Найдите ведьму, или Бон вояж на метле

Глава 46

Какого демона этим двум поврагам не сиделось дома?

Йонас вот не знал, но был крайне огорчён испорченным свиданием с нечистью. Лишние люди в схватках — это дополнительная сложность. Они визжат, путаются под ногами и норовят самоубиться о ближайший сук. Беккер отложил лопату, взвесил любимый меч.

Кто повесил сторожа?

Этот вопрос мелькал в голове как лишний кусок головоломки, потому что стрыги таким не страдают. Они убивают, сцеживают кровь, но не доводят до самоубийства.

Размышлять особо времени не было. Йонас ещё подумал — как бы было неплохо, если бы девицы прыгнули на метлу и убрались подальше, но потом заметил шевелившиеся тени возле склепа и понял, почему чародейка отказалась от бегства. Они не на территории кладбища. Охранных рун — нет, стен — нет, стрыги просто побегут за добычей, которая выведет в город. Ведьма знала это, но оружейник жуть до чего удивился, когда она слевитировала с крыши, хотя отбиваться удобнее было бы сверху, и на неё сразу же бросилось три твари. Девчонка блеснула огнем глаз, и вокруг неё стал подниматься снег. А следом за ним — толстые корни деревьев в туманной пелене силы тлена.

Она слишком сосредоточилась на волшебстве и почти подпустила к себе одну из тварей, что подбиралась слева от склепа. Йонас, не думая, выдернул кол из-за голенища сапога и запустил в хитрую нечисть. Ведьма вздрогнула, но, разглядев как он приближается, лишь благодарно кивнула.

А потом на Беккера налетела откуда-то сбоку стрыга и, обвив тело длинными руками, попыталась вцепиться в шею. Всякое видел в своей жизни экзорцист, но вот чтобы хищная плеть розы пыталась задушить тварь, такое — впервые. Вообще агрессивно настроенные растения — впервые.

Йонас сбросил с себя тело и пришпилил его мечом к снегу, который без проблем пропустил сталь клинка. Стрыга завыла, дёргаясь под оружием, словно готова была встать и дальше точить зубы на Беккера. Но тот вовремя сориентировался, охотничьим ножом ударил в одно из сердец чудовища. А потом его снесло ещё одной тварью.

Она повалила оружейника на чистый снег и нависла сверху. Йонас ещё успел подумать о том, где в городе нашлось столько одержимых нечистью, что сейчас пять стрыг пытаются разорвать их маленькую компанию. Подумал и ударил в исковерканную жаждой крови морду. Перчатки с металлическими шипами на костяшках были очень правильной идеей, потому что тварь потерялась в пространстве и заскулила. Беккер пинком оттолкнул от себя чудовище и перекатился по снегу в сторону пришпиленной стрыги. Подскочил на ноги и, дёрнувшись вперёд, вытащил меч и ударил уже им во второе сердце нечисти.

Со спины на него напрыгнули, почти вдавливая в кровоточащее тело. Йонас передернул плечами, сбрасывая когтистые лапы, и снова перекатился, подминая под себя чудище.

Почему ведьма медлит? Что она за танцы с тасканием нечисти по снегу устроила? Ударила бы один раз волной некромантского тлена и всего дел.

Тварь вцепилась лапой в шею оружейника, раздирая когтями и куртку, и рубашку, и, что самое неприятное, кожу. Тело пронзила острая боль, словно кривые борозды от удара, напившись ядом, сжигали плоть. Йонас схватил конечность чудища и вывернул запястье в обратную сторону. Вой оглушил настолько сильно, что он не понял — что ему кричала чародейка. Он встал с твари и снова замахнулся мечом, на этот раз целя в шею. Багровые росчерки на белом снегу, и голова чудовища была отрезана от тела.

Беккер в два прыжка настиг Элис и, прижавшись к ее спине своей, рвано спросил:

— Почему не ударите магией?

— Я ее не смогу удержать, — так же рвано ответила девица, но крик не дал дальше подискутировать.

Элис развернулась к подруге, оценила обстановку. Одна стрыга все же забралась на крышу склепа к Хлое, а та визжала на одной ноте, не зная что делать. Ничего удивительного, что чародейка смогла предложить только один вариант:

— Лети! — закружился в водоводе снега голос Элис, и метла сорвалась с крыши вместе с наездницей, что, даже уже спасшись от чудовища, продолжала визжать. А уж когда метелка пронеслась мимо них, голос Хлои чуть не заставил оглохнуть. Стрыга, что заприметила такой громкий перекус, скакала длинными прыжками следом, и тут Йонас предложил:

— Уведём их на кладбище, — и, дёрнув чародейку за рукав, первым пустился в бег.

Девчонка не подкачала. Бежала она даже быстрее него, умело перепрыгивая сугробы и огибая деревья. Но минутная заминка, и Беккер уже кубарём летит на снег, потому что хитрая стрыга сбила его с ног. Чародейка закричала. Аромат ее магии почудился где-то рядом, но Йонас не стал ждать помощи. Стрыга, в общем-то, тоже, поэтому, обвив тело оружейника всеми конечностями — вцепилась зубами в его шею.

Йонас взвыл сквозь сцепленные зубы. Вот теперь у него меньше получаса, чтобы как-то решить вопрос с раной, которую оставило чудовище. Слюна стрыги не ядовита, но вызывает паралич тела, чтобы жертва не была такой подвижной. Беккер ударил локтем в челюсть твари, отводя острые клыки от разодранной кожи. Но почуявшая кровь нечисть становится вдвойне опасней, потому что думает, что почти победила, а значит — жертву надо добить в любом случае.

Чудище билось, разрывало одежду и не давало возможности встать. Йонас пытался сбросить с себя тяжёлое неживое тело, но смог лишь просто освободить руки.

Ещё один женский визг, на этот раз чародейки, и Беккер нечеловеческим усилием отпихивает тварь от себя, успев полоснуть по шее ножом. Меч потерялся где-то позади и за ним пришлось бежать скачками, петляя как зайцу, чтобы преследующая нечисть не могла снова броситься.

Йонас влетел на территорию кладбища и застал картину, где Элис пыталась отбиться от стрыги при помощи лоз девичьего винограда. Не выходило, и оружейник в один прыжок настиг тварь и ударил мечом под лопатку.

— Используйте магию! — крикнул он, уже ощущая, как по телу разливается неприятная вялость.

— Я не могу, — прохрипела Элис, — Я ее не контролирую. А волна чистой силы убьёт все живое вокруг.

Из живого рядом был Йонас, но и то ненадолго.

— Бейте так. Когда я свалюсь, твари сожрут вас в любом случае, а так будет вариант что…

— Вы умрете! — со слезами в голосе заявила Элис. А Йонасу нечего было возразить, ибо все когда-нибудь умрут, просто ему, наверно, придётся сейчас и на этом кладбище.