Некромантия. Практическое пособие

Глава 6

У меня дрожали колени, я была мокрая, как мышь, и от магмобиля к отделению шла, придерживаясь за край ограды, с намотанного на запястье шнурка сочувственно светила опаловыми глазами костяная сова. Пока ехали за городом, было еще ничего, на окраине сносно, а дальше начался полный кошмар. Я каким-то чудом никого и ничего не сбила, и даже вспомнила, где какое лево, правое или левое. Холин снова погрузился в свои заумные расчеты и выпал из реальности. Он в той реальности и сейчас находился, потому что мы приехали, а он все еще сидел внутри. Ну и демоны с ним.

Ограда стоянки закончилась, а дрожь в коленках еще нет, но до заветной двери “Только для” было рукой подать. Я и подала. Пакет с вещами выглянувшему наружу Подхолмсу. Хоббит заинтересованно заглянул внутрь, еды не обнаружил и опечалился. Я догреблась до двери, забрала свое и шмыгнула в кабинет некроманта, чтобы быстренько сменить дареное на привычное. Попросила Пышко покараулить и на всякий случай стулом дверь подперла. Но она распахнулась именно тогда, когда платье я уже сняла, а штаны еще не натянула.

— Холин? — вопросил комиссар, и звуки его дивного голоса сплелись с грохотом рухнувшего стула.

Я взвизгнула и изобразила испуганную нимфу, Эфарель воссиял ушами.

— Прошу прощения, — в сторону отвернулся, шторками ресниц глаза занавесил и косит сквозь щелочки на мои… коленки.

Орать “Выметайся!” комиссару при исполнении в его же собственном отделении было бы некультурно, я не стала. И только потащила из пакета рубашку, как вспомнивший о порученной миссии молниеносный хоббит рванулся меня спасать, зацепил краем ботинка коварно высунувшуюся из-за косяка ножку стула и всем своим невысоким, но увесистым телом пнул Эфареля в спину. Не ожидавший такой подлости от подчиненного, Альвине пошатнулся, удерживая равновесие, шагнул вперед и — не удержал. Удержал добротный и тяжелый стол Холина. И меня, и Эфареля. Комиссар прильнул лицом к декольте, а к прочему прочим и, судя по блаженной улыбке, явно не был разочарован. Я попыталась выползти из-под него, и глаза Альвине, одной рукой опирающегося на край стола, а другой удерживающего меня под спину, загадочно потемнели.

— Пышко, а что?.. О! До своего кабинета добежать не успели, комиссар?

Осталось только патрульных позвать, чего уж, пусть все посмотрят…

Эльф мгновенно поднялся, и я отчетливо поняла, что он валял дурака, прикидываясь неловким. Где вы видели неловкого эльфа? До рубашки я так и не добралась. Мало того, вытащенная из пакета одежда лежала на полу, а на меня теперь еще и Холин смотрел этак оценивающе. Краска бросилась в лицо, в глаза плеснуло синим… Я-Сова подобрала за спину свисающие с края стола серые дымчатые крылья и подергала правой лапой, на которой мотался шнурок с кулоном.

— Угу! — многозначительно и со смыслом сами понимаете, каким, сообщила я в бесстыжие рожи, слегка расплывающиеся из-за свойственной совам близорукости. Гордо развернулась спиной и, подволакивая лапу с кулоном, неловко сковырнулась с обратной стороны стола на пол.

Возвращаться в мир людей не хотелось, поскольку после оборота я буду вообще без белья. Кто-то вышел, а чья-то рука подобрала и сунула мне под стол оброненные одежки. Сверху шлепнулась форменная мантия. Не моя трофейная, а Холина. Я угрожающе пошипела, раздались шаги, звуки поднимаемого с пола стула, дверь закрылась.

Какого демона Эфарель делал тут в такое время? Ему тоже общественные работы назначили? Я пришла в себя и возилась с одеждой прямо на полу. Может без белья и свободнее, но я чувствовала себя какой-то незащищенной, потому не побрезговала и мантией, и только потом решилась подняться. Не зря. Холин и не думал покидать кабинет — сидел на стуле, закинув ногу на ногу, и продолжал свою жутко-научную непонятно вычислительную деятельность. Брови сдвинул, лоб наморщил, такой весь серьезный, сосредоточенный и… голодный, видимо. Вон стилус грызет. Я бы сейчас тоже погрызть не отказалась.

— За созерцанием направо, до конца коридора, дверь с инициалами А и Э, — сообщил мне некромант и поднял глаза. — У тебя, между прочим, уже смена началась, а ты даже в журнале прихода не отметилась и номер значка в системе не зарегистрировала.

— Какое еще номер? У меня же стажерский, без права.

— Теперь “с”. Временно повышена до завершения моей временной профессиональной ограниченности. Получить, расписаться, приступить к работе.

Я вымелась за дверь, но сунула обратно голову.

— Мастер Холин!

— Ну?

— Спасибо!

— Эфареля иди благодарить, он оценит и возрадуется безмерно, — пробубнел некромант, возвращаясь к своим цифрам.

— Я за подарок. Красивый.

— Принято, восторгаюсь. Кстати, о красивом. Будешь наплевательски относится к вещдокам, я про эльфийский кулон, который мальчишки из кургана принесли, лишу премии.

— А у меня есть премия?

— Теперь нет.

Я приуныла и ретировалась. Получение нового значка ознаменовалось торжественным извлечением оного из ящика стола, открытием футляра и, собственно, вручением. Затем от меня потребовали личный идентификатор, каплю крови и расписаться в куче бумаг. Пышко тыкал коротким пухлым пальцем, я расписывалась, не особенно вникая в смысл документов, изложенных на тарабарско-канцелярском.

— К комиссару потом еще зайди, раз уж он еще тут, там тоже у него где-то что-то. Если не забоишься, — и хохотнул.

— А чего он тут вообще?

— Да ботва его знает… Явился днем, очами сверкает, злой, будто его с… Гарпия, а ты уже самостоятельная? При тебе говорить всякое такое можно? А то я сомневаюсь иногда.

— Жги!

— Так, ага. Явился, значит, злой, будто его с девицы в самый интересный момент сдернули, и давай с проверками ко всем ходить, наверстывать, значится. Потом собачился с кем-то по магфону, ну знаешь, как эльфы умеют, культурно так, но сердце на пятки давит. Потом уехал, значок вот привез и документы и сел вас ждать. Ты бы пошла, дорасписывалась, где надо? Он вроде успокоился уже, после тебя-то.

Я не стала признаваться, что беспокойства Эфареля как раз-таки с меня и начались, и не пошла. Ну его, прикидывается скромником, щеками розовеет, а потом раз и на стол. Но… до чего же красивый, паразит. И целуется хорошо. Хоть и не совсем при памяти была, а все равно помню, как…

— Ливиу! — рявкнул надо мной Холин. — Подбери слюни с документов и хватит предаваться фантазиям о ясных очах и крепких объятиях, долг не ждет. Десять минут на сборы по форме и на выход.

Некромант вышел в сумерки, я уставилась на Подхолмса.

— Магнитные бури сегодня что ли, или Пятно пониже село, иначе с чего они все чудные? — протянул хоббит, задумчиво пожевывая полоску вяленой рыбы. Проследив за моим алчущим взором, Пышко счел за лучшее поделится, теперь мы жевали в унисон.

— А цтрашный наш обычно чем занимается, — почему-то шепотом спросила я.

— Спит в кабинете, читает что-то, чаще слоняется не пойми где, но на вызовы отвечает всегда, к утру приходит и спит пару часов. Ну, до тебя было так. Хорошо было.

Я изобразила обидку, забрала из кабинета Холина протокольный рюкзак с лопатой и отправилась наружу. Некромант был на стоянке и пожирал глазами красный феррато Эфареля. Не знаю даже, чего в его взгляде было больше, зависти пешехода поневоле или желания насовать травы в систему охлаждения. Заметив меня, Холин направился к патрульному магмобилю и на место водителя сел, чем несказанно меня обрадовал. Побросав добро на заднее сиденье, устроилась впереди. Снова запахло конфетами. Не некромант, а кондитерская лавка.

Я даже спрашивать не стала, куда мы едем, а вот зря, может пересидела бы в отделении. Пожалуй, впору купить себе тут участок и оборудовать малогабаритный склеп со всеми удобствами, ну, или палатку поставить, потому что кладбище это уже было мне практически, как дом.

Проехали мы чуточку дальше, где одиноким оплотом жизни возвышался трехэтажный многоквартирный дом, за ним, боязливо прячась в тенях, жались двухэтажки коттеджного типа. За многоквартирником дорога заканчивалась и начинался пустырь, популярное место сбора цыкан и гулей. Видно не было ни тех, ни других, но это ровным счетом ничего не значило.

Не сказав ни слова, Холин молча ушел в закат, вернее, в ту сторону, где закат обычно бывает. Стемнело, как всегда, быстро, хотя выезжали мы еще в сумерках. Луна не взошла, и некромант подсвечивал себе путь скользящим впереди, у самой земли, светляком и магфоном, который держал в руке. Подтянутая фигура мастера, таинственно темнеющая в облаке синеватого света, удивительно органично вписывалась в окружающий пейзаж. Не хватало зловещей музыки и голоса диктора, бубнящего что-нибудь пафосно-героическое за кадром. Так обычно начиналась половина из пересмотренных мною в подростковом возрасте старых сериалов о томноглазых повелителях мертвых и суровых борцах с нежитью с тонкой душевной организацией. Где-то в стороне взвянул гуль, наверное, увидел нас с мастером и обрадовался, что теперь он тут не один, а то темно и страшно.

Бросилась догонять, сжав в руках древко лопаты. Ее я забрала, а вот на рюкзак, который мастер всегда сам таскал, у меня рефлекс не сработал. Ну и демоны с ним. С рюкзаком.

А затем я лицезрела картину, уже виденную мной днем у кургана. Холин топтался на пяточке метра три в диаметре и никак не мог определится с дислокацией, отчего злился и шипел под нос всякое. По звукам вроде речевые формулы заклятий, а по интонации — натуральный мат. Судя по его метаниям, он искал центр находящегося примерно под нами рунного круга. Что мешало ему больше, печати ограничения или земля и камни под ногами, было неясно, он одинаково костерил, что одно, что другое. Приближаться к нему на расстояние вытянутой лопаты я опасалась, еще покусает. Потом ему в голову что-то ударило. Он решил, что идея, а я считаю, что дурь. Но когда меня кто спрашивал?