Нечаянный колдун

118

— Александр Матвеевич, нам чаи распивать некогда, нас ждут, потеряли поди. Связи нет, люди волнуются. Пойдемте назад, потом уж, в следующий раз почаевничаете, — Марон упростил ситуацию.

Матвеич вскипел. У него сложилось собственное мнение, как поступить! Маршал поручил договориться с «аборигенными» колдунами о встрече с представителем института. Мощь бродила в нём, подстрекая на самостоятельные поступки, а тут всякий ему указывать станет: — «Вон ты как проблему решаешь, Сергей? За мой счёт? Хрен ты угадал! Сядь за стол!»

И поперла внутрь Сергея Леонидовича Марона воля колдуна. Деревянной куклой шагнул к столу уже не сэнсэй, уважаемый учитель, а жалкий человечишка. Прямо в кухлянке сел на прочный деревянный стул, положил рядом с собой автомат, протянул руку к стакану, куда Надежда долила заварку.

— Вот это правильно, — одобрил хозяин, — а я все сомневался, не то он стрелять начнет. Сильно напуган твой стражник, дружок, очень сильно.

— Нехорошо это, нельзя так, — возразила Надежда, утратив улыбку.

Горлов понимал, что нехорошо, однако покуражиться хотелось — силы хоть отбавляй, почему бы и не порезвиться? С молодецкой удалью он наддал, заставив Марона взять кусок ватрушки.

— Александр Матвеич, отпустите его, — голос хозяйки окреп, поменял просительный окрас на повелительный.

Вот уж чего не хотелось Матвеичу, так это подчиняться! Еще с давней истории, со скита, впервые испытав наслаждение своеволия, он зарекся поступаться собственными желаниями в угоду другим. А за несколько месяцев работы в лаборатории его необычное желание побеждать, не жалея соперников — выросло и закрепилось. Из чистого упрямства дернул плечом, будто сбросил руку, положенную ему на плечо: — «Не хочу!»

— Ну, ладно тебе, уступи Надежде, отпусти стражника, — снова подал голос хозяин.

И обозначилось в атмосфере мирной избушки легкое напряжение. Будто звон тоненькой струны. З-з-з-з-з-з… Сергей Марон шевельнулся, опуская кусок ватрушки, недонесенный до рта. Эти несколько секунд, вместившие две просьбы и один отказ — он не двигался. Матвеич полностью захватил контроль за его движениями, но тут отвлекся на разговор — потому и сидел бедолага в ожидании четкого приказа. Но Матвеич приказа на движение еще не давал!

— «Это кто вмешался?» — вскипел хмельной гнев. Быстро ощупав «комком», определил — Надежда. Поднажал, переборол чужое вмешательство, поднял руку Сергея с ватрушкой.

— Не обижай хозяйку, не след в гостях баловать, — посуровел хозяин.

Суммарной мощи в супругах ощутимо больше, чем подано на контроль Сергея — они срывают посыл Матвеича. Марон встает из-за стола, делает шаг назад, обходит стул, держа автомат стволом вниз. Это его собственные движения, не навязанные — пластика иная, не кукольная. Оглядывается на Горлова, оценивает обстановку, поднимает ствол.

А Матвеич борется напрямую с хозяевами, используя гудящую мощь «комка», пересиливая слабенькую Надежду. Хозяин встал в рост, поднял руки на уровень лица, отгородился от Матвеича и гневно заполыхал багровым, так разозлился! Остановиться бы, извиниться за поведение, ведь простят хмельного дурня — русские же люди! Но дурь заемной мощи перехлестывает остатки разума:

— «Я покажу, какой могучий!»

Поверх хозяев хлестнула автоматная очередь, разбив несколько крынок, замутив воздух известковой пылью.

— Руки за голову! Опустить глаза! При отказе — стреляю в женщину!

Команды Марона застают Матвеича врасплох. Он отвлекается на ничтожное мгновение. Этого хватает. Хозяин переключается на нового соперника — голос Сергея прерывается, переходит в хрип. Это магическое давление расплющивает волевые центры, энергетически выравнивая мозг Сергея до нуля.

— «Как я — Полинку», — пробивает Матвеича воспоминание. Надо спасать своего напарника, который подставился, полагая, что справится с колдунами. Мощь, запасённая в «комке», сначала подпирает Марона, а потом рушится на хозяина. Светлица переполняется багровым светом — две силы уперлись лбами и пытаются передавить одна другую. Матвеич поднимает руки встречно, как хозяин. Сейчас каждый миг, каждый жест имеет значение. Так и впрямь легче, к колдовскому давлению добавляется физическая сила.

Матвеич сильнее, тренирован лучше. Потихоньку переставляя ноги, обливаясь потом, наступает он на низкорослого мужика, придавливая того к печке. Хозяйка обессилела, лежит на полу. Остановившись над ней, хозяин жмет из последних сил, а их еще много, очень много вьется в светлице. А вот Матвеич начинает изнемогать. Дурь ушла из головы, оставив недоумение и страх: — «Не справлюсь, проиграю, он убьет нас!» Это еще сильнее ослабляет, заставляя дрожать колени.

Мимо проносится в прыжке Марон, целя ногой в голову хозяина. Удар! Сопротивление исчезает, руки проваливаются вперед. Матвеич падает на колени, с трудом удерживается, опершись о пол. Слабость одолела… Так, на четвереньках, и пережидает, пока ворвавшиеся в светлицу бойцы вкалывают хозяину с хозяйкой снотворное, споро упаковывают их в спальные мешки, крепят на носилки и удаляются. Сил нет совсем. Марон вместе с военврачом поднимают его, усаживают за стол. Голова кружится…