Некромантия. Практическое пособие

Глава 9

Меня разбудили причитания и океан холодной воды. Не успела я разлепить невероятно тяжелые веки, как в рот потекло вязкое и кисло-горькое. На поверку океан оказался ванной, руки Годицы удерживали над краем мою голову, рядом стояла ба с подозрительным пузырьком в руке, с другой стороны облегченно опустился на пуфик папа. Короткие на висках с серебряными нитями седины волосы топорщились, отчего он был похож на встревоженного филина.

— Я что-то пропустила? — просипела я, в горло будто ежей насовали, и схватилась руками за бортики, чтобы подняться — по глазурованному фаянсовому краю гаденько шкрябнуло. Я дернулась, щедро окатив близстоящих водицей и с, должно быть, круглыми глазами наблюдала, как темно-синие лаково блестящие когти втягиваются и светлеют. Вывалилась из ванной и, оскальзываясь на кафеле, припала к зеркалу — с радужки, словно стекая в зерно зрачка, исчезал ультрамарин, оставляя привычное зеленовато-карее.

Обернулась лицом к общественности.

— Итак? Кто начнет?

— Захожу, а вы лежите, костями наружу светите, и по простыням ленты черные змеями, потом заколотились и ну пером обрастать. Я в крик, за вас и в воду.

— Ясно. Па?

— Конфликт сил. Ведьмачья еще улеглась, как надо, после инициации, а тьма бунтует. Контакт с мощным темным источником был на практике?

Еще какой. Холин в лучшем из своих обликов. Молния сквозь сомкнутые ладони, ветер оттуда, момент единения и едва не случившаяся в его присутствии позорная истерика. Мое молчание восприняли как “да”, чем оно, собственно, и было.

— А вот глотать успокоительное литрами после того, как всю ночь… — завелась Лукреция.

— С чего бы всю? Там дел часа на три-четыре всего!

Возникла пауза и три пары глаз смотрели на меня как-то с подозрением.

— Хм, отложим детали, это неважно, — продолжила ба, — ты все равно что в чулане свою силу внутри себя заперла, еще и спать легла. Кто тебе вообще этот чай дал?

— Твой мастер-кулинар, я попросила, он и дал. Даже не уточнил, как заваривать, я решила, что знает.

Папа молча поднялся и вышел. Годица победно улыбалась. Бабуля если что и подумала, то про себя, но отрываться будет мне, однозначно. Я поплелась прочь из ванной и умотала свое продрогшее тельце в одеяло.

— Даже не думай воспользоваться случившимся, как поводом увильнуть от бала в магистрате, — нудела надо мной Лукреция. — Времени, конечно, мало, но я сделаю, что смогу.

— Что? Это что, сегодня?! Лучше бы вы оставили меня там, где я была.

— А где ты была?

…За порогом пепел и мрак,

За чертою тени и тишь,

У границы тьма и туман.

Я иду и со мною лишь

Те, кого я позову

Оттуда…

Но позвали меня, и сожаления оплетали ноги, стекали с пальцев водой непроизнесенные мысли, тишина забила глаза, и я видела кожей чужое безвременье и то, что они не… Иду…

…Вспышка. Угол просел, тяни. Держу. Перехватила. Приготовились…

…Фаза один, запуск. Первый контур. Стабильно. Рихат, ровнее. Замыкаем. Фаза два… Шаг в два такта. По схеме. Лина, опаздываете… Вижу. Есть. Замыкаем. Пауза. Тайо, ты вибрируешь, не сбивайся. Приготовиться. Переход…

…Вспышка. Угол просел, тяни. Держу. Перехватила. Фокус на меня, сейчас… ударит…

Мы знали, на что шли… Проща…

Я была. Там, где…

Окно распахнулась, ворох серых перьев бросился в лицо. Я отшатнулась и завалилась на постель кулем. Годица принялась закрывать раму, воюя с трепещущей флагом занавеской.

— Ну и ветрище, — прокомментировала полуорка, когда все было закрыто и одернуто. — Никак грозу к ночи надует.

— Это тоже не повод…

— Да-да, я поняла, — прогудела я из укрытия, отходя от воспоминаний о приглючениях после чая, — видишь, лежу и не сопротивляюсь. Можешь делать, что ты там собиралась.

Вечер наступил как-то очень быстро. Я, чувствуя себя скаковой лошадью в новой сбруе, на которую в последнюю секунду перед забегом поставили полцарства и любимые тапки, торчала в холле и думала, плотно ли сидит под корсетом сунутый туда тайком магфон или позорно вывалится, когда я полезу в магмобиль.

В дверь позвонили. Я решила, что это водитель и открыла.

— Мисс Ливиу, добрый вечер. Дознаватель первого ранга священной конгрегации Нодлута Арен-Тан. Я войду?

Знакомый высокий голос, знакомый рисунок в волосах и лицо знакомое. Бордовая мантия, знак — два скрещенных треугольника и меч в центре — и папочка. Я посторонилась, пропуская инквизитора. Мысли заметались вспугнутыми голубями, но, на мое счастье, вниз спустился отец.

— Советник Ливиу. Дознаватель первого ранга священной конгрегации Нодлута Арен-Тан. Мне нужно поговорить с вашей дочерью наедине.

— Только в моем присутствии. — Дома папа был папой, даже когда я косячила, советника Ливиу я видела очень редко.

— На каком основании? — возразил дознаватель. — Она совершеннолетняя. К тому же инициированная ведьма.

— Ведьма, не прошедшая аттестацию и регистрацию не может считаться инициированной и находится под опекой старших родственников до момента официальной смены магического статуса.

— Она некромант-стажер отделения УМН и дипломированный темный маг, я волен провести допрос и без вашего согласия.

— Диплом станет действителен после завершения практики по специальности. Если предмет разговора касается работы в надзоре, у нее есть право требовать присутствия куратора. Мика?

— А… Я… Да. Настаиваю на присутствии мас… магистра темной магии некроманта вне категории Марека Свера Холина, — шалея от происходящего проговорила я и уставилась на отца, тот кивнул, значит, я все делаю правильно.

— Магистр Холин не может выступать в качестве представителя допрашиваемого как непосредственный фигурант дела.

— Тогда, — папа, вернее советник Ливиу, дернул бровью и растянул губы в вежливой официальной улыбке, — только в моем присутствии, дознаватель. Прошу в кабинет.

Мы направились под лестницу и налево.

— Йон? Мика? Мы можем опоздать! О! Добрый вечер, светен. А что происходит? — спускающаяся сверху Лукреция замерла на ступеньках.

— Матушка, подождите нас в машине, мы скоро.

Мы прошли в кабинет, расселись. Папа за столом, я рядом на пуфике, дознаватель напротив папы на стуле. Достал из кожаной папки планшет, стилус и артефакт в виде полусферы с информ-кристаллом внутри. Магфон уперся мне под ребра, от чего дышала я нервно и через раз, а может, не только поэтому. Помнится, Холин советовал прикинуться дурой в случае внеплановой беседы с инквизитором? Что ж, попробую. Я настроилась на вопросы об эльфах и жертвоприношениях, но Арен-Тан удивил.

— Советник, я полагаю вам не нужно напоминать…

— Спасибо, нет, я знаком с процедурой.

— Прекрасно. Мисс Ливиу, Митика Лукреция, разговор будет происходить в присутствии вашего опекуна Йона Тодора Ливиу. Ведется запись. Прошу участников воздержаться от физического и энергетического контакта, а также не использовать дар и вспомогательные элементы. Форму и детали процедуры допроса можно опротестовать после его завершения в стандартном порядке. Итак. Мисс Ливиу, как давно вы знакомы с магистром темной магии некромантом вне категории Мареком Свером Холином?

— С 15 июня, светен. С первого дня практики во 2-м Восточном отделении магнадзора.

— Кратко опишите характер ваших отношений.

Я покосилась на папу — брови пришли в движение.

— Служебные. Он мой куратор по практике, наставник и коллега.

— Вы практиковали процедуру слияние сил?

— Это было один раз и вашем присутствии, светен, во время посмертного допроса в УМН.

— Были ли вам доступны образы вашего партнера во время слияния?

— Нет.

— Ему ваши?

— Нет, светен.

— Как часто магистр Холин пользуется иной формой во время работы.

— В моем присутствии только тогда, когда этого требуют обстоятельства.

— Поясните.

— Я не имею права разглашать детали без соответствующего обоснования, — выдала я и поймала одобрительный взгляд отца.

— Магистр Холин интересовался вашей семьей?

— Да, спрашивал о родителях.

— Вы описали ваши отношения как служебные

— Мы коллеги, его вопросы не касались личного, всего лишь вежливость и участие.

— Интересовался ли магистр Холин хранящимися в семейном архиве дневниками вашей матери магистрессы темной магии Хедвиги Лейны Нери-Ливиу времен ее работы над проектом “Разлом” и инцидента в Иль-Леве?

— Нет, — удивленно ответила я, и волоски у меня на затылке встали дыбом, потому что отец едва сдерживал себя, а еще я впервые почувствовала наш дом — массивный, уходящий глубоко в землю фундамент, подвал и стены из камня, нового и того, что привезли из старой усадьбы, лестницу, перекрытия, стропила и крышу в чешуе черепицы, оконные проемы и звонкие стекла, водостоки…

— Советник, прошу вас держать себя в руках. И вас, мисс Ливиу, тоже.

Я спрятала руки с проклюнувшимися синими когтями в складки платья и посмотрела на отца. Серый глаз налился грозовой темнотой, полуприкрытый зеленый почти сиял, тщательно уложенные перед поездкой волосы снова торчали как придется. Инквизитор нам не нравился: мне, папе и дому. Он спрашивал неприятное. И ба он не нравился тоже. Лукреция ждала нас в холле, я слышала, как она нервничает и злится от того, что нервничает. А раз я слышу ее, значит и она слышит меня и папу, и дом.

— Мисс Ливиу, спрашивал ли магистр Холин о других работах вашей матери по теории слияния? Интересовался ли точными координатами ока разлома, чертежами и выкладками печати порога или артефактом с таким же названием?

— Нет! Я даже не понимаю, о чем вы говорите! Пап?

— Мисс Ливиу, спокойнее. Вам не обязательно понимать, ориентируйтесь на ключевые фразы. Еще пара вопросов.

Я выдохнула и снова посмотрела на отца. Он медленно опустил веки и, кажется, хотел коснуться моей руки, но инквизитор напомнил о контактах, и продолжил.

— Упоминал ли магистр Холин в разговоре с вами или в вашем присутствии следующие термины: “фокус перехода”, “проводник”, “сопряжение граней”?

— Нет.

— Что вы делали в ночь с 14 на 15 июня у старого городского кладбища в Восточном районе у выезда с улицы Звонца на Старынь?

— Я… я там… эээ… предавалась печали.

— В каком смысле? — опешил инквизитор.

— Была расстроена результатами распределения, бегством одного кавалера и… стремлением к общению другого. Но распределением больше.

— Там вы встретились с магистром Холином?

— Да, но тогда я еще не знала, что он, это он.

— Опишите обстоятельства встречи.

— Эм… Кажется, он в тот вечер дежурил в отделении и прибыл на вызов одного из жильцов близлежащих домов. Мое… нарушение общественного порядка восприняли как проявление аномальной активности на территории кладбища.

— Что? Что вы такое там делали?

— Я, светен, пела, — сказала я и потупила взор. Нет, мне вовсе не было стыдно, просто от нервов хотелось смеяться, да и злобный, как демон, Холин, выволакивающий меня из кустов, вспомнился. — Демонстрировать надо?

— Нет, мисс Ливиу, это лишнее. Спасибо.

— Это все? — поинтересовался папа. — Мы опаздываем.

— Да, советник. Приятного вечера.

— Я много чего могу понять, — заговорил отец, когда Арен-Тан нас покинул, — сам по молодости чудил, но ты другого места, чтобы предаваться печали, не могла найти? — Я пожала плечами. — Баньши или гарпия?

— Гарпия.

— Идем, гарпия, — хмыкнул папа и пригладил торчащие волосы, — а то баньши в гостиной уже вся извелась. Но это не значит, что инцидент исчерпан. Просто отложим.