— Ещё и цветы первой любви, как поэтично, — говорит Арэн, его тон становится задумчивым.
— Любви? — переспрашиваю, не веря в абсурдность происходящего. — Да никогда в жизни!
Мужчина лишь склоняет голову набок, и я впервые вижу, как он улыбается. Он сразу кажется не таким мрачным, как обычно, и это… несколько подозрительно.
— Ну же, могла бы и признаться, — говорит он, всё ещё глядя на сирень.
— Да никогда в жизни! — упорно отрицаю, чувствуя, как он вновь вызывает во мне эмоции. — Я не собираюсь дарить тебе цветы и тем более признаваться в любви.
Арэн только хмыкает, наблюдая, как я киплю от негодования. Я уж было открыла рот, чтобы высказать ему все, что о нем думаю, но сразу же останавливаюсь, вспоминая о контракте. Черт бы его побрал! Если с моих уст снова сорвется похвала, это развеселит его ещё больше, а я просто удавлюсь на месте. Не дождётся.
— Не знала, что ты умеешь улыбаться, — решаю вместо этого съязвить, все еще сдерживаясь от ругательств.
— Ты вообще ничего обо мне не знаешь.
Он делает шаг в сторону, приглашая меня внутрь кабинета.
— Заходи, как раз хотел поговорить насчёт твоего наказания.
Я вхожу, ощущая смешанные чувства, и присаживаюсь на стул перед столом. В некоторой степени мне даже страшно. Честно говоря, я надеялась, что он просто забудет. Или я не попадусь ему на глаза в ближайшее время, что поможет отсрочить неизбежное.
Арэн закрывает дверь, и по пути к столу небрежно снимает мантию и кидает её на диван вместе с веточкой сирени. Затем мужчина закатывает рукава тёмной рубашки, и я замечаю шрамы на его предплечьях. Это больше похоже на длинные полосы от ножа или меча, и довольно глубокие. Отметины уже посветлели, и не похоже, что они свежие. Ректор же вовсе не обращает на это внимания и присаживается на край стола передо мной. Я отвожу взгляд, и жду, пока он заговорит.
— Знаешь, — начинает он, — я долго думал, что именно тебе поручить. И пришёл к выводу, что просто не могу поставить тебя в отработки вместе с остальными. Просто потому, что тогда ты точно не успокоишься.
Я фыркаю, не скрывая своего раздражения.
— Это ещё почему? Думаешь, что на меня так легко повлиять? — не смотря на эмоции, я все еще стараясь сохранить хотя бы остатки своего достоинства.
Он продолжает, игнорируя мой выпад:
— Ты будешь проводить вечера в библиотеке, помогая с расстановкой книг, уборкой и всем подобным. Каждый вечер в течение месяца, — его тон звучит так спокойно и размеренно, что я на секунду теряюсь.
Поднимаю взгляд, и сразу же встречаюсь с темными глазами. Это не похоже на него. Поза расслабленная, голос тихий, глубокий. Выглядит он всё так же паршиво, но словно что-то изменилось, и это настораживает.
— Библиотека? — спрашиваю, стараясь сдержать своё разочарование. — Почему именно там?
— Потому что это лучше, чем мыть котлы без магии. Тем более, для тебя это не имеет смысла. Бытовую магию ты не используешь.
Я закатываю глаза, понимая, что выбора у меня действительно нет. Библиотека так библиотека, но за секунду вспоминаю старого гнома.
— Библиотекарь — это старый, вредный и брюзжащий гном. Может быть, всё-таки котлы? — не сдаюсь, все еще надеясь, что Арэн изменит решение.
Мужчина снова улыбается и складывает руки на груди.
— Вы подружитесь, у вас много общего, — его тон звучит так, словно это что-то само собой разумеющееся.
— Подружимся? — повторяю я, не веря своим ушам. — Ты серьёзно?
— Вполне.
Хмурюсь, пытаясь понять, что происходит. Наказание абсолютно дурацкое, а он… Почему он такой? Смотрит на меня с неожиданной мягкостью, которая кажется совершенно неуместной. А где же этот ледяной тон?
— Как ты себя чувствуешь сейчас? — этот вопрос я вообще не ожидала услышать, поэтому молчу несколько секунд перед ответом.
— Почему ты спрашиваешь? — я подозрительно прищуриваюсь.
— Потому что хочу знать. Нельзя?
Кто это? И куда он дел настоящего Арэна Девана?!
— Всё нормально, — отвечаю, стараясь звучать уверенно. — Не нужно беспокоиться обо мне.
— Наоборот, — его голос звучит ещё тише, и Арэн отворачивается. — Я не хочу, чтобы с тобой случилось ещё что-то.
Что?! Вначале орет на меня, а теперь признает что беспокоится?
— Не нужно делать вид, что тебе не всё равно. — Я встаю с кресла, собираясь уйти, но он хватает меня за руку.
— Мне не всё равно, Мора. — его рука обхватывает мое запястье, и чувствую тепло пальцев на своей коже. По спине пробегают мурашки. Какого черта?
— Нас ничего не связывает, кроме контракта. Поэтому, не надо всего этого, — отвечаю, не смотря на него, но он мягко тянет за руку, заставляя сделать шаг ближе.
— Да, — вижу боковым зрением, как он кивает и собирается с мыслями, прежде чем продолжить. — Не хочу, чтобы ты думала, что я бессердечный.
— А ты разве не такой? — снова огрызаюсь, уже смотря прямо в глаза, не в силах справиться с эмоциями.
Арэн встаёт со стола, теперь полностью возвышаясь надо мной. Мужчина находится слишком близко, и я могу уловить запах его парфюма. Неосознанно делаю вдох чуть глубже, буравя его недовольным взглядом. Какой же он…
— Повторюсь: ты ничего обо мне не знаешь. Если я строг, это ещё ничего не значит.
— Отпусти мою руку, пожалуйста, — шепчу, игнорируя всё, что он сказал ранее.
И он отпускает. Я сразу направляюсь к выходу из кабинета, желая избавиться от его общества.
— Мора, — вдруг произносит он, останавливая меня на полпути.
— Да? — оборачиваюсь, уже открывая дверь.
— Если снова что-то произойдёт, дай мне знать.
Я киваю, не зная, что сказать в ответ. В голове снова переполох, и все из-за него. Молча выхожу из кабинета, ощущая лёгкое облегчение. Слова всё ещё звенят в ушах, а я не могу избавиться от странного ощущения. Что это вообще было? Очередной спектакль?
Первый вечер в библиотеке начинается не самым приятным образом. Гном-библиотекарь, которого, как оказалось, зовут Наин, уже встречает меня нахмуренным взглядом и бормочет что-то под нос.
— Что ж, новая помощница, да? — он даже не скрывает недовольства. — Надеюсь, ты хотя бы не будешь путать каталоги, как предыдущая.
Я молча вздыхаю, стараясь не обращать внимания на его ворчание, и начинаю помогать с расстановкой книг на полках. Но каждое моё действие только вызывает раздражение у гнома. Он практически вырывает у меня экземпляр из рук и тычет им вверх.
— Нет-нет-нет, эта книга не здесь, а на полке выше, — резко поправляет, и недовольно хмурится. — И смотри, чтобы алфавитный порядок соблюдался.
Работа превращается в настоящее испытание на терпение. Теперь он вносит правки в мои записи в каталоге.
— И ещё, — продолжает Наин, когда я перехожу к заполнению списков. — Не забудь обновить карточки. Всё должно быть в точности, иначе потом искать ничего невозможно.
Я не реагирую, в надежде что ему надоест, и просто продолжаю. Но он не останавливается. Мне начинает казаться, что старому гному никогда ничего не угодит.
— Ты что, не видишь разницы между "М" и "Н"? — снова ворчит, и теперь уже вырывает перо у меня из рук, когда я вношу новый экземпляр. — Смотри, как надо!
Мда… Библиотека, на первый взгляд, казалась тихим и уютным местом, но с ним становится ясно, что умиротворения я тут не достигну.
Несмотря на все это, мне удаётся найти время для чтения. Пока я расставляла книги, то нашла нужный отдел, чему очень обрадовалась. Отойдя от стола, и оглядевшись по сторонам, я хватаю сразу несколько книг и ухожу в укромное место, где библиотекарь меня не найдёт. По крайней мере, не сразу. Одна из книг — учебник, который мы недавно проходили на занятиях, и ещё одна книга, более сложная, но зато с большим количеством информации. Отложив учебник в сторону, я открываю вторую, принимаясь читать.
Здесь описаны методики разных народов, некоторые заклинания и даже этапы впадения в транс. Мысленно сразу же прикидываю, когда и как смогу попробовать что-то из списка. Учитывая, что теперь я занята по вечерам, то единственное удобное время — это ночь. И самая простая техника — это сон. Профессор Вальберт говорил, что это самый глубокий транс, в который может впасть маг, но я сомневаюсь, что смогу сделать это намеренно. Мои видения приходят спонтанно, и после сна я часто не помню всех деталей. А значит, остаётся: шаманизм, вроде танцев с бубном и галлюциногенных грибов, заклинания, или ритуал выхода в потусторонний мир.
Единственная загвоздка во всём этом плане — что я боюсь не справиться. В прошлый раз я рухнула в воду и чуть не умерла. А что будет в этот раз? Мне нужна подстраховка.
Захария — первая мысль, которая приходит в голову. Он более опытен и знает о магии больше, чем кто-либо из моих знакомых, полудемон в конце-концов. А даже если помочь не сможет, то хотя бы откачает. Но искать его сейчас поздно вечером — не лучший вариант. Тем более, мне нужно подготовиться. Раздобыть где-то ритуальные свечи, втихаря умыкнуть эту книгу и найти место.
Я аккуратно возвращаю книги на место, и заканчиваю работу под суровым взглядом Наина, который до последнего момента не оставляет меня без присмотра и своего едкого комментария. С чего Арэн вообще решил, что у нас с ним много общего?
На следующий день, когда я собираюсь идти на полигон после занятий, чтобы найти Захарию, на выходе из комнаты я встречаю Лиару. Она выглядит весёлой и оживлённой, и я понимаю, что момент настал. Лучшего времени для разговора и не найти. Вечером в комнате будет Талия, а мне не хотелось бы обсуждать это при ком-то ещё.
Лиара заходит внутрь, и я, решив не откладывать, спрашиваю:
— Как дела?
Соседка улыбается ещё шире, кидает сумку на пол и начинает переодеваться.
— Отлично! Только что вернулась с зельеварения. Мы сегодня варили зелье для удаления бородавок. У одной девочки оно взорвалось, смеху-то было, ой!
— Звучит интересно, — я закрываю дверь, облокачиваясь о неё спиной. — Слушай, я заметила тут, что ты подружилась с Агатой и другими?
— Ага, они такие клёвые! Часто помогают с домашкой, да и вообще.
— Серьёзно? — говорю я, стараясь сдержать эмоции. — Как ты вообще можешь с ними дружить? Разве ты не знаешь, что они распускают про меня слухи, и Агата угрожала мне?
Лиара резко меняется в лице, её улыбка исчезает. Девушка останавливается и смотрит на меня серьёзно, почти строго.
— Мора, ты ничего не понимаешь. Агата не такая, как ты думаешь.
— Что значит "не такая"? — не сдаюсь я. — Она сказала, что подольёт мне зелье, и я буду ходить с волдырями.
Лиара вздыхает, глядя на меня с каким-то сожалением.
— Ты видишь только одну сторону, Мора. Агата и её подруги — хорошие ведьмочки. Они просто не показывают это всем подряд. Да, иногда они бывают резкими, но они не такие уж плохие.
— Да они не просто резкие! Они настоящие задиры. А если они такие хорошие, почему угрожали мне? Почему распускали слухи?
Девушка лишь качает головой на мой комментарий и продолжает переодеваться, но уже как-то более нервно.
— Ты не знаешь всей истории. Агата просто… она переживает сложные времена. У неё есть свои причины вести себя так. Но это не делает её плохой.
Слова застревают у меня в горле. Она сейчас серьёзно? Это же просто глупые оправдания необоснованной агрессии!
Я закатываю глаза, не в силах больше сдержать раздражение.
— Это абсурд, и ты просто её оправдываешь сейчас, потому что вы подружки. А вся ваша компания вообще больше похожа на секту поклонения ректору!
— Что?! Они просто уважают его, и вообще, как им можно не восхищаться? Кажется, ты не замечаешь ничего в нём хорошего, — рыжая повышает голос, и я слышу её негодование.
— Лучше бы вы занялись чем-то другим, — отвечаю, уже не слушая, что говорит соседка.
Я уже собираюсь уйти, но тут её слова привлекают моё внимание.
— И вообще, ты знаешь, какой благотворительностью он занимается? Сейчас вот уехал, чтобы выступить в качестве гостя на одном из мероприятий.
Мои брови поднимаются в удивлении, и я оборачиваюсь.
— Какое ещё мероприятие?
— Там что-то про поддержку детей-полукровок. Деван один из главных меценатов, если хочешь знать!
Арэн и благотворительность? Это звучит ещё более абсурдно, но в то же время вызывает какое-то уважение. Хотя, подождите-ка…
— Поддержка детей-полукровок? — переспрашиваю я, чтобы уточнить.
Лиара кивает, снова тепло улыбается и усаживается на кровать.
— Да, он старается помочь детям, которые оказались в сложной ситуации из-за своего происхождения. Будет выступать с речью.
Поддержка детей-полукровок значит… Только есть одна несостыковка: благотворительные балы обычно проводятся зимой. А сейчас только осень, а значит, такого просто быть не может. И знаю я это, потому мама запрещала мне участвовать в этих вечерах. В какую же игру ты играешь, Арэн Деван?