Нечаянный колдун

42

Силы возвращались. Анатолий со стоном перевернулся на спину. Сколько же он пролежал так, если весь бок затек, не чувствует? Болезненные мурашки побежали по онемевшему месту, отмечая ожившие ткани. Ой-ей, плечо, надо размять… После энергичного помахивания движения восстановились, мурашки исчезли. Кам закрыл глаза, набил трубку, закурил, пытаясь отыскать следы своих росомах. В голове не возникало отзывов, хотя обычно присутствие своих бойцов он слышал, как собачий лай в голове. Ритмично, словно лайка подает голос на белку или соболя.

Это что, им не удалось? Такого никогда не бывало! Анатолий еще раз набил трубку, пробежал мысленно по все округе — никого. А в ските были живые люди, он воспринимал их, как сова — мышь. Тоненькое такое, противное, как тошнота от переедания, пищание, доносилось из угрюмого пятна скита. Проклятый скит!

Отец подробно, с деталями, однажды передал рассказ деда, в котором последние обитатели огороженной усадьбы оказались настолько сильными шаманами, что заборонили все в пределах ограды от пожара и от тления. Ойроты уморили врагов голодом, но не смогли ни спалить, ни сломать стены. Их не взяла даже взрывчатка, сброшенная сверху. А сделать подкоп не получалось. Сил хватало на минуту, хорошо — на две. А потом охранник падал без чувств и умирал. Отец в молодости решил выжечь этот участок таежным пожаром — пламя сожрало лес, но не тронуло стены. А пока камлал, направляя огонь к скиту, чуть не умер в голубом пламени. Скит высасывал силы даже из шаманов.

И чем больше силы берешь с собой, тем сильнее бьет тебя старое шаманство, спрятанное в ските. Значит, слишком мало бойцов пошло, на всех не хватило. Или слишком много сил дал им Анатолий — выжег огонь лишней силы бойцам нутро, и не справились они с задачей. Придется идти самому, надо добить оставшихся…

Заклятье невидимости или облик зверя? Думай, кам, думай. Ошибаться нельзя. И старший кам рода ойротов, натворивший столько глупостей за последние дни, набил трубку в третий раз…