Никогда больше

Глава 19

Продуктивность — это слово, которое я ввел в свою повседневную жизнь.

Всё было тщательно продумано. Организовано. Детализировано.

Я не оставил места ни для чего яркого или чего — то такого, что могло бы нарушить мой покой. За исключением моей феи — причины, по которой я впервые в жизни оказался перед телевизором с пультом дистанционного управления в руке и смотрел “сказки” во второй половине дня.

В моём горле образовался комок. Всё это было нелепо. У меня была работа, и всё же я собирался абсолютно ничего не делать, пытаясь понять, каким феноменом она была.

Она была воспитана с таким представлением о мире, которое мне было неизвестно. Я взял напрокат первый фильм, собираясь пройти через марафон принцесс и совершенных очаровательных принцев. Я выпрямился на своём диване, оркестр объявлял о грядущем "Счастливом вечере", странное ощущение атаковало мои жизненно важные органы.

— Это смешно.

И я тоже был смешон, вдобавок к тому, что был непродуктивен и одержим. Я мог убедить своё лживое ‘я’, что делаю это ради своего проекта Ever After, но правда заключалась в том, что мне было всё равно. Я делал это с одной отчаянной целью.

Растерявшись, я инстинктивно схватил телефон, наблюдая за её именем на экране. Я мог делать всё, что угодно, но я использовал то немногое свободное время, которое у меня было, чтобы понять, почему она была похожа на фею в этом сером мире.

Лузер я: «Надеюсь, на тебе пижама с единорогом.»

Я отправил ей сообщение. Я сделал это. И это, вероятно, была худшая фраза, которую кто — либо мог придумать. Её ответ был мгновенным.

Моя фея: «На самом деле да, но я на середине фильма и прямо сейчас сожалею о своем выборе. *плачущий смайлик*»

Это объединяет нас обоих. Я поднял глаза и увидел, как появился принц с песней и в костюме, который был похож на карнавальный. Ей это нравилось, в то время как я был похож на заброшенный замок злой ведьмы на мрачном заднем плане.

Я: «Как же так?»

Моя фея: «Собака при смерти, и мне так грустно. Он НЕ ДОЛЖЕН умирать!!»

Её эмоции казались сильными. Ошеломляющими.

Я: «Это всего лишь фильм.»

Моя фея: «У тебя эмоциональная восприимчивость робота. Неудивительно, что ты не замечаешь моих страданий.»

Она снова прислала кучу смайликов, и я застыл. Она была готова разрыдаться из — за выдумки. Она чувствовала сквозь вымысел, а я был здесь, пустой в реальном мире.

Моя фея: «Видишь, ты даже не знаешь, что сказать. Когда ты в последний раз плакал? И не говори "никогда"!»

Я: «Наверное, в детстве. Я не помню.»

Моя фея: «Я заставлю тебя посмотреть и прочесть все самые грустные книги и фильмы, которые знаю. Когда — нибудь я дождусь от тебя слёз!»

Надежда есть.

Я: «Ты зря тратишь своё время.»

Я снова сосредоточился на сказке и наблюдала за появлением феи — крестной, мои губы дернулись. Она была странной. Аврора была не похожа на старую леди, а скорее на вечно юное цветение. А ты банальный засранец.

Моя фея: «Это ты написал мне. Ты чувствуешь себя одиноким?»

Я взглянул на пустоту вокруг меня. Если это и было одиночеством, то, думаю, мне это нравилось. По крайней мере, меня это не беспокоило. Здесь было бело и пусто, но знакомо.

Я: «А ты?»

Моя фея: «Иногда.»

В то же время мой брат прислал мне сообщение.

Арчи: «Ты придешь на семейный ужин? И не прикидывайся занятым, я вижу, что ты онлайн, придурок.»

Я закатил глаза и отбросил телефон подальше. Милый и заботливый принц сражался за принцессу, в то время как злодей терпел неудачу в достижении своей цели, будучи эгоистом и почти не имея союзников. Я с трудом сглотнул, медленно продвигаясь вперед, чтобы посмотреть телевизор.

Остаток дня я провел за просмотром всего списка, каким — то образом приближаясь к пониманию личности Авроры.

Но чему всё это меня научило, так это тому, что в той вселенной я отождествлял себя с бесчувственным злодеем, упорно идущим к своей цели и причиняющим боль всем вокруг.

АВРОРА

Спектр игнорировал меня. Он прочитал, но не ответил.

Я понятия не имела, зачем он вообще написал мне, но это было весело, и я не была готова позволить ему так легко отделаться. Откусив ещё кусочек шоколадного торта, я отправила импульсивное сообщение.

Я: «Как продвигаются дела с искусством?»

Воплощение дьявола (смайлик в виде черепа): «Сегодня я взял перерыв.»

Я: «Ты никогда не делаешь перерывов. Ты уверен, что с тобой всё в порядке??»

Я рассмеялась, ещё больше заваливаясь на кровать, мой ноутбук бросил на меня злобный взгляд из — за двухсот слов, которые я написала, — но, по крайней мере, мои ногти были накрашены в черный цвет. Я нашла подобие сюжета для своего черновика, в котором фигурировал наш холодный, сварливый антигерой, живущий в тёмном царстве, сестра, желающая принять участие в рыцарском состязании, и главная героиня, добрая фея, ставшая злой королевой, которая вообще не владела магией. Состав мечты.

Воплощение дьявола (смайлик в виде черепа): «Я не из тех, кто плачет из — за фильмов.»

Я: «Эй, я не плачу. Я не проливаю ни слезинки, я просто причиняю себе боль.»

Воплощенный дьявол (эмодзи в виде черепа): «Зачем? Это доставляет тебе удовольствие?»

Я: «Ты бездушен, но всё в порядке. Я готова поделиться с тобой частичкой своей души.»

Раздался звонок в дверь, что было необычно. Я никого не ждала. Я поднялась со своего рабочего места и неторопливо направилась к двери, что — то бессвязно бормоча о том, что не хочу, чтобы меня беспокоили, когда я ничего не делаю. Кто — то снова постучал в дверь, и я переосмыслила свой жизненный выбор насчет того, чтобы не добавлять кнопку, с помощью которой я могла бы смыть нежелательного незнакомца из своей квартиры с помощью ледяного душа.

— Нетерпеливый, — смерив меня убийственным взглядом, я открыла дверь и столкнулась лицом к лицу со своим заядлым другом по переписки: Аяксом. Мои глаза увеличились вдвое. — Что ты здесь делаешь?

— Чем ты сейчас занимаешься? — он намеренно проигнорировал мой вопрос.

— Я в пижаме, возможно, в уголках губ остатки торта и…

— Ты не поняла, — невозмутимо ответил он, как будто этот анализ был важен.

— Отлично. По крайней мере, я не опозорила себя ещё больше, но, как я уже говорила, моя рука, со свежим маникюром, держит ложку, так что, я думаю, это в значительной степени отражает то, чем я занималась.

— Значит, ты не занята.

— Это занятие на полный рабочий день, и оно очень истощает и отнимает много сил, — съязвила я в ответ, невольно поправляя прическу.

— Не могла бы ты сходить со мной на семейный ужин? — он резко сменил тему.

— Что? — я уронила ложку на мизинец и даже не почувствовала боли, всё ещё находясь в шоке. Я не ожидала, что мой заклятый враг — заклятый враг, с которым я целовалась, как со зверем, ранее, — захочет познакомить меня со своими родителями.

— Я знаю, что это неожиданно и в последнюю минуту, и нам придется уехать через час.

— Через час? — мой голос был пронзительным, наверное, разбудив всех соседей. — И ты спрашиваешь меня об этом только сейчас? Я не знаю, что надеть, чтобы встретиться с семьей хирургов, у которых есть замок в центре Франции!

Да, я чувствовал себя крестьянином, встретившимся с аристократией.

— Это не замок, — поправил он своим раздражающим тоном. — Ты можешь надеть одно из своих платьев. И я спрашиваю тебя сейчас только потому, что лишь только что принял решение всё же поехать, и приехал к тебе, ведомый этим импульсивным поступком.

— Только сейчас? — мои глаза вспыхнули. — Что заставило тебя передумать?

— Импульс. Вероятно, ошибка, — проворчал он.

— Ошибка? Ты должен быть рядом со своей матерью, и твой брат, кажется, заботится о тебе. Почему ты колеблешься?

— Значит ли это, что ты поедешь со мной? — он сделал паузу. — Моя фея.

Я скрестила руки на груди, прислонившись к двери.

— Возможно, но только если ты будешь умолять.

— Пожалуйста, — прорычал он. — Если тебе нужно, чтобы я встал на колени, я даже поклонюсь тебе.

— Это заманчиво, — я прикусила внутреннюю сторону щеки, сдерживая смех. — Прекрасно, но у меня есть вопросы и…

Он взглянул на свои карманные часы.

— Поездка на машине довольно долгая, и я знаю, как много ты можешь наговорить, а у тебя всего пятьдесят восемь минут, чтобы собраться. Ты уверена, что хочешь заняться этим прямо сейчас?

— Ты прав, нельзя терять времени, — я поспешила в комнату, но зачем всё это? Я встречусь с родителями Аякса. К тому же, Аякс скоро уезжает. Я застыла. — Но, Аякс, что, если я не подхожу?

Я не ожидала, что на его губах появится такая хмурая усмешка.

— Это то, о чём ты беспокоишься?

— Конечно. Мне нравится, когда я нравлюсь людям. Я хочу нравиться им, — мои детские проблемы с желанием быть идеальной вспыхнули с новой силой. — Кроме тебя. Мне было всё равно, нравлюсь ли я тебе или нет.

— Какие у меня привилегии, — он не вошел, а, напротив, отошел в сторону от главной двери. — Если ты почувствуешь себя некомфортно, мы сразу же уберемся оттуда к чёртовой матери, но я должен предупредить тебя, что от генов мужчин Клемонте трудно избавиться. Ты встречала моего брата.

Это была его попытка пошутить?

— Никто не выводит меня из себя так сильно, как ты, и если есть хоть один человек, который не боится, то это я. А теперь я пойду надену свои боевые доспехи.

Я закрыла дверь перед носом Аякса, и мне показалось, что он остался ждать меня за ней. Я бросилась обратно в свою спальню и завязала волосы бантом. Я надела платье до колен с оборками, похожими на балетную пачку. Ткань верха была из кружева пастельных тонов. Оно было чем — то средним между платьем принцессы, заблудившейся в лесу, и тем, которое злодейка надела бы на показ мод. К нему я добавила туфли на каблуках и свою маленькую пушистую сумку.

Через час и несколько минут я была готова и спустилась по бесчисленным ступенькам, чтобы встретиться с Аяксом у его машины. Машины, припаркованной посреди парижской улицы. На греческом воине впервые была белая рубашка под синим костюмом. Его глаза блуждали по моему платью.

— Я думаю, это достойно замка, как думаешь? — спросила я. — И то, что я так вырядилась, ничего не значит! Просто я сомневаюсь, что твои родители оценили бы меня, если бы я надела свои большие черные кожаные туфли и появилась как облако черного тумана. А теперь скажи что — нибудь.

— Я думаю, тебя вырастили феи в зачарованном лесу, и ты ешь цветочный нектар на завтрак, — из всего, что он мог бы сказать, это было первое, что пришло в голову.

— Я знаю, это не должно было быть комплиментом, но я всё равно приму его.

Он нахмурил брови.

— Кто сказал, что это был не комплимент?

— Потому что для тебя зачарованный лес и феи, вероятно, кричат о незрелости и проклинают твою ежедневную безмолвную медитацию, и не заставляй меня говорить про цветочный нектар.

— Или, возможно, ты — красочная картина на моем унылом пустом холсте, Аврора, — он открыл мне дверь, чтобы я села внутрь, и вот так я отправилась в путешествие, которого не ожидала.

Я во второй раз усомнилась в своём выборе, когда Аякс завёл свой двигатель.

— Я сошла с ума, раз согласилась поехать с тобой?

— Определенно да, к моему величайшему удовольствию.

— По крайней мере, я буду знать, откуда ты родом. Это будет забавный опыт общения, — несмотря на то, что я окажусь в гуще семейных проблем, часть меня чувствовала, что я вот — вот узнаю больше о происхождении Спектра. — У меня есть склонность привлекать хаотичные ситуации.

— Клемонте — это что угодно, только не веселье, но мы знаем, что такое хаос, — размышлял он, и пути назад не было. — Спасибо, что согласилась.

Я не ответила, пока мы удалялись от столицы, навстречу неизвестности. Я ждала до тех пор, пока мы не пересекли платное шоссе, чтобы задать свой первый вопрос.

— Итак, что между тобой и твоим отцом? И прежде чем ты что — нибудь скажешь, я хочу напомнить, что я с тобой в машине и я заслуживаю ответа. И да, я любопытная — смирись с этим, — сказала я деликатно.

— Если вкратце, я — самое большое разочарование моего отца, — бросил он, его глаза были сосредоточены на дороге, когда машина превысила разрешенную скорость.

Аякс нарушал правила, это было не в его характере.

— И это долгая история? — я с гордой улыбкой наблюдала, как подпрыгивает мой розовый плюшевый мишка. Он всё ещё не убрал его из машины.

— Раньше я был его любимым сыном, но когда я вырос, мы так и не поладили. Он всегда был требовательным. Для него искусство не было работой для мужчины. Особенно для Клемонте, и он неоднократно показывал это мне, когда я был ребенком, заменяя моё свободное время изучением анатомии. Он уготовил мне будущее ещё до того, как я родился, пойти по его стопам и стать несчастным на всю оставшуюся жизнь, — он говорил так, как будто у него вообще не было никаких чувств, как будто это не причиняло ему боли.

— Должно быть, нелегко было так расти. Как ты противостоял ему?

— Я вырос, нуждаясь в его одобрении. Я перестал рисовать, потому что настоящие мужчины не совершают таких глупостей, и соблюдал правила, — его хватка на руле усилилась. — Из — а отца всё было соревнованием между моим братом и мной. Он натравливал нас друг на друга, мы уничтожали друг друга, чтобы стать лучше, вместо того чтобы работать в команде. Победитель получал подарок; проигравший становился позором. Я был старшим, поэтому был сильнее, но я не мог продолжать так поступать с ним. Это уничтожило бы его.

— Значит, ты защищал его, — прошептала я.

— Я пытался, но потерпел неудачу. Я пообещал своему отцу, что сделаю то, чего он от меня ждет, при условии, что он оставит моего брата в покое и позволит ему заниматься тем, что он действительно любит. Мы заключили сделку. Так началась моя блестящая карьера в футболе, и я был одним из лучших студентов в первом семестре в университете. Конечно, я изучал медицину и ненавидел её, — Аякс почти усмехнулся, но мрачно и извращенно. — Но Арчи, будучи Арчи, воспринял это как оскорбление. Он думал, что я отвлекаю от него внимание, и наши отношения изменились. Отец добился именно того, чего хотел — чтобы мы были соперниками. Именно тогда у мамы появились первые признаки болезни Альцгеймера.

— Твой отец больше похож на злую ведьму, чем на отца, но это благородная жертва, которую ты пытался принести ради своего брата. Я всегда знала, что за броней мускулов и маской холодности у тебя есть сердце, — пошутила я, но когда Аякс промолчал, мне пришлось надавить. — Тогда как же ты стал Спектром?

— Я встретился лицом к лицу со своим отцом. Рассказал ему правду о том, кем и чем я хотел быть. Он сказал, что если я решу поставить его в неловкое положение, мне следует просто уйти и никогда не возвращаться. Так я и сделал. Я оставил свою семью, свой трастовый фонд и никогда не оглядывался назад, — его челюсть сжалась. — В восемнадцать лет я был практически бездомным. Я сменил пару работ, чтобы выжить, чаще всего был официантом в Париже, и именно тогда я записался на курсы Бернарда с теми небольшими деньгами, которые у меня были.

— Какой грубый придурок! — моя нога ударилась о приборную панель машины. — Твой отец потом извинился?

— Я не видел его с того дня. Он отрекся от меня.

— Что? — я снова сорвалась, мои колени ударились о машину так, что синяки не сойдут ещё несколько дней.

Аякс нахмурил брови.

— Ты в порядке?

— Да, — простонала я, поглаживая колени. — Ты хочешь сказать, что мы собираемся увидеться с твоим отцом прямо сейчас, когда ты не общался с ним сколько, десять лет? И ты втянул меня в эту передрягу?

— Верно.

Я откидываю голову назад.

— Это кошмар. Ты поэтому взял меня с собой? Потому что ты знал, что твой отец возненавидит меня, поскольку я олицетворяю собой практически всё странное?" Это какой — то заговор мести или что — то в этом роде?

— На самом деле это благодаря тебе я изменил своё решение.

Мне?

— Я не сомневаюсь, что ты либо очаруешь его, либо заставишь его выглядеть неудачником. Такое я видел только один раз за всю свою жизнь. Когда они приподнимает брови и прикусывает внутреннюю сторону губы. Это означает, что он побежден своим противником. Но если он широко и резко улыбается, это означает, что он собирается уничтожить тебя, и я предлагаю тебе бежать.

— Господи, спасибо тебе за подсказку, — я закатила глаза, сделав мысленную заметку сосредоточиться на прикусывании губ, а ещё одну — следить за тем, чтобы не показывались зубы. — Он знает, что мы приедем?

— Я думаю, что да. Он пытался связаться со мной, поскольку узнал от моего брата, что я был на пути к тому, чтобы разбогатеть. Полагаю, он внезапно счел, что я достоин фамилии, и понял, что у него появилась ещё одна игрушка в его игре.

— Ты знаешь, что описываешь своего отца как какого — то тирана. Не того злодея, который нам нравится, — под ‘нами’ я имею ввиду себя и героиню моего неопубликованного романа.

— Если это тебя хоть немного утешит, у нас есть фонтан, — его глаза встретились с моими, в них было ехидство. — На случай, если тебе снова захочется промокнуть.

— Ты помнишь, что я не хочу тебя ненавидеть? Ну, ненависть может вернуться, если ты нажмешь на мои кнопки. Плюс, я всегда мокрая из — за тебя… — я прикусила язык. Чёрт возьми. — Я. Не. Полезу. В. Ваш. Фонтан. Это всё, что я скажу.

— Поверь мне, Аврора, — его взгляд остановился на дороге. — В следующий раз, когда я сделаю тебя мокрой, это будет не из — за фонтана или моря.

От этого комментария у меня перехватило дыхание. Слова Аякса казались маловероятными, и всё же он сказал это. Он подразумевал то, что, я думаю.

— Ты действительно знаешь, как успокоить мои нервы. Таким образом, я уверена, что не опозорю ни себя, ни тебя перед всем наследием Клемонте. Или, может быть, я просто спрячусь в вашей темнице или еще где — нибудь.

— У нас есть пещера, — тонкая улыбка тронула его губы. — Феям не положено прятаться, и они обладают магической силой.

— А рыцари в сверкающих доспехах должны спасать попавшую в беду девицу, а не тащить её в логово дракона.

— Но я не рыцарь, так же как и ты не девица в беде, Аврора. Мы уже установили, что за этими слоями цветущего солнечного света у тебя есть шипы, подобные самому острому мечу.

— Боишься, что я заставлю твоё сердце обливаться кровью до смерти, мистер Клемонте?

— Ты даже не представляешь.