Наши уже не придут 4

Глава двадцать седьмая Реформация

*6 декабря 1930 года*

Аркадий вышел из машины и огляделся по сторонам.

Стокгольм встретил его мелким снежком в лицо, а также минусовой погодой, очень близкой к нулю градусов Цельсия.

Его разместили в «Гранд Отеле Стокгольм», в королевских апартаментах — всё-таки, визит руководителя СССР был очень важен для Швеции.

Из его номера был отличный вид на Королевский дворец, расположенный на острове посреди пролива Норрстрём. И пока советская делегация готовилась к мероприятию в холле Гранд Отеля, Аркадий вдоволь налюбовался на суету, царящую на улице.

Выяснилось, что в Швеции немало бывших корниловцев и прочих мятежников, поэтому попытки устроить Немирову что-то хорошее готовились, но были заблаговременно предотвращены силами Шведской национальной полиции.

— Курчевский прилетел… — шепнул на ухо Аркадию его секретарь. — Будет в отеле в течение получаса…

— Хорошо, — кивнул Немиров и вернулся к ужину.

Леонид Курчевский должен был прилететь на дирижабле ZК-12, разработанном в рамках совместного проекта американской «K-Aircraft» и немецкой «Luftschiffbau Zeppelin» — это гелиевый дирижабль, способный прилететь из Нью-Йорка в Стокгольм без пересадок.

На противоположной стороне стола сидел король Густав V, видный антикоммунист, тем не менее, вынужденный радушно встречать Аркадия Немирова в Гранд Отеле и кормить его роскошным ужином.

Причина простая — деньги.

В Швеции 21% безработица, с тенденцией стремительного роста, экспортные товары стоят очень дёшево, что разоряет предпринимателей, которые, к тому же, страдают от кризиса ликвидности, впрочем, как и все. Вдобавок к этому, в США приняли закон Смута-Хоули, поэтому экспортировать и без того сильно подешевевшие товары в Штаты стало совсем невыгодно.

Швеция приняла зеркальные заградительные пошлины, что ухудшило ситуацию с импортом, а также начала проводить политику протекционизма. Но для всего этого нужны деньги.

И так уж получилось, что у СССР есть очень много денег, которые он будто бы не знает, куда потратить…

Именно поэтому Аркадий прибыл в Стокгольм — требуется провести переговоры со шведским правительством, которое готово продать несколько десятков заводов за неплохие деньги, а также обсудить вопрос инвестиций.

Помимо этого, есть вопрос того обрубка Финляндии, оставшегося после Советско-финской войны, страдающего от экономического кризиса по причине критической несбалансированности экономики. Судьба этой страны рассматривается как региональный вопрос СССР и Швеции, поэтому Антанта сюда точно не полезет — не до того ей.

Примерно такие же проблемы, как и у Финляндии, есть у Польской Республики, в которой существует угроза голода — аграрная часть страны, по итогам Советско-польской войны, досталась СССР.

Общая нестабильность разделённых стран создаёт потрясающие возможности…

— Господин Немиров, — обратился к Аркадию премьер-министр Карл Густав Экман. — Как вам устрицы?

— Неплохо, — кивнул тот и приложился к бокалу с разбавленным вином. — Напомните, после ужина мы идем в королевский дворец?

— Да, — кивнул Экман. — Для вас будет проведена экскурсия, а после неё мы обсудим ваши предложения.

— Не ставьте этот вопрос под таким углом, — попросил его Аркадий. — У нас есть деньги, а у вас есть потребность в них, но не только у вас.

Деньги нужны всем и всегда, но сейчас — особенно.

Курчевский проделал великолепную работу, из-за чего уже получил Героя Советского Союза, правда, секретно. Благодаря его самоотверженным действиям, первая фаза ограбления Запада проходит в точном соответствии с планом — он «украл у себя» почти три сотни миллионов долларов, а ещё четыре сотни миллионов долларов СССР получил из других источников. К тому же, процесс ещё не завершён, поэтому в Союз поступают миллионы долларов наличными, что позволяет ему быть очень щедрым при покупке чужой промышленности.

У Швеции, например, есть десятки целлюлозных заводов, которых сильно не хватает СССР. Они будут выкуплены за сравнительно небольшие деньги, после чего доставлены на заранее выбранные локации, что в будущем позволит серьёзно потеснить Швецию на рынке древесины и бумаги. Шведы это всё прекрасно понимают, не могут не понимать, но здесь и сейчас ситуация выглядит безвыходной, а большевики предлагают настоящие деньги…

Помимо Швеции, есть ещё Норвегия, Дания, Бельгия, Голландия, даже Германия. У последней были куплены очень серьёзные химические заводы, благодаря которым у СССР скоро появится крупное производство аммиака.

— Предлагаю тост за нашего дорогого друга! — поднял король Швеции фужер с шампанским.

Шампанское Аркадий старался не пить, по причине того, что ему известно о его повышенном вреде для печени. (1) Он, в целом, старался не пить, но сейчас такое время, что даже руководитель СССР может сильно потерять в репутации, если станет известно, что он вообще ничего не пьёт. Поэтому он выбрал разумный компромисс — пить разбавленное красное вино, а водку пить только в самых крайних случаях.

Густав V сказал целую речь о том, как был предубеждён по поводу коммунистов, но теперь всё переосмыслил, ведь «только в годину несчастий становятся видны истинные приятели и неприятели».

Аркадий поднял бокал в знак принятия тоста и отпил вина. Король же выпил шампанское залпом, после чего ему обновили фужер.

Минут через пятнадцать, в холл вошёл Леонид Курчевский, собственной персоной. Одет он в чёрно-белый полосатый костюм-тройку, на ногах его были чёрные лакированные туфли, а на голове белая фетровая шляпа. В зубах у него была дымящая сигара, а в правой руке трость из чёрного дерева с навершием в виде золотой головы льва. Общий стиль был в духе итальянских мафиози, которых он собственноручно истребил в ходе ожесточённых боёв на улицах городов США.

Он подошёл к королю и тепло приветствовал его — у них есть совместные дела, а ещё Густав V владеет небольшим пакетом акций «K-Ground» и «K-Tractor». Леонид приносит лично ему очень хорошие деньги, стабильно, год за годом, поэтому неудивительно, что король рад его видеть.

На Аркадия Курчевский лишь посмотрел неопределённым взглядом.

— Вы не встречались с этим человеком ранее? — спросил вдруг Карл Экман.

— Нет, — покачал головой Аркадий. — А как мы должны были встретиться?

— Он ведь тоже из России… — произнёс премьер-министр Швеции.

— Российская империя, в которой мы могли бы теоретически встретиться, была огромной страной, — вздохнул Аркадий. — И, кстати, вы знаете в лицо всех шведов, проживающих в вашей стране?

— Я вас понял, — сдержанно улыбнулся Экман.

Из-за Курчевского пришлось провести за столом дополнительные тридцать минут — видимо, шведский этикет требовал, чтобы гость отправлялся на экскурсию в королевский дворец сытым и подвыпившим…

Экскурсия в королевский дворец была чопорной и слегка унылой. Аркадий будто побывал в краевом музее, где ему демонстрировали портреты местных королей, их жён и всяких некогда важных вельмож.

Слегка заинтересовала его только коллекция латных доспехов, принадлежавшая королевским династиям прошлого, а сейчас принадлежащая Бернадотам, потомкам наполеоновского маршала, крайне удачно подружившегося со шведами…

А вот после экскурсии Аркадия провели в зал для конференций, где его уже ждала советская делегация и шведские дипломаты.

Советскую делегацию возглавляла Александра Михайловна Коллонтай, отправленная сюда, можно сказать, насовсем — Ленин ей больше не доверяет, потому что есть косвенные улики, указывающие на её осведомлённость о заговоре Каменева, Зиновьева и примкнувшего к ним Антонова-Овсеенко. Аркадий оснований ей доверять тоже не имел, поэтому она, с его подачи, станет послом СССР в Швеции, а Платон Михайлович Керженцев, ныне занимающий эту должность, поедет в Москву, заниматься научной деятельностью.

Со стороны шведов тут присутствует премьер-министр Карл Густав Экман, министр иностранных дел Фредрик Рамель, министр торговли Дэвид Хансен, а также министр обороны Антон Рундквист.

Последний нужен для обсуждения сделки о налаживании производства пулемётов ДП-25 в Швеции — шведской армии оказались близки идеи товарища Дегтярёва и она захотела себе на вооружение нормальный пулемёт. ПФ-25 им не понравился, так как скорострельность его чрезмерна, поэтому по дипломатической линии уже проработан вопрос строительства советско-шведского оружейного завода. Осталось решить — кто и сколько вкладывает.

Аркадий здесь присутствовал в качестве «вышестоящего лица», то есть, нужен был для придания веса встрече, а всё остальное было на дипломатах и юристах.

Встреча проходила сухо и обыденно — обсуждались пункты договоров, а также уточнялись принципиальные вопросы, в которые ему приходилось вникать. Спустя два с лишним часа, когда настала ночь, Аркадия отвели в Гранд Отель, а дипломаты и юристы продолжили свою работу.

В отеле Немиров переоделся в повседневную форму, после чего пошёл в сигарную комнату на своём этаже. У двери находились телохранители Леонида, внимательно рассмотревшие Аркадия и без лишних слов пропустившие его внутрь.

Курчевский сидел в кожаном кресле и пыхал сигарой, попивая при этом виски из стакана.

— Всё чисто? — спросил Аркадий.

— Всё чисто, — кивнул Леонид. — Здравствуйте, товарищ Немиров.

— Здравствуйте, товарищ Курчевский, — улыбнулся Аркадий. — У нас мало времени, поэтому сразу к делу. Что происходит в Гран-Чако?

— Война, — ответил Леонид. — Армия Парагвая, а на самом деле РОА Столыпина, вторглась в регион Гран-Чако и захватывает форт за фортом.

— Это я знаю, — мотнул головой Немиров. — Мне нужна подоплёка этой истории.

— Вы же знаете о конфликте «Стандарт Ойл Нью-Джерси» и «Шелл» за этот регион? — уточнил Леонид, сразу же получивший в ответ кивок. — Британские и французские «друзья» Столыпина прекратили его финансирование, поэтому он теперь на парагвайском снабжении, точнее, на деньгах «Шелл». Я продаю Парагваю броневики, самолёты, оружие и патроны. Из-за этого у меня уже были кое-какие проблемы со «Стандарт Ойл», но я всё уладил — Рокфеллер-младший урезонен.

— Это было в отчёте, — кивнул Аркадий. — Торгуй оружием активно и решительно, но в нефтяную отрасль Боливии и Парагвая не лезь — не вкладывай в это ни цента.

— Но почему? — недоуменно спросил Курчевский.

Вероятно, он уже распланировал, как будет добывать нефть в Гран-Чако, где, как гласят слухи, вполне возможны огромнейшие запасы.

— Потому что там, скорее всего, ничего нет, — ответил на это Аркадий. — Наши геологи считают, что там пусто — лучше просто поверь. Это приказ — никаких поползновений в местную нефтяную отрасль.

— Я вас понял, — кивнул Леонид. — А по поводу Столыпина — надеюсь, вы с пониманием относитесь к тому, что я его, косвенно, поддерживаю?

— Не политизируйте этот вопрос, — попросил его Аркадий. — Можете поддерживать его открыто, если так будет выгоднее для бизнеса. Легенда должна работать безукоризненно.

— Хорошо, — вновь кивнул Курчевский. — А когда я смогу вернуться домой?

— Минимум через двадцать лет, — вздохнул Немиров.

Леонид приуныл.

— А как это будет? — спросил он.

— Когда проект полностью себя исчерпает, вы просто посетите СССР, откуда не вернётесь, — ответил Аркадий. — Я обещаю вам, что вас встретят как героя и вы сможете носить свою «Золотую звезду» открыто и с гордостью. Уровня жизни долларового миллиардера не обещаю, но это будет что-то очень достойное.

— Я уже давно хочу домой, — пожаловался Курчевский. — Там всё не такое — я всё ещё не могу привыкнуть к тамошним людям. Они чужие мне!

— Успокойтесь, товарищ Курчевский, — попросил его Аркадий. — Вы, наверное, не представляли себе, что именно должны были сделать, когда соглашались на это задание, но оно ещё продолжается и должно быть завершено.

— Я… я понимаю… — ответил на это Леонид. — Хорошо, я сделаю всё, что от меня требуется.

Немиров подумал, что нужно позаботиться о его психическом состоянии. Скорее всего, лучше будет выписать из СССР надёжного психолога, с которым Леонид сможет быть откровенным.

— Теперь по поводу «GMC» и «Chrysler», — произнёс Аркадий. — Дела у них плохи, но они всё ещё слишком дорогие. Вам требуется провести несколько тайных операций, при тесном взаимодействии с подконтрольными профсоюзами, чтобы удешевить эти заводы. Инструкции уже переданы Смутину — изучите их, как вернётесь в Штаты.

— А когда мне можно начинать «наглеть»? — поинтересовался Курчевский. — В ранних инструкциях упоминался этот этап…

— По оценкам наших специалистов, «наглеть» нужно будет примерно с середины тридцать второго года, — ответил Аркадий. — Если данные верны, то это будет максимальная глубина падения рынка. Но важно, чтобы вы не мешали работе нашего бюро — мы будем применять золото.

— А могу ли я тоже… — начал Леонид.

— Не можете, а должны, — перебил его Немиров. — Готовьте заводы из списка к продаже, а также интенсифицируйте строительство комплексных заводов.

Перевозка заводов — это всегда лютая головомойка, с которой Аркадий столкнулся вживую. Если что-то мелкое или среднее перевезти не составляет особого труда, то вот что-то крупное всегда доставляет серьёзные проблемы.

Поэтому он решил обратиться к профессионалу — СССР нанят Альберт Кан, работающий с Леонидом Курчевским аж с 1926 года.

Кан является индустриальным архитектором, который уже имеет богатый опыт по проектированию заводов, поэтому концепция, переданная ему через «визионерское озарение» Леонида, была им прекрасно понята.

Краеугольный камень новой концепции — строительство купленного завода в США, а затем его размонтаж и транспортировка в СССР.

У Аркадия ещё с середины 20-х годов есть небольшая армия инженеров-проектировщиков, которые специализируются на заводах разного профиля, поэтому на месте завод будут встречать профессионалы. Естественно, американские инженеры поучаствуют в монтаже завода, но лишь в качестве контролёров сборки.

— Построим первую партию заводов за год, максимум — два, — уверенно заявил Леонид. — Нужно будет уладить этот вопрос с Гувером, который настроен к происходящему насторожено, но ему недолго осталось, с такой-то политикой…

— Хорошо, — кивнул Аркадий. — Теперь к вопросу бутлегерства и объёмов производства алкоголя…

*12 января 1931 года*

Первая сессия Верховного Совета СССР официально началась.

Выборы народных депутатов от всех союзных республик прошли в плановом режиме, но не без напряжения — нардепы прекрасно понимали, куда именно баллотируются, поэтому наметилась нешуточная конкуренция.

Несколько районов Москвы приглашало Немирова в качестве народного депутата, чтобы по-быстрому возогнать его через все уровни и усадить в Верховный Совет от своего имени. Информация о том, что будет какой-то пост при ВС СССР, общественности недоступна, поэтому ходит молва, будто бы товарищ Немиров куда-то исчезнет после завершения реформы.

К счастью или сожалению для всех, при Верховном Совете предусмотрена должность Генерального Секретаря — название «Генеральный Советник» было сочтено слишком высокопарным.

Предполагается, что генсеком назначат Аркадия, но при условии, что его круг задач не будет включать в себя слишком много не связанных с обороной обязанностей.

Пост председателя СНК, по итогам прений Верховного Совета, должен перейти к Иосифу Сталину — должностные обязанности у него будут изменены: что-то добавится от расформировываемого ВЦИК, а что-то убавится из-за передачи этих функций учреждениям при Верховном Совете.

— … к победе и торжеству социализма! — вещал Ленин с трибуны.

Партия, формально, от власти не отошла — подавляющее большинство нардепов, избранных населением, так или иначе, относят себя к большевикам, а другие партии всё равно запрещены в СССР.

У Немирова было опасение, что Сталин начнёт подминать под себя структуры и людей, как это было в истории его прошлой жизни, но потом он всё обдумал и понял — ситуация совсем не та.

В реальности его прошлой жизни, Иосиф Виссарионович вступил в уже существовавшую «партийную игру», причём позднее, чем следовало.

Тут же эта «игра» проявилась в последний раз в виде заговора Каменева. Реформа сделала практически бессмысленными внутрипартийные интриги, по причине того, что за партией осталась идеологическая работа, на которой она будет сфокусирована на 100%, без отвлечения на административно-хозяйственные процессы. То есть, партийных назначенцев больше не будет, грызться за руководящие посты нет смысла, так как нет никаких руководящих постов — за их сохранение у партии и сражался Каменев.

В конце концов, никто не мешает назначенным Верховным Советом функционерам вступать в ВКП (б)…

Так или иначе, но монополия на идеологическую работу остаётся у партии, а этот ресурс переоценить очень сложно.

Ленин закончил речь под громкие аплодисменты, после чего к кафедре вышел Валериан Владимирович Куйбышев, председатель Государственного планового комитета при СНК СССР.

Выступил Куйбышев с промежуточным отчётом о первой Пятилетке. Она выполнена на 98% за прошедшие четыре года, а дальше Госплан начал корректировку, в связи с «недавно открывшимися обстоятельствами» — случилась Великая депрессия, которую при изначальном планировании не учитывали. Да, Ленин утверждал уже давно, а ещё Немиров неоднократно намекал на такую возможность в своих статьях, но в план давние утверждения и намёки на возможности не заложишь…

Решено было, что массивы выкупаемых заводов, поступающих с Запада, запустят до конца 1932 года, после чего это будет считаться выполнением плана.

Валериан Владимирович озвучивал числа — чугун, сталь, цветмет, уголь, нефть, цемент, бумага, сахар, автомобили, электроэнергия. К каждому числу у него прилагались проценты и сравнение с состоянием до Пятилетки.

В разделе сельского хозяйства итоговые показатели были чуть хуже, чем в промышленности — не было впечатляющих процентов, но зато всё было стабильно.

О чём Куйбышев точно не будет говорить — это об эпизодах предотвращения голода в регионах. Местами случались засухи, где-то наводнения, например, в Советской Украине, но всякий раз СНК реагировал оперативно, потому что Аркадий ждал чего-то подобного.

В нуждающиеся регионы отправлялись составы с запасённым зерном, чтобы население могло спокойно пережить кризис. Трагедий избежать удалось, поэтому никто и не вспомнит потом, что когда-то были какие-то риски…

Да, такое засыпание голода зерном обходилось недёшево, но уж кто-кто, а Аркадий лучше всех знал, что главный ресурс СССР — это люди. И чем больше жизней он сохранит, тем легче потом будет идти сквозь мрачную неизвестность будущего. Вместе.

Ленин вернулся на своё место и посмотрел на Аркадия неопределённым взглядом.

— Володя, всё хорошо? — тихо спросила обеспокоенная Надежда Константиновна.

— Всё замечательно, — улыбнулся ей Владимир Ильич.

*19 января 1931 года*

— Почему вы считаете, что именно он лучше всего подходит на эту должность, товарищ Немиров? — спросил Михаил Иванович Калинин, председатель Президиума ВС СССР.

— А кто, если не он? — усмехнулся Аркадий. — Вы знаете кого-то ещё, кто проработал столько же в Наркомате обороны и курировал многочисленные оборонные стройки? Кроме меня и товарища Сталина, конечно же.

Иосиф Виссарионович, присутствующий на заседании Президиума как представитель СНК, коротко хохотнул.

— Резонно, — хмыкнул Калинин.

— То есть, считаете, что Берия справится лучше всех? — уточнил Отто Вильгельмович Куусинен, народный депутат, избранный в Верховный Совет от Карело-финской ССР, а уже там избранный в Президиум.

— Имею мнение, что он с поставленными задачами справится, а лучше или хуже всех — увы, не обладаю даром предвидения, — вздохнул Аркадий. — Но с Берией я работал долгие годы, поэтому хорошо знаю его, как специалиста и как человека. Но решать вам — если есть кто-то получше…

— Голосование, — со вздохом изрёк Калинин. — На повестке утверждение Лаврентия Павловича Берии в кандидаты на пост народного комиссара обороны.

Президиум голосует открыто, поэтому Аркадий сразу же увидел лес рук «за».

Да, сейчас это выглядит так, будто Верховный Совет является личной марионеткой генсека Немирова, но это только сейчас. У него, ни по Конституции, ни по факту, нет ощутимых рычагов влияния на депутатов ВС СССР, кроме своей репутации. Поначалу репутации будет хватать, но время пройдёт, ордена и медали поблекнут, а Верховный Совет перестанет бояться его острой реакции, потому что окажется, что ему просто нечем её проявлять.

Реальная власть же находится сейчас у Президиума, но только вне сессий Верховного Совета, то есть, в ограниченный промежуток времени. Сейчас нардепы решили, что всем советом назначать функционеров будет слишком долго, поэтому делегировали эту обязанность собственному Президиуму и лично новоиспечённому генсеку.

В прошлую пятницу, 16 января, происходил забавный для Аркадия процесс, когда Президиум пытался втюхать ему побольше обязанностей, а он всеми силами от них отбрыкивался. Старая Конституция никак полномочия генсека не регламентирует, а новая Конституция будет только через полгода, поэтому сейчас у Аркадия есть уникальная возможность набрать себе побольше нужных ему оборонных обязанностей и полномочий, а также скинуть с себя всякую административную «шелуху», которой он бы заниматься не хотел.

Но и Верховный Совет не хотел, чтобы генсек стал кем-то вроде более полномочного наркома обороны, поэтому навязывал Немирову всякие представительские функции: обязанность встречать иностранные делегации, выделить приёмные часы и прочее. Только вот сам Аркадий видел все эти функции у Калинина, как у председателя Президиума.

В итоге, они ни к чему не пришли, поэтому в обязанности генсека включили общий минимум, в котором есть участие в работе Президиума ВС СССР.

Основную надежду Аркадий возлагал на «Ленинскую Конституцию» — сейчас Владимир Ильич работает над проектом новой Конституции СССР, в которой, помимо прочего, будет регламентирована работа обеих палат Верховного Совета, Президиума, Генсека и прочих органов власти.

По сути, Генсек ВС СССР — это должно быть что-то вроде премьер-министра, при непосредственном участии которого парламентом, то есть, Верховным Советом, формируется правительство, то есть СНК.

— А кто ещё, помимо Берии? — спросил Немиров.

— Предлагаю рассмотреть товарища Шапошникова, — ответил Калинин.

— Давайте рассмотрим… — не стал спорить Аркадий.

Потом Совет Союза и Совет Национальностей проголосуют за каждого из кандидатов и кандидат с наибольшим количеством голосов будет назначен наркомом обороны. Президиум может назначить временно исполняющего обязанности на вакантную должность, но тут это не требуется — наркомом обороны всё ещё работает Сталин.

И, в случае со Сталиным, Президиум воспользовался предоставленной декретом СНК «О Верховном Совете СССР» возможностью — Иосиф Виссарионович сейчас врио председателя СНК.

Завтра будет рассмотрение Дзержинского на пост председателя ОГПУ. Но тут альтернатив быть не может, потому что все в Президиуме знают результативность работы Феликса Эдмундовича.

Наконец-то Аркадий вздохнул спокойно — он выполнил поставленную Лениным задачу от начала и до конца. Даже если Сталин захочет повернуть всё обратно в сторону централизации, у него ничего не получится. Ему придётся потратить на такое годы и работа эта будет конспиративная, чтобы никто в Верховном Совете не заметил…

«Вот только что делать с Троцким и его командой?» — спросил себя Аркадий.

После истории с Каменевым и остальными заговорщиками, Лев Давидович стал тише воды и ниже травы. Он прекратил какие-либо приватные встречи со своими сообщниками, потому что забоялся именно того, что должен был сделать Аркадий.

Но Ленин, почти через месяц после передачи папки, приказал приостановить процесс подготовки массового устранения троцкистов. Велел ждать. И Аркадий ждёт.

И пока он ждал, Троцкий проник в Совет РСФСР, от Петроградского района города Петрограда. Выше залезть ему не получилось — нардепы проголосовали за других кандидатов.

«Может, надо было просто побыстрее убрать их всех?» — подумал Немиров. — «Надо напроситься на аудиенцию к Владимиру Ильичу и узнать, как быть дальше».

Примечания:

1 — Об ударе в спину от шампанского — на бумаге, в шампанском 10–13% этилового спирта, но там есть ещё кое-что, что усугубляет действие спирта — углекислый газ. Углекислый газ способствует расширению капилляров слизистой оболочки желудка, что ускоряет всасывание спирта, а это приводит к более быстрому и выраженному пиковому воздействию алкоголя на организм. Но хрен бы с ним, с выраженным воздействием алкоголя, ведь пьют-то не для дезинфекции желудка. Только вот это значит, что при этом печень получает сразу много спирта на переработку, что ведёт к ущербу, вызванному ускоренной переработкой. Механизм нанесения ущерба простой — печень в режиме аврала перерабатывает этиловый спирт в ацетальдегид, который тоже токсичен, но менее токсичен, чем спирт, а вот быстрого механизма переработки ацетальдегида в уксусную кислоту в организме не выработано, поэтому эта зараза накапливается в печени и начинает повреждать её клетки. То есть, получается такая картина: несмотря на то, что спирта в шампанском меньше, чем в той же водке, удельный ущерб будет примерно такой же, благодаря более быстрому всасыванию из-за присутствия в желудке углекислого газа. В водке, если это не палёнка, 40% спирта, но они всасываются медленнее, что даёт печени тактическую паузу на перегруппировку, а шампанское проводит глубокую операцию, причём молниеносно, чтобы не дать печени времени на мобилизацию. К слову о любителях выпить виски с газировкой — в газировке тоже есть углекислый газ, который ускоряет всасывание спирта из виски. Вообще, в целом, пить алкоголь — это нездоровая ерунда, но всегда можно хуже. Пить алкашку с газировкой или хлестать шампанское — это и есть то самое хуже.