Никогда больше

Глава 9

— Я не имею права говорить больше, но всЁ, что я могу гарантировать, это то, что Спектр — манипулятивный, холодный, эгоцентричный придурок, каким я всегда его считала, — твердо сказала я, закрывая свой багаж и падая на кровать с глубоким вздохом.

Меня выбрали для сотрудничества с Ever After по случаю их столетнего юбилея.

Слова Призрака отпечатались в моём мозгу, воспоминание о том, что произошло дальше, было таким ярким. То, как я жаждала вырвать контракт из его рук, разорвать его и Спектра на куски, но я не сделала ничего из этого. Я хитро ухмыльнулась ему, придумывая новый план на предельной скорости, потому что было слишком поздно сожалеть о том, что той ночью я рассказала Аяксу о том, что я работаю в Ever After. Моё эго получило ещё один удар. Это была истинная причина, по которой я была ему нужна: не потому, что я был материалом для сказки или музой, а потому, что я там работала. Но мои чувства не имели значения; они пройдут и умрут, точно так же, как и те, что были раньше.

— Аврора? — позвала Эмма.

Спектр хотел использовать мои знания. Что ж, я тоже воспользуюсь им, чтобы добиться счастливого конца.

Итак, сделка была заключена.

Я приняла его контракт и проглотила свою гордость в обмен на то, что он доставит мой ненаписанный роман директору издательства Ever After к концу нашей совместной работы. Он согласился без жалоб, и я была на грани того, чтобы сделать свою невыполнимую миссию едва ли возможной.

У меня была возможность, способ осуществить мой гребаный план, и всё, что мне нужно было сделать, это написать этот дурацкий роман.

— Мне не нравится, когда ты молчишь. Это значит, что ты замышляешь что — то недоброе, — Эмма присоединилась ко мне на кровати, её глаза блестели от любопытства. — Хотелось бы мне, чтобы ты могла рассказать мне, какой он. Он и правда старый? Жуткий? Дпй мне хоть какую — нибудь зацепку, пожалуйста!

— Он… — Раздражающе красив со всех сторон для такой порочной души. — Хорош.

— Willst du mich verarschen! (немец. Ты что издеваешься!)! — она была оскорблена. — Я твоя чёртова подруга, и всё, что ты можешь мне сказать, это то, что он хорош? И это румянец на твоих щеках?

— Нет, это не так! — это был не румянец. Это была ярость.

— По крайней мере, ты забываешь об Аяксе.

— Ты была бы удивлена, узнав, как трудно его забыть с его выглаженными рубашками и дерьмовым отношением ‘Я порядочный парень’, с его высокомерным взглядом, который нам, простым смертным, должно быть так приятно получать, — она не могла понять моего сарказма, несмотря на мой пронзительный тон.

Мой телефон зазвонил с уведомлением от Спектра. Эмма нахмурила брови, вероятно, потерявшись в разгар моей истерики.

Воплощение дьявола (смайлик в виде черепа): «Машина ждёт тебя».

Я решила проигнорировать его сообщение и бросила телефон на кровать.

Теперь она стояла лицом ко мне, скрестив руки на груди в позе, которая на всех остальных выглядела бы властно, но не на ней.

— Хочу ли я знать, кто такой “воплощение дьявола” и что всё это было с Аяксом?

Я одарила её улыбкой, которая означала, что тебе не стоит идти туда прямо сейчас.

— Итак, в любом случае, что вы делаете здесь, в моей слишком маленькой квартире для троих человек?

Лео повернулся к нам, прекратив притворяться, что занят своим телефоном, чтобы дать нам возможность поговорить наедине. Он обнял Эмму сзади, которая захихикала, что заставило меня мгновенно закатить глаза от проявления привязанности. Отлично, они заражали мою квартиру своими микробами любви.

— Я…Я хочу попросить тебя об одолжении. И прошлой ночью я разработала полный план, — мне не понравились ни то, как это прозвучало, ни выражение блестящих глаз Эммы. — Ты помнишь, что моё общество по планированию мероприятий каждый год устраивает благотворительный бал?

— Конечно, помню, — я фыркнула. — Особенно прошлогодний аукцион, когда депрессивный мужчина, который был дважды разведен, не мог перестать разговаривать со мной, и ты заставила меня сделать на него ставку, потому что ты подумала, что он заплачет на сцене, если он никому не будет нужен. Он даже попытался поцеловать меня и обвинил в соблазнении, потому что я отказала ему. Что ты…

Увидев, как дернулось её лицо, а Лео ухмыльнулся, меня осенило.

— Ни за что, чёрт возьми!

— Да, пожалуйста! — она посмотрела на меня щенячьими глазами. Я была мастером этой игры. Ей не удастся обмануть моё пурпурное сердце. — На этот раз всё будет по — другому, обещаю. И ты ударила его и…

— Он пытался дотронуться до моей груди, чтобы проверить, того же ли у меня размер, что и у его бывшей! — я глубоко вздохнула. — Я не собираюсь проходить через этот кошмар дважды. Одиночки на подобных мероприятиях находятся во власти психопатов, а у меня нет денег, чтобы делать ставки на яхты и романтические путешествия на двоих!

— Но я подумала обо всём! — закричала она своим тоненьким голоском. — Мы выставим на аукцион пять парней и пять девушек, все респектабельные люди, которые либо работают с ассоциацией, для которой мы собираем деньги, либо с нашим отделом.

— Отлично, значит, ты хочешь, чтобы я была выставлена на аукционе как какой — нибудь предмет?

— Вроде того, — она поморщилась, схватив обе мои руки. — Кое — кто уволился, и мне нужна замена, иначе моя карьера будет разрушена. Мой коллега, грубиян, которого ты хотела ударить лопатой, позлорадствовал бы над моей неудачей и пожаловался бы нашему боссу. Всё должно быть идеально, потому что в прошлом году был кошмар, и ты знаешь, как меня напрягают публичные выступления, — это был удар ниже пояса. Эмма была жестокой. — Как моя добрая фея — крестная, ты должна защищать меня. К тому же, это делается ради благого дела для детей в больницах. В этом году у нас будут элитные гости. Очень важно, чтобы я ничего не испортила.

— Почему ты думаешь, что я забочусь о благом деле? — настала моя очередь скрестить руки на груди с убийственным взглядом.

— Потому что Аврора, которую я знаю, сделала бы это.

— Возможно, она мертва, и этой Авроре не нравится эта идея.

— Это ради детей, — Эмма захлопала ресницами.

Я поджала губы.

— И человек, который поставит на тебя самую высокую цену, выиграет только возможность быть рядом с тобой в течение одного дня. Всё это будет контролироваться и защищаться. К тому же, у меня есть план, как спасти тебя, — таков был её аргумент. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

— Что я сделала, чтобы заслужить это? — это будет кошмаром. — Не рассчитывай, что я буду улыбаться и махать рукой, как мисс мира. Я приду как Дракула, и я не буду улыбаться, если сама не захочу этого. И лучше бы там была еда.

— Ты поможешь детям, у которых нет феи — крестной, как у меня, — она задела струны моего сердца.

— Если ты продолжишь в том же духе, то у тебя будет злая ведьма, — я стрельнула в неё глазами, зная, что продала бы душу этому хорошему человеку, потому что маленький ангел на моём плече не мог сказать "нет" и оставить меня в покое. — И что это за план?

Эмма обменялась сообщническим взглядом со своим парнем.

— Лео поставит на тебя. Таким образом, ты не окажешься с кем— то странным, как в прошлом году. Ты не будешь обречена. Видишь, я гений, верно?

— Позволь мне выразить сомнения по поводу этого шаткого спасения, — когда принц спасал кого — то ещё, кроме своей второй половинки, в большинстве случаев это заканчивалось плохо для этого человека.

— Я обещал Эмме, что сделаю ставку на тебя, — сказал Лео. — Мы тебя не подведём.

Как я могла сказать "нет"? Всё, что мне нужно было сделать, это надеть улыбку и платье — это было не из моей коллекции, потому что я определенно была не готова.

— Хорошо, я согласна. Когда это мероприятие?

— Через два дня. В девять вечера.

— Ты издеваешься надо мной? Ты говоришь мне это только сейчас!

— Большое тебе спасибо, Аврора. Ты самая лучшая, — она обняла меня, и я проглотила тот факт, что пойду на бал.

После всего этого апокалиптического бардака я с ненавистью в душе направлялась на встречу со Спектром, чтобы начать наше сотрудничество. Во время поездки я просматривала непрочитанные сообщения от своей семьи.

Луна: «Ты идешь на бал??? Я так завидую! Тебе лучше бы с кем — нибудь потанцевать.»

Я: «Я бы предпочла потанцевать с тобой.»

Луна: «Это было бы не так уж похоже на сказку, верно? Подожди, герцогиня только что наступила на мою акварельную картину, ааааааа!»

Луна сейчас рисовала?

В тот же момент я получила сообщение от своей мамы.

Мама: «Привет, милая! Надеюсь, у тебя всё по — прежнему отлично, мой вундеркинд — бестселлер! Не забывай о своей старой маме. Ps: Спасибо за оплату сеансов психолога Луны, но ты прислала мне больше, чем ожидалось? Что бы я делала без твоей помощи…»

Мой отец так и не удосужился проведать свою дочь, которая семь лет назад попала в больницу, находясь между жизнью и смертью. Он никогда не брал на себя ответственность и подвёл нас — в первый раз, когда моя мать была беременна Луной, и во второй, когда была разоблачена его двойная жизнь.

Моя мама, напротив, жила в своём собственном мире, где водились бабочки и мистические существа. Она занималась более безумными делами, чем другие. Это был её собственный способ справляться с реальным миром. Поэтому мне пришлось ответить ей, как я обычно: притвориться, что всё было замечательно, потому что она рассчитывала на меня.

Я: «Да! Я была так занята на работе, что заработала больше денег, чем обычно.»

Мама: «Креативная визуализация, которую я сделала для тебя, наконец — то сработала!! Милая…Не могла бы ты одолжить мне двести евро, чтобы сделать безопасное убежище для пчёл? Это для планеты. Было бы неплохо, если бы ты вернула заработанные деньги. Карма отблагодарит тебя.»

Это была моя мама во всём её великолепии. В конце концов, с пятьюдесятью тысячами, которые мне уже прислал Спектр, я могла бы изменить свою жизнь и, по — видимому, жизнь пчёл тоже. Беспроигрышный вариант для природы и меня.

Я: «Конечно, что угодно для природы.»

Мама: «Они будут тебе благодарны!! Я пришлю тебе фотографии. Луна рассказала тебе о вечеринке, которую я устрою для неё?»

Она прислала мне селфи, на котором она поднимает вверх большой палец, одетая в новый костюм космонавта, который купила, как я думаю, чтобы добыть пчелиный мёд. В то же время на моем телефоне появилось ещё одно уведомление.

Луна: «Итак, у герцогини теперь радужные лапки. Мне нужно привести её в порядок. Я поговорю с тобой вечером. Целую»

Я: «Мама, отмени вечеринку по случаю дня рождения Луны. Я отправлю ей билеты в Ever After. Я позабочусь обо всём.»

Мне было больно признавать это, но у нас со Спектром были две общие черты. Во — первых, у нас обоих были сжатые сроки, а во — вторых, нам не хватало вдохновения. Но ради Луны, я бы преуспела в написании этого романа, потому что, в отличие от него, мне было кого любить.

Мама: «Правда?? Она будет так счастлива!»

Машина остановилась перед особняком Спектра. Я поспешила выйти, колеса моего чемодана пострадали из — за камней. Я опустила ручку и пересекла парадную дверь, занося чемодан внутрь, где Спектр пристально смотрел на меня. Он уже ждал, как ненормальный. Его отглаженная рубашка позволила мне рассмотреть его мускулы под ней, обнажая тело греческого воина, которые сокращались самым дестабилизирующим и раздражающим образом.

— Только один чемодан? — спросил он, не позволяя моему громкому появлению сбить себя с толку.

— Я не собираюсь жить здесь вечно, — не то чтобы я была бы против, если бы его здесь не было. — К тому же, через два дня мне нужно возвращаться в Париж, и это не обсуждается.

— Я тоже буду занят. Тебе нужна какая — нибудь помощь? — предложил он, взглянув на багаж и на одно из колес, вдавленное в землю и наполненное галькой.

Я тут же решительно сжала ручку.

— Итак, с чего мы начнём?

Его темные глаза оценивающе посмотрели на меня.

— Не думаю, что в твоём багаже есть одежда, которая подошла бы к чему — нибудь более художественному.

— Только то, что ты бы категорически не одобрил.

— Отлично, тогда мы отправляемся за покупками.

— За покупками? — мой голос отозвался эхом, и я отпустила ручку, мой багаж упал на землю.

— Да. Для эскизов, — он сделал паузу. — Я не буду рисовать тебя просто так. Я хочу визуализацию. Если только ты не хочешь быть голой?

— Нет, — я резко втянула воздух, чуть не закашлявшись. — Одежда. Мне нужна одежда. У тебя на уме?

— Я узнаю, когда найду это.

— Это довольно пафосно, — пробормотала я. — Просто скажи мне, кем ты хочешь, чтобы я была, и будем действовать в соответствии с этим. В конце концов, когда я была музой, я была всего лишь статуей.

— Мне не нужна статуя. Я хочу, чтобы ты была самой собой. Не сдерживайся.

С чего бы ему хотеть кого — то вроде меня для Ever After?

— Но я…

Он крадучись подошел ко мне.

— Ты не можешь видеть себя так, как вижу тебя я, поэтому, пожалуйста, не спорь со мной по этому поводу.

— Хотя я сомневаюсь, что ты видишь меня в каком — либо положительном свете.

Я была средством для достижения цели, в котором он определенно не хотел нуждаться. Точно так же, как он был моим единственным способом вытащить меня из того бардака, в который я попала — вскоре без квартиры, в настоящее время без романа, и давайте не будем забывать, без связей в высших кругах и без денег. По крайней мере, я могла посмеяться над последними двумя пунктами в моем списке и не беспокоиться по поводу первого, поскольку мне предстояло вернуться в глушь после того, как меня милостиво выдворили из большого города. Всё, на чем мне нужно было сосредоточиться — это на вдохновении.

— Тебе придётся это выяснить, — он прошел передо мной, держа ключи от машины в одной руке. — Поехали. Я за рулем.

— И ты платишь за всё, — я прищурилась. — Этого может быть много.

— Если ты думаешь, что это должно меня беспокоить, ты ошибаешься, — он подошел к Aston Martin, припаркованной перед воротами, и открыл для меня пассажирскую дверь.

— Аврора, ты можешь тратить мои деньги сколько угодно. Мне всё равно, пока я получаю то, что хочу. В данном случае, тебя в качестве моей музы.

— Ты невыносим, — проклинала я его.

— А ты деликатная, пример редкого дружелюбия.

— Я всего лишь отражение твоего сердечного и гостеприимного дружелюбия, — атаковала я, садясь в его машину.

— Ты и твоя личность поджигателя готовы разжечь пожар каждый раз, когда находитесь рядом со мной, — он сел в машину и включил двигатель. — Твой ремень безопасности.

— Возможно, это для того, чтобы помешать тебе заморозить мир, — я скрестила руки на груди. — Обычно я солнечный и очень приятный человек.

Или, точнее, раньше была такой.

— Ты нетипичная, — его руки крепче сжали руль. — Где ты научилась быть такой индивидуальной?

— Ну, меня вырастила моя мама — отшельница в глухомани, в сельской местности, я придумывала воображаемых персонажей в качестве друзей, так что, думаю, это помогло.

— Теперь мне понятнее. Не могла бы ты, пожалуйста, пристегнуть ремень безопасности?

Я угрожающе сверкнула на него глазами.

— Что тебе понятнее? Что я крестьянка по сравнению с тобой?

— Нет, — он прочистил горло. — Теперь понятно, почему ты такая свободная. В конце концов, ты действительно приехала из сказочной страны. Я тебе завидую.

— Да, верно, — я покачала головой. — В любом случае, собираемся ли мы когда — нибудь в ближайшее время покинуть это парковочное место или подождем, пока машина волшебным образом доставит нас к месту назначения?

— Я жду, когда ты пристегнешься. Безопасность превыше всего.

Ремень безопасности. Точно. Я сделала, как он просил.

— Так лучше?

— Да, — он поджал губы. — Моя фея.

Он завел двигатель, эта самодовольная тонкая линия всё ещё была на его лице. Было ли это попыткой Спектра пошутить?

— Я не фея и уж точно не твоя, — невозмутимо ответила я.

— Существуют разные типы фей, верно? От пикси до банши. Я позволю тебе угадать, о какой из них я говорил.

Он перешел дорогу, и я улыбнулся. Хорошо сыграно.

— Я ни за что это не надену! — крикнула я через примерочную, наблюдая за своим отражением в зеркале.

Это была моя шестая примерка. По сравнению с первыми четырьмя Спектр оставался спокойным, сидя на девчачьем диванчике для посетителей. Когда я показывала ему наряды, как задумчивая модель с подиума, он ответил мне всего одним кивком головы. Один кивок головы, который означал "ни за что на свете". Ему ничего не нравилось или, скорее всего, он терпел. Было ли это удивительно? Ведь это исходит от помешанного на контроле человека с невозможными стандартами. На пятом он сделал мне всего один пренебрежительный знак рукой. Даже продавщицы боялись его и не осмеливались предложить ему какую — либо помощь.

И прямо сейчас я была той, кто трусил.

На мне было длинное платье всех цветов радуги — от малиново — красного до темно — фиолетового, переходящее в мерцающий красный и нежно — розовый внизу. Оно было очаровательным. Вырез был глубоким. Кружево ниспадало на плечи золотыми украшениями, придавая образу романтическую и немного мрачную атмосферу благодаря строгим подплечникам. Обтягивающая в талии ткань облегала мои довольно широкие бедра, с открытым разрезом на ноге — из — за него была видна линия моего загара, и мне пришлось задрать трусики, чтобы их не было видно. Это было то платье, которое я могла бы добавить в свою коллекцию. И это было ещё хуже. Это была именно я, и именно поэтому я боялась значения этого платья.

— Ты выходишь? — крикнул Спектр.

— Нет.

Я услышала, как он поднялся со своего места, и почувствовала, как его внушительная тень вырисовывается за занавеской.

— Аврора, дай мне посмотреть.

Почему у меня возникла глупая страсть к бальным платьям? Потому что они заставили меня надеяться на жизнь, которой у меня не могло быть. Ту, которая должна была быть только вымыслом, а не реальностью. Надев их, я позволила себе почувствовать себя главной героиней, и мысль о том, что Спектр может читать меня, приводила меня в ужас. Это означало бы, что он был частью моей истории, и частичка моего сердца боялась быть отвергнутой. Возможно, у меня был синдром самозванца. Почему меня это вдруг стало волновать? Я сжала кулаки, глубоко вдохнув. Мне было всё равно, что подумает Спектр.

— Нет, давай попробуем что — нибудь другое.

Что — нибудь, что не заставляло бы моё сердце биться в груди, как замаскированная бомба.

— Если ты не откроешь занавеску, это сделаю я, — настаивал мерзавец.

— Не смей! Я сказала, что…

Он всё равно это сделал, и через зеркальное стекло на меня обрушился его тяжелый взгляд. Паника овладела моим противоречивым сердцем. Мне не нравилось, что он ворует мой кислород. С какой стати я так себя чувствовала? Спектр никак на меня не влиял. Я его ненавидела. А это было просто платье. И ничего больше. Никакой сказочной чуши. Ничего.

Его взгляд опустился вниз и задержался на каждой частичке моего тела на секунды, которые показались мне мучительными часами. Двигались только его зрачки, и в этот момент я бы предпочла быть обнаженной. Тогда я бы не чувствовала себя такой уязвимой и беззащитной.

— Это оно. Мы берем его, — в его сухом тоне не было никаких эмоций.

Раньше я привязывала символические моменты к некоторым платьям. С этим я представила, как сбываются мечты, рушатся замки и появляется второй шанс. Это породило искру вдохновения и надежды, и я понятия не имела, было ли это хорошо.

— Оно слишком прозрачное и с глубоким вырезом. Это не то, — оправдывалась я. — Я похожа на злодейку.

— Аврора, посмотри на меня, — его хриплый голос пробудил мои чувства, и я отважилась встретиться с ним взглядом через отражение в зеркале. — Если ты не веришь в то, что ты главная героиня, я сделаю тебя ею. Ты не сможешь спрятаться от меня. Это платье, оно…

— Это вся я, — закончила я шепотом.

— Совершенство, — бросил он в тот же момент.

Лёгкая вспышка удивления отразилась на его лице. Это длилось недолго, поскольку он скрыл это подергиванием горла и обычной отчужденностью, когда сказал:

— Я заплачу за платье. Переодевайся.

Он задернул занавеску, и я прислонилась к зеркалу, чтобы сделать прерывистый вдох.

Я сделаю тебя ею.

Моё сердце уже целую вечность не билось так сильно.

У нас со Спектром была одна общая точка зрения.

Отсутствие эмоций сквозило в каждом его действии, в том, как он одевался и говорил — в точности его слов, холодности его взгляда, четких линиях его черных рубашек. Казалось, что внутри он был мертв, но внешность может быть обманчивой.

Я, напротив, чувствовала слишком много и не знала, что делать с наплывом эмоций, которые тянули меня в пропасть.

И, в конце концов, мы оба скрывали, кем мы были, с помощью нашего искусства.

Несуществующий и загнанные.