Настоящая история мадам Баттерфляй

ГЛАВА 21

Кен не слишком хорошо переносил море, и его плаванье в Японию нельзя было назвать приятным и беззаботным. Но это было путешествие всей его жизни, в которое он пустился, чтобы заглушить беспокойный голос сомнения, становившийся все громче с течением лет.

Спокойными ночами, когда он лежал на койке, прислушиваясь к мерным движениям корабля и мягкому плеску бьющих в окно каюты волн, Кен часто думал об Анне, своей девушке еще со школьных времен, которая умоляла его не отправляться в Нагасаки.

— Пожалуйста, Кен, останься, ты же сам знаешь, что терпеть не можешь морские путешествия, — упрашивала она. — Ты счастлив здесь, в Америке, зачем бередить прошлое, которое может расстроить тебя и причинить боль? Ты даже не знаешь, что найдешь там! То, что случилось в Японии, теперь дела минувшие, не имеющие к тебе никакого отношения. Ты даже не знаешь, жива ли твоя биологическая мать!

Кен вспомнил свою вспышку гнева: почему она не может понять и облегчить им расставание?! Но она, конечно, не понимала, потому что выросла в нормальной богобоязненной семье и знала, кто ее родная мать. Анна пребывала в ладу с собой, и в детстве ее не мучили неотступные сны, в которых какая-то незнакомка утверждала, что она ее мать.

— Это долгое и опасное путешествие через весь океан, Кен. Что я буду делать, если с тобой что-то случится? И как же еда? Я слышала, они едят скользкие сырые продукты, а мы все знаем, что ты не можешь жить без бургеров, без американской пищи. Там ты будешь совершенно несчастен, Кен, и мне невыносима эта мысль.

Ее большие голубые глаза наполнились неподдельными слезами, и это смягчило Кена.

— Со мной все будет в порядке, Анна, — ответил он. — Мне просто нужно распутать этот клубок, и я сразу же вернусь — лучшим, чем был, в мире с самим собой. К тому же в нынешние времена великое множество людей плавает вокруг света и благополучно возвращается домой. Обещаю, когда вернусь, поступлю на ту должность в банке: управляющий согласился придержать ее для меня. А летом мы поженимся и станем жить долго и счастливо, безо всяких сомнений и темных секретов. Это будет чудесно, дорогая!

Лежа на узкой койке и наблюдая за крошечным насекомым, ползущим по стене каюты, Кен вспоминал об Анне, ее прекрасных голубых глазах и заразительном смехе. Он очень по ней скучал и впервые задумался, что, может, ему следовало послушать ее совета и оставить прошлое в покое.

Вторым человеком, пытавшимся отговорить его от путешествия, была его приемная мать Хелен.

Она чуть не лишилась чувств, когда Кен объявил, что купил билет и отплывает на следующей неделе в Нагасаки.

— Зачем ты это делаешь, Кен? — воскликнула Хелен. — Ты ведь понимаешь, как мне больно? Разве я не любила тебя и не заботилась о тебе, как могла, всю твою жизнь? Чем тебя не устраивает жизнь здесь? И чем для тебя так важна биологическая мать, что ты пускаешься в столь долгое и опасное путешествие, чтобы найти ее? Это все Бенджамин виноват! Я умоляла его не рассказывать тебе ничего о прошлом в Нагасаки и не давать этих несчастных писем, но он не послушал, потому что, видите ли, должен был на смертном одре поступить правильно! А что на самом деле правильно? Я уже этого не знаю!

— Прости, мама, но я должен это сделать. Я просто должен знать свои корни, и это никак не повлияет на нашу с тобой связь. Ты всегда будешь моей матерью, а Америка всегда будет моим домом. Я вернусь, когда покончу со всеми делами в Нагасаки, обещаю! Пожалуйста, ты можешь благословить меня и пожелать мне удачи, мама? Без твоего благословения мне не будет мира в дороге!

В конце концов, увидев, что Кена не переубедить, Хелен приняла его решение, благословила и сложила в два больших чемодана все вещи, какие, как ей казалось, могли ему понадобиться.

В день отплытия Хелен проводила его до корабля и со слезами на глазах напомнила, чтобы он был осторожен и возвращался как можно скорее.

Как ни странно, именно в этот момент, отправляясь в волнующее путешествие на поиски биологической матери, Кен сильнее всего ощущал связь со своей приемной матерью Хелен, и ему не хотелось покидать ее даже на несколько месяцев.

— Я вернусь, мама! — крикнул он ее машущей фигурке, когда корабль медленно отчалил от берега под плач расстающихся родных и друзей.

Анна, по его настоянию, не пришла его провожать: они провели свой полный нежности прощальный вечер накануне.

Для Кена этот день должен был стать счастливым, ибо он наконец-то отправлялся в путешествие, которое так долго планировал, но он чувствовал печаль, потому что знал: что бы ни ожидало его в Нагасаки, жизнь никогда больше не будет прежней.

Еще до того, как берег Америки скрылся из виду, Кен уже заскучал по Анне, матери и домашнему комфорту. И когда он стал осознавать, во что ввязался, на его душу тонной кирпичей легли сомнения.

Правильно ли он поступил, или нужно было оставить прошлое в покое, как убеждали его Анна с Хелен?

Кен оставался на палубе, наблюдая за тем, как сгущаются сумерки, еще долго после того, как остальные пассажиры разошлись по каютам. Он рад был, что они ушли: слишком подавлен был его дух печалью из-за расставания с любимыми.

Настала прекрасная ясная ночь, и вскоре одна за другой выглянули звезды.

Внезапно Кен понял, что уже не чувствует в себе смелости или радостного предвкушения, но он уже вступил на этот путь, начал искать разгадку своего прошлого и теперь должен пройти его до конца. Назад дороги не было, корабль мог плыть только вперед…

С тяжелым сердцем Кен отвернулся от звездного великолепия над головой и спустился в каюту. И тут вдруг из пачки у него в руках вылетело и упало на пол письмо. Подняв листок, он стал читать.

Эти слова убрали тяжесть с его сердца, убили одно за другим все сомнения. Кен понял, что принял верное решение, и внезапно все снова стало казаться правильным…