Никогда больше

Глава 17

Я металась из одного угла своей квартиры в другую, убирая всё, что могла найти, и снимая со стен все свои постеры, слушая довольно горячую аудиокнигу, в которой я не могла не представить Спектра.

Я собрала на него очень объемистое досье в надежде утолить свою ненависть в виде милых розовых стикеров. С таким же успехом я могла бы сейчас написать криминальный роман. Несмотря на то, что я начала размахивать белым флагом, если чему — то и научил меня мой отец, будучи лжецом всё это время, так это не доверять полностью своему сердцу.

Я остановилась на мгновение, пытаясь разобраться в хаосе, который творился у меня в голове.

Я ответила своей маме, заплатила за пчел и, надеюсь, восстановила свою карму. Я зашла в инстаграм Луны, чтобы понаблюдать за Райаном, у которого всё ещё был закрытый профиль.

Теперь я ждала, когда Аякс приедет ко мне домой, потому что этот высокомерный парень хотел заехать за мной на наше “свидание”. Свидание, за которое благотворительная организация только что поблагодарила меня, где я должна буду прочитать лекцию о сказках. Не то чтобы я была в курсе этого. Это был совершенно новый сюрприз, где мне предстояло не только рассказывать истории детям, но и выступать в роли вымышленной книжной версии самой себя — если в этом был смысл. Я винила в этом Эмму. Она, вероятно, сказала им, что я фанатик сказок, и теперь они хотели, чтобы мы поиграли в переодевания. Она решительно отрицала это, но я знала, что это была она.

В конце концов я переслала сообщение Аяксу, который прислал мне ответное сообщение: “Я не собираюсь наряжаться, но не могу дождаться, когда увижу твой образ”. И на это я ответила: “Тебе лучше найти что — нибудь. Я не буду делать это в одиночку”.

— Это будет кошмар.

Я либо упаду, либо буду рассказывать несмешные шутки, или, ещё хуже, буду лишена воображения. И в последнее время я не могла ничего написать ничего, что не включало бы слова “пенис” и “оргазм”, которые, как я сомневаюсь, подходят. Срок моей аренды скоро заканчивался, и я, как и Спектр, тоже собиралась уехать и оставить эту часть своей жизни. Это был мой последний шанс осуществить свою мечту, и если это не сработает, я перестану сокрушать свою душу снова и снова.

— Великолепно.

Я продолжала поправлять свой наряд, который кричал: я не пытаюсь соблазнить тебя, и всё же я потратила целый час на поиски идеального платья. Это был тот наряд, о котором я бы пожалела. Тот, благодаря которому вы хорошо выглядите утром с плоским животом, но после того, как почти ничего не съели, снова начинается вздутие живота. — Мне нужно переодеться. Нужно…

В мою дверь позвонили; это мог быть только он, причем на полчаса раньше.

— Иду! — крикнула я.

Я с грохотом распахнула дверь. К моему удивлению, Спектр был одет в строгий чёрный сшитый на заказ костюм — тройку с прикрепленными к нему карманными часами и типичные итальянские мокасины, которые кричали о деньгах. Это был наряд, похожий на тот, который он обычно носил, но, возможно, немного более причудливый.

— Ты должен был найти что — нибудь сказочное.

— Я угрюмый злодей, — просто заявил он, входя ко мне, не дожидаясь приглашения.

Я сделала чересчур драматичный жест рукой, который означал, пожалуйста, заходите.

— Ты одет как мрачный жнец.

— Я мог бы с этим поработать, — его глаза блуждали по мне так, что мои часовые поиски были напрасны. — А ты?

— У меня ничего нет.

Лгунья. Лгунья. Лгунья. Я была готова к этому моменту всю свою жизнь.

Аякс повернулся, чтобы осмотреть всю мою квартиру — студию, на что у него ушло не более десяти секунд, и внимательно осмотрел всё. Затем его взгляд переместился на мой шкаф.

— Это здесь ты держишь в заложниках свои платья?

— Это личное. К тому же, позволь напомнить, что я даже не приглашала тебя войти.

— Аврора, мы не уйдем, пока ты не наденешь одно из своих платьев, и это приказ.

— Нет. Ты знаешь, что я не сделаю этого, — я скрестила руки на груди. — И я ни от кого не получаю приказов.

— Я не просто кто — то.

— Претенциозный, требовательный мужчина с холодным сердцем относится к категории “кто — то”, — парировала я в ответ.

— Аврора, я серьезно, — он возвышался надо мной, заставляя меня чувствовать себя маленькой по сравнению с ним. — Ты моя муза, и как моя муза, я требую, чтобы ты была одета в одно из этих платьев.

И теперь я думала, что его авторитет был слишком велик. Что, чёрт возьми, со мной происходило?

— Но это свидание, и это довольно глупо с твоей стороны не сделать мне комплимент о том, как великолепно я выгляжу естественно и без усилий, вместо того, чтобы попросить меня сменить наряд. Очень идиотский ход.

— Так теперь ты признаёшь, что это настоящее свидание?

— Я не признаю. Я…

— Дети ждут нас. Ты же не захочешь их подвести, — он посмотрел на свои старомодные винтажные часы. — Моему хладнокровному сердцу всё равно, но держу пари, ты бы не хотела объяснять им, почему они все напрасно ждали. В этом возрасте ты не забываешь…

— Прекрасно, ты победил. Ты — воплощение зла, манипулируя таким образом, — я посмотрела на свой шкаф, и моё сердце затрепетало. — Это всё равно что притворяться кем — то, кем я не являюсь.

— Разве не в этом смысл писательства? — он облокотился на мой шкаф. — И поверь мне, ты каждый день ведешь себя как персонаж из книжки. Ты определенно такая. А теперь не заставляй меня смотреть, как ты переодеваешься, потому что я это сделаю. Я даже надену на тебя это платье, если понадобится.

— Ты извращенец вдобавок к тому, что ты нарциссический психопат.

— Я уже знаю каждый твой изгиб. У меня хорошая память, — осмелился он подразнить меня своим безмятежным отношением. — К тому же, я принёс тебе небольшой подарок.

Мои глаза удвоились при упоминании о подарке.

— Что это?

Достав из — под пиджака коробочку, он протянул мне её.

— Это стоило не дорого, что даже смешно.

Я поспешно открыла её. Это была корона. Корона, похожая на корону злой королевы, с чёрными камнями и острыми краями. Там была и волшебная палочка — волшебная палочка феи — крестной с более темным оттенком.

— Не могу поверить, что ты это купил, — я не смогла удержаться от смеха. — Мне нравится. Это действительно трогательно.

— Тебе правда нравится?

— Конечно.

— Тогда позволь мне, — он короновал меня. — А теперь я хочу увидеть тебя в одном из твоих платьев. Я сяду на край твоей кровати, раз у тебя нет дивана.

Моё сердце учащенно забилось, но он не оставил мне выбора.

— Хорошо, я сделаю это, но если ты посмеешь смеяться, я пойду на наше свидание в пижаме с единорогом, а на тебе будет платье принцессы.

— Договорились, — он сел на мою кровать и скрестил руки на груди, демонстрируя мускулы. — Не то чтобы я влез в одно из твоих платьев.

Я вздернула подбородок и открыла шкаф. Мне нужно было подходящее платье для благотворительной организации. Я выбрала платье лавандового цвета, которое оставляло мои плечи обнаженными, с длинными рукавами и пышной юбкой. Зайдя в ванную, я надеваю платье и корону, дополнив образ с помощью своей волшебной палочки. Я нанесла более темный оттенок блеска и добавила темно — фиолетовые блестки на глаза.

— Ты справишься с этим, Аврора. Тебя определяет не твоя семья, не твои неудачи и не другие люди. Ты — это ты. Ты не посмешище. Ты… — я посмотрела на своё отражение. — Ты, конечно, странная для двадцатипятилетней женщины, но самое время фее — крестной стать главной героиней. Ты это заслужила. Луна бы гордилась.

Закончив свою ободряющую речь, я сделала фото и отправила его своей сестре.

Я: «Ты можешь поверить, что на мне это надето?? Иду на благотворительное свидание, о котором я тебе рассказывала.»

Луна: «БОЖЕ. Ты такая красивая!! Твоя жизнь — это мечта. Но ты идешь с мужчиной?»

На моих щеках появился румянец.

Луна: «Не смей игнорировать меня! Ты идешь с парой, не так ли?! Мне нужно знать о нём всё!»

Я: «Поговорим позже;)»

Луна: «Ты плохая…и вот я здесь, застряла с домашним заданием во время летних каникул. Тебе лучше рассказать мне всё, или ты больше не моя сестра!»

Я выключила телефон и вышла из ванной. Я театрально поклонилась перед Аяксом, как будто представлялась королевскому двору, услышав, как за моей спиной скрипнула дверь ванной, прежде чем захлопнуться.

— Что думаешь, мой заклятый враг? — поддразнила я с насмешливой улыбкой. В конце концов, это было не так уж ужасно. Быть замеченной. Дерзкой. Избавляться от границ.

— Я думаю, что ты… — он стал серьезным, на его лице появилось загадочное выражение. — Красивая, — он снова сделал паузу, прочищая горло. — Или, как ты выразилась ранее, естественно и без усилий великолепна.

— Спасибо, — мне удалось выровнять дыхание. — Эти платья много значат для меня. Это как обещание истории, которая могла бы стать моей, мечта, от которой не хочу отказываться. Не на всякие мероприятия можно их надеть. Ну, раньше я надевала их на занятия по искусству, когда была музой.

— Я помню, — сказал он.

— Что? — моё глупое сердце бешено колотилось.

— Ткань твоего платья, она завораживала, — его глаза встретились с моими, но на этот раз он отвел взгляд первым. — Куда бы ты их надевала?

— Я не знаю. В красивые, вдохновляющие места. Например, я всегда мечтала посетить место, которое раньше называл ‘замок на песке’. Я не помню точного названия, но в детстве я притворялась, что это мой замок, а моя сестра притворялась, что она моя самая свирепая воительница. В любом случае…

— Я отведу тебя туда, — невозмутимо произнёс Аякс, и мне показалось, что из комнаты выкачали весь воздух. — Я буду водить тебя по этим местам, пока ты не наденешь все свои платья до последнего.

— Да, точно, — фыркнула я, но когда он не сдвинулся с места, я спросила: — Ты серьезно?

— Почему ты думаешь, что я шучу?

Его комментарий затянул узел в моем сердце, и я возненавидела это ощущение. Фунт надежды. Трещину в моем и без того поврежденном сердце.

— Я…я купила кексы. Надеюсь, они понравятся детям, — очевидно, я не пробовала печь их сама, следуя детскому рецепту с YouTube.

Направляясь к выходу, я почувствовала прикосновение пальцев Аякса к моим.

— Я не лгу, Аврора. Я докажу это.

Мы кое — как добрались до больницы, где нас ждала Вероника из фонда L'espoir. Все оттенки белого вокруг меня вызывали у меня дискомфорт, призрачные муравьи расползались по моей коже. Я не была в больнице после того, что случилось с Луной, и, оказавшись здесь снова, все ощущения вернулись.

Мне удается улыбнуться Веронике, сорокалетней брюнетке с добрым выражением лица, и вручить ей свою коробку кексов для детей.

— Спасибо, что пришли. Они ждут вас в общей комнате, — она поприветствовала нас сияющей улыбкой, в то время как я никогда в жизни не была так напряжена. — Мне нравится твоя одежда. Я ожидала увидеть тебя в образе принцессы.

Я нервно усмехнулась, поглаживая себя по руке от осознания того, что пыталась быть принцессой, но снова потерпела неудачу. Вероника открыла дверь, и на меня нахлынули воспоминания. Я увидела себя бегущей изо всех сил в своём длинном платье по холодному коридору. Я вспомнила диагноз врача. Слёзы матери. Отсутствующего отца, который не отвечал на мои звонки.

Я прижала руку к сердцу, как будто я хотела остановить его при виде группы детей в возрасте от шести до тринадцати лет, сидящих в кругу. Некоторым из них столько же лет, сколько тогда было Луне. Мне показалось, что моё сердце разбилось на тысячи осколков. Некоторые дети не могли дышать самостоятельно, у них были шрамы на коже или они находились в инвалидных колясках. Громкий гул эхом отдавался у меня в ушах. Я не могла с этим справиться, волна боли захлестнула меня. Я сжала руку в кулак и замерла, не в силах пошевелиться или что — либо сделать. Я окаменела.

— Я не могу этого сделать, — прошептала я Аяксу, паника подступила к моему горлу.

Я не могла играть принцессу и вести себя как солнышко, пока они были настоящими героями, а я была самозванкой. Я не была тем человеком, который мог им помочь. Слезы выступили в уголках моих глаз, и я рванула в противоположную сторону, покидая комнату. Я бросилась в пустой белый угол коридора и разразилась слезами.

Подо мной скрывалась сверхчувствительность, и сегодня я не смогла сдержаться. Это было несправедливо. Никто этого не заслуживал. Никто–

— Аврора, — окликнул меня сзади голос Аякса.

— Прости, мне нужна минутка, — я изо всех сил пыталась вдохнуть и выдохнуть и, прежде чем успела подумать, уперлась Аяксу в грудь, сильно и отчаянно.

Он не отпускал меня, прижимая к своему сильному телу. Я искала утешения, которого никогда не получала. Я никогда раньше не осмеливалась быть такой уязвимой, потому что мне нужно было оставаться сильной ради всех остальных, но сегодня я не могла этого сделать. Аякс погладил меня по волосам, и я отпустила всё это, боль и раскаяние.

Меня не было рядом с Луной.

— Я чувствую себя самозванкой. Когда я увидела их улыбки, несмотря на боль и страх, через которые им пришлось пройти, я не смогла шагнуть внутрь. Я не имею ни малейшего представления о том, через что они прошли, и вот я здесь, чем я могу помочь? — пролилось ещё больше слез. — Я просто расхаживаю в дурацком платье — это не помощь. Это не меняет того факта, что я…

— Аврора, — руки Аякса коснулись моих щёк, и мне пришлось вытянуть шею, чтобы посмотреть ему в глаза и показать свои слезы. Моя слабость. Глупые слезы. Я не плакала целую вечность. — Ты можешь помочь. Ты изобретательная, творческая, и у тебя такой заботливый характер. Я никогда не видел никого похожего на тебя. Если есть человек, который может заставить других поверить, что их жизнь — это сказка, то это ты. Чёрт возьми, ты вдохновила меня. Фонд не зря называется “Надежда”.

— Ты не понимаешь… — слёзы снова потекли по моим щекам. — Моя сестра, она… — я сжала руки на его жилете, пока он не смялся. Я никогда раньше не произносила этих слов вслух. Я больше не могла говорить об этом, потому что это разрывало мне сердце. — Над моей сестрой много лет издевались в школе, а меня там не было.

Мои губы задрожали, и я закрыла глаза.

— Я была в Париже, слишком занята, чтобы слушать её или заботиться о ней. Они заставили её пройти через ад — она больше ничего не ела в столовой и пряталась в туалетах, потому что они унижали ее. Они били её, и она лгала нам о следах на своей коже, притворяясь, что это ничего не значит, потому что ей было стыдно. Мы ничего не знали об аде, через который она прошла. Ничего, — я сильно прикусила нижнюю губу, до крови, мои ноздри раздувались от ярости. — В школе знали, что мой отец был гулящим, и группа детей использовала это, чтобы причинить ей боль. Они создали группу и страницу в социальных сетях, чтобы пристыдить её, и однажды даже столкнули её в реку, обращаясь с ней хуже, чем с бродячей собакой. И в тот день, когда моя мать позвонила мне…

Мои руки задрожали, и руки Аякса притянули меня ещё ближе к себе, как защитный щит.

— Она была в больнице с порезами на запястьях. Она пыталась… — мой голос сорвался, и я упала на пол, обхватив колени.

Я был виновата в этом. Я позволила этому случиться с Луной, находясь в Париже. У неё не было никого, кроме меня, и я подвела её. Я не отвечал на её сообщения в нерабочее время, избегала её звонков, когда была не в настроении. Я даже сказала ей, что она была занудой, когда мы были младше, устала быть старшей сестрой и опорой семьи, которой приходилось со всем справляться. Меня не было с ней, когда моя семья разрушилась и проявилось истинное лицо моего отца. Она была одна.

С того дня она не возвращалась в школу. Теперь она боялась знакомиться с новыми людьми своего возраста и закрыла все свои аккаунты в социальных сетях, прежде чем восстановить их пару недель назад — вероятно, из — за этого Райана. В сентябре ей предстояло в первый раз вернуться в школу, и я была в ужасе от того, что история может повториться.

Я глубоко вздохнула.

— Она думала, что её жизнь бессмысленна и что её никто не любит. Когда я думала, что потеряла её навсегда, я пообещала себе, что никогда не позволю ничему плохому случиться с теми, кто мне дорог. Вот почему мне нужно доказать ей, что счастливый конец действительно существует. Я не могу подвести её снова. У моей младшей сестры добрейшая душа. Она заслуживает своей сказки. Не этого. И в этом я тоже потерпела неудачу.

Я закрыла лицо руками, и Аякс присел передо мной на корточки. Я почувствовала, как кончики его пальцев коснулись моих рук, прежде чем он разнял их, чтобы открыть мои слезы. Он заботливо и ласково завел прядь моих волос за ухо, но его лицо ничего не выражало.

— Аврора, — прошептал он. — Я не силен в этом…справляться с эмоциями, но я…

— Всё в порядке, Аякс. Я не прошу жалости или…

— Твоя сестра сильная. Она выжила и верит в тебя. Тебе не обязательно быть непобедимой для неё — просто будь собой. Она не потеряла надежду. Тебе нужно простить себя и перестать чувствовать себя недостойной её любви. Жизнь может быть несправедливой, но мы должны сделать её как можно лучше, — он сжал губы и нахмурился. — Когда моей матери поставили диагноз болезни Альцгеймера и слабоумия в возрасте моложе обычного, мой отец относился к ней как к пациентке, как будто она была ему незнакома и не была всё тем же человеком, что и раньше. Она не несчастна — она борец, и она не хочет, чтобы на неё смотрели с жалостью. Твоя сестра просто хочет вернуть свою сестру, а для этого тебе нужно исцелиться, точно так же, как это делает она.

Мои глаза расширились, и я попыталась смахнуть вновь набежавшие слёзы.

— На самом деле у тебя это очень хорошо получается.

— Дорогостоящие визиты к психоаналитику, за которые заплатил мой отец, для чего — то пригодились, — я подумала, что он пытается пошутить. — Я тоже ушел. Я оставил своего брата на милость своего отца, и я даже не уверен, что моя мать помнит меня. Так что, думаю, я понимаю, что ты чувствуешь.

— Это похоже на восхождение на вершину горы, и когда ты пытаешься забраться выше, тебе приходится снимать стрелы, застрявшие у тебя в спине, а руки так покрылись волдырями, что горят. Шторм пытается отбросить тебя вместе с падающими камнями, но если ты упадешь, то разобьешься и умрешь. Такое чувство, что у тебя нет выбора, кроме как продолжать нести своих близких, как груз, чтобы они не упали вместе с тобой, — прошептала я. — Такое чувство, что ты никогда не достигнешь вершины горы, но у тебя нет выбора.

— Это похоже именно на это, — добавил Аякс. — За исключением того, что я сбросил этот груз и не оглядывался назад как бесстрастный человек, которым я являюсь.

— Аякс… — мои глаза впились в его, и я заколебалась, стоит ли брать его за руку. — Я сожалею о твоей матери. Это душераздирающе.

— В тот день, когда я ушел, она была только на ранней стадии, просто путалась в именах и не помнила, что произошло несколько минут назад. Иногда она гуляла ночью, не помня, где находится. Она единственная, кто раньше знал, что я Спектр. Теперь она забыла об этом, но по — прежнему любит моё искусство, — признался он. — Вот почему я рисую. Потому что я хочу увековечить моменты, чтобы они никогда не забывались. Наш мозг может умереть, но не то, что мы чувствуем, наблюдая за произведением искусства. Никто и никакая болезнь не могут лишить нас сути и того, что мы чувствуем. Вот почему эти дети и твоя сестра нуждаются в тебе. Им нужен твой творческий потенциал. Твои чувства. Им нужно помнить, каково это — быть живыми. Им нужно помнить, что они сильные, любимые и что им позволено мечтать. Иметь будущее, на которое они надеются. Эти счастливые концовки.

— Я думала, ты в это не веришь, — я сморщила нос, фыркая, как ребенок, которому нужны салфетки. — Ты сказал, что жизнь пуста.

— И ты доказываешь, что я ошибаюсь.

— Ты…

Само совершенство. Мой подбородок и руки задрожали, я увидела ту часть Аякса, которую никогда раньше не видела. Ту часть, с которой я была связана больше, чем, как я думала, когда — либо смогу быть связана с другим человеком.

— Ты прав.

Я вытерла слезы костяшками пальцев.

— Прости. О боже, я ни разу не плакала за все эти годы, и сегодня я ничего не могу с этим поделать. Слёзы не хотят останавливаться.

— Никогда не оправдывай себя за свои чувства.

Я прерывисто вздохнула.

— Я не привыкла быть уязвимой.

— Я не причиню тебе вреда, — сказал он так, словно я его обидела.

— Я действительно хочу тебе верить, — я немного успокоилась, переводя дыханием, и с новым спокойствием огляделась по сторонам.

— Теперь я готова.

— Я буду прямо за тобой.

Он поднялся и сдержал своё обещание, идя позади меня. Наши руки соприкоснулись, когда я снова вошла в комнату. Болтовня прекратилась, и прекрасные широко раскрытые глаза уставились на нас. Аякс кивнул мне головой и убрал от меня руку. Я справлюсь с этим.

— Всем привет! — я помахала детям, тушь, наверное, стекала по моим щекам. — Сегодня я с… — я посмотрела на Аякса, который стоял рядом с доской. — С неправильно понятым рыцарем. И мы расскажем вам сказочную историю, но она не похожа ни на одну другую. Это наша история. Я узнаю вас всех — вы были героями Аландии.

— А чтобы вы лучше запомнили сказку, мы принесли наряды, которые помогут вам выбрать персонажей, — вмешался Аякс, показывая на пакеты, брошенные в дальнем углу комнаты.

Дети бросились к ним. Внутри были либо рыцарские мечи, либо короны принцесс, либо другие костюмы, чтобы дети могли быть ведьмами, волшебными существами или супергероями. Все они принарядились, Вероника помогала тем, кто не мог справиться самостоятельно. Я понятия не имела, откуда взялись одежда и аксессуары. Аякс сказал “мы”. Это он принес это?

Маленькая девочка, одетая как воительница — амазонка, спросила:

— Но ты, кто ты?

— Ты не принцесса, — добавила другая девочка в короне.

Я встретилась взглядом с Аяксом, и улыбка тронула мои губы, признавая мой характер. Я поднесла руку к своей короне Злой королевы, и Аякс нарисовал рисунки на доске. Это был мой сигнал.

— Некоторые сказали бы, что я злодейка из сказки, но это потому, что они не знают моей истории, — рассказывала я, и мои глаза, вероятно, искрились озорством. Дети начали сплетничать, а некоторые ахать. — Я ваша злая фея — крестная, и я здесь, чтобы заставить вас вспомнить о той магии, которая есть в каждом из вас. Все началось с “Однажды давным — давно, забытого всеми остальными…”

Я придумала сказочную историю с каждым персонажем, в которого были одеты дети. Таким образом, все они были в сказке либо как злодеи, либо как герои. Второстепенных персонажей не было, только главные. Спектр иллюстрировал каждую сцену на заднем плане, пока я погружалась в повествование о приключениях, волшебстве и любви. Услышав их смех и увидев их глаза, погруженные в историю, я поняла, что не могу сдаться. Я не могла их подвести. Я не могла позволить прошлому определять меня даже. Все они были похожи на Луну, сильные мечтатели, как и я. Я всё ещё чувствовала, как эта страсть согревает моё сердце и сокрушает шипы.

Я была достойна счастливого конца.

— И вот так вы, ребята, стали героями Аландии, спасая её от страданий и печали, — я поклонилась, и дети поаплодировали.

Я обменялась взглядом с Аяксом, чьи губы скривились в одной из его характерных гримас.

— Фея — крестная! — позвала меня девушка в платье принцессы, дергая за ленточку. — Он твой парень?

— Нет, — одновременно возразили мы с Аяксом.

— То, как он смотрит на тебя, похоже на любовь. А ты краснеешь, как помидор, — настаивала она со смехом.

— Нет, это не так, — если раньше я не чувствовала, как краснею, то теперь определенно почувствовала, а я была не из тех, кто краснеет.

— Ты покраснела! — одновременно закричали другие девочки.

Я скрестила руки на груди и прищурилась.

— Прекратите сейчас же, или я прокляну вас.

Но моя угроза рассмешила их ещё больше.

— Рыцари не влюбляются, — мальчик взмахнул мечом. — Они побеждают.

— У них храбрые сердца. Они любят и защищают друг друга, — я изобразила улыбку. — Моя сестра — рыцарь. Она всегда прикрывает мою спину.

— Вернется ли злая фея — крестная, чтобы рассказать нам ещё истории? — спросил мальчик на заднем сиденье под аппаратом искусственной вентиляции легких.

— Я? — я буквально ахнула.

— Да! Мы хотим знать вашу историю, — добавил другой мальчик.

— Ты забавная, — сказала девочка с лентой с лучезарной улыбкой.

Я сглотнула, чувствуя себя неловко. Они хотели меня — сварливую, саркастичную, второстепенного персонажа. Были выбраны мои истории и я сама.

— Простите, я не думаю, что я та, кто вам нужен, — возразила я.

— Пожалуйста, — взмолились они все вместе.

— Мы можем отождествить себя с вашими историями. Это кажется реальным, — бросил мальчик на заднем сиденье.

— У нас есть место в них, даже если мы несовершенны, — прошептал один из детей.

Несовершенны.

Я присмотрелась к каждому из них. Все они могли рассказать невероятные истории, но они не чувствовали себя главными героями. Они чувствовали себя несовершенными, потому что это было то, во что мы заставляли их верить с помощью историй, не представляющими их самих.

— Вы правы, — я улыбнулась, на моём лице мелькнуло узнавание. — Знаете что, я бы с удовольствием сделала это ещё раз.

Дети изобразили довольные улыбки, когда Вероника захлопала в ладоши.

— Пора, ребята. Рыцарю и фее — крестной пора уходить.

— Но я вернусь с новыми сказками. Я обещаю, — добавила я пронзительным тоном, когда дети начали возвращаться к своему распорядку дня, жалуясь на это.

— У меня вопрос, — милая девочка в платье принцессы подкатила своё инвалидное кресло, чтобы оказаться рядом со мной. — Ты действительно фея — крестная?

— В некотором роде, — я присела на колени, чтобы посмотреть ей в лицо. — Я имею в виду, мы можем быть кем захотим, верно?

— Я хочу когда — нибудь снова ходить. Ты можешь мне помочь? — её глаза засияли, и я приоткрыла губы, бросив взгляд на Веронику.

Брови Вероники сошлись на переносице, и она покачала головой, прижав руку к сердцу. Этот ребенок никогда больше не сможет ходить, но я не могла позволить ей потерять свою мечту — это было слишком болезненно. Если бы мы могли мечтать об этом, мы могли бы осуществить это, так или иначе. Выход был всегда — этому меня научил Луна.

— Прости. Я не могу этого сделать, — сказала я ей.

Разочарование исказило черты её лица, и обнадеживающая улыбка погасла.

— О, я так и думала.

Я схватила её за руку.

— Но я обещаю, что заставлю тебя летать.

Черты её лица снова просветлели.

— Правда? Ты можешь сделать это?

Я рассмеялась.

— Да! Да, я могу это сделать! — у злых фей — крестных было достаточно ресурсов для осуществления своих коварных планов, а я была упрямой. — Как тебя зовут?

— Клара.

Я встала.

— Клара, я заставлю тебя летать. Это обещание.

Мы обменялись прощальной улыбкой, и Вероника подошла ко мне, как только все дети ушли.

— Они полюбили тебя.

— Спасибо. Я бы хотела помогать чаще, — я сделала паузу. — Моя подруга Эмма упоминала, что вы хотели поставить театральное шоу для детей. Возможно, я могла бы помочь с рассказом историй и организацией. Я буду в Париже ещё пару недель, если этого будет достаточно.

— О да, мы искали волонтера для участия в театральном шоу, но до сих пор никого не нашли. Было бы приятно, если бы мы могли заполучить тебя, и я уверена, что родителям это понравилось бы, — симпатия родителей ко мне была ещё одной битвой. — Я свяжусь с вами по поводу вашего участия и назначу свободное время для всех детей.

— Отлично. Большое вам спасибо, — мне в голову пришли идеи, и волна новой надежды захлестнула меня.

— Это я должна благодарить тебя и твоего…А…не твоего парня, — она посмотрела на Аякса. — Когда он сказал нам, что ты писатель и можешь прочитать сказку, переодевшись персонажем из реальной книги, мы были так счастливы. Кроме того, детям понравились наряды, которые вы, ребята, привезли сегодня.

— Он это сделал? — у меня отвисла челюсть. Это он им позвонил, а не Эмма. Этот зловещий Аякс, пробравшийся в моё холодное сердце, спланировал всё это.

— Да, — Вероника усмехнулась. — Мне пора возвращаться к работе. Будем поддерживать связь, Аврора. Рад видеть тебя на борту.

Я не могла отвести глаз от Аякса, который крался ко мне, смахивая остатки мела, которые попали ему на одежду. Я приподняла бровь.

— Итак, я слышала, что это именно ты ответственен за то, что я так вырядилась.

— Тебе нужна была причина, чтобы надеть своё платья, и теперь, когда ты сделала это один раз, ты не будешь просто смотреть на них в своём шкафу.

— Спасибо тебе за всё, что ты сделал сегодня. Для меня и для них. Ты не такой эгоистичный и бессердечный, каким я тебя считала.

— Это комплимент?

— Думаю, да, — поддразнила я. — Думаю, ты даже помог мне найти вдохновение.

Он наклонился ближе, и потребовалась вся сила воли, чтобы не броситься в его объятия.

— Как?

— У меня в голове много историй. Жизнь слишком уныла без мечты, и, как ты сказал, я не могу изменить свой взгляд на мир. Жизнь не пуста, и если мне удалось доказать тебе, что ты неправ, я могу сделать это со всеми остальными. Жизнь может быть настоящей сказкой — это ещё не мой конец, — я сняла с головы корону, которую он мне подарил, и проанализировала её, волнение накатило волной, которую невозможно было сдержать. — Я хочу бороться за всех тех, кто ещё не видел свою историю. Я хочу, чтобы каждый человек нашел себя в моих книгах. Я хочу, чтобы я и все остальные, подобные мне, чувствовали, что они тоже имеют право на это счастье.

И вот оно, моё самое большое признание. Я искала вдохновение вокруг себя, хотя всё это время оно было во мне. Всё, что я чувствовала и чем жила, у всех вокруг меня были свои сражения: у меня была история, вдохновленная реальностью. Мне нужно использовать все эмоции внутри меня, не только свет, но и тьму. Точно так же, как сказки рождаются из тьмы и уныния, чтобы принести свет и радость.

— Мне очень приятно это слышать, — его губы сложились в тонкую линию. — И как бы выглядела Аврора в твоей сказке?

Я всё тщательно обдумала.

— На ней обтягивающее чёрное платье — бюстье с перекрещивающимися линиями для придания текстуры, открытым разрезом на ноге, длинными чёрными перчатками и вуалью фиолетового оттенка, ниспадающей на плечи. И эта корона у неё на голове.

— Её одежда — это то, что пришло тебе в голову в первую очередь?

— Очевидно, — на моих губах появилась игривая улыбка. — О ней многое можно сказать по тому, как она одевается. Например, в этой истории она была бы непонятой злой королевой. Счастливый конец не у всех одинаковый.

— Что ж, я с нетерпением жду возможности прочитать это.

— Я тоже буду вдохновлять тебя, Аякс. Я твоя муза — вот увидишь. Я помогу тебе получить то, что ты хочешь, — пообещала я мужчине, который вернул мне искру, которую я потеряла.

Я снова обретала себя.

Я плакала, но я восстала из пепла.

И, в конце концов, я преодолею своё прошлое не ненавистью и местью, а любовью и прощением в своем сердце.