Незримое пламя (СИ)

Глава девятнадцатая

— Надеюсь, нас не ждёт ещё три зала с «Сотней», — рассеянно сказала Мила, пересчитывая по дороге оставшиеся болты для турели. Даже мне со стороны было видно, что их стало меньше как минимум в два раза по сравнению с моментом, когда мы вошли в гробницу.

— Вряд ли, — сказал я. — Геймдизы «Анимы» лентяи, но не настолько же? Да и какое это отчаяние, если испытание повторят? Это уже гринд.

— По вопросам гринда — это ко мне, — хмыкнул Ронан. — Но с местными правилами респа мобов даже на гулях нормально не нафармишь, а тем более… Стоп.

Мародёр замер, напряжённо всматриваясь в пространство впереди, и мы с Милой сделали то же самое. Точно такой же коридор с мерзким оранжевым светом, как и все прочие. На первый взгляд — ничего необычного.

— Выход? — предположил я.

— Хер там был. Ловушка.

Ронан присел на четвереньки, уставившись на ничем не примечательный участок пола, хмыкнул и ткнул в него пальцем. Мы вздрогнули. Ничего не произошло. Он встал, сделал шаг назад и повторил процедуру кончиком своего двуручника — с тем же результатом.

— Нажимная плита. Банальщина, но эффективно. Срабатывает только если наступить всем весом. Видите щель в стене на уровне наших шей? Отсюда по ходу вылетит тонкое лезвие, которое попробует снести нам бошки. Просто обходим по противоположной стеночке и идём дальше.

Несмотря на развязную иронию Ронана, в воздухе повисло небольшое напряжение, случайные разговоры прекратились. До этого гробница играла по достаточно чётким правилам, в которые не входили ловушки в коридорах. Теперь, очевидно, входят — значит, не отвлекаемся.

— Ещё одна, по центру. Перешагиваем строго как я.

— Обходим слева, затем сразу справа.

— Шаг в шаг за мной, пока не скажу «стоп».

Ронан снова был на высоте, проводя нас через коридор, стены которого были напичканы смертью. По крайней мере для меня — я допускал, что у ребят хватало очков здоровья, чтобы пережить как минимум одну ловушку, но приятного всё равно мало. Казалось бы, сохранились буквально полчаса назад, а умирать всё равно совсем не хочется.

— Где-то я уже такое видел, — пробормотал я, не обращаясь ни к кому, но как бы ненароком в сторону гримуара. — Нажимные плиты, ловушки…

— У меня в башне, между прочим, были загадки и качающиеся топоры, — с достоинством ответил Маэстус. — А не какая-то ерунда, спрятанная в стенах.

— Цыц, — беззлобно сказал Ронан, не оборачиваясь. — Тут ещё одна, на редкость всратая. Любовь моя, не поможешь?

— Что там? — Мила подошла поближе, и парочка погрузилась в обсуждение механизма «на редкость всратой» ловушки. Обойти или перешагнуть её, судя по всему, не выходило. Проползти — тоже, щели в стенах теперь располагались на любой доступной высоте.

— Нихрена не понимаю, — сплюнул на пол Ронан. — Весь участок метров на пять вперёд утыкан этими грёбаными плитами, стык в стык. Кто это должен нормально пройти, кенгуру?

— Не обязательно, — сказала Мила, приседая и разминаясь. — Какой у нас мировой рекорд по прыжкам в длину?

— В реале-то? Типа метров девять.

— Тогда что нам какие-то пять?

Прежде чем Ронан успел возразить, Мила почти без разбега сиганула вперёд, перемахнув через означенные пять метров одним изящным прыжком. Учитывая здоровенный мешок у неё за спиной и деревянную «броню» из турели это выглядело крайне впечатляюще. Но по приземлении её левая нога опустилась на сантиметр левее, и плита под ней издала отчётливый сухой щелчок.

ВЖЖЖЖИУЗЗЗЗЗЗ!!!

«Тонкое лезвие» на деле оказалось чем-то вроде лезвия циркулярной пилы. В количестве трёх штук. Они резко и одновременно выдвинулись из стены, бешено вращаясь и издавая жуткий металлический визг. Вихрь металла скрыл от наших глаз Милу, и я увидел, как лицо Ронана стремительно побледнело.

— Я цела! — раздался голос Милы, едва слышимый за адской какофонией.

— Слава богу, — прошептал Ронан, тяжело переводя дух.

Где-то через полминуты пилы втянулись назад с той же скоростью, что и выдвинулись. Если бы они задели любого стоящего на плите человека — даже чужака с парой сотен хп — без вариантов превратили бы его в груду свеженарубленного фарша. Миле повезло, что она попала в безопасную зону и вовремя отступила от ловушки.

— Дура! — рявкнул мародёр, к лицу которого вернулся привычный цвет. — Раз сохранились, так сразу играем в камикадзе?! По жопе давно не получала?!

— А кто меня отшлёпает, ты что ли?! — расхохоталась Мила в ответ. — Ты сначала допрыгни! Ловкости-то хватит?

— Вот на такие случаи пяток нераспределённых очков и оставил, — буркнул Ронан, в свою очередь тоже разминаясь. Его прыжок получился не таким изящным, но, с другой стороны, и плиты он в конце не задел — Мила поймала и подстраховала. Вместо шлепков пара обменялась долгим поцелуем. Через несколько секунд я деликатно кашлянул.

— Ребят, не то чтобы я хотел вас прерывать. Но вы ничего не забыли?

— У тебя же этот телепорт твой, Макс, — сказала Мила. — Давай уже к нам.

— «Телепорт» только метров на двадцать, и с точностью большие проблемы, — хмуро напомнил я. — Ближе никак.

— А ловкости сколько?

— Восемь. На шестом вложился в инту и телосложение.

— Беда.

Ребята снова начали шушукаться, обсуждая варианты, но теперь до меня доносились только обрывки, типа «блокануть пилы» или «а если перебросить?». Я с сомнением посмотрел на свой верный посох, вспоминая, как в своё время воспользовался копьём как шестом для прыжков в схожей ситуации. Но и там получилось спорно — если бы в угодившем в меня под конец дротике был смертельный, а не усыпляющий яд. Ошибусь тут, и ловушка просто пошинкует в капусту.

— Ты обратил внимание на время активации? — донёсся из гримуара задумчивый голос Маэстуса.

— Не то что бы… Секунда, кажется?

— Полторы. Механизм рабочий, но сказывается возраст. Даже умелый атлет успел бы проскочить, набери он разбег.

— Это совет? — с подозрением спросил я. Казалось бы, при чём тут атлетика, если я даже перепрыгнуть не мог, а уж разогнаться и подавно…

— Нет, просто люблю излагать случайные факты, — слегка ядовитее чем нужно ответил некромант. — Кто тут решил стать пиромантом, я или ты?

На секунду я почувствовал себя абсолютным идиотом. Я настолько привык применять «Поступь саламандры» в боевых условиях, что сейчас застопорился и даже о ней не подумал. Но разгон разгоном, а останавливаться тоже как-то нужно…

— Эй вы, двое! Если не поймаете меня, то ждите реса четыре часа!

Вскоре кошмарный визг пил «мясницкого коридора», как окрестила его Мила, стал чем-то обыденным. Примерно каждые двадцать-тридцать метров Рон командовал остановку, и мы повторяли одну и ту же схему — два прыжка и рывок. Два прыжка и рывок. Сперва ребята обменивались шуточками после каждого прыжка, но метров через сто игривое настроение сошло на нет. Занятие выматывало, от оранжевого освещения болела голова, а по ушам раз за разом проезжал скрежет металла ловушек. Вскоре свободное место между участками с нажимными плитами начало сокращаться, пока не началось чередование «пять метров пола — пять метров ловушек». К концу второго часа мы расположились на небольшой перерыв, кое-как уместившись на свободном пятачке.

— «Путь отчаяния», чтоб его… — ворчал Ронан, отпивая воду из фляги маленькими глоточками.

— А что тебе не нравится? — спросила Мила. — Всё правильно назвали. Я вот уже потихоньку начинаю отчаиваться.

— Назвали правильно. Потому и хреново.

Дальше выросли размеры плит-ловушек, заставляя Милу и Ронана использовать каждый сантиметр свободного места для разгона. После четвёртого прыжка Ронан не долетел на добрые полметра. Он быстро сориентировался, но выскочившее из стены лезвие рассекло ему предплечье на десяток урона, оставив кровоточащую рану. Так прошло ещё полчаса. «Поступь саламандры» экономила мне выносливость, но и этому был предел. Мы жутко вспотели, нам не хватало воздуха.

— Приехали, — прохрипел мародёр, останавливаясь перед очередной зоной с нажимными плитами. — Пассивка отказывает, я больше не могу оценить размер этого говнища. Шесть с половиной или семь метров, не меньше.

— Зараза, — прохрипел я в ответ. — А конца даже близко не видно. Мы что, ходим по кругу?

— Не сходится. Паттерн плит и щелей везде разный. Я хер знает как это проходить, но через пару прыжков мы просто станем мясом.

— Я могу врубить «Поступь» и бежать до максимума. Если повезёт, в конце будет какой-нибудь выключатель.

— Сколько твой форсаж пашет?

— Пятнадцать секунд.

— Зашибенный план. Ну пролетишь ты на нём метров двести, а дальше? Тоже в мясо.

— У тебя есть вариант получше? — спросил я несколько более раздражённо, чем следовало. Ронан был явно готов ответить в том же духе, но не успел.

— У меня есть, — негромко сказала Мила, изучая ближайшую стену и потолок над ней. — Но сначала мне нужен мел.

На стене «мясницкого коридора» возникла схема последнего зала гробницы и пути, который мы выбрали. Расстояние, время, чередование ловушек — Мила чертила всё не так быстро, как Ронан, но последовательно и аккуратно.

— Ни хера себе, — выдохнул мародёр через пару минут, рассматривая рисунок. Я молча с ним согласился.

— Мы не ощущали наклона и не видели поворотов из-за этого мерзкого света, — сказала Мила, пряча мел и утирая пот со лба. — Но вы оба правы. Только это не круг, это спираль.

Спираль, постепенно заворачивающая наверх. По которой, если верить схеме, мы уже намотали несколько витков. И продолжили бы наматывать, пока не упёрлись бы… в стену? В обрыв с шипами на дне? В бесконечно длинную вереницу нажимных плит?

— Я поняла суть третьего квеста. Сначала кажется, что тут простое испытание на внимательность и ловкость, но затем кто-то обязательно оступится и погибнет. Партии снова и снова придётся начинать заново, пойдут ссоры, но в итоге пройти не сможет никто. Чтобы выбраться, нужно немного выйти за рамки. Рон, подсадишь?

Сидя на плечах у возлюбленного, Мила пригнулась, чтобы не упереться головой в потолок. Она начала прощупывать плиты одну за другой, морщась и упираясь в них ладонями со всей возможной силой. Сперва это занятие казалось необоснованным, бессмысленным. Но четвёртая плита дрогнула и поддалась, неохотно открыв за собой черноту тайного хода.

— Есть, — прошептала Мила. — Победа.

Она подтянулась и забралась вглубь прохода, затем свесившись и подав Ронану руку помощи. Спустя несколько минут туда удалось втянуть и меня. Поддавшаяся плита, задетая моим неуклюжим подъёмом, отправилась вниз, разлетевшись вдребезги и вызвав к жизни последний визг лезвий-пил. Из-под наших ног он звучал приглушённо и жалко.

Пространство над «мясницким коридором» оказалось значительно более тесным — Рон цеплялся макушкой за потолок — и было полностью лишено освещения. Мила зажгла факел, и мы двинулись вперёд, пока не упёрлись в вырезанные в скале грубые каменные перекладины, образующие вертикальную лестницу, ведущую далеко наверх. Чертыхнувшись, Мила потушила факел — для подъёма требовались две свободных руки. Карабкаться пришлось без света, что в свою очередь здорово било по нервам. Я вспомнил неяркое голубое сияние, исходящее от Эми, и моё сердце болезненно сжалось. Если бы она просто была тут, даже без свечения, мне бы стало легче.

Подъём прервался резко — Ронан матернулся, ударившись головой об камень и потратил пару минут, судя по звукам, отодвигая новую плиту. Мы все выбрались в новое место, залитое таким же непроглядным мраком, пока Мила снова не подняла факел.

— Да вы, нахрен, шутите, — с выражением сказал мародёр, выразив тем самым мнение всей партии.

Единственное отличие этого коридора от того, который мы покинули с полчаса назад, заключалось в отсутствии освещения. От узоров на стенах всё ещё мутило, но сейчас скорее просто по ассоциации — отвратительная магия исчезла вместе с оранжевым светом. Одно направление коридора, примерно ведущее в направлении зала с постаментом, было намертво завалено обломками камня.

— Может, сразу потолок проверить? — предположил я, но мы только потратили десять минут, пока Мила безуспешно пыталась найти подвижную плиту.

— Глухо, — коротко сказала она, спрыгивая с плеч Ронана. — Попробуем подальше, между ловушек.

И те не заставили себя долго ждать — правда, они оказались уже не такими, как внизу. Сперва это были лишь раздробленные и выломанные нажимные плиты — мародёрское чутьё на них не реагировало, они не могли активировать механизмы в стенах. Затем на полу стали попадаться обломки острого металла, тускло отражающие свет факела и не способные причинить нам вред. Но худшее ожидало дальше — через полчаса похода по мёртвому коридору «трупы» ловушек начали преграждать путь.

Изломанные, погнутые, искорёженные диски-лезвия торчали из стен — где наполовину, где целиком, заставляя пригибаться, прижиматься к камню или даже пробираться ползком. Учитывая то, что пол теперь был попросту усеян теми же обломками, мы тут же заработали себе несколько неприятных порезов. На пустых участках Мила регулярно забиралась на плечи Ронану и простукивала потолок, но нового хода нигде не было. Напряжённая внимательность и рутинные прыжки с рывками сменились на изматывающую осторожность против тонн мёртвого, но не менее опасного металла. Коридор словно ощерился тысячью прогнивших зубов, а мы изо всех сил пытались не стать его обедом. Так продолжалось какое-то время — наверное, больше часа — пока не поранилась Мила.

Если порез на предплечье мародёра стоил ему десятка очков здоровья, Мила лишилась аж пятнадцати, глубоко пропоров основание шеи. Рана тут же была перебинтована, и дебаф «Кровотечение» быстро спал, но по глазам Ронана я видел, что с него достаточно. Мила тоже заметила это и попыталась его успокоить, но было поздно.

— Я сыт по горло этим сраным дерьмом, — прошипел он, доставая из-за спины двуручный меч. — Нас нагибает грёбаная гора ржавчины, а мы молчим? Ну так я больше молчать не буду.

— Рон, давай сначала передохнём, а потом…

— Нет, любимая. Сначала мы расчистим дорогу, а затем уже передохнём, — в его голосе звенело нездоровое веселье. Мила коротко вздохнула и оттащила меня назад, за его спину. Ронан повёл плечами и предупредил:

— Сейчас будет капельку громко.

До этого момента я не подозревал, что у мародёра могут быть такие скиллы — и Ронану удалось меня удивить. Удар его меча породил силовую волну, сминающую и крошащую ржавый металл впереди. Звук и в самом деле вышел оглушительным, но вскоре смолк, задавленный глухим пространством коридора. Ронан двинулся вперёд, ритмично взмахивая двуручником и расчищая дорогу.

— А что, на щитоносце это бы не сработало? — спросил я, вклиниваясь в паузы между взмахами.

— Пашет только на объекты. Двери выносит только в путь.

С новым методом наше продвижение не стало быстрее, зато стало заметно безопаснее. Я не стал спрашивать, сколько Ронан был готов применять навык расчистки, но тот определённо требовал плату — маной или выносливостью. Пот стекал по лицу мародёра гораздо обильнее, чем раньше, и Мила взялась вытирать его после каждого третьего удара. Затем после каждого пятого. А затем перестала, заставив его недовольно заворчать.

— Всё, отдых, — строго приказала она, присаживаясь на расчищенное от обломков местечко и доставая флягу. — Хочешь заранее получить «Усталость» и заночевать тут?

Ронан не хотел — и молча подчинился. Наш передых вышел ужасно коротким, не больше чем на пять минут. Ровно до нового дрожания земли.

Только на этот раз трясся не только пол, а всё пространство коридора вокруг нас. Дрожь нарастала, словно разбуженная злостью Ронана и его прямолинейной попыткой уничтожить преграду вместо того, чтобы обойти её. Мы вскочили на ноги, не зная, как реагировать — бежать вперёд, назад или просто ждать, пока всё затихнет?

Оно не затихло, а продолжало нарастать.

— Уходите, — вдруг раздался голос Маэстуса, молчавшего последние несколько часов. — Мне знаком этот шум — так сдвигаются стены!

Мы колебались ещё несколько секунд, пока словам некроманта не нашлось отчётливое визуальное подтверждение. Там, откуда мы пришли, стены коридора неумолимо ползли друг к другу, не обращая внимания на застрявший в них металл. Ассоциация с пастью достигла своего пика — нас буквально пытались пережевать. Не сговариваясь, мы рванули вперёд.

Многочисленные порезы ныли и кровоточили, отнимая драгоценные очки хп за каждое резкое движение. 37 из 90. 36 из 90. Поднырнуть под «слипшуюся» конструкцию из трёх пил, перешагнуть через следующую, обогнуть третью. Прижаться, пригнуться, проползти на коленях, стараясь не думать о доносящемся из-за спины скрежете сминаемого железа. Если бы не ребята, направляющие мой отчаянный побег и убирающие с дороги самые опасные и коварные куски лезвий-пил, я бы скорее всего уже давно отправился на перерождение. Партия спасала меня ценой драгоценного времени, ведь вдвоём Мила и Ронан могли бы держать темп, постоянно обгоняя преследующую нас смерть. Со балластом в виде меня — нет.

— Впереди выход! — внезапно рявкнул Ронан, неизвестно как разглядевший что-то сквозь ржавый лабиринт. — И он закрывается!

Спустя несколько секунд увидел и я — массивная каменная дверь медленно опускалась сверху вниз, грозясь замуровать незваных гостей в пасти голодного коридора. До неё оставалось не так много — метров тридцать — но концентрация ощетинившегося острого металла на этом куске была максимальной. Добежать было невозможно, и мне оставалось лишь молиться несуществующим добрым силам виртуального мира «Анимы», чтобы не застрять после задуманного.

«Шаг сквозь тень». Мой лоб больно стукнулся об камень двери, перед глазами заплясали разноцветные искры. Не думать, подставить плечо — чтобы хоть на секунду замедлить безжалостный механизм. С тем же успехом я мог бы встать под гидравлический пресс для уничтожения старых автомобилей. Идиот, выучил бы «Мощь ифрита», усилил бы посохом…

Посох. Если он не терял прочность и не требовал ремонта, можно ли считать его неразрушимым? В худшем случае я не только не спасу ребят, но и потеряю своё основное оружие, незаменимый инструмент, подарок Эми…

Выбросив из головы всю эту чушь, я впихнул посох с «Сердцем демона» в последнюю секунду как подпорку, пока оставалось место. То-то Эми бы «обрадовалась», узнав, что я колеблюсь перед попыткой спасти друзей от ужасной болезненной гибели и последующей потери памяти. Больше всего я боялся, что услышу глухой треск, а дверь продолжит закрываться… Но посох держался.

Мила и Ронан добрались до двери почти одновременно и вылетели через неё с разницей в долю секунды. Я попытался выдернуть посох, но тот застрял намертво и не поддавался. Не успел я запаниковать, с двух сторон древко схватили четыре руки и дёрнули с силой, которую я бы не смог получить даже с «Мощью ифрита». Каменная дверь, лишившаяся подпорки, ухнула вниз, запечатывая своим грохотом грохот смыкающегося за ней коридора. Пасть захлопнулась, но мы остались живы.

— Съел, сволочь? Съел, да?! — нервно расхохотался Ронан, выставив в сторону двери обе руки с оттопыренными в универсально понятном жесте средними пальцами. — Нахер пошёл, понял?!

Мила успокаивающе погладила его по плечу. Ребята выглядели кошмарно — там, где их не прикрывали доспехи, одежда висела клочьями, многочисленные порезы продолжали кровоточить. Даже я на их фоне смотрелся чуть более выгодно — неудивительно, учитывая, что это они меня оберегали по дороге, а самый опасный кусок я пропустил благодаря «Шагу». Закончив демонстрировать своё превосходство над «коридором-пастью», Ронан тут же взялся за перевязку себя и Милы. Я же воспользовался моментом, чтобы осмотреться.

Это был самый, пожалуй, компактный зал из всех, что мы видели в гробнице — абсолютно круглый, не более восьми метров в диаметре. Гладкие стены без каких-либо узоров и рисунков, оба выхода расположены друг напротив друга и запечатаны одинаковым образом. У предыдущих залов частенько попадались высокие потолки, но здесь складывалось ощущение, что мы находимся на дне колодца. Единственной выделяющейся деталью была своеобразная скульптура ровно по центру, укреплённая на знакомом постаменте. Я подошёл поближе, чтобы разглядеть её — это оказалась большая каменная чаша, вырезанная в виде двух сложенных «ковшиком» ладоней. Внутри виднелось древнелангийское письмо.

— «Водою вашей, до краёв», — любезно перевёл Маэстус. — В расшифровке нуждается?

— Наполнить, наверное же? — неуверенно предположил я, прикидывая глубину чаши. Глубина внушала, ширина тоже.

— Чтобы залить такой объём, понадобится около двадцати моих фляг, — заметила перевязанная Мила, подходя ближе. — Полных, а не наполовину пустых.

— Сначала они отобрали наши корешки, — недовольно сказал Ронан. — А теперь пытаются лишить воды? Слушайте, а если я туда…

— Рон!

— Уже и пошутить нельзя!

Я мрачно воззрился на стилизованную чашу. Одна из моих первых смертей в «Аниме онлайн» была как раз от жажды, и повторять её совершенно не хотелось. Паршивая, злая и очень обидная смерть.

— Если мы останемся здесь и не сможем выбраться, мы всё равно останемся без воды, — медленно сказал я. — Будем надеяться, что «до краёв» –это просто метафора, и здесь такой же подтекст, как и у глиняной статуи. Безопасный проход за жертву.

— Мы типа по пути отчаяния пошли, не? — хмыкнул мародёр. — На пути жертвы там глаза себе вырезать и всё такое.

Я молча достал бурюдк из шкуры мантикоры, мысленно отметив правоту Милы — внутри оставалось не больше половины. Драгоценная вода полилась прямо в подставленные каменные ладони, рассеивая вокруг ореол мельчайших брызг. Я тяжело сглотнул. Смертельно захотелось сделать последний глоток, но если система воспримет это как признак слабости…

— Сработало! — неверяще воскликнула Мила. — Сразу сработало. Дверь открывается!

Обернувшись, я убедился, что она права. Каменная плита, заменяющая дверь напротив того прохода, откуда пришли мы, медленно ползла наверх. Хватило всего одного полупустого бурдюка? Приятная неожи…

И тут из проёма полилась вода.

Пожалуй, «полилась» было слишком мягким словом. Выплеснулась. Хлынула. Ударила, словно ей выстрелили из здоровенной пушки. И вовсе не чистая и прозрачная, какую я пожертвовал алтарю, а грязная, рыже-бурая, перемешанная с грязью и песком. Зал заполнился моментально, и нас закружило по нему в нелепом водовороте с той самой треклятой чашей в центре. Она, кстати, не спешила погружаться под воду — одновременно с тем, как всё больше открывалась дверь, постамент с «ладошками» поднимался всё выше и выше, выдвигаясь из толщи камня. Через несколько секунд партия умудрилась уцепиться за чашу, чтобы не пойти на дно со всем эквипом. «Колодец» наполнялся водой с неприличной скоростью.

— Серьёзно? — выплюнул я, одной рукой пытаясь удержать заплечный мешок, так и норовивший выскользнуть и уплыть подальше. — Зал, который заполняется водой, прямо за коридором с ловушками? Ничего более штампованного они придумать не могли?!

— Беру свои слова назад, давайте лучше залы с «Сотней», — добавила Мила.

— Хорошо, что мы Уилла с собой не взяли, — невесело хохотнул Рон. — Он бы на ногах устоял, но потом так и не всплыл…

Мы пытались шутить, но ситуация явно была насквозь паршивая. Партия не успела отдохнуть, не успела зализать раны — а всё потому, что я поторопился с решением и ошибся. Надо было выливать все фляги одновременно? А может…

Ронан чуть не соскользнул в воду, выругался и подтянулся, уцепившись за чашу обеими руками. Та еле заметно дрогнула и вдруг прекратила подъём — а вместе с этим остановилась вода. Мила кое-как зажгла факел и подняла его повыше. Мы плавали примерно на середине высоты «колодца» — отсюда можно было даже рассмотреть потолок зала, такой же гладкий, как и его стены. Ни малейшего намёка на выход, кроме двери снизу, откуда нас затопило. Блеск. Хотя бы получили шанс передохнуть.

— Что, надо было нажать посильнее? — спросил мародёр. — Так я могу хоть с ногами в неё залезть, не вопрос.

— Нет, нет, тут явно что-то другое, — пробормотала Мила. — Мы что-то упускаем. Если я нырну и поищу дверь…

— То нихера в этом говнище буром не увидишь, без света тем более.

— Найду на ощупь. Я телосложение апнула до тридцати пяти, это полные пять минут без воздуха. Не скучайте.

Мила передала факел Ронану и бесцеремонно кинула свой мешок в чашу, через минуту туда же отправилась деревянная броня-трансформер. Сделав глубокий вздох, она погрузилась под воду, используя каменную колонну постамента как ориентир. Вскоре её было уже не разглядеть.

Я ещё раз осмотрел каждый сантиметр стен вокруг нас — никаких зацепок, рычагов и окон. Почему мы остановились именно сейчас? Мила права, мы что-то упускаем, но под водой ли это «что-то»? Намокшая мантия и мантикорий плащ каждую секунду напоминали о себе, вцепившиеся в чашу руки потихоньку начинали уставать. Я мог сколько угодно ругаться на штампы, но в псевдо-египетской гробнице на краю пустыни всё же в последнюю очередь ожидал угодить в воду.

— Ты бы вычерпал водичку назад в бурдюк, — подал голос Ронан с другой стороны чаши. — Даже если сдохнем тут, она потом ещё пригодится.

Предложение было вполне разумным, но когда я отодвинул мешок Милы в сторону, то страдальчески поморщился. То невеликое количество чистой воды, что я вылил в чашу, обрело насыщенный розовый цвет. Ронан переусердствовал, опираясь со своей стороны, надавил руками слишком сильно, и теперь из-под одной из повязок на дно «ладошек» сочилась тонкая, но постоянная струйка крови. Пить такую смесь стал бы разве что не брезгливый вампир.

— Кровоточишь, — вздохнул я, кивая на струйку. — Не больно разве?

— Да блин, у меня ща что только не болит, — сплюнул Ронан, поднимая руку и наскоро поправляя повязку. — Двадцать хитов сцедил, чтоб его…

Снова едва заметное дрожание — и постамент с чашей продолжил подъём одновременно с уровнем воды. Ронан не удержал факел, и тот с шипением погас в воде. Впрочем, приближение потолка почему-то ощущалось и без света. Я ожидал услышать привычный поток брани, но мародёр сохранял молчание.

— Рон, ты там не утоп?

— Нет, — голос Ронана был спокойным и холодным, а через секунду чаша вновь остановилась. Я попытался на ощупь выловить факел, но Ронан сам зажёг новый и передал мне. В его свете я разглядел, что его левая рука полностью лишилась повязки, и на дно каменных ладоней снова стекала кровь.

— Это всё грёбаный развод, — с тем же ледяным спокойствием сказал мародёр, придерживая руку в одном положении. — «Жертва», «отчаяние», один хер. Везде рассчитано на то, что кто-то добровольно сдохнет.

— Ты имеешь в виду…

— «Водою вашей», то есть кровью. Видишь, пока капаю, оно стоит. А теперь, как думаешь, много до краёв надо?

Я прикинул на глаз и похолодел. Много, слишком много. Даже если я разрежу себе запястье и присоединюсь к Ронану, а затем Мила вынырнет и сделает то же самое — не хватит. Мы раньше получим «Усталость» и утонем в грязной жиже.

— Короче. Вы с Милой добирайтесь до конца и добивайте квест, а на обратной дороге вправите мне мозги.

Я не успевал его остановить при всём желании. Ронан без лишних слов вынул из-за пазухи короткий кинжал и, зажмурившись, с размаху полоснул себя по горлу. Точнее, попытался полоснуть — вылетевший из воды кулак ударил его прямо в лоб, заставив дёрнуться и отпрянуть. Кинжал задребезжал на дне чаши, а Ронан чуть было не пошёл ко дну, но был подхвачен той же рукой. Рука принадлежала промокшей насквозь и страшно злой Миле.

— Совсем долбанулся, дебила кусок?! — рычала она, умудряясь цепляться за чашу одной рукой и трясти возлюбленного свободной. — Решил спокойненько просохнуть на респе, пока мы тут мокнем?! Хер тебе в задницу!

— Чаша… кровь… — булькал Ронан в своё оправдание.

— Я догадалась, — хмыкнула Мила. — Но если ты ещё раз вздумаешь самоубиться рядом со мной — сама убью, понял?

Вода прибывала. Через минуту до потолка можно было дотянуться поднятой рукой. Но я был согласен с посылом Милы — лучше такой нелепый вайп, чем играть по правилам гробницы и сцедить всю кровь с одного из нас. Если задуматься, весь «Путь отчаяния» постоянно подталкивал к жертвам. Сперва бесконечные ловушки, которые под конец становились попросту непроходимыми, затем побег по второму коридору — и там, и там должны были отсеяться недостаточно быстрые и выносливые. Теперь этот зал с совсем уж прямым, грубым посылом — платите кровью или утонете.

Видимо, единственная разница с «Путём жертвы» была в том, что на пути отчаяния в жертву можно было принести кого-то другого.

В свете гаснущего факела я увидел, как Мила и Ронан обнялись, приготовившись упереться в потолок. А затем всё заполнила вода и тьма — оставалось только ждать исключительно неприятной смерти. Зато наконец поговорю с Эми, нам столько всего надо…

Шум сливающейся воды звучал куда громче чем хотелось бы, а сила водоворота оказалась такой, что удержаться за колонну не удалось никому. Нас снова закружило по залу, ударяя об стены и друг о друга, пока не вынесло в тоннель, откуда мы до этого явились. Сдвинувшиеся и раздвинувшиеся стены освободили «пасть» от трупов ловушек — поток воды пронёс нас насквозь с огромной скоростью, не давая перевести дух. Где-то спереди открылась ещё одна каменная дверь — и мы вылетели в неё как в трубу, беспомощно размахивая конечностями. Свободный полёт — как обычно, убивает совсем не падение, а…

Мы приземлились в самый центр зала, где выбирали путь в последний раз. Я огрёб почти тридцатник урона, оставшись на жалких 7 из 90, и, судя по воплям и стону ребят, у них дела обстояли не лучше. Какое-то время мы корчились и матерились, лёжа посреди огромной лужи. Но мы выжили, верно?

Задание «Три ключа затерянной гробницы. Путь отчаяния» — провалено!

— Разве это провал? — Ронан наконец закончил ругаться и попробовал подняться на ноги. — Помню я, провалили мы однажды…

Пол под нами дрогнул, и я успел подумать, что смертельно устал от местных землетрясений. По каменным плитам пробежала змеистая трещина, а затем весь центр рухнул вниз — в новую жадную темноту.