Наши уже не придут 4

Глава двадцать девятая Примат бизнеса

*17 июня 1931 года*

— Забавно, что вы сидите абсолютно спокойные, — произнёс Леонид, разливая виски по стаканам.

Он стоял за барной стойкой, а Смутин и Парфёнов сидели за ней, ожидая напитков.

Они сейчас в лос-анджелесской вилле Курчевского, откуда Леонид управляет своими мексиканскими делами.

— А чего нам волноваться? — усмехнулся Геннадий, после чего приложился к стакану.

— Всё идёт, как и задумано, — произнёс Кирилл.

— Война, насколько мне известно, слишком непредсказуемая штука, чтобы быть в чём-то уверенным, — заявил Леонид.

— Так ты переживаешь за успех вторжения? — уточнил Смутин.

— Ну, да, — кивнул Курчевский. — У нас, вообще-то, бизнес в Мексике. И если кристерос разобьют…

— … для тебя это будет значить лишь новые военные заказы, — продолжил за него Парфёнов. — Так что хватит волноваться — это беспроигрышная игра.

В целом, Леонид был согласен с этим утверждением, но с некоторыми оговорками. Ему выгоднее, чтобы кристерос разбили гватемальскую армию и выкурили «Юнайтед Фрут Компани» из страны, чтобы освободить место для компаний Курчевского. Да, если кристерос проиграют, то ему «придётся» задействовать «Царскую стражу», что сулит хорошие деньги из бюджета Мексики, которая и будет оплачивать её услуги. Но будет гораздо выгоднее, если Гонсалеса разобьют кристерос, без дополнительных этапов и затягивания времени конфликта.

У «Юнайтед Фрут» очень много активов в Гватемале, поэтому затраты сразу же отобьются.

— Ну, да, — вздохнул Леонид. — Вот бы только парагвайцы не проиграли слишком быстро…

— С чего ты взял, что они проигрывают? — спросил Кирилл и выпил свою порцию виски одним глотком. — К-ха…

— Ну кто так пьёт виски? — поморщился Курчевский.

— Цедить по глотку, как какой-то тифозный дед, не собираюсь, — ответил на это Смутин и подвинул к нему пустой стакан.

— С чего я взял, что они проигрывают? — переспросил Леонид. — А с того, что Боливию поддерживают Бразилия, Уругвай, Франция и СССР. Парагвай же поддерживается только Аргентиной, компанией «Шелл» и мной.

Аргентина дала Парагваю большой кредит, так как тоже заинтересована в нефти Гран-Чако, поэтому после войны, если окажется, что там нет никакой нефти… (1)

— Ты зря недооцениваешь армию Столыпина, — покачал головой Парфёнов.

— Войны выигрывает экономика, — произнёс Леонид, после чего приложился к стакану с виски и поморщился. — К-хм… Что толку от боевых качеств солдат, если им нечем и не из чего стрелять?

— Кстати об этом, — вспомнил Смутин. — Вчера Столыпин прислал благодарность за тридцать тонн бомб.

— Толку мне от его благодарности… — пробурчал Леонид.

В дверь бильярдной деликатно постучали.

— Войдите, — разрешил Курчевский.

— Босс, у тебя встреча с представителем «Стандарт Ойл», — сообщил Грант, заглянувший в комнату. — Через тридцать минут он прибудет в Весеннюю комнату.

Весенняя комната — это приёмный зал, построенный во дворе виллы Курчевского. В этом зале он встречал как делегации важных людей от кормила государства, так и подобных ему бизнесменов.

— Хорошо, — вздохнул Леонид. — Можешь идти.

— Тяжёлый разговор? — усмехнулся Геннадий.

— Неприятный, — покачал головой Курчевский. — Уилл Фэриш — тот ещё прощелыга, но дипломатичный. И всё равно, тематика разговора будет неприятной…

Уильям Стэмпс Фэриш II является президентом «Humble Oil and Refining Company», нефтеперерабатывающей компании, в которую очень глубоко вошла «Standart Oil of New-Jersey», купившая значительную часть её акций. То есть, де-юре — Фэриш пришёл от «Хамбл», а де-факто — от «Стандарт Ойл».

Уолтер Кларк Тигл, президент «Стандарт Ойл Нью-Джерси», считает, что Курчевский ещё слишком мелковат, чтобы встречаться с ним лично, поэтому прислал своего представителя. Кто-то бы, наверное, расстроился или даже разозлился от такого пренебрежения, но Леониду было безразлично — он сейчас как заноза в заднице у Тигла, поэтому такой большой и влиятельный человек вынужден снисходить и как-то реагировать. Тигл, а не Курчевский. Сам же Леонид просто делает свой бизнес и предпочёл бы не замечать, что его действия вызывают у высшего руководства «Стандарт Ойл» ректальные кровотечения…

— Бывайте, — сказал Леонид и пошёл к лестнице. — Вернусь, как поболтаю с Фэришем.

Весенняя комната была оформлена в популярном нынче стиле ар-деко. Стены были обшиты тёмно-зелёными панелями из корч-древесины, что символизировало один из главных продуктов «K-Aircraft», а на самих панелях имелись геометрические узоры из нержавеющей стали и художественные элементы с применением стальной сетки, что есть намёк на дельта-древесину, права на которую приобретены у СССР.

Мебель, представленная здесь в виде семиметровой длины стола, серии книжных шкафов, витрин с историческими артефактами, резных стульев и диванов с журнальными столиками, была изготовлена из стабилизированной древесины, патент на которую Леонид также приобрёл в СССР.

Было замечено, что можно получать стабилизированную древесину почти любого цвета и для этого достаточно внести в синтетическую смолу нужный краситель.

Люстры под потолком были коваными, с обильной позолотой.

Также под потолком была лепнина, в углах комнаты изображающая лица монументальных тёмно-зелёных титанов.

Кресло во главе стола было резным, с сюжетом — на спинке были вырезаны разлетающиеся в стороны истребители К-3, а под ними изображались броневики М-3, также разъезжающиеся в стороны.

Вся эта комната являла собой могущество компаний Курчевского, в том числе и миниатюрные модели его продукции на витринах под стеклом.

Леонид занял своё место и стал дожидаться переговорщика от «Стандарт Ойл».

— Здравствуйте, мистер Фэриш, — приветствовал он его.

— Здравствуйте, мистер Курчевский, — сдержанно улыбнулся Уильям Стэмпс Фэриш II.

— Выпьете? — предложил Леонид.

— Воздержусь, — покачал головой переговорщик. — Не сочтите за грубость, но я считаю, что лучше сразу перейти к делу.

— Воля ваша, — улыбнулся Курчевский. — Вы хотите обсудить ситуацию вокруг Гран-Чако?

— Да, — кивнул Фэриш. — Нас решительно не устраивает то, что вы поддерживаете «Шелл» в этом конфликте.

— Мне очень жаль, — произнёс Леонид. — Но что поделать? Это бизнес.

— Нельзя вести бизнес, не учитывая при этом интересы такой компании, как «Стандарт Ойл Нью-Джерси», — произнёс Фэриш. — Это может быть опрометчивым решением.

— Угрожать мне, пусть и завуалированно — вот что является опрометчивым решением, — напрягся Курчевский. — Передайте своим хозяевам, что я требую честного бизнеса. Я продаю военную технику и оружие Парагваю, они спонсируют Боливию — пусть победит сильнейший.

— И всё-таки, мы бы хотели, чтобы вы поумерили свой энтузиазм, — произнёс Уильям Фэриш. — Нефть Гран-Чако должна принадлежать США.

— О патриотизме заговорили? — усмехнулся Леонид. — К вашему сведению: мне плевать на эту нефть, сколько бы её ни было — я лишь торгую оружием. Обращайтесь к «Шелл», если хотите с кем-то поговорить об «умерении пыла».

— Верно ли я понимаю? — нахмурился представитель «Стандарт Ойл» — Если наша компания обратится к вам с предложением о закупке оружия, вы с готовностью согласитесь продать нам его?

— Теперь я слышу слова из известного мне языка, мистер Фэриш, — сменил Курчевский улыбку на доброжелательную. — Конечно же! Вам нужны самолёты? Двери моего кабинета всегда открыты для столь обеспеченного покупателя! Вам нужны броневики? Я готов принять вас без предварительной записи! Итак?

— Это многое меняет, — произнёс Уильям Фэриш.

Очевидно, что приходил он с совершенно неверным пониманием позиции Курчевского. Вероятно, в совете директоров «Стандарт Ойл» сложилось мнение, будто бы Леонид преследует в Гран-Чако личные нефтяные интересы, а «Шелл» у него в качестве второстепенных оппортунистов.

— Мы не конкуренты, — произнёс Леонид. — Я не лезу в нефтяную отрасль, а вы не лезете в оборонную промышленность — у меня было ощущение, возможно, ошибочное, что это наша негласная договорённость с мистером Рокфеллером-младшим…

— Я передам ваши слова моим работодателям, — пообещал Фэриш.

— Буду вам очень признателен, — улыбнулся Курчевский.

*9 июля 1931 года*

— Не могу выработать своё отношение к этим новостям… — произнёс Леонид, закрывая папку.

Уже повечерело, в его кабинете горели бра и люстры, а за окном потихоньку собиралась мгла. Дневная жара уже сошла на нет, поэтому домашние кондиционеры были отключены, а окна открыты.

— Большие деньги тебя больше не радуют? — усмехнулся Кирилл Смутин, сидящий на диване и курящий сигару.

— Теперь их будет не так много, как я ожидал, — покачал головой Курчевский, выпустивший изо рта сигарный дым. — Едешь в Мехико, к Гурскому. Нужно срочно мобилизовать «Царскую стражу» и выбить тех подонков с юга.

Ситуация с «фруктовиками» оказалась гораздо глубже, чем он ожидал, а сами они оказались гораздо решительнее, чем ему думалось.

Одна из множества ЧВК, учреждённых в США по примеру «Царской стражи», принадлежит «Юнайтед Фрут Компани» — это частная военная компания «Black watch», сформированная по той же модели, что и ЧВК Курчевского.

— Будет кровавая мясорубка, — произнёс Смутин.

— Я знаю, — кивнул Леонид, предавшийся раздумьям.

В «Чёрной страже» служат бывшие военнослужащие Армии и КМП США, уволенные или ушедшие из их доблестных рядов за длинным долларом.

Вооружаются эти частные военные советским оружием, которое самое дешёвое на рынке, а также самое доступное — на его перепродаже третьим и четвёртым лицам сколачиваются состояния…

И эта «Чёрная стража», прибывшая в Гватемалу, трое суток назад столкнулась с вооружёнными формированиями кристерос, до этого разгромившими пограничные войска армии президента Гонсалеса. Далее, в течение двоих суток, происходил новый разгром, но на этот раз армии кристерос, а все третьи сутки «Чёрная стража» занимала штат Табаско и, тем самым, отсекала Кристерос от штата Юкатан.

Теперь, точнее, прямо сейчас, армия Гватемалы занимает оборону и готовится встречать контрнаступление кристерос, которое уже не за горами. Но исход его предсказать нетрудно — «Чёрная стража» снова разобьёт кристерос, после чего оттяпает ещё один кусочек от Мексики.

Единственное возможное решение — направить туда «Царскую стражу», что чревато развязыванием затяжного конфликта. Впрочем, платить за это будет государственный бюджет Мексики, а каудильо Анхелес теперь уже не будет так уверен в силе кристерос и станет лучше слушаться Леонида. Во всём есть свои плюсы.

— А это поражение католиков не скажется на устойчивости твоего контроля? — уточнил Кирилл.

На самом деле, на Мексике Курчевский проводит небольшой экономический эксперимент — после того, как федеральное правительство пало, перед ним предстала уникальная возможность диктовать свои условия местным финансовым элитам, которые, в большинстве своём, поддерживали федералес.

И Леонид, пользуясь практически абсолютной закулисной властью, дабы добиться максимальной эффективности управления экономикой Мексики, учредил «Благочестивое управление христианского и общественного развития».

Сам он в бога не верил, по причине того, что изначально с этим как-то не сложилось, а ещё он видел и делал слишком много всяких вещей, которые предполагают особую циничность проявлениям религиозности с его стороны. Впрочем, это не помешало ему, явив миру эталонную циничность, выступить перед народом Мексики в качестве особо религиозного христианина-ортодокса.

У него на финансировании находится патриаршество Российской православной церкви — сейчас пост патриарха занимает митрополит Пётр, который находится в заключении в местах очень отдалённых, куда его отправила Советская власть, видимо, за принципиальное отклонение от линии партии. До этого патриархом был Тихон, но он умер аж в 1925 году.

После того, как митрополита Петра посадили и отправили в Магадан или куда-то в ту область, административный аппарат патриаршества сразу же беспрепятственно переехал в Европу, конкретно во Францию, где сразу же стал остро нуждаться в поддержке. Леонид бы и не узнал об этом, если бы не Центр, потребовавший начать финансирование церкви в изгнании.

Ему до сих пор не понятно, зачем всё это нужно Центру, но вопросы он задавать не привык. Если надо, то пусть, ему не тяжело…

Обходится ему это патриаршество недорого, всего полмиллиона долларов в год, поэтому Курчевский уже прослыл в эмигрантских кругах набожным и благочестивым человеком.

Для мексиканских католиков православный всяко лучше северного протестанта или заокеанского англиканца, поэтому в народе Леонид считается добрым христианином, при содействии которого Мексика станет великой.

А вот БУХОР, учреждённое им в прошлом году, возможно, является неплохим способом добиться величия. Правда, не только для Мексики…

Суть этого управления в том, чтобы централизовать всю экономику, придать ей существенные элементы плановости, как это было успешно осуществлено в Германской империи.

«Депрессия», как называют в США то, что происходит с американской экономикой, распространилась, словно чума, по всем экономикам мира, за исключением экономики СССР. Мексиканскую экономику она затронула в том числе.

Это сильно ухудшает самочувствие мексиканской экономики, что очень невыгодно для Леонида. На самом деле, если она рухнет, то это может поставить все его инвестиции на грань существования. Такого допускать никак нельзя, поэтому он и начал искать способы «как сделать экономику малочувствительной к депрессии, но не прослыть при этом коммунистом».

Решение нашлось — кайзеровская модель.

Это полная централизация распределения всего добываемого сырья, все отраслевые производители были принудительно объединены в картели, напрямую подчиняющиеся Благочестивому Управлению, внедрение строгого регламента распределения рабочей силы и прочие атрибуты, характерные для канувшей в Лету Германской империи военного времени.

Чтобы лучше управлять аграрным сектором, Леонид учредил «Христианский продовольственный комитет», регулирующий весь мексиканский агрокомплекс — при кристерос, опьянённых свалившейся властью, было очень легко свалить крупных землевладельцев и передать их земли в управление ХПК.

Таким образом, Курчевский добился главного — внутренняя конкуренция устранена, все промышленные и аграрные предприятия объединены в картели и работают сообща.

Просто одно это объединение в картели в начале 1931 года позволило снизить безработицу с 31% до 24% и наметить тенденцию к стремительному снижению. Конечно, не сравнить с США, где сейчас 17% безработных, но в США и населения кратно больше, поэтому в абсолютных числах этот процент просто катастрофичен.

Оптимизация распределения рабочей силы по картельным предприятиям всё ещё идёт и сопровождается с трудом контролируемым хаосом, поэтому рано говорить о каких-либо целевых показателях и что-то планировать на перспективу.

Кто-то уже усмотрел в событиях в Мексике какой-то коммунизм, но сами мексиканские промышленники так не считают. У них есть чёткое понимание, чем именно занимается Леонид ради них. Очень скоро он начнёт индустриализацию, которая может показаться пиром во время чумы, но имеет вполне определённый прагматичный смысл — в Мексике многократно дешевле рабочая сила, поэтому очень выгодно переносить туда свои производства. И индустриализация будет производиться путём переноса части американских предприятий, которые Леонид выкупает практически непрерывно, по несколько десятков в день…

Церковно-приходские школы готовят ему богобоязненных специалистов начального класса, пригодных для замены большей части заводских рабочих, а инженерный и руководящий состав всегда можно завезти из Штатов — чем, собственно, Леонид и занимается.

Согласно Марксу, он занимается неприкрытым экспортом капитала, с чем он полностью согласен. Занимается и ещё как.

Больше ни у кого в США нет собственной карманной экономики, управляемой через постоянный никем не избираемый орган координации промышленности. Каудильо Анхелес, конечно, правитель Мексики, но Леонид её руководитель…

Римско-католическая церковь Курчевскому совсем не мешает, а наоборот, способствует всеми силами — он дал Папе плацдарм в Америке, равных которому не было со времён расцвета Испанской империи.

Папа поддерживает социальные начинания Леонида и даже помогает дельными советами — они находятся в активной переписке.

С таким человеком из Европы в лояльности местного населения можно даже не сомневаться. Уж кто-кто, а Папа точно разбирается в том, как правильно управлять подконтрольным населением.

Леонид, долго думавший о том, что строит, назвал бы эту форму общественного устройства христианским корпоративизмом с монополистическим лицом.

Папа Римский недавно выдал энциклику «Quadragesimo Anno», (2) в которой отметил, что да, право на частную собственность священно и неотчуждаемо, но есть, всё-таки есть случаи, когда им придётся пожертвовать — в случае, если оно несёт в себе вред общественной безопасности.

Так он прикрыл действия Леонида — были на внутреннем рынке Мексики промышленники и аграрии, которые не хотели объединяться в картели. Ими занялся каудильо Анхелес, который провёл национализацию по отдельному списку, появившемуся сразу же после длительных переговоров на «Всемексиканском христианском собрании», где обсуждалась стратегия выхода из кризиса. И общество, в целом, приняло эти неоднозначные действия, а Папа Пий XI популярно объяснил всем католикам и не только, почему у мексиканских властей не было иного выхода.

— Нет, на устойчивости контроля над Мексикой это поражение не скажется, — покачал головой Леонид. — Скорее, наоборот — контроль станет только крепче. Теперь есть новый враг, против которого началась настоящая война. Скоро Анхелес выступит с речью о том, что само существование Мексики поставлено на повестку и надо консолидироваться и работать лучше. Сценарий провала наступления был предусмотрен мною заблаговременно…

— Стратег, вождь! — усмехнулся Кирилл.

— А то! — заулыбался Леонид.

— Господин, к вам поручик Бартлетт, — сообщила Кармела, заглянувшая в кабинет. — И мисс Курчевская спрашивает, когда вы сможете прийти и провести время с сыном.

— Запускай поручика, а Кэтрин скажи, что примерно через час, — ответил на это Курчевский.

Сыну его уже пошёл третий год — его зовут Полом Бэзилом Курчевским, в честь деда и отца Леонида. Деда звали Павлом, а отца Василием, но ему пришлось адаптировать имена под англоязычные аналоги, чтобы подчеркнуть свою «американистость».

Кэтрин не хочет больше детей, в этом она категорична, что сильно расстраивает Леонида — он видел свою семью большой и дружной…

Поручик Хоакин Бартлетт — это личный посыльный от генерал-майора Гурского, которого Леонид повысил за Мексиканскую кампанию.

— Здравия желаю, господин Курчевский, — лихо козырнул Бартлетт.

— Здравствуй, — улыбнулся ему Леонид. — Садись и рассказывай.

— Генерал-майор Гурский рапортует о боевых контактах с передовыми отрядами вражеской частной военной компании, — сообщил Хоакин. — «Чёрная стража», по его предположению, намерена оккупировать как можно больше территорий Мексики — пока что, это вполне возможно, ввиду почти полной дезорганизации отступающей мексиканской армии.

— Да, это понятно, — вздохнул Леонид с сожалением. — И какие потери?

— По состоянию на время написания рапорта было потеряно три бронемашины, а также не менее двадцати шести солдат, — ответил поручик Бартлетт. — Противник потерял не меньше восьми бронемашин и три лёгких бомбардировщика — отлично показали себя мобильные противовоздушные установки. Продвижение противника успешно замедляется, но полностью остановить его не представляется возможным, ввиду нехватки личного состава и техники — господин генерал-майор запрашивает подкрепления.

— Будут подкрепления, — пообещал Леонид. — Вместе с господином Смутом я пришлю дополнительный моторизованный полк.

Это будет авансом для Мексики — Курчевский не привык работать без предоплаты, но ситуация требует немедленных действий. Так или иначе, но Мексика, в нынешнем своём экономическом состоянии, уже способна оплатить услуги «Царской стражи» без особых затруднений — Леонид держит свою руку на её пульсе…

— Передашь господину генерал-майору депешу от меня, лично в руки, — произнёс он. — Но придётся подождать примерно час — иди в гостиную и скажи Кармеле, что я велел сытно и вкусно накормить тебя.

— Слушаюсь, — улыбнулся поручик Бартлетт.

Леонид дождался, пока поручик выйдет, после чего посмотрел на Смутина.

— Какие у тебя ощущения от всего происходящего? — спросил он.

— Обычные, — пожал Кирилл плечами. — Чем эта война отличается от Мексиканской? Почти ничем. Да, против нас опытные парни с хорошим оснащением, но нас же придумали не только для того, чтобы воевать против полуголых повстанцев, ведь так? Центр предвидел, что скоро ЧВК станет, как говна за баней — мы готовились воевать против лучших и мы готовы. «Чёрная стража»? Сраные подражатели. Они далеко не самые лучшие.

— Будем надеяться, что всё пройдёт хорошо, — вздохнул Леонид.

— Надейся, — усмехнулся Смутин.

Примечания:

1 — О наличии нефти в Гран-Чако — её там не было, и до сих пор нет, несмотря на заявление Фредерико Франко, бывшего президентом Парагвая с 22 июня 2012 года по 15 августа 2013 года. Франко громко заявил 26 ноября 2012 года, что в Чако, наконец-то, обнаружили нефть, но это был намеренный обман, чтобы привлечь инвесторов. Только вот прикормка впрок не пошла, никто не обманулся, хотя в интернете до сих пор можно найти новости о громком заявлении Франко. Нужно понимать, что нефть там искали с момента окончания Чакской войны, все эти десятилетия, но не нашли вообще ничего. Все эти люди погибли зря, национальное благосостояние было растрачено на эту войну напрасно, поэтому Чакская война является одной из самых тупых войн в истории человечества, потому что велась вообще ни за что — за большие ожидания обеих сторон. Сейчас Гран-Чако — это глухая жопь мира, которая не интересна вообще никому, по причине — там нет ничего ценного.

2 — Энциклика «Quadragesimo Anno» — это энциклика (основной папский документ, в котором он выражает своё мнение по разным вопросам), изданная 15 мая 1931 года, в которой Папа Римский Пий XI сделал обзор на энциклику «Rerum Novarum» 1891 года, после чего заявил, что право на частную собственность неотчуждаемо, а нарушение этого священного права нанесёт рабочим крайний вред. В то же время, он сказал, что индивидуализм — это плохо, когда речь идёт об управлении собственностью, классовое деление — это плохо, потому что несправедливо распределяются доходы и надо как-то иначе распределять, а то харам и вообще, покайся, суканах. Ещё он выразил обеспокоенность растущей тенденции к монополизации, что тоже плохо, а ещё он сказал в этой энциклике, что все эти инвесторы на биржах нас до добра не доведут (но это он под впечатлением от разгоняющейся Великой депрессии). В общем, энциклика была о том, что «хорошо делайте, а плохо не делайте». Также он отметил, что коммунисты — это жестокие убийцы, осуждаю, а социалисты — они, конечно, боль-моль, но поддерживают классовую борьбу, поэтому тоже записаны карандашом в список «плохих мальчиков и девочек». Непосредственно перед заключительной частью он добавил, что христианский социализм — это заблуждение, потому что христианство и социализм несовместимы. В заключение он дополнительно напомнил читателям «хорошо делайте, а плохо не делайте», то есть, высказался о важности соблюдения христианской этики во всех аспектах жизни. Короче, по этой энциклике становится совершенно ясно, на чьей стороне всегда была и будет церковь.