(не) Жена для огненного ректора

ГЛАВА 21

Читая об особенностях магического контракта, обнаруживаю интересную деталь. Оказывается, если на участника накладываются чары молчания, он не сможет упоминать, с кем именно связаны события. Если пораскинуть мозгами, то теоретически я могу говорить без имён. Что-то вроде старого доброго "Одна моя подруга…" Но с кем я могу обсудить это? Лиара и Талия уверены, что я встречаюсь с Захарией, и никто не должен узнать, что это не так.

Закрываю книгу с глухим стуком, погружаясь в размышления. Обсуждать это с Захарией — сомнительная идея, но, возможно, это единственный вариант. Сказать ему что-то вроде: "моя подруга в затруднительном положении, она целовалась с мужчиной, с которым у неё трудные отношения, и он вообще испортил ей жизнь." Мда, уже представляю, как он смеётся и говорит, что "это нормально, демоны всегда так делают. Вначале ненавидят, потом детей рожают."

Голова уже взрывается от мыслей и переживаний, и я решаю просто пойти в общежитие и отдохнуть. Может, стоит взять у целительницы сонное зелье? Никаких размышлений перед сном, только мягкие объятия Морфея.

Я убираю книги на место, оставляя только ту, что о мифических существах. Собиравшись уйти, я вдруг слышу знакомый хлопок за спиной. Оборачиваюсь и вижу открытый портал, но рядом никого нет. Из голубого свечения появляется рука в чёрной рубашке и хватает меня. Я успеваю лишь пискнуть, как оказываюсь в кабинете ректора. Почти падаю, прижимая книгу к груди, но мужчина ловит меня.

— Это что ещё за выходки? — моё возмущение прорывается, когда он мягко ставит меня на ноги.

В его глазах — холодное спокойствие, которое лишь добавляет напряжения в воздухе.

— Нам нужно поговорить, — говорит мужчина, отступая на шаг.

Отлично, тот самый разговор, которого я одновременно хочу и опасаюсь. Сказать, что мы перепили шампанского? Или он сам попросит прощения за своё безрассудство?

— О чём? — спрашиваю, стараясь держаться уверенно, хотя внутри всё кипит.

— О предстоящем ужине, — его тон абсолютно безмятежен, и это меня немного настораживает.

Об ужине? Ах, точно, ужин у Розенкрантцов. Он позвал меня именно за этим? Я тяжело сглатываю, стараясь делать вид, что всё нормально, так же как после вечеринки.

— Да, помню, — отвечаю, сжимая книгу так сильно, что костяшки белеют. — Что ещё нужно обсудить?

Арэн смотрит на меня так внимательно, что я не выдерживаю, и отворачиваюсь, принимаясь ходить по комнате.

— Ты говорила, что не знаешь магический этикет, — он облокачивается о стол, цепляясь руками за его бортики.

Тоже нервничает? Или мне только кажется?

— Да, говорила, — я вновь отвечаю односложно и прикусываю язык.

Сейчас точно подумает, что я не могу выбросить вчерашнее из головы, хотя это правда. А сам спокоен, голос не дрожит, в отличие от моего, лицо невозмутимое. Ох, Деван, сними свою маску и покажи наконец себя настоящего.

— Хочешь поужинать со мной?

Я останавливаюсь, всё ещё повёрнутая к нему спиной, прижимая книгу к груди. Ужин с ним звучит как очередная абсурдная ситуация, коих у меня уже целый вагон и маленькая тележка. Что он хочет сказать этим предложением? Сблизиться или просто отрепетировать очередную партию притворства?

Оборачиваюсь, но всё ещё не смотрю ему в глаза.

— Зачем? — какой глупый вопрос, но я всё-таки задаю его.

— Ну, — слышно, что Арэн не ожидал такого, поэтому слегка мешкает, прежде чем продолжить. — Во-первых, чтобы утолить голод, во-вторых, я могу помочь с этикетом.

Внутри снова ощущается тяжесть, а в голове мешанина. Какого черта? Мне согласиться? Но он прав, практика мне не помешает, и он обучит простым основам поведения за столом. Если я выставлю себя в дурном свете перед Пионией, у неё будет очередной повод, чтобы задеть меня. Да и поужинать я бы не отказалась… Еда в столовой, конечно, хорошая, но иногда хочется чего-то большего.

Наконец, я поднимаю глаза и встречаюсь с ним взглядом. Снова эти темные омуты вместо глаз… Я делаю вздох и слегка киваю.

— Звучит логично, и да, я не против. Когда?

— Сейчас.

— Сейчас? — я переспрашиваю, слегка хмурясь.

— Да, мы можем пойти в ресторан или куда захочешь. — Арэн слегка склоняет голову на бок, и его взгляд скользит по моей фигуре сверху вниз.

— Но, — и я вдруг понимаю, что стою перед ним в старых чуть ли не домашних брюках и растянутом вязаном свитере, которому только святые знают сколько лет. — Я не могу пойти в этом.

— Всё в порядке, — вижу, как его губы слегка дергаются в улыбке, но он всё ещё остаётся спокойным. — В ресторанах есть кабинеты, где нас никто не увидит.

Я хмурюсь ещё сильнее. Никто не увидит? Теперь мне становится ещё больше не по себе. Что он там задумал? Это предложение звучит как провокация и покушение на мою невинность. Кажется, он замечает мои увеличившиеся глаза и вздыхает.

— Я ничего такого не имел в виду. Скорее хотел дать тебе понять, что если ты переживаешь из-за внешнего вида, то не стоит, — его голос смягчается, становясь таким, как будто бы взрослый утешает ребёнка.

— Я не пойду в ресторан, Арэн. — хочу ответить твёрдо, даже с ноткой строгости, но не получается.

— Хорошо, что насчёт ужина в моих комнатах? Я закажу еду, мы накроем на стол, и я обучу тебя всему, что знаю сам?

Мужчина отходит от стола, сокращая между нами расстояние. Я вынуждена слегка поднять голову из-за разницы в росте, и теперь это снова напоминает вчерашний вечер. Практически так же он склонялся надо мной, почти так же говорил. Черт возьми, о чём я думаю? Соберись, Аэмора, не попадай под чары искусителя.

— Это звучит уже лучше, — хочу сделать шаг назад, но стою на месте.

— Тогда, пойдём?

Находясь в его комнатах, я всегда чувствую себя неловко. Не уверена, что он пускал ещё кого-то кроме меня внутрь. Хотя откуда мне знать. Сижу за столом, стоящим посередине комнаты, и сказать, что я удивлена — ничего не сказать. Раньше тут не было ничего подобного, да и вообще мебели в комнатах немного. Скатерть на новом столе идеально белая, словно снег. Вокруг расставлены блюда, каждое из которых представляет собой произведение кулинарного искусства: фаршированные морские улитки, нежные ломтики запечённых овощей, название которых я не знаю, салат из дикой птицы с сумеречными ягодами и ещё много чего, что сложно не только есть, но даже просто рассмотреть без восхищения. Хотя все блюда небольшого размера, но я гадаю, как же я смогу попробовать всё.

Арэн, взяв последнее блюдо через портал, ставит его на стол и садится напротив. Я смотрю перед собой, не зная, с чего начать и как вести себя. Я думала, это будет простой ужин, что-то вроде горячей похлёбки или в крайнем случае мясо, но не деликатесы.

— Возьми салфетку и положи себе на колени, — говорит мужчина, и его голос возвращает меня в реальность.

Я неуверенно беру тонкий лоскут ткани, следуя его совету.

— Правильно. Теперь горячие полотенца.

Хмурюсь, не совсем понимая, что мне с ними делать. Сам же мужчина подает пример: берет материю, рразворачивает и медленно протирает руки. Решаю не задавать глупых вопросов и делаю то же самое. Полотенце в руках горячее, от него валит пар, влажное, с ароматом эфирного масла. Я пытаюсь принюхаться, но в голову ничего не приходит.

— Что это за масло? Такой необычный запах.

— Виниаганского дерева, — отвечает он, откладывая полотенце в сторону. — Оно растёт на севере и обладает отличным обеззараживающим действием. Его часто использовали во время войны, а после начали продавать повсеместно.

Я снова делаю вдох, чуть глубже. Аромат глубокий, смолистый, горьковато дымный, не похожий ни на что другое. Вдруг замечаю, как ректор смотрит, и быстро заканчиваю вытираться.

— Приступим. Во-первых, сидеть нужно прямо, но не напряжённо. Спина должна быть ровной, плечи расслаблены, — Арэн распрямляется, и я стараюсь повторить за ним. — Ступни держи на полу, не скрещивай ноги.

Исправляю свою позу, чувствуя, как он следит за мной взглядом. Учит меня военной выправке или этикету?

— Отлично. Только убери локти со стола, это неприлично, — маг усмехается, видя, как я немного смущаюсь. — Теперь о приборах, — мужчина показывает на множество предметов, аккуратно разложенных по обе стороны от каждой тарелки. — Всегда начинай с тех, что находятся дальше всего от тарелки. Внешние приборы для первых блюд, внутренние — для следующих.

Я опускаю взгляд и пытаюсь сориентироваться, с чего начать. Арэн ставит передо мной тарелку с салатом и показывает, чем пользоваться. Стараюсь повторять и одновременно хотя бы распробовать вкус, но получается не так элегантно, как хотелось бы.

— Не наклоняйся над тарелкой, — снова поправляет, а я начинаю чувствовать себя ещё более неудобно.

Не делай то, не се, настоящий экзамен на мою выдержку, но молчу.

— Когда делаешь паузу в еде, клади приборы так, чтобы они не скатывались с тарелки, — продолжает Арэн, наблюдая за мной. — Если решишь отложить приборы, просто положи их параллельно на тарелку.

Снова киваю, понимая, зачем он каждый раз меня поправляет, но это не избавляет от чувства раздражения и собственной никчёмности.

Следующее блюдо ещё сложнее. Фаршированные улитки требуют аккуратности, и я стараюсь не показаться совсем неопытной. Вилка в моей руке кажется странной, совсем маленькой, с двумя зубчиками вместо четырёх. Арэн справляется с едой довольно ловко, пока я уже битый час пытаюсь выковырять несчастного моллюска из раковины.

— Стой, стой, не торопись, — он встаёт из-за стола и заходит мне за спину. — В правую руку вилку, второй держишь раковину, прижми к тарелке, — его большие ладони накрывают мои и мягко направляют.

Не могу сосредоточиться, он снова слишком близко! Сердце ускоряет свой темп из-за его тёплого дыхания на моей шее. Успокойся, Мора. Он всего лишь учит! Когда у меня начинает получаться, ректор возвращается за стол и лишь иногда кидает на меня взгляды.

Ужин продолжается в тишине, разговор совсем не вяжется, да и никто из нас не спешит его начинать. Судя по Арэну, его это абсолютно устраивает, в то же время с моей стороны — тишина становится гнетущей.

Не выдержав молчания, решаю задать вопрос:

— Откуда ты всё это знаешь? — интересуюсь, надеясь, что мой вопрос не прозвучит слишком личным.

Он на мгновение останавливается, взгляд его становится отстранённым, будто бы я переступила черту и пробудила что-то давно забытое.

— Мама, — произносит он наконец. — Она многому меня научила.

Я замираю. Это первый раз, когда мужчина делится чем-то столь личным. Его слова звучат сдержанно, но я чувствую нотку печали, скрытую за спокойным выражением. От этого я становлюсь немного растерянной, поэтому не спешу отвечать.

— Хочешь вина? — спрашивает он, откладывая приборы в сторону.

— Да, но совсем чуть-чуть.

Он наливает немного белого вина в мой бокал, и я замечаю лёгкую горечь в его улыбке. Понимаю, что это воспоминания, которые он нечасто разделяет с кем-либо.

— А чему ещё она тебя учила? — решаюсь спросить я, пытаясь осторожно продолжить тему.

Арэн на мгновение задумывается, прежде чем ответить.

— Много чему, — чувствую лёгкую грусть в его голосе. — Она была настоящей леди, поэтому всё, что знала она, теперь знаю я. Но магию я постигал сам, — он замолкает, делает глоток и отводит взгляд, прежде чем тихо продолжить. — Мама была человечкой, прямо как ты.

Кажется, у меня приоткрылся рот, но я стараюсь держать лицо. Я никогда бы не подумала, что мать Арэна человек. Да и ко всему вышесказанному, он упоминает её в прошедшем времени…

— Человечкой? — повторяю, не веря своим ушам.

— Да, — он кивает, печально улыбаясь. — Она была… необыкновенной. Её мир был далёк от магии, но, встретив отца, всё поменялось.

Слушаю его, а внутри меня разгорается всё большее любопытство. Неужели он действительно сейчас делится рассказами о личном?

— Никогда бы не подумала, если честно.

Арэн ничего не отвечает, но всё это заставляет меня задуматься. Впервые чувствую, что у нас есть что-то общее, хотя назвать это общим трудно. Он всегда чертовски загадочный, недоступный, и никогда не говорит о себе. Разве что сухие факты, о которых я могла догадаться сама. Мужчина неожиданно меняет тему, начиная спрашивать, как проходят мои занятия с Фельдом. Теперь тему меняю я.

Снова смена блюд, и теперь передо мной оленина на косточке. Это оказывается непростым испытанием — мясо тяжело отделить, при этом сохраняя подобающий вид. Ректор замечает мои затруднения и только хочет открыть рот, но я перебиваю:

— Не нужно, — отвечаю, и добавляю шепотом под нос: — Лучше бы руками ела…

Мужчина вдруг тихо смеётся, и я поднимаю взгляд. Не думала, что он услышит.

— Хочешь? — его вопрос застает меня врасплох.

— Что?

— Хочешь есть руками? — повторяет он, и его улыбка становится шире.

Смущённо киваю, чувствуя, как румянец заливает мои щеки. Он кивает в ответ, беря в руки бокал вина и наблюдая за мной. Что ж, захотела, то будь добра доведи до конца. Даже если опозоришься и испачкаешь одежду. Я беру косточку и осторожно откусываю мясо, чувствуя, как его взгляд следит за каждым моим движением. Это вызывает у него новый смешок. К черту этикет, я слишком голодна.

— И что, все в человеческом мире так едят?

— Нет, — протестую я с набитым ртом, чувствуя, как глупо выгляжу. Прожевав, добавляю: — Я ем так только когда никто не видит. Какая разница, как, главное, чтобы было вкусно.

Арэн наклоняется вперёд, его глаза сверкают насмешкой.

— Я себе никогда не позволяю подобного. Даже во время войны с дроу.

Останавливаюсь, смотря на него в изумлении. Это он сейчас серьёзно? Никогда не ел руками?

— Серьёзно? — мужчина кивает, и я продолжаю. — И ты не хочешь попробовать?

— Не думаю, что это…

— Ты не умеешь расслабляться, Арэн, тут кроме нас двоих никого нет. Забудь об этикете, поставь локти на стол и впейся зубами в этот сочный кусок мяса.

Он смотрит на меня, явно неуверенный, переспрашивает:

— Ты серьёзно предлагаешь мне это?

Я смеюсь, ощущая, как наша неловкость исчезает.

— Ты что, боишься? — подначиваю его, поднимая брови.

Глаза мага сужаются в притворной обиде, и он на мгновение замолкает. Затем, к моему удивлению, ставит бокал на стол и берёт в руки косточку. Некоторое время он просто смотрит, но после подносит её к губам, кусая.

Я не могу сдержать громкого смешка, видя, как ему несколько неловко, но определённо вкусно. Скатерть, которая была раньше идеально белой, теперь покрыта пятнами, но это не важно. Я только что заставила строгого ректора нарушить рамки приличия, к которым он так привык, и кажется, он наслаждается этим не меньше. Мои пальцы становятся липкими от соуса, и я бесцеремонно облизываю их, вызывая на лице мужчины гримасу отвращения. Но тем не менее, он повторяет тоже самое.

Наевшись, мы сидим, допивая вино, в окружении грязных пустых тарелок, грязных салфеток и скатерти. Тусклый свет свечей бросает мерцающие тени на стены, и я смотрю на Арэна, не зная, о чем он думает. Вчерашний вечер и поцелуй всё ещё висят в воздухе, но сейчас всё кажется обычным, повседневным.

Собравшись с духом, я решаю поднять эту тему. Неловко начинаю:

— Вчерашний вечер…

Я не договариваю и замолкаю, смелости всё-таки не хватает.

— Что-то было не так? — он спрашивает, и в его голосе я улавливаю тень беспокойства.

Мешкаю, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее. Сказать напрямик или завуалированно?

— Всё понравилось, — говорю тихо, избегая конкретики.

Он кивает, отводит взгляд и, кажется, задумывается.

— Уже поздно, — снова меняет тему. — Я не хочу, чтобы ты шла через всю Академию в темноте. Открою портал прямо в твою комнату.

— Нет, там девочки. С ума сошёл? — протестую я.

— Тогда в коридор общежития. Так пойдёт?

Уже поздно, вряд ли кто-то заметит, поэтому я лишь киваю. Не дожидаясь, когда мы допьём вино, мужчина открывает портал и поднимается, а я за ним. Мы оба стоим, и я не знаю, как попрощаться. Снова не поговорили, снова это напряжение и ускоренный стук в груди. Наконец, шепчу:

— Тёмной ночи.

— Тёмной…

Я оборачиваюсь напоследок, и через секунду оказываюсь практически перед своей дверью. Не спешу заходить сразу, останавливаюсь и тру лицо, ощущая, что запуталась ещё больше. Вчерашний вечер, поцелуй, ужин, переглядывания и прикосновения, но мы так ничего и не обсудили. А есть ли что обсуждать? Может, для него это всего лишь порыв страсти, а что это для меня?

Позади слышу удивлённый женский вздох и оборачиваюсь. Лиара с полотенцем на голове, явно из душа, смотрит на меня с недоумением.

— Мора? — спрашивает она, её глаза широко раскрыты от удивления.

— Тихо, — ругаюсь себе под нос, пытаясь придумать, что сказать.

— Ты…

— Я была с Захарией, так что потом он открыл портал, и вот… — пытаюсь оправдаться, натягивая на лицо самую очаровательную улыбку, но Лиара не верит.

— Зачем ты врёшь? — ведьмочка подходит ближе, и я вижу, как её удивление перерастает в раздражение. — Все и так знают, что открыть портал в Академии невозможно. Для всех, кроме ректора.

Девушка кидает на меня озлобленный взгляд и заходит в нашу комнату, захлопывая дверь. О Пресвятые…