(не) Жена для огненного ректора

ГЛАВА 32

Новая неделя начинается как обычно: ранний подъём в понедельник, занятия, предвкушение каникул и первой сессии. Сказать, что я волнуюсь, — ничего не сказать. Если завалю экзамен по ясновидению — уверена, Фельд просто оторвёт мне голову. Но сначала устроит многочасовой разнос о том, как много сил и времени он в меня вложил. А если я умру от скуки, он, наверное, пойдёт к некромантам, вернёт меня к жизни и продолжит тираду.

В обеденный перерыв в коридоре, как всегда, давка. Протискиваясь сквозь толпу, вдруг перестаю чувствовать землю под ногами. Меня подхватывают и закидывают на плечо.

— Эй! — визжу я, не понимая, что происходит.

— Спокойно! — полудемон смеётся, кружась со мной в воздухе. — Тьма меня дери, куда ты пропала вчера? Я тебя искал, вообще-то!

— Захария, поставь меня на землю! — смеюсь я, пытаясь придержать подол юбки. — Хочешь всем показать мои трусы?

Покружив ещё немного, он опускает меня на пол и наклоняется, чтобы поправить одежду, но тут же получает шлепок по руке.

— Дурак! Сама поправлю.

— Ой, ой, ой! Прости, — ухмыляется он, и приобнимает меня за плечи. — Так где ты была?

Перед глазами моментально всплывают образы вчерашнего утра, дня и ночи: тихие стоны Арэна, его хриплый шепот, руки, нежно ласкающие мою кожу. Щёки заливает румянец, и я прочищаю горло, прежде чем соврать:

— Я… Ну, просто плохо себя чувствовала после того, как мы полдня таскались по лесу, — саркастично замечаю я, не смотря ему в глаза.

— Правда? — его тон звучит скептически, и я начинаю нервничать.

— Правда. У меня до сих пор горло першит.

Я вновь кашляю, пытаясь изобразить недомогание. Захария лишь усмехается, но, кажется, верит.

— Ну ладно, — он ещё раз кидает на меня подозрительный взгляд, прежде чем расслабиться. — А я вот, не поверишь, иду послезавтра на свидание.

— Серьёзно? — теперь недоверчивый тон у меня, и я наконец поднимаю голову, чтобы встретиться с его алыми глазами. — С Ауэри?

— Ага!

Не верю своим ушам. Как? Просто как? Пока мы идём, Захария рассказывает, что произошло: как отреагировала эльфийка, о чём они говорили, про снежные цветы. От обилия информации я уже не замечаю, как мы заходим в столовую, как подхватываю тарелку супа и сажусь за стол. Полудемон продолжает говорить, но я слышу лишь обрывки слов.

— В итоге она согласилась! — заканчивает он торжественно.

Я киваю, продолжая есть, но парень не отводит от меня взгляда. Наверное, мне, как подруге, нужно что-то сказать, поэтому я начинаю:

— Это круто, правда. Только не понятно, что вы будете делать на свидании. Ты ж этот… — я останавливаюсь и щёлкаю пальцами, пытаясь вспомнить слово, — дикарь! В хорошем смысле слова.

Полудемон обиженно надувает губы и отворачивается.

— Ты же понимаешь, что я имею в виду… Что тебе надо подготовиться! Книжку, может, какую почитать или узнать, что ей нравится, — осторожно продолжаю, пытаясь разрядить обстановку. — Я, к сожалению, понятия не имею, что нравится дроу.

— Драться и вкусно поесть, — глухо бурчит Захария, бросив на меня взгляд исподлобья.

— Это ты сейчас себя описал, — голос сочится сарказмом, и я легонько толкаю его в плечо, привлекая внимание. — Давай я, не знаю, поспрашиваю у кого-нибудь про твою Ауэри.

Захария демонстративно закатывает глаза, но долго "обижаться" не получается.

— Ладно, но читать я ничего не буду. И вообще, помогай теперь — ты это устроила, тебе и расхлёбывать.

— Я устроила? — от удивления ложка чуть не выскальзывает из пальцев. — На минуточку, это ты мне весь мозг вынес разговорами. Я всего лишь помогла. И не забывай, кто эти цветы через весь лес тащил.

Я кидаю на него уничтожающий взгляд, но не всерьёз. Злиться на Захарию — всё равно, что кричать на младенца: он не поймёт, особенно в таких обстоятельствах.

— Победила, каюсь, — он вздыхает и наконец поворачивается ко мне. — Помоги, а?

— Только есть одно условие!

Мои губы расплываются в лукавой улыбке, видя, как меняется его лицо. Захария молчит, тупо уставившись на меня. Неужели так сложно догадаться?

— Какое? — осторожно спрашивает он, прищурившись.

— Ну… — я даже немного теряюсь и замолкаю, — условие, что ты мне всё расскажешь. — Полудемон хлопает ресницами, словно не ожидал этого. — Чёрт возьми, Захария, включай мозги, умоляю, — вспыхиваю я. — Мы так далеко не продвинемся во флирте. Если ты также будешь общаться с ней на свидании, она тебя либо побьёт, либо съест. Либо всё вместе.

— Ладно, ладно, ведьмочка! — он вскидывает руки в капитулирующем жесте, продолжая удивлённо пялиться. — Чего так раскричалась?

— Ничего, дуралей. Ешь давай, и на пары пойдём, — бормочу я, снова принимаясь за суп. — У меня последнее занятие по рунам скоро. Скука смертная, но идти надо. Иначе старушка нагадает мне кол на экзамене.

Пара по рунам тянется бесконечно долго. Старушка-преподавательница ходит по аудитории, продолжая говорить о важности подготовки к предстоящему экзамену, как будто мы и сами этого не знаем. Её голос дребезжит и скрипучий настолько, что режет уши, а спрятаться некуда.

Я утыкаюсь в книгу, повторяя про себя значения рун, но мысли ускользают. За время обучения я однозначно пришла к выводу, что всё это не моё. Это не карты раскидать, не по руке погадать и уж точно не впасть в транс. Правда, в нём ещё поди выживи. Я усмехаюсь своим мыслям, вспоминая ту ночь, когда оказалась на грани. Сомнительный повод для смеха, но всё же лучше, чем читать дурацкий учебник.

Неожиданно слышится странный звук, словно дверь кабинета начинают настойчиво царапать с другой стороны. Старушка останавливается, бросает взгляд на дверь и, недовольно поджав губы, открывает её. Внутрь вбегает большой чёрный кот, держа в зубах маленький обрывок пергамента. Все в аудитории замолкают, наблюдая за происходящим. Женщина гладит фамильяра по голове и берёт записку. Уже через секунду она объявляет строгим голосом:

— Адептка Фаундгер, вас вызывают в ректорат.

Щёки моментально заливает румянец. Я пытаюсь подавить улыбку, которая так и норовит расползтись по губам, и делаю вид, что очень расстроена.

В аудитории начинают перешёптываться. Кто-то предполагает, что я, наверное, что-то натворила, а кто-то с жалостью замечает: «Бедняжка Мора сейчас получит от ректора нагоняй». Если бы нагоняй… Я почти уверена, что у нас есть другие темы для разговора.

Моё лицо остаётся притворно грустным ровно до момента, когда я оказываюсь в коридоре. Дурак! Вырвал меня с нудной пары, а потом ещё и отчитает за то, что пришла сразу, а не в перерыв. Но именно это делает его таким притягательным. Или я просто мазохистка, кто ж знает.

Остановившись у двери в ректорский кабинет, я на мгновение замираю. Поправляю волосы, глубоко дышу, чтобы немного успокоиться. Постучавшись, почти сразу толкаю дверь. Едва заметное голубое свечение обрамляет дверной проём, но я, не задумываясь, захожу внутрь. Арэн занят тем, что убирает какие-то папки в шкаф. Он поворачивает голову на звук, на его лице появляется тень подозрения.

— Как ты вошла? — вместо приветствия спрашивает он, слегка прищурив глаза.

— Через дверь, — отвечаю я растерянно, не понимая, к чему он клонит.

— Хмм, — он хмурится, глядя то на меня, то на дверь. — Странно… Ведь там же печать.

— Какая печать?

Арэн тяжело вздыхает, разворачивается, кивает в сторону двери и начинает объяснять. По его словам, защитные чары должны были помешать любому войти внутрь. Мой взгляд скользит по голубой дымке, и в голосе всплывает воспоминание о двери в его комнате.

— У тебя в комнате тоже что-то подобное, — замечаю я, возвращаясь к нему взглядом.

— Да, и я понятия не имел, как ты вошла той ночью, — говорит он, словно сам с собой. — А теперь ты сделала это снова.

Арэн откладывает папку обратно на стол и начинает ходить из стороны в сторону, задумчиво потирая затылок. Внезапно он останавливается, подходит ближе и берёт меня за руку.

— Контракт и кольцо, — наконец произносит он, глядя на чёрный оникс. — Скорее всего, так.

Мужчина загадочно улыбается, что вызывает у меня ещё больше вопросов.

— И что? Я не понимаю, о чём ты.

— О том, что я самолично нас связал, — Арэн подносит мою руку к своим губам и нежно целует каждую косточку. — Связал нас контрактом, надел кольцо на твой палец. И теперь я завишу от тебя так же, как и ты от меня. Я не понимаю, что именно произошло, но, возможно, эти вещи были несовместимы. Тем самым, мы создали что-то новое: единство наших душ, близость.

На последнем слове я смущаюсь и отворачиваюсь. Арэн лишь тихо смеётся и, отпустив мою руку, обнимает за плечи, притягивая к себе.

— Кажется, что в ту ночь моя охранная магия не смогла противостоять тебе, прямо как сейчас.

Мужчина утыкается мне в макушку, поглаживая рукой мою спину. Его слова звучат как откровение, словно он давно готовился произнести их, но только сейчас нашёл нужный момент.

— Ты жалеешь? — неожиданно спрашиваю я, утыкаясь лицом в его грудь. — Жалеешь, что привязан ко мне?

Он замирает на мгновение, а потом я слышу тихий смешок. Арэн отстраняется и поднимает мой подбородок, заставляя посмотреть на него.

— Ни секунды после подписания договора, — отвечает он, продолжая нахально улыбаться. Затем его губы нежно касаются моих, и этот поцелуй — как немое признание, мягкий и осторожный. Он, кажется, хочет передать через это прикосновение всё, что не может выразить словами.

— А ты? — шепчет он, отстраняясь и заглядывая мне в глаза. — Жалеешь?

Я улыбаюсь, решив немного подразнить его.

— Да, было дело, — шучу я, и его брови сразу хмурятся. Арэн отводит взгляд, и я тут же спешу успокоить его. — Шутка! Шутка! Конечно, нет.

Мужчина качает головой, не говоря больше ни слова, но видно, что расслабился. Он отводит меня к столу, и я сажусь на его край. Руки машинально тянутся к папкам и бумагам, разбросанным по деревянной поверхности. Взгляд скользит по заголовкам и печатям, но мысли заняты только им.

— Зачем ты выдернул меня с урока?

Спрашиваю так, как будто меня действительно заботит пропущенная лекция. Не стану же я кланяться в ноги за то, что спас меня от старухи, хоть так и было. Ректор вздыхает и останавливается рядом. Некоторое время молчит, и я ощущаю, как в воздухе повисает некая напряжённость. Наконец, он начинает говорить, тихо, но сдержанно:

— Мора, не пойми меня неправильно, но… — начинает он, подбирая слова, как будто каждое из них имеет вес. — Тебе всё ещё опасно быть рядом со мной. На меня будут продолжать охотиться. И как бы я ни хотел быть с тобой, это сложно… сложно в первую очередь для тебя.

Он замолкает на мгновение, словно старается собрать мысли, а я не свожу с него глаз. Сердце начинает биться быстрее. К чему он ведёт? Снова собирается меня оттолкнуть?

— Я… — он делает глубокий вдох, прежде чем продолжить. — Моя жизнь — это постоянный риск… Бесконечные скитания, сражения, кровь… Много крови. Все те, кто был рядом со мной, в конечном итоге пострадали. И я… я не хочу, чтобы ты была следующей. Даже если… — Арэн запинается, его губы приоткрываются, но слова застревают на полпути. — Это не имеет значения, потому что ты заслуживаешь лучшего, заслуживаешь безопасности.

— Мне всё равно, — слова вылетают быстрее, чем я успеваю подумать.

Он качает головой, явно недовольный моим ответом.

— Это не серьёзно. Ты просто не осознаёшь всей опасности. Весь мой жизненный путь вымощен кровью, и я уж точно не тот мужчина, который тебе нужен.

— Но… — начинаю я, но он снова перебивает меня.

— Даже если я… — он вновь запинается, но затем решительно продолжает. — Даже если я люблю тебя, это не меняет сути. Тебе нужно думать о себе в первую очередь.

В горле образуется ком, и я поспешно его сглатываю. Никаких слёз, только не сейчас.

— У меня есть кольцо, — пытаюсь придумать хоть что-то, чтобы убедить его. — Там же чары, да? Мне Фельд говорил, что оно защищает от внезапной смерти и всего такого.

— Защитные чары ничего не значат для тех, кто действительно охотится на меня. Они найдут способ обойти их, надавят на тебя в попытке добраться до меня… Я не могу этого допустить.

Голос Арэна звучит всё более отчаянно, и у меня внутри всё сжимается. Он нервничает. Я хватаю его за руку и притягиваю ближе. Мужчина замирает, смотря на меня сверху вниз. Шестерёнки в моей голове крутятся со скрипом, пока я пытаюсь придумать решение. Что ещё можно предложить?

— Тогда уедем, — выпаливаю я, не отводя взгляда. — Уедем туда, где нас никто не найдёт. Хочешь, в леса, в горы? Будем жить в какой-то пещере, если придётся.

В ответ он лишь грустно усмехается, видимо уже представляя наш быт.

— Я бы не стал подвергать тебя таким пыткам.

Арэн нависает надо мной, его лицо так близко, что я ощущаю тепло его дыхания на коже. Он прижимается лбом к моему, и в его глазах мелькает тень той неуверенности, которую он всегда скрывал.

— Куда бы мы ни пошли, нас всё равно найдут.

— Я знаю, и мне всё ещё всё равно.

Он замолкает, и его пальцы нежно касаются моей щеки. В прикосновениях столько тепла и боли, как будто он пытается запомнить. Боится, что это будет в последний раз?

— Мы можем разорвать контракт, — неожиданно предлагает он, и я отшатываюсь, будто от пощёчины.

— Что? — мой голос полон недоумения и протеста. — Зачем?

— Пока мы связаны, это всё ещё опасно, — спокойно объясняет он, но в глазах читается тревога. — Ты сама говорила, что чувствовала боль в боку, когда я был ранен. Слишком глубокая связь, Мора.

Качаю головой, чувствуя, как внутри меня всё клокочет от протеста. Я хотела этого раньше, но не сейчас.

— Нет. Никогда, — твёрдо произношу я. — Мы связаны, и значит, так должно быть. Я никуда не уйду. Больше нет. Пусть ты гонишь меня, но я больше не верю твоим словам.

Его глаза темнеют, и он резко наклоняется ко мне, почти вплотную.

— А что будет, если они до нас доберутся? — его голос превращается почти в рычание. — Что ты будешь делать тогда? Или если тебя похитят и будут пытать, манипулируя мной через тебя? Ты думаешь, я переживу это? Думаешь, мне всё равно, если тебя не станет?

Арэн говорит это с такой страстью, что я едва дышу. Слова застревают в горле, когда я хватаю его вторую руку, притягивая ближе.

— Не говори так, — прошу, несмотря на страх. Не знаю, что делать. Не знаю, как справиться. Вот она, любовь — сильная, всепоглощающая. — Я не умру.

Но мои слова, кажется, только усиливают его тревогу. Он вдруг обнимает меня так крепко, что мне кажется, что он может сломать меня. Его дыхание горячо касается моего уха, и я слышу его шёпот, полный ярости и отчаяния:

— Если с тобой что-то случится, я убью всех, кто будет причастен. А потом лягу рядом с тобой…

Эти слова разрывают меня на части, и я резко выдыхаю от осознания. Найдя в себе силы, я обнимаю его в ответ, мягче, ласково, гладя его по спине. Мы замираем на несколько долгих секунд, оба поглощенные чувствами и тёмными мыслями.

Напряжение достигает предела, и я решаю разрядить обстановку.

— Это было пафосно, — тихо произношу я, пряча улыбку.

Арэн, словно возвращаясь к реальности, хрипло смеётся и немного отстраняется, но не отпускает.

— Ты испортила весь момент, — отвечает он с насмешкой, и его грусть начинает растворяться в этом смехе.

— Да, но разве это не моя работа?

Подшучиваю в ответ, и в его глазах на мгновение мелькает что-то тёплое и искреннее. Напряжение наконец спадает, и Арэн глубоко вздыхает, словно собираясь с мыслями.

— Хочу, чтобы ты подумала. Не сейчас, не на горячую голову. Это важно. Я буду ждать. Обязательно буду ждать.

Я молча киваю, внимательно слушая. Внутри меня кипит целая буря чувств, но я не смогу принять другое решение. Он же продолжает, с трудом скрывая беспокойство:

— Если ты решишь отказаться… я всё пойму. Всегда буду уважать твой выбор. И…

Тут я уже закатываю глаза и перебиваю, не давая закончить:

— Если ты не замолчишь, я снова тебя убью.

Его смех разносится по комнате, хриплый и низкий. Арэн качает головой, словно не веря моим словам.

— Ты сегодня слишком дерзкая, — замечает он, не скрывая улыбки.

— Ты ничего мне не сделаешь, — с вызовом бросаю я, поднимая одну бровь.

— Уверена?

— Попробуй.

Он снова обнимает меня, притягивая вплотную к твердой груди. На мгновение кажется, что я вот-вот соскользну со стола, но он держит крепко и уверенно. Без предупреждения, Арэн целует меня, требовательно и настойчиво. Его руки блуждают по моей спине, очерчивая изгибы. По всему телу пробегает сладкая дрожь, и я сдаюсь. Отвечаю ему так же горячо, впиваюсь пальцами в его плечи, тихо постанывая.

Сама мысленно усмехаюсь: похоже, угрожать он умеет только так. Да и я не против.

Поцелуи становятся всё более страстными, откровенно грубыми. Оторвавшись от моих губ, Арэн перемещается к шее, слегка наклоняя меня над столом. Я шепчу, запыхавшись:

— Кажется, ректор настроен серьёзно.

— Ты даже не представляешь, насколько, — шепчет он в ответ, не останавливаясь. — Ты ещё не видела моего настоящего гнева.

Его пальцы собственнически сжимают мои бёдра, заставляя меня вздрогнуть от удовольствия и тихо застонать.

И, конечно, в самое неподходящее время в дверь начинают стучать. Я вздрагиваю, но Арэн не отстраняется, продолжая своё "исследование".

— Ерунда, — шепчет он, прикусывая жилку на моей шее.

Из горла вырывается новый стон, и мои пальцы запутываются в его волосах. Я откидываю голову назад, прижимая его к себе, желая большего. Но стук в дверь становится настойчивее и громче.

— Может, это важно? — шепчу я, хоть и не хочу останавливаться.

— Меня нет на месте. На обеде, уехал, неважно, — отвечает он с лёгким раздражением, его губы снова касаются моих.

Вместе со стуком за дверью раздаётся грубый мужской голос:

— Деван, открывай! Это срочно!

Арэн с разочарованием отрывается от меня, его взгляд становится мрачным. Он тяжело вздыхает и качает головой.

— Ведьмак. Приходит ко мне почти каждый день из-за своих сумасшедших ведьм.

— Работа есть работа, — отвечаю я, стараясь скрыть своё разочарование.

Арэн нежно целует меня в губы, прежде чем отойти.

— Минуту подожди! — он обращается к ведьмаку за дверью и затем поворачивается ко мне. — Пересядь в кресло, звёздочка. Притворимся, что я тебя отчитывал по-настоящему.

На его лице появляется лукавая улыбка, и я не могу сдержать смешок. Сразу же встаю и пытаюсь привести себя в порядок. Юбка чуть задралась, волосы растрепались, лицо красное. Арэн щелчком пальцев снимает с двери печать, и она почти сразу распахивается. Высокий, широкоплечий мужчина с чёрными, как смоль, волосами буквально влетает в кабинет, яростно распахнув дверь. Его лицо искажено злостью, и, не тратя времени на формальности, он начинает кричать:

— Чёртовы ведьмы всю кровь из меня выпили! Я больше не могу!

Его голос эхом разносится по кабинету. Я едва успеваю отшатнуться к креслу, когда замечаю, что из-за его плеча смущённо выглядывают две девушки. Одну из них узнаю сразу — Лиара.

Мой рот непроизвольно открывается от неожиданности, и я впадаю в оцепенение. Ведьмочка реагирует так же, её глаза расширяются, она хлопает длинными ресницами, словно не веря своим глазам.

— Так и знала! Ты и Деван! Вы…! — визжит она, но сразу же замолкает, осознав, что сказала.

Моё сердце бешено колотится в груди. Это полный провал! И что я теперь ей скажу? Как оправдать тот факт, что мы заперлись в его кабинете, а теперь я вся растрёпанная? Но прежде чем я успеваю окончательно погрузиться в панику, кабинет наполняется неожиданным звуком — смехом Арэна.

Он смеётся искренне, как будто вся эта сцена — нечто комичное, а не трагичное.

— Вся моя жизнь — абсолютное безумие, — выдыхает он сквозь смех, окидывая взглядом окружающих.

Я пытаюсь вернуть самообладание, выдавить хоть какую-то объясняющую улыбку, но ничего не получается. Ректор же подходит ко мне ближе и обнимает за плечи.

— Совсем сдурел? — возмущённо шепчу я.

— Возможно, — отвечает он с той же улыбкой, и переходит на официальный тон, обращаясь к ведьмаку: — Какими судьбами ко мне сегодня?