Незримое пламя (СИ)

Глава двадцать четвёртая

Учитывая особенности моего класса в «Аниме онлайн», я успел привыкнуть ко всякого рода макабру. Зомби, скелеты, умертвия и просто огромные кучи трупов — я видел немало этого добра и лишь чуть-чуть не дозрел до того, чтобы лично поднимать нежить…

Но количество человеческих костей, которым была завалена, забита новая комната, поразило даже Маэстуса. Ими не просто был усеян пол — пол состоял из них. Идеально, пугающе ровный слой неприятно похрустывал под ногами и уходил в глубину на… чёрт знает, на сколько, на самом деле. Мне не хотелось проверять.

— За залом героев находится палата костей, — пробормотал я цитату из додревних времён, когда «пожарные» ещё делали классные игры.

— Что?

— Не обращай внимания.

Другой отличительной чертой комнаты была темнота. Ни оранжевых узоров, ни магических светильников — никаких вариантов освещения, которые гробница раньше предоставляла с переменной любезностью. Даже в проклятой дыре Фраата был свет — видимо, чтобы ему было приятнее разваливать непрошенных гостей напополам и любоваться видом их кишок. Сейчас же я пробирался в потёмках и не мог даже разглядеть собственную руку на расстоянии нескольких сантиметров от лица. Костяной пол определил сперва на звук, затем на ощупь — так себе открытие, честно сказать.

Последняя, но определённо не менее важная деталь — я никак не мог определить размеры этого места. Про себя я назвал его «комнатой», поскольку потолок нависал так низко, что чуть ли не скрёб затылок, но стены в этой комнате отсутствовали как данность. Первые минут десять я пытался нащупать хоть какую-то твёрдую поверхность кроме потолка, и в итоге сдался. Когда направление отсутствует, неважно, куда идти. Вопрос, конечно, в том, как потом вернуться назад…

Но окей, нам же и не надо назад, верно? Там ловушки, мумия в яме, жуткие догонялки со стеной тьмы в коридорах. Нам надо вперёд, к концу гробницы, где бы он ни был, и выполнению квеста «Путь знаний». Побочную цепочку запороли, ну и шут с ней, за неё четыре куска экспы на отвалят. Как раз хватит до уровня, седьмой подниму, семь — хорошее число…

Темнота и треск костей при каждом шаге определённо наводили на странные мысли.

— Интересно, это всё ещё путь судьбы или что-то после него? — спросил я скорее чтобы перебить общую атмосферу уныния.

— Сложно сказать, — Маэстус звучал на редкость глухо, словно окружающее пространство давило на него. — Можешь попробовать расспросить тех, кто побывал тут до нас.

Мне не слишком хотелось задерживаться, но идея была достаточно здравая. Нагнувшись, я подобрал первую попавшуюся кость — кажется, это была верхняя половинка черепа. Удивительно, насколько хорошо сохранилась такая масса костей, ведь по лору прошли столетия. Либо всемогущий ИИ не обратил на это внимания, либо по лору останки хранила какая-то местная магия, отвечающая за консервацию.

Вдох-выдох, чтобы немного успокоить нервы. Я и без того относился к «Последнему вздоху» с подозрением, но после волны апатии в имперском тоннеле и объяснения Маэстуса каждое новое применение заставляло напрячься. Спокойно, дружище, спокойно, это всего двадцать маны и несколько секунд просмотра грустного кино. Давай-ка разберёмся, что здесь произошло.

«Последний вздох».

Пауза затянулась. Я нахмурился, бросив взгляд на полоску маны — точнее, попытался бросить. Мрак оказался настолько густым, что растворил в себе интерфейс здоровья, выносливости и маны. В любом случае, последнее, на что я тратился, была «Поступь», и с тех пор прошло прилично времени. Осечка? Попробуем ещё раз — «Последний вздох»!

— Это точно настоящие кости? — с сомнением спросил я, тщательно ощупывая подобранный череп. Если кто-то накидал сюда муляжи, это бы объясняло, почему они так хорошо сохранились…

— Настоящие, — уверенно, хотя всё так же глухо сказал некромант. — Хруст человеческих костей не спутаешь ни с чем. Дело в другом — здесь запрещена магия.

Нахмурившись, я для проверки выдохнул «Язык саламандры». Точнее, конечно, попытался выдохнуть без малейшего успеха. «Поступь саламандры», «Шаг сквозь тень», «Призрачный покров» — всё мимо. Хотелось разозлиться как следует для «Когтя феникса», но вместо ярости внезапно накатила чугунная тоска, давящая под собой остальные эмоции.

— Ты прав.

— Ясное дело, я прав. А ещё эти кости прямо-таки сочатся силой, но она явно предназначена не нам. Не стой столбом!

Силой? Мне бы не помешало немного. Идти не хотелось. Точнее, ничего не хотелось, словно «Последний вздох» всё же сработал, да ещё не единично, а раз пять подряд. И всё же я послушал совета своего гримуара и медленно двинулся сквозь море костей, правой рукой касаясь потолка чтобы не потерять чувство пространства. Вперёд, вперёд. Шевелись, тряпка, в последнее время что угодно может надавить и ты уже расклеился.

Хрусть. Хрусть. Хрусть.

Море костей — откуда я вообще это взял? Может, потому что его хруст необъяснимым образом напоминал шелест волн? Или потому, что его поверхность начала едва ощутимо волноваться у меня под ногами? Мерно, плавно, словно приглашая прилечь, отдохнуть. Слиться с ним воедино. Ещё одна кость для моря костей — разве это не прекрасно?

— Маэстус, — прохрипел я, сообразив, что мысли в моей голове уже какое-то время принадлежали отнюдь не мне. — Эта костяная хрень зовёт меня!

— Продолжай идти. Не останавливайся. Говори со мной!

Замедлиться, передохнуть, прилечь…

— Расскажи мне что-нибудь, — на самом деле я не хотел ничего слышать, но попытался поддержать разговор. — О себе, о своей сестре.

— О, вы бы нашли с Лией общий язык, — я прямо-таки ощутил усмешку на его несуществующем лице. — Она тоже обожала лезть куда-то, куда лезть ни при каких обстоятельствах не стоило. Да и некромантия для неё всегда была нелюбимым инструментом, вынужденной мерой… Шевелись, кому сказал!

Море костей хрустело и колыхалось при каждом шаге, умоляя перестать переставлять ноги. Сколько вообще мог длиться этот проклятый зал? Может, я уже давно хожу по кругу? Надо остановиться и нормально сориентироваться, это единственное разумное решение.

— ВПЕРЁД! — громыхнул Маэстус, разрывая мои чрезвычайно «разумные» мысли. — Соскучился по яме с Фраатом? Или, может, хочешь вовсе не возродиться? Это очень, очень паскудное место чтобы умереть!

Темнота словно сгустилась вокруг, замедляя меня ещё больше. Вернуться в яму? Остаться тут? Почему бы и нет. Заслуженный отдых, вечный покой среди тысяч таких же уставших путников. Все мы когда-то пришли сюда, надеясь получить ответы, но рано или поздно стали костями в море костей. Нет смысла сопротивляться. Море примет каждого.

— Идиот, — проскрипел едва слышный голос некроманта. — Что бы сказала старуха Зервас, узнав, что её последний ученик так позорно сдох?

Она сама отправила меня сюда, ведь так? Может, ей на самом деле вовсе не нужно было, чтобы я выполнял квест.

— Не хочешь думать о себе, подумай о своих друзьях-чужаках.

Они справятся со всем без меня. Скорее всего сейчас они даже не помнят обо мне.

— Эми, — Маэстуса было уже почти не слышно за мерным костяным прибоем. — Останешься здесь и никогда больше её не увидишь.

А, дьявол.

Мне хотелось бы сказать, что мысль об Эми заставила меня сбросить оковы мерзких чар и рвануть вперёд на полной крейсерской, но в реальности я всего лишь очень запоздало осознал глубину задницы, в которую угодил. Мои ноги уже почти целиком погрузились в костяную кашу, и попытки вырваться были столь же успешны, как у влипнувшего в свежую смолу комара. Мозги прочистились, но морю костей больше не требовалось убеждение — оно успешно поймало меня и втягивало с явным намерением сожрать и переварить. В отчаянии и бессилии я заорал и начал лупить посохом по пространству вокруг себя, ощущая как мелкие костяные осколки отлетают мне в лицо. Маэстус снова оказался прав — если бы Кассандра узнала, как я умер, то осталась бы крайне разочарована.

«ПАЛОМНИК».

Это был не голос — просто всплывшие в пространстве буквы, отдавшиеся в голове словом со странным металлическим привкусом. Я отчётливо разглядел их несмотря на абсолютный мрак, хотя готов поклясться, что не мог бы сказать, какого они были цвета.

«ДОСТОИН ОТВЕТОВ».

Неизвестная сила, похожая на ту, что втянула меня сюда сквозь стену, потащила меня наверх. Выше и выше, вырывая из жадных костяных объятий, а затем в воздух и, судя по всему, сквозь потолок. Я не сопротивлялся, да и не мог, даже если бы захотел.

Слабый солнечный свет чуть ли не выжег сетчатку глаз, которые последние часы привыкали к кромешной тьме. Свежий воздух был сладким и пьянящим, касание лёгкого ветерка ласкало кожу. Первую минуту я даже не пытался понять, что произошло — просто стоял, опираясь на посох, и дышал полной грудью, наслаждаясь неожиданным ощущением собственной жизни. И только потом слегка адаптировавшиеся глаза всё же поделились со мной новой информацией.

Больше всего это место напоминало громадную чашу, вырезанную прямо на верхушке сплошной скалы. Я стоял на самом дне, куда сходились идеально гладкие каменные стенки, вызывая неприятные воспоминания о моём начале пути в «Аниме онлайн» и родном кратере. Надо мной по небу плыли кучевые облака, сквозь которые нет-нет, да прорывалось солнце, уже находящееся на пути к горизонту. День, но ближе к вечеру.

Подо мной же в свою очередь не наблюдалось никаких люков и отверстий — косвенное доказательство, что меня сюда в самом деле приволокли сквозь скалу. Я рискнул сделать несколько шагов вперёд — ноги дрожали, но не подгибались. В таком состоянии я не мог вскарабкаться на гладкий камень, и не факт, что смог бы даже восстановив силы. И всё же, это место выглядело значительно лучше, чем любое замкнутое пространство под землёй.

— Маэстус, что думаешь? Маэстус? — спросил я скорее для проверки, поскольку с момента упоминания Эми гримуар сохранял подозрительное молчание. Тишина в ответ лишь усугубило подозрения. Если там, внизу, была запрещена магия, не значило ли это, что запертый в магической книге дух моего верного спутника оказался задавлен насмерть за минуту до того, как почти задавили меня? Я распахнул гримуар, чего не делал уже очень давно — история жизни Маэстуса всё ещё находилась внутри, а приглядевшись к корешку я заметил слабое зелёное свечение. Некромант всё ещё был там, хотя и не отвечал. Неужели заснул?

«ПАЛОМНИК».

Я, признаться, уже было решил, что перед тем как полететь наверх увидел галлюцинации, так что новое всплывшее в пространстве слово застало меня врасплох. В новой, почти нормальной обстановке, подобный способ общения больше всего напоминал фразы Кёльколиуке, возникающие над его головой после ритмичного щёлканья зубами. Способ подачи, лаконичность фраз…

— Вы говорите со мной? — на всякий случай решил уточнить я. Лучше вежливо перестраховаться, чем отправиться назад в темноту за излишнюю наглость.

«ПАЛОМНИК. ПРОШЁЛ ПУТЯМИ. СКАЗАЛ СЛОВО. ДОСТОИН ОТВЕТОВ».

— Кто вы?

«ТОТ, КТО БЕЗ ИМЕНИ. ТОТ, КТО ДАЁТ ОТВЕТЫ».

Так вот ты какой, безымянный фолиант. А я-то, дурак, думал что в конце наткнусь на что-то вроде библиотеки, где на центральной полке будет лежать большая бумажная книга. И Кассандра туда же: «научился грамоте», «за новой книгой»…

— Где вы? — спросил я на всякий случай, хотя был уверен, что собеседник невидим.

«ОБЕРНИСЬ».

Я послушался — и вздрогнул от неожиданности. Прямо позади меня из толщи камня поднималась невысокая фигура, статуя из песчаника, изображающая человека. Её ступни сливались со скалой, будто была вытесана прямо на месте, а не принесена сюда позднее. Невысокого роста, словно ребёнок или подросток, с грубо очерченными, смазанными линиями тела — пол было определить невозможно. Лицо также выделялось условными чертами, как у «опытных» фигур из «Сотни», за исключением глаз. Два бездонных чёрных провала, из которых за мной следила та самая темнота из глубин забытой гробницы над морем костей.

Ясный денёк тут же приобрёл мрачный оттенок. Я вспомнил, что моя точка сохранения всё ещё находилась там, внизу, куда нельзя было возвращаться ни при каких обстоятельствах. В моём заплечном мешке не осталось воды, а то, что вытянуло меня из однозначно проклятого места, с лёгкостью могло запихнуть меня назад. Я не вырвался из гробницы. Я не должен расслабляться.

Но по крайней мере, я мог наконец получить ответы.

— Сколько вопросов можно задать? — осторожно уточнил я и тут же запоздало сообразил, что это тоже могло считаться за вопрос.

«ВСЕ».

Прямо без исключения? «Все» это неплохо, но больше наводящих вопросов я задавать не стал, поскольку в этом тоже мог таиться подвох. Ужасно хотелось посоветоваться с Маэстусом, но раз уж он по той или иной причине молчал, придётся разбираться самому. Пожалуй, стоит начать с того, что перечислено в квесте.

— Как открыть Врата Безмолвия? — я старался, чтобы мой голос звучал громко и чётко, хотя длинный период без доступа к воде добавлял в него неприятную хрипотцу. Сколько времени прошло после моего последнего возрождения в фараоновой яме? Нет, нет, к чёрту, разберёмся потом.

«ПРИКОСНИСЬ».

— Чего? — ляпнул я, не подумав, но снова не получил ответа. Ладно вариантов, чего касаться было не так много. Я сделал осторожный шаг к жутковатой статуе и протянул руку, коснувшись кончиками пальцев каменного лба.

Поверхность камня, весь день стоящего под солнцем, была холоднее льда.

Цепочка войск, казалось, упиралась в горизонт. Всадники и пехота, повозки и колесницы — Стальные легионы маршировали, сохраняя идеальный порядок. Тысячи сапог и копыт ритмично выбивали пыль из древней дороги, ведущей к подножию Срединного хребта. Над процессией возвышались символы легионов — золотые и серебряные головы воронов, вепрей, волков и виверн, колыхались ослепительно-белоснежные знамёна с символом Империи — гладиусом, оплетённым виноградной лозой.

От неожиданности я вздрогнул и отдёрнул руку. Это напоминало видения из «Последнего вздоха», поскольку без предупреждения транслировалось прямо мне в мозг. С тем отличием, что я смотрел на картинку со стороны, а не из глаз одного из действующих лиц, но достаточно чётко осознавал контекст происходящего. Голова слегка гудела, а пальцы всё ещё слегка сводило от неестественного холода, но ответ на вопрос явно не был получен. Глубоко вздохнув, я положил на лоб статуе всю ладонь.

Чтобы открыть дорогу ко Вратам понадобился не один день — настолько густо обступал скалу лес. Легионеры сменили пилумы и щиты на пилы и топоры, превратившись в дровосеков и плотников. Спустя трое суток чистки сталью и огнём, чаща отступила — как раз к прибытию торжественной процессии. Из кавалькады в авангарде выдвинулся одинокий всадник. Без сопровождения, без охраны и знаменосцев сам Император Нергал направился ко Вратам Безмолвия.

Теперь я отстранился, поскольку лёгкое гудение в голове плавно перешло в полноценную боль, нарастающую с каждой секундой видения. Я даже проверил полоску здоровья — 95 из 95, никаких дебафов. Ожесточённый массаж висков слегка облегчил мои страдания, но я понимал, что боль вернётся сразу после продолжения сеанса. Дьявол побери.

Император спешился, и все склонили пред ним головы. Даже ветер утих, и солнце остановило бег, когда он положил руку на створки Врат. Не размыкая уст он поведал им своё желание — потаённое, невыразимое, наполненное до краёв страстью, доступной лишь богу. Одно желание — и Врата Безмолвия распахнулись…

Кажется, минуты две я просто кричал. Затем держался за голову, уже молча, но всё ещё не поднимаясь на ноги. Когда я успел упасть — неизвестно, но солнце за это время успело добраться до горизонта и благополучно за него зайти. Вечерняя прохлада подействовала на меня благотворно, хотя тень адской боли всё ещё оставалась внутри, затаившись в районе затылка. Неудивительно, что за последние три сотни лет у этого места не нашлось новых посетителей. Стоило пройти через все круги преисподней, чтобы вместе с долгожданными ответами получить приступ мигрени.

Ладно, что мы можем вынести из видения? Чтобы открыть Врата, надо положить руку на створки — с этим проблем быть не должно. А вот второй пункт сложнее — надо высказать про себя желание, по-видимому связанное с тем, чтобы попасть внутрь. Причём желание такой силы, что на него способны только боги, что и было продемонстрировано на примере «Вечного Императора». Выглядел он, к слову, не особо-то божественно, обычный худощавый мужик лет пятидесяти, даже без короны и регалий. Судя по обстановке, правда, происходило видение ещё до того, как он затеял всю байду с инквизицией и культом себя, любимого, но табличка с уровнем — 100 — как бы намекала, что силушки у него и несколько веков назад было хоть отбавляй. Из нашей весёлой компании самой высокоуровневой была Дея, но разницу между двадцатым и сотым объяснять не стоило.

Впрочем, времени на более длительные размышления и отдых у меня почти не оставалось. Я потерял счёт часам после последнего сна-воспоминания, да и видения Безымянного съели гораздо больше времени чем хотелось бы. Вполне возможно, что отведённые системой сутки подходили к концу, и смерть от жажды уже стояла за спиной, нетерпеливо поглядывая на часы. Жаль, нельзя уточнить у Эми.

Жаль, что нельзя хотя бы просто быть с ней рядом.

Скрипнув зубами, я заставил себя подняться на ноги.

— Почему… — я запнулся на секунду, пытаясь сформулировать вопрос на ходу. — Почему не стоит открывать Врата Безмолвия?

Вот так. Второй вопрос — второй ответ, перетерпеть боль, получить экспу за успешно закрытый квест и хорошенько подумать над тем, как выбираться отсюда. Пока что главным моим рабочим вариантом было «попытаться с разбегу взбежать на стенку», а когда зона антимагии кончится, спуститься со скалы можно и с помощью «Шага». Читай — «управляемо упасть».

«ПРИКОСНИСЬ».

Отклик из пустоты пришёл с солидной задержкой, словно Безымянный серьёзно раздумывал, давать его или нет. Да, дружок, я тоже остался не в восторге от сегодняшнего сеанса и лучше бы отдохнул. Просто завтра я уже рискую проснуться под привычный скрежет крышки саркофага Фраата III, и с тех пор просыпаться так до конца времён. Мне нужен ответ сегодня, или…

Что «или» я додумать не успел, поскольку по всему телу прокатилась непреодолимая волна слабости. Ноги подкосились, и я бухнулся на каменный пол «чаши» с грациозностью куля с картошкой. Веки поползли вниз сами собой. Нет, нет, я не должен спать. Я не…

Кто-то настойчиво брызгал мне в лицо водой, но как только я открыл рот чтобы начать возмущаться, понял, что это капли дождя. Забыв обо всём, я дрожащими руками извлёк бурдюк из заплечного мешка и подставил его под капли, которые постепенно превращались в полноценные струи. Затем запрокинул голову с открытым ртом и какое-то время сидел так. Ардор — 1, смерть от жажды — 0. Я не понял только, где моё повышение удачи за такой подарок судьбы?

— Не отвечай. Молчи, — знакомый шёпот из заплечного мешка был еле слышен из-за усиливающегося дождя. — Кивни если слышишь и всё. Оно пока дремлет, но проснётся, если услышит твой голос.

Я кивнул, даже не поворачивая головы, хотя почти физически ощущая облегчение, не связанное с утолением жажды. Маэстус в самом деле был жив.

— Тварь, которая нас сюда затащила — оракул. Я должен был догадаться раньше, это место куда старше, чем несколько столетий. Его создавали настоящие чудовища, даже по меркам нынешних тёмных времён.

Я бросил быстрый взгляд на грубую фигуру из песчаника, которая с такого ракурса казалась просто странным выступом, каменным столбом естественного происхождения. Струи дождя искажали в и без того смазанные черты, а глазницы, наполненные вчера пугающей тьмой, пустовали. Некромант был прав — чем бы ни являлся Безымянный на самом деле, сейчас он отсутствовал.

— Погибшие паломники для него — пища, живые — как наркотик. Пока ты задаёшь ему вопросы, он тянет из тебя силы. Но убивать не торопится, вон, даже дождь наслал.

Это, в принципе, объясняло, почему моя удача не спешила повышаться. От жажды, конечно не умер, но повезло ли мне вообще — большой вопрос. Его я задавать Безымянному не собирался.

— Единственная его слабость — если он признал тебя достойным, то обязан давать ответы. Он может тянуть время, уклоняться, манипулировать, но он обязан. Если у тебя получится…

Маэстус замолчал так же резко, как и начал говорить, а следом тут же прекратился дождь. Статуя оракула вновь «ожила», пристально смотря на меня двумя чёрными провалами. Хотя Маэстус не объяснил, почему его присутствие надо было скрывать, я понимал это и так — душа, заключённая в магическом предмете, вряд ли могла считаться паломником, и с точки зрения оракула скорее всего предназначалась на утилизацию. Странно, что столь могущественная сущность, знающая ответы на вопросы вселенной, не почувствовала его присутствия, но, возможно, её «нюх» был настроен исключительно на живых существ.

Перед тем как повторить вчерашний вопрос я встряхнул в руке почти полный бурдюк. Этого мне хватит надолго, а смерти от голода можно не ждать ещё несколько дней. Если повезёт, то через три дня я сменю точку сэйва и тогда…

Нет, нет, это тоже плохая идея. Как поведёт себя Безымянный, если узнает, что к нему в лапы попался бессмертный чужак? В лучшем случае начнёт «закидываться» им до бесконечности, в худшем — будет раз за разом сбрасывать в костяную яму. В случае с Фраатом у меня хотя бы оставался шанс на бой, пусть и совершенно нечестный, а здесь я целиком во власти сущности, созданной «чудовищами даже по нынешним тёмным временам».

Получить ответ и бежать. Получить ответ и бежать. Эта грёбаная гробница сосредоточила в себе все худшие стороны «Анимы онлайн» и попортила мне столько крови, что инквизиция Ламитерна могла только позавидовать. Я и так нахожусь в ней дольше чем стоило бы по всем правилам приличия, а малейшая ошибка приведёт к тому, что останусь на ПМЖ.

— Оракул, ты здесь? — спросил я громко и чётко, смотря прямо в глаза уродливой статуе. Я знал ответ, но стоило заранее обозначить свои намерения, чтобы свести для него возможность уйти от ответа к минимуму.

«ЗДЕСЬ».

— Тогда ответь мне, почему не стоит открывать Врата Безмолвия?

«ПРИКОСНИСЬ».

Вроде как без пауз и уловок. Новая стратегия? Тем лучше. Я шагнул вперёд, протягивая руку и сжимая зубы — если видение будет по длине сравнимое со вчерашним, последствия могут оказаться ещё хуже. Была не была.

Слабый живой огонёк танцует во тьме — тёплый оранжевый цвет сменяется бледно-голубым, перетекает в яркий изумруд. Из тьмы к огоньку тянется рука — нечеловеческая, шипастая, покрытая острой чешуёй, каждый палец венчает огромный загнутый коготь. Огонёк не может спастись, и рука настигает его, смыкается на нём, поглощая, обрывая жизнь. Затем остаётся лишь тьма.

Даже накатившая головная боль не могла перебить моего удивления. Что это было? По сравнению с первым видением-ответом, напоминающим документальный фильм, второе смотрелось как артхаусная короткометражная зарисовка. Может, я не дослушал ответ? Поморщившись, я заново коснулся лба каменного истукана, но продолжения не последовало. Возможно, я недостаточно точно сформулировал вопрос. Попробуем по-другому…

— Что такое Врата Безмолвия?

«ОТВЕТ БЫЛ ДАН».

— Лааадно, — протянул я. — Допустим. Огонёк в видении — что это?

«ОТВЕТ БЫЛ ДАН».

— Рука, которая его погасила…

«ОТВЕТ. БЫЛ. ДАН».

Последняя фраза не просто всплыла в воздухе, каждое слово прокатилось слепящим шаром боли по моему измученному мозгу и, кажется, взорвалось в конце. Безымянный чётко дал понять, что не собирается больше говорить на эту тему, мне придётся самому анализировать её и додумывать. Чёрт, даже квест не засчитался! Но если продолжу настаивать — с высочайшей вероятностью лишусь статуса «достойного ответов», так что волей-неволей пора менять тему. Маэстус предположил, что у меня может что-то «получиться», и я догадывался, что он имел в виду.

— Тогда ответь мне вот на что…

Когда я снова открыл глаза, небо уже окрасилось багрянцем заката. Минус день и минус десяток попыток сбить оракула с толку неожиданными вопросами. Зато я узнал, как строилась гробница, и как её строители затем стали первыми жертвами, наполнившими Море костей. Я увидел Великую матерь глины — когда она ещё была человеком. Человеком был и каждый из песчаных воинов «Сотни», пока все они безропотно не шагнули в... так называемую «купель сотворения», вид которой наверняка будет сниться мне в кошмарах. Как и то, что происходило с шагнувшими туда после.

Я увидел Фраата III, который вовсе не был мёртв в тот момент, когда его положили в саркофаг. Его ужасная участь вызвала бы у меня большее сочувствие, если бы не наша личная встреча.

Я увидел Безымянного — младшего сына Фраата III, наделённого, к несчастью, великим даром провидца. Впрочем, то, во что его превратили, имело даже меньше общего с тем мальчиком, чем великанская мумия с когда-то живым вождём. После окончания ритуалов жрецы получили безотказного оракула, который за «умеренные» жертвы предупреждал их о всевозможных бедах, а жаждущие обрести истину паломники — место поклонения. Посетить гробницу могли все, но лишь единицы истово верующих отдавали всё чтобы добраться до конца. Они получали ответы на вопросы — и оставались здесь навсегда.

Я не знал, от чего у меня раскалывалась голова сильнее — от потери сил из-за обратной связи с оракулом или простого переваривания увиденного. Сценарист из «пожарных», который когда-то сочинил историю для этого данжа, безусловно был большим талантом, но я бы не хотел познакомиться с ним в реальном мире.

Кроме невообразимо чудовищной истории создания гробницы, я выяснил кое-что насчёт механизма работы Безымянного. Он и в самом деле отвечал на те вопросы, на которые мог ответить и при этом ненавидел уточнения, возможно, полагая, что его видения всегда дают самую полную картину. В основном его ответы касались прошлого. Вопросы про будущее он игнорировал, на вопросах о настоящем — сильно тормозил. Когда я попытался загадать ему простую загадку, он прислал в ответ боль такой силы, что я неиллюзорно приготовился к буквальному взрыву мозга изнутри. Обошлось.

Но главное — он уставал, уставал даже сильнее меня. Передача видений в мою многострадальную голову сжирало его личную «ману», запас которой был явно ограничен. Её подпитывало Море костей, но оно в последний раз пополнялось даже не сотни, а тысячи лет назад. Тогда, когда рухнула власть безумных жрецов, правящих древней Лангией и паломники забыли дорогу к проклятой гробнице.

Сегодня я буду спать, но завтра дам настоящий бой.

Когда щупальца Улхсотота оплели небо, совет мудрецов Лангии понял, что старые боги бессильны. Они провели великий ритуал и призвали себе нового бога — Асмодея, Владыку Нижнего Мира. Бога, которого вскоре назвали демоном. Он должен был уничтожить Дремлющего в Бездне, но вместо этого поработил Лангию и простёр свои крылья на восток.

Когда способностей оракула не хватало чтобы показать события детально, он демонстрировал череду картинок, сопровождая их своеобразным «закадровым голосом», оформленным в виде моих мыслей. Специфическое ощущение, но суть была ясна. Тем более, что часть событий я наблюдал лично, во время последнего визита в «Аниму» перед тем как застрять в ней окончательно.

— Как был уничтожен Безмолвный лес? — мне пришлось хорошенько покопаться в памяти, чтобы вспомнить название леса, на месте которого сейчас располагалась усыпанная воронками пустыня. «Безмолвие» явно было расхожей темой среди дизайнеров игры, если, конечно, Врата и погибший лес не связывал какой-то замысловатый лор.

«ПРИКОСНИСЬ».

Армия Железной Империи более не напоминала стройные ряды легионеров, шагающих под белоснежными знамёнами. Земля стонала от грохота адских машин, которые тысячи имперских инженеров без устали собирали последние полтора века. Кавалькаду войск окутывал ядовитый дым. Автоматоны, вооружённые огромными пилами и топорами, вырубали деревья, которые тут же шли на строительство новых аванпостов. Империя шла на запад дабы раз и навсегда искоренить демоническую заразу. Но даже совокупной силы высших жрецов Ордена Священной Крови не хватило, когда Владыка обрушил с неба белое пламя…

Я намеренно приближал вопросы всё ближе к текущему моменту, отмечая, как раз за разом замедлялось время реакции Безымянного. Между моим вопросом про превращение Ламитерна из военного лагеря в город и его ответом прошло минуты три, а само видение получилось практически безболезненным. Оракул выдыхался, и сейчас было самое время нанести удар, от которого он так просто не оправится.

— Как я попал в этот мир?

Мне показалось, что статуя дёрнулась, но скорее всего это был просто обман зрения. Вопрос был настолько подлый, насколько это было вообще возможно — в худшем случае Безымянному придётся усиленно зреть в недалёкое прошлое чтобы найти меня в кратере посреди пустыни, а в лучшем — попытаться осознать, что весь его мир — видеоигра, да ещё и глючная донельзя. К чему это приведёт в его каменной башке я не знал, но от всей души надеялся, что к аналогу короткого замыкания.

«ПРИКО…» — хорошо знакомые буквы всплыли в воздухе, заставив моё сердце опуститься в пятки. Но затем они испарились, так и не сложившись в слово, а тьма в глазах песчаникового истукана развеялась, словно он погрузился в сон.

— Сработало, — ещё не до конца веря, прошептал я. — Маэстус, сработало!

— Беги, — за последние пару дней советы некроманта не отличались разнообразием. — Беги, пока можешь. По моим расчётам мы сейчас на вершине одной из скал, но как только к тебе вернётся магия…

— Да-да, шагаю сквозь тень и благополучно приземляюсь где получится.

Я начал разминаться, прицельно поглядывая на край каменной «чаши». Это место, в сущности, тоже напоминало кратер, только с куда более крутыми стенками. Но и я уже давно не был зелёным новичком первого уровня с мизерными статами. Совсем недавно я выбрался из ямы гораздо глубже… хотя и с определённой помощью со стороны её хозяина. Но здесь — только сам!

Спустя десять минут и половину полоски выносливости я бухнулся на пятую точку и приник к бурдюку с водой. Да, с момента моего прибытия в «Аниму онлайн» я удвоил свою силу и почти удвоил ловкость, но для преодоления идеально гладкой каменной стены этого оказалось недостаточно. Со стороны мои забеги и падения могли бы даже показаться комичными, а полученные в процессе ушибы и ссадины — незначительными, если бы на кону не стояла моя жизнь. Свобода была так близко — рукой подать — но при этом всё ещё недосягаема.

Шипя и выплёвывая ругательства, я поднялся на ноги и бросил взгляд на статую Безымянного со смесью злобы и страха. Он всё ещё «спал», но надолго ли?

— Если есть хоть какие-то идеи… — начал я, но Маэстус перебил меня на полуслове.

— Используй «Поступь».

— Пробовал. Дважды, — терпеливо возразил я. — Всё ещё не работает.

— В связке с «Сердцем демона»?

Нет, до такого я не додумался, полагая, что антимагия в принципе запрещает колдовать. Но чем чёрт не шутит?

— Забавно, — усмехнулся я. — Первым твоим советом насчёт «Поступи» было не применять «Сердце» вместе с ней…

— Каждая секунда на счету, — прошипел некромант. — Действуй!

«Сердце демона» — активация. «Поступь саламандры».

Сперва мне показалось, что ничего не произошло, как и в прошлые две попытки. А затем я ощутил запах чего-то палёного и, опустив глаза, с лёгким ужасом убедился, что от сапог поднимается лёгкий дымок. Потеряв единицу здоровья от ожога, я завопил и без разбега рванулся по ближайшей стенке. Несмотря на значительный мультипликативный баф от артефакта, моя скорость вовсе не поражала воображение даже по сравнению с обычным вариантом «Поступи». Аура Безымянного подавляла магию словно чугунная гиря, поставленная на центр груди, мешала дышать.

И всё же, я умудрился сделать вдох.

Не обращая внимание на всё ещё дымящиеся ноги, раз в пару секунд отнимающие хп, я мёртвой хваткой вцепился в край «чаши», напрягая мышцы чтобы подтянуться. Несколько секунд — и я уже сижу на краю. Ардор — 2, оракул — 0. В прошлый раз на его стороне «играла» смерть от жажды, но какая разница? Теперь осталось только… ого.

Я бросил взгляд вниз и почувствовал, как голова идёт кругом. Во время блужданий по гробнице я совершенно потерял чувство направления и думал, что в какой-то момент мы углубились под землю, но чаша Безымянного находилась высоко. Очень, очень высоко. Отсюда я едва мог разглядеть верхушки окрестных скал и совсем не видел земли — её заслоняли облака, клубящиеся далеко внизу.

Моё воображение тут же нарисовало картину, как моё тело ударяется о скрытую в облаках скалу, получая максимальный урон, и даже активация «Крепкого орешка» не спасёт, потому что лететь-то я продолжу и во второй раз приземлюсь на землю хладным трупом.

— Чего застыл?! — взвыл Маэстус, заметив мои глаза по пять копеек. — Тьма бездонная, прыгай! Ты же смог прыгнуть с моей башни!

Во-первых, там было не так высоко. Во-вторых, я не видел, куда прыгал, так как телепортировался изнутри!

«ПА…ЛОМ…НИК».

Дождался, дотянул, добоялся. Зажмурившись, я рванулся вперёд, к падению с высоты в десяток небоскрёбов и возможной смерти на скалах, к единственному шансу на побег. Я провёл в свободном полёте около трёх секунд, когда уже не столь неизвестная сила стиснула меня со всех сторон и потащила назад. Я опоздал — не в первый, но вероятно, в последний раз в своей жизни.

«ПАЛОМНИК», — повторил Безымянный уже более уверенно. «ОБМАН ВСКРЫТ. ПОБЕГ НЕВОЗМОЖЕН. ПРИГОВОР НАЗНАЧЕН».

Нет. Нет, только не это!

— У меня есть ещё вопросы!! — я хватался за любую соломинку, попутно сопротивляясь изо всех сил, но вырваться из тисков оракула не представлялось возможным. — Я ещё не задал все вопросы!

«БОЛЕЕ НЕ ДОСТОИН ОТВЕТОВ. ПАЛОМНИК… ЧУЖАК».

Безымянный перекинул меня назад в чашу и теперь тянул всё ближе и ближе к центру. Туда, где истукан из песчаника обратился в жадную пасть, состоящую из чистейшей тьмы.

«ПОСЛЕДНИЙ ОТВЕТ НА ПОСЛЕДНИЙ ВОПРОС», — всплывающие буквы, из которых сплеталась речь оракула, теперь занимали всё окружающее пространство. «ПОСЛЕДНИЙ ОТВЕТ. ПОТОМ — ЕЩЁ ОДНА КОСТЬ ДЛЯ МОРЯ КОСТЕЙ».

Я заорал ещё громче, моментально охрипнув, когда голова взорвалась в ослепительной вспышке боли — Безымянный не сдерживался для своего последнего ответа. Что я его спрашивал? Где я нахожусь? Почему я не могу дышать?

Дым, проникающий повсюду, выедающий глаза, стискивающий лёгкие. Дым и языки пламени и крики людей. Они задыхались, они сгорали заживо, пока я в беспомощном ужасе бил кулаками в стекло энвиар-капсулы изнутри…

— Ар, я здесь!

«ПРОЧЬ. ПРОЧЬ».

Я открыл глаза — всё ещё живой, хотя и едва воспринимающий происходящее. Речь Безымянного дрожала в воздухе, сжимаясь и бледнея, будто бы он… боялся? Но чего?

— Ар, держись!

Тёплая, живая, настоящая ладонь схватила меня за запястье — уверенно и крепко, одним рывком выдернув из мёртвой чаши оракула и унося всё выше и выше, к чистому небу и ясному солнцу.

«ПРОТИВ ПРАВИЛ. ПРОТИВ ПРАВИЛ. ПРИГОВОР НАЗНА…»

— Сгинь! — крикнула Эми, набирая скорость — и Безымянный сгинул. Точнее, остался далеко позади, вместе со своей проклятой гробницей, и уже не мог никак помешать. Кажется, я плакал, хотя возможно в этом был виноват бьющий в глаза ветер. Я столько всего хотел ей сказать, но вместо этого просто потерял сознание.