Наследник для генерала-дракона

Глава 35. На что он злится?

— Жди меня здесь! — мрачно рявкнул Раштон, когда далеко впереди раздались человеческие голоса и ржание лошадей.

Наконец-то цивилизация!

Мы шли через лес уже несколько дней. Ноги стерлись до мозолей и ужасно болели, голова кружилась от голода. Когда я несмело жаловалась на усталость, Блэдмор молча брал меня на руки и нес с непроницаемым лицом.

Я и не думала даже, что Сафир забралась так глубоко в чащобу. И ведь не побоялась же жить совершенно одна среди болот! Эта женщина — больная на всю голову.

Я не сомневалась, что она сейчас отжигает в моем мире с Дэном на пару. Неужели он увидел, что я снова подключилась к программе, и прервал соединение, чтобы пообщаться с Астен?

Я снова застряла здесь. Хотя именно сейчас была этому даже рада.

Опустившись без сил на мягкий, прохладный мох, я тоскливо смотрела вслед высокой генеральской фигуре, исчезающей средь деревьев.

Положив ладони на живот, прислушалась к растущей внутри жизни, пытаясь осознать свои материнские чувства.

Я опять не знала, что будет дальше. С таким опасным и жестоким мужчиной, как Блэдмор, ничего нельзя предугадать.

То он вдруг становится нежен и всю ночь напролет дарит наслаждение, демонстрируя неподдельную страсть.

А наутро снова равнодушен и отстранен, как подменили! В глазах лед, на губах — презрительная усмешка. Не отвечает ни на один вопрос, зато командует, будто я солдат в его подчинении.

«Собирайся, выходим через десять минут. Сядь тут. От меня — ни на шаг. Пять минут привал и идем дальше. На сон нет времени. На умывание — две минуты. Жди меня здесь».

И попробуй его ослушайся! Повезет, если на плечо повесит, а то ведь схватит за запястье и тащит, будто за что-то наказывает!

Перемены в его настроении мне весь мозг вынесли. Я боялась будущего. Опять.

Может, не стоило мне сюда возвращаться, это же не мой мир, не мое тело. По-хорошему, это даже не мой ребенок.

С последним утверждением моя душа отчаянно не соглашалась. Ведь именно я, а вовсе не Сафир Астен, участвовала в «процессе». И хозяйка тела ясно дала понять, что не хочет этого малыша.

Так кто же я? Самозванка, испортившая ей жизнь? Или любящая мать, пусть и невольная, но готовая защищать свое дитя любой ценой?

Как быть сильной в мире бесправных женщин? Как быть матерью, не зная, где я буду в следующий момент — здесь или уже нет? На кого рассчитывать? На генерала я бы не положилась.

Лорд Блэдмор становиться мне опорой явно не собирался. Я все еще была нищей, безродной пленницей, а он — целым герцогом. На мне была его метка, а на нем — нет.

В ту ночь его внезапное желание не несло особенного смысла, он просто захотел голую женщину, плевать, чувствует ли она что-то в ответ. Мимолетный порыв. Так больно!

А я ведь поверила, что генерал что-то ко мне испытывает. И теперь снова чувствовала себя использованной. Этот дракон был просто невыносим!

Я ненавидела его за то, что он со мной сделал. А себя за то, что уступила. Как мне теперь смотреть в глаза людям? Данатиелу? Самой себе?

Больше он ко мне не прикасался. Хотя спали мы вместе. Его объятия больше походили на оковы, в которых даже дышать трудно, несмотря на уютный аромат кедра и мандарина.

Но зато безопасно и тепло, а это ночью просто необходимо. В лесу водились и волки, и рыси. Никто из хищников ни разу к нам не приблизился, как будто они чуяли, что им не стоит связываться с драконом.

Поначалу я думала, Раштон не хочет использовать свои крылья, потому что это как-то навредит ребенку. Но потом проследила за ним, когда он ушел в лес и начал валить там деревья. Он делал это по нескольку раз за день.

Я думала, он вымещает так свой гнев, боялась на него даже смотреть, считала себя в чем-то виноватой… Но меня ждало потрясение.

Генерал Блэдмор, кажется, не мог вызвать своего дракона.

Скрывшись от меня, мужчина полностью обнажался, прикоснувшись к камню в волосах. Могучая фигура тут же начинала расти, расширялась в плечах, по коже красиво разбегалась красная чешуя. А затем все сходило на нет, будто садилась батарея.

Раштон сжимал кулаки, пробовал снова. Напрягал каждый мускул, раздраженно рычал, и вот затем уже начинал крушить деревья в гневе.

Я поспешила уйти как можно незаметнее, чтобы не попасть под раздачу.

Когда он вернулся, демонстрируя разбитые в кровь кулаки и раздраженный оскал, любые вопросы застряли у меня в горле.

Я бы поинтересовалась, в чем проблема. Но Блэдмор со мной почти не заговаривал, и я не осмелилась. Не мое это дело.

Вот почему мы шли пешком. И вот почему он постоянно был зол.

Раштон вернулся, когда почти уже стемнело. Кинул мне платье и приказал одеться.

На дороге, вьющейся змеей через лесной массив, нас поджидала карета. Женщина в ней согласилась нас подвезти. Это она выделила мне один из своих нарядов, которые взяла из города в одно из своих имений.

Баронесса Агата Уодерли оказалась приятной и общительной сорокапятилетней женщиной и седыми волосами, чуть сбрызнутыми чем-то темно-фиолетовым. И она немедленно заняла Блэдмора разговорами о войне и политике.

Он вначале отвечал неохотно, но постепенно расслабился и втянулся в беседу. К моему удивлению, они мило проговорили все время пути, обсуждая королевский двор и господ, о которых я не имела представления, и законы, которые давно следовало поменять.

Раштон Блэдмор, оказывается, умел быть общительным и галантным! Просто я не входила в число тех, с кем стоит вести добрую беседу. В силу своего безродного положения, видимо.

Я слишком устала и поэтому притворилась спящей. Да и что бы я отвечала? Я же ничегошеньки не знала об этом мире. И узнать ни времени, ни возможности не было.

Все равно генерал представил меня как жену одного из своих офицеров, с которой пересекся случайно, и тем самым провел между нами жирную черту.

В небольшом, но уютном имении баронессы мы с Раштоном провели совсем немного времени.

Он очень спешил, согласился только отужинать ради приличия. Объяснил, что ему необходимо вернуться на фронт как можно быстрее, и попросил у баронессы карету с упряжкой свежих лошадей.

Следующие несколько часов я познавала все прелести роскошной жизни высокородных дам. Приняла ароматную ванную с лепестками роз, воспользовалась увлажняющими кремами доброй хозяйки дома.

Служанки соорудили мне красивую прическу, наложили румяна и легкий макияж и помогли облачиться в чистое, обалденное платье из красного атласа с белым кружевным верхом. Глядя на себя в зеркало, я едва узнала Сафир Астен в этой красавице.

Мой новый образ произвел на сидящих за столом неизгладимое впечатление. Баронесса заулыбалась и одобрительно закивала, а Раштон аж поперхнулся. Но сразу нахмурился, отвернулся и с силой сжал правый кулак, так что вилка в его пальцах погнулась.

По залу распространилась волна его черного гнева, но он быстро взял себя в руки, и давящая пелена рассеялась.

Больше он не обращал на меня внимания, будто я снова стала пустым местом. Проклятье, почему его холод так мне неприятен!

Мы уезжали в самую ночь, радушно прощаясь с хозяйкой имения. Она предоставила не только карету с лошадьми и двумя кучерами на смену, но и малиновые тартальетки, козье молоко и фрукты в дорогу.

Боронесса настойчиво взяла с Блэдмора обещание заехать к ней в гости с молодой женой. И что-то мне подсказывало, что ко мне эта просьба не имеет никакого отношения.

Когда карета тронулась, и минута гнетущего молчания превратилась в десять, я не выдержала. Да сколько можно! Чем я провинилась, что генерал ко мне так подчеркнуто строг?

— На что ты злишься? — тихо спросила, стараясь не повышать голос, хотя очень хотелось. — Что я тебе плохого сделала?

Посмотрев на меня исподлобья, Раштон поморщился как-то болезненно и схватился за левое запястье, растирая его с усилием. Сжимал и разжимал кулак, как будто у него рука болит.

— Ты мне всю жизнь разрушила, ведьма, — абсолютно серьезно обвинил он, испепеляя тяжелым взглядом. — Какого еще отношения ты ждешь.