Нечаянный колдун

44

Никто не видел, как вслед за человеком, а для кого — за крупным зверем, тихонько крадущимся к алтарному приделу, светлыми струйками взвихривался воздух. Свидетель, если бы оказался такой, мог увидеть и почувствовать, как ощутимо потянуло сквозняком сквозь проем у входа. Медленно зашевелилось старое тряпье, лежащее в центре комнаты. Пыль, сметенная археологами с обследованных квадратов к центру, начала спиральное движение, светясь в струйках набирающего силу синего света, и стягиваясь к дальнему входу в алтарный придел, где древние канонические лики с деревянных икон двуперстно воздевали руки. Помещение заполнил едва слышный гудящий звук.

Зверо-человек, багрово отсвечивающий и для кого даже обросший густой шерстью, заглянул в проем двери, собрался в комок. Наклонившийся за водой Арнольд прозевал прыжок. Обрушившись, две фигуры разметали книги, стопкой лежавшие на столе, а затем распались надвое. Нападавший поднялся, перешагнул через бьющееся в агонии тело десантника. Врач уронил спички, подхватил проверенный «в деле» топор, приготовился встретить бросок врага. Попутно отметил бесполезность Дика, тупо взирающего на зверя. В приделе стало светло, словно луна высеребрила воздух. Гудение больно ввинчивалось в уши. Набирая силу, свет сливался в мутный синий столб, туго скрученный из пылевых жгутов разной толщины. Свет тянулся из двери, из стен, из икон, набирая интенсивность, затем наклонил к себе огонек лампы, и сошелся на звере, бегущем к американцу. Словно луч прожектора вспыхнул.

Лена знала, что должна видеть человека, но это была все же крупная росомаха. В холодном сиянии (люминисцентная лампа, и все тут!) движения зверя замедлились, он поднял голову вверх, развел лапы. Но столб засветился вовсе нестерпимо, и высасывал, сдирал звериную личину. Появился силуэт, просвечивая сквозь тающую лохматую оболочку. Словно муха в густом сиропе, человек пытался дергаться, но синева уже не гудела, выла реактивной турбиной, вбирая в себя багровый цвет морока.

Врач, Лена и даже Дик зажали уши, спасаясь от боли. Фигура стала окончательно человеческой, перестала сопротивляться. Синева ослабела, посветлела и сошла на нет. Мусор и пыль, только что наполнявшие световой столб, опадали разнокалиберным снежком на пол, куда рухнул пожилой мужчина.

— Это их старший, — опознала Лена.

Врач осторожно потрогал тело ногой, держа топор наготове. Мужчина слабо застонал, повернул голову.

— Иженерыч! Ты откуда здесь? — изумился врач, опускаясь на колено.

— М-м-мен чурекым агырчир, — чуть слышно шепнул Анатолий Иженерович.

— … сердце болит? — Приподнял его голову врач.

— Не… успел… ваш… бог… сильнее… — хрипло выдохнул ойрот остатки воздуха, с кровавой пеной на губах.

— Так, еще один труп, — констатировал Матвеич, опуская голову покойника на пол.

Последние судороги Арнольда отвлекли его. Иженерович ударил десантника в шею, распоров артерию. Матвеич нагнулся, поискал пульс, поднял веко, убедился в смерти, поднял глаза на Лену. Та стояла возле десантника на коленях. Сухие глаза, без единой слезинки, не дрогнув, в упор встретили взгляд врача:

— Теперь моя очередь умирать, да? Не хочу, чтобы так страшно, как они, — девушка кивнула в сторону трупов, лицо было искажено. — Господи, да что же творится!

— С чего ты взяла? Выбрось дурь из головы! Надо определиться с Арнольдом, — врач понимал, что бередит душевную рану, но не хотел брать грех на себя одного, — он оживет сейчас, как те! Что делать? Он нас убьет…

— «Чего мудрить, бей!» — кричал инстинкт самосохранения, постигший, что только целый труп опасен. Но рука не поднималась — ни на Арнольда, ни на Анатолия Иженеровича. Почти полчаса врач с Леной стояли настороже. Шепотом обменивались догадками и соображениями, пока не поверили в безопасность. Дик продолжал сидеть в той же позе, только бормотать перестал. Судя по поведению, впал в прострацию. Венди со стоном перевернулась лицом вниз, скрестив руки под грудью. Она не видела последнего нападения, и, судя по всему, не собиралась приходить в сознание.

Матвеич вытащил трупы из комнаты. Коптящую лампу выставил в большую комнату, справил нужду в дыру за ларями. Деликатно постоял у стены возле двери, прислушиваясь к шороху дождя, пока Дик, подгоняемый Леной, тоже не посетил это укромное местечко. Потом перебрался в угол алтарного придела, напротив проема. Поставил скамью, примостил на нее карабин. Огонек скрывался за ларем, но освещал дальний вход. Пока врач проверял, сподручно ли хватать топор и вскакивать, если придется биться, Лена перебралась к нему:

— Не помешаю? Я боюсь одна.

— Спи, — предложил девушке Матвеич.

Та кивнула, прижалась к плечу. Врач откинулся на стену поудобнее, и стал наслаждаться теплом, идущим от Лены. Чуть позже она отодвинулась, свернулась клубочком, положив голову на его бедро. Дик неровно вздыхал. Ночь продолжалась…