Никогда больше

Глава 23

Поездка домой была наполнена напряжением. Аякс так крепко сжимал руль, что были видны вены на его предплечьях. Мои колени подогнулись, а дыхание стало прерывистым. Он превысил скорость, и я отвела от него взгляд, сосредоточившись на своём бешеном сердцебиении и полной луне, мерцающей в ночи.

У нас было ограниченное время, чтобы полностью отдаться друг другу, наперегонки с реальностью. Именно это мы и сделали, как только переступили порог главного входа. Мир погрузился в тишину, уступая нам сцену. Мы даже не потрудились включить свет, прижавшись губами друг к другу и переплетя языки. Мы сбросили коробки на пол, и я врезалась в стену, руки Аякса схватили мои.

Я обхватила ногами его торс, а его руки блуждали по моему телу, как будто они всегда были там, прежде чем он поднял меня. У нас была назначена дата окончания — наш контракт заканчивался завтра, и мы оба уезжали — но сегодня вечером это не имело значения. Второстепенный персонаж заслужил одну ночь, притворяясь героем. Одна ночь вожделения и ничего больше.

Я соберу осколки своего разбитого сердца с земли завтра, но не сегодня.

— Спальня или студия? — прорычал он между поцелуями.

— Студия, — я снова прижалась губами к его губам, и он перенес меня в свою вселенную.

Мы скоординировали командные усилия: он повернул ручку, а я пинком распахнула дверь, продолжая поцелуй, исследуя друг друга, как будто это была целая вселенная. Он провёл меня по своей студии, и я позаботилась о том, чтобы скульптуры и картины не упали при нашем контакте.

— Забудь про них, мне всё равно, — выдохнул он по — звериному грубо, в то время как несколько банок с краской упали.

Я негромко рассмеялась, и он поставил меня на подиум, где я позировала для него.

— Подожди минутку, — прошептали мне его губы, шелест его дыхания заставил моё сердце подпрыгнуть, пропустив несколько ударов.

Он оставил меня одну в полутени, и посреди тишины одним резким движением сорвал занавеску, закрывавшую эркерное окно. Я зажала рот рукой. Спектр намеренно разрушал свою собственную студию, устроив беспорядок, и всё же он все ещё находил в себе силы сделать что — нибудь нежное, например, использовать занавеску в качестве одеяла на полу.

Полная луна и садовые фонари освещали пространство полуночно — голубыми лучами, когда Аякс пригласил меня присоединиться к нему в темном вальсе, который мы начали, его пристальный взгляд заставил меня почувствовать себя произведением искусства, от которого он не может отвести глаз. Я на мгновение заколебалась: я не была девственницей, но с ним я чувствовала себя обнаженной так, как никогда раньше. Я обнажала свои недостатки.

Его брови почти инстинктивно сдвинулись.

— Ты не хочешь.

— Я очень сильно этого хочу — вот почему я напугана. Прошло много времени, и ты — это ты, а я — это я, — это не имело смысла, но я имела в виду, что смысл, стоящий за этим, был намного более болезненным, чем с другими мужчинами. — Но это всего лишь секс. В этом нет ничего особенного.

— Забудь о других мужчинах, — он развернул меня к себе, и когда его губы снова встретились с моими, он рассеял всё.

Его умелые пальцы прошлись под моим платьем к ноге в лёгкой ласке. Они поднимались всё выше и выше, пока не наткнулись на мои трусики. Я глубоко вдохнула и задержала дыхание, когда он продолжил свой путь к внутренней стороне моего бедра. Он остановился на мгновение, его глаза искали мои, прежде чем он достиг того, чего я от него хотела.

Он погладил меня поверх трусиков призрачным прикосновением. Он дразнил меня, и я качнула бедрами вперёд. Один из его пальцев скользнул под мои трусики, и он встретил мою влажность, на его губах появилась тонкая линия, прежде чем он убрал пальцы, оставив меня разочарованной.

— Это… — он сжал мои трусики в своей хватке и потянул их вверх, посылая восхитительное трение к моему клитору. Я прикусила нижнюю губу, чтобы сдержать стон. — Это не просто секс, — продолжил он мучительные трения. — Это более собственническое и интимное. Секс не заставляет моё сердце бушевать от потребности трахнуть каждый дюйм твоего тела и попробовать тебя на вкус, пока у тебя не перехватит дыхание. Так что нет, Аврора, заниматься сексом — пресно, скучно, и без чувств, а у нас всё не так.

И мне было жарко. Обжигающе жарко. Я грела желанием. Я много писала о сексе, но никогда в своей жизни я не доходила до такого состояния тоски, потребности столкнуться с чьей — то душой и, в другом, менее поэтичном смысле, до потребности быть опустошенной. Сразу после этого заявления он порвал мои трусики. Он, блядь, порвал их. Воспоминание о моём нижнем белье оказалось у моих ног, и я обнажилась для него.

— Я куплю тебе ещё десять таких, — добавил он, как будто мог прочитать мои мысли по моим горящим глазам. — На самом деле, я даже не уверен, что они тебе ещё понадобятся рядом со мной. Они не отдают тебе должного.

— Ты оскорбляешь моё нижнее бельё? — ахнула я, моё остроумие было на месте. Я не носила бабушкино бельё. Я носила распутное бельё, как любой хороший респектабельный злодей.

— Они были на моём пути, — его голос, медленный и смертоносный, заставил мой клитор запульсировать.

— Твоём пути? — я приподняла бровь.

— Моём… — он растянул это слово так же сильно, как растянул удовольствие, когда его пальцы гладили мои влажные половые губы. Его челюсть напряглась, и он поднес один из своих пальцев к губам, бесстыдно пробуя меня на вкус. — Пути, — закончил он.

Он расстегнул пиджак и сбросил его с убийственным спокойствием, его рубашка плотно облегала мускулы греческого воина. Когда он поправлял манжеты, его глаза встретились с моими.

— Не могла бы ты раздеться для меня, Аврора? — его голос сохранял свою обычную сухость и контроль, в то время как тёмные глаза выдавали охвативший его голод. — Я хочу взять тебя полностью.

Он повернул зеркало рядом с собой в мою сторону, словно надеясь увидеть меня со всех сторон одновременно. Он стоял позади меня, моя спина касалась его торса, и я чувствовала, как пульсирует его твёрдый член за моими ягодицами. Несмотря на сказочное платье, я была похожа на животное с раскрасневшимися щеками. Он расстегнул молнию на моём платье, и его греховные губы коснулись моей шеи. Его кончики пальцев коснулись ложбинки между моими грудями, и как раз в этот момент он сделал шаг назад.

Наши глаза встретились в зеркале, и я приспустила бретельку своего платья, заставив опуститься и другую. Я вздернула подбородок и позволила платью соскользнуть на пол, без стеснения обнажая формы своего тела. Его взгляд оторвался от моего, чтобы рассмотреть каждый изгиб моих грудей, живота и бёдер. В тот момент мне показалось, что я позирую для него. Он подошел ко мне, и его рука коснулась моей обнаженной груди, всё ещё контролируя себя.

— Могу я попробовать тебя на вкус? — его хриплый голос, наполовину наполненный потребностью, наполовину похотью, был пыткой. — Пожалуйста.

От его мольбы влажности между моими ногами стало ещё больше. Он кричал о доминировании так, что это возбуждало меня, одновременно умоляя меня без стыда, и это было горячо.

— Да, — бросила я.

Кончики его пальцев прошлись по моей груди и сомкнулись на бутоне соска. Он перекатил его между пальцами, и я ахнула. Он продолжил, полностью обхватывая мою грудь и одновременно целуя местечко прямо под мочкой моего уха.

— Ты ещё красивее, чем я себе представлял, а я часто это делал. Очень. Ты преследовала каждую мою частичку годами.

Мои руки потянулись, чтобы обхватить его член сзади, но он остановил их на полпути, сомкнув их одной рукой.

— Ты заставишь меня взорваться, если сделаешь это сейчас. Я не буду торопиться с тобой, раз уж ты заставила меня ждать. Так чертовски долго.

— Я всегда знала, что ты жесток, — попыталась пошутить я, одарив его искренней улыбкой.

— Твои губы, или, точнее, твоя улыбка — это одна из черт, которые я в тебе обожаю, — его рука скользнула между моих ног и сомкнулась на клиторе. — У тебя другая манера улыбаться, которая выдает, о чём ты думаешь.

Я ахнула, и моя рука наткнулась на зеркало напротив, спасая от падения.

— А какие остальные?

— Твои веснушки, — его движения вокруг моего клитора были медленными и дразнящими. — Они рассказывают историю, — другая его рука сомкнулась на моём горле, и я откинула голову назад. — Твои глаза — это первое, что я нарисовал, — он поцеловал меня, его большой палец всё ещё кружил вокруг моего клитора. — А теперь твоё тело, но я хочу сохранить это в секрете для себя. Моя муза.

— Это несправедливо, что я голая рядом с тобой, а ты… — я ахнула, когда он усилил давление вокруг моего клитора, следы от моего дыхания и моей руки появились на зеркале. — Я ненавижу тебя, ты знаешь это?

— Никогда не переставай ненавидеть меня, Аврора. Я заберу у тебя всё, кроме твоего безразличия, — он раздвинул обе мои ноги, чтобы я встала шире. — Не двигайся, чтобы я мог как следует попробовать тебя на вкус.

Раньше я была бойцом, но, столкнувшись с таким, я сдалась. Аякс развернул меня и подразнил мягкое местечко у меня за ухом. Он опустился ниже, оставляя дорожку из поцелуев от моей груди к животу, пока не опустился передо мной на колени. Он, воплощение неприкасаемости, преклонил передо мной колени. Мои губы приоткрылись, и мой клитор запульсировал в ожидании того, что будет дальше.

Он ласкал внутреннюю поверхность моих бедер, осыпая их лёгкими поцелуями, словно призрачным прикосновением к моему телу. Мои руки пробежались по его гладким волосам, и его рот, наконец, коснулся того места, где я этого хотела. Я застонала. Он целовал и посасывал мой клитор, удерживая меня на месте, чтобы я не двигалась. Я повела бедрами навстречу его темпу, который усилился, пробуя меня на вкус с жадностью. Мой живот сжался до такой степени, что дыхание стало прерывистым, а колени подогнулись. Его рука обхватила мою ягодицу, и когда он просунул один из своих пальцев внутрь меня, я подалась вперёд, теряя контроль.

Его язык снова скользнул по мне, держа меня во власти своей милости, как пленницу, до последней минуты. Он шлепнул меня по ягодице и засунул в меня свой палец, снова и снова. Я могла поклясться, что мои глаза закатились в тот момент, когда мой оргазм взорвался фейерверком. Я кончила без предупреждения, мои ноги дрожали. Сначала он не отстранился, обхватив меня руками.

Я восстановила своё дыхание, и он встал, расстегивая рубашку, чтобы продемонстрировать свой крепкий пресс и чётко очерченные мышцы. Затем последовал его ремень, который он свернул по кругу, прежде чем аккуратно положить на стол рядом с собой. Этот маньяк. За ними последовали брюки и нижнее белье, пока не осталось ничего, кроме его твердой эрекции, поднимающейся передо мной.

— О чём ты думаешь? — спросил он, подходя ко мне и преодолевая разделявшие нас несколько сантиметров.

— Что моё прозвище для тебя, греческий воин в костюме, было подходящим, — я не упомянула, куда делся мой извращенный разум.

Он приподнял меня, одаривая лихорадочным поцелуем, мои ноги инстинктивно обхватили его торс. Неся меня одной рукой, он одним движением опрокинул всё, что было у него на столе. Стаканы, в которых лежали кисти, разбились о пол, и несколько тюбиков с краской пролились на стол. Что же касается клочков бумаги, то они облетели нас прежде, чем гравитация вернула их обратно на пол.

— Ты — это всё, что я, чёрт возьми, чувствую, — выругался он, и моё сердце бешено заколотилось в груди.

Он посадил меня на стол, и я раздвинула ноги, когда он обхватил меня за талию. Краска залила моё бедро и потекла по его ноге, но ни один из нас не пошевелился.

— Ты — это всё, о чём я думаю, — призналась я.

И именно после этих признаний, когда мы стали музами друг для друга, а он был всем, о чём я и не подозревала, что хочу, у нас с ним в голове крутилась одна и та же идея. Он взял чистый льняной холст, лежавший рядом с ним, и разместил его прямо за мной на своём столе.

— Давай займемся искусством, — сказала я, снимая краску со своей ноги, чтобы нарисовать дорожку на его бицепсе.

Он проследил за движением моей руки, его грудь поднималась и опускалась, как будто ему тоже было трудно дышать.

— Я чист, — сказал он ни с того ни с сего, как будто его мозг просчитывал все возможности. — Ты…

— Я тоже, — оборвала я его. — И я принимаю таблетки.

— Я никогда не делал этого без презерватива. Никогда не хотел. Но с тобой я хочу чувствовать тебя как следует.

— Я тоже.

Как только всё решилось, всё произошло так быстро. Мы творили искусство, Спектр входил в меня медленно и глубоко и воспламенял мой мир в формах тысячи слов и цветов.

— Ты моя, моя фея, так же, как и я твой.

Он обхватил моё лицо ладонями и на этот раз вошел в меня сильнее, до такой степени, что я почувствовала его у себя внизу живота. Мои ногти впились в его спину, и наши бедра закачались в гармонии. Моё сердце не смогло справиться с этим конфликтом эмоций. Я подставила ему свою шею, которую он так желал, и наши стоны слились воедино. Он был прав — это был не просто секс; это была смесь голода и судьбы, потребности и ненависти, страсти и нежности. Смесь из нас.

Я легла на стол, и он подтянул мои ноги к себе, прежде чем взять самый маленький тюбик краски, который он тщательно выбирал, и вылить мне на грудь. Она была фиолетовой. Лавандовый оттенок фиолетового. Я прикусила губу. Он пожирал меня взглядом и ощупывал своими умелыми пальцами, размазывая краску по моему похотливому телу. Моя грудь вздымалась, пытаясь отдышаться под его медленными, но глубокими толчками.

Он закинул одну из моих ног себе на плечо и поцеловал мою лодыжку, его сильные руки обхватили мою ногу, чтобы удержать меня в объятиях. Игры закончились. По моей коже побежали мурашки. Его тело напряглось. А затем он вошел в меня, и я ударилась о стол. Его темп усилился, и он вколачивался в меня сильнее, удерживая мои бедра на месте, когда я заложила свои руки за голову. Мои руки впились в холст, пытаясь за что — нибудь ухватиться под напором его безжалостных порывов.

С моих губ сорвался беспомощный стон.

— Аякс, это…

— Я знаю, моя фея, — прервал он меня, прочитав мои мысли. — Я знаю.

Все его мускулы напрягались, и позади него смесь лунного света и пыли образовывала блестящие голубые частицы, парящие в воздухе. Он наклонился вперёд, его рука накрыла мою, и очертания наших рук были увековечены на холсте позади нас, когда наши тела, покрытые краской, слились воедино. Он сжал мою ягодицу, и я на мгновение закрыла глаза. Это не было похоже ни на что, что я когда — либо испытывала раньше, смесь блаженства, боли и удовольствия, любви и разбитого сердца.

Мы поменялись местами, опрокинув его мольберт. Аякс сел на пол, усадив меня на себя сверху — достаточно по — джентльменски, чтобы я не упала на жесткий пол и позволил мне быть сверху, но не настолько по — джентльменски, учитывая то, как он наполнил меня до такой степени, что мои крики и стоны принадлежали ему. Его руки скользнули по моей коже, сжимая мою плоть, как будто я принадлежала только ему. Нас охватил жгучий плотский жар; как будто мы всё это время были безмолвным вулканом, извергающимся вместе, и это было по — своему беспорядочно и красиво.

— О боже… — простонала я.

— Бог здесь ни при чём, любовь моя, — он убрал прядь моих волос с моего лица. — Произнеси моё имя.

— Аякс, — выдохнула я.

Он сильно толкнулся в меня.

— Тот, кого ты ненавидишь, моя фея.

— Спектр.

Тонкая линия прочертила черты его лица. Этот негодяй. Он обладал даже моей ненавистью.

Его глаза полностью оценивали меня, потемнев до непроглядной черноты, когда я предложила ему полный обзор своего тела, подгоняя его в моём темпе с обескураживающей улыбкой. Я провела пальцами по его мускулистой груди, но он остановил пальцы на полпути и поднес к губам. Он целовал их с обожанием и эротизмом прямо перед тем, как его губы исследовали мою грудь и захватили мой сосок зубами. Я наклонилась вперед, уступая ему, запуская руки в его шелковистые волосы. Аякс обхватил меня за талию и обхватил ладонями мой подбородок, чтобы он мог запечатлеть меня своими горящими глазами. Пряди моих волос упали рядом с его лицом, словно занавес, окутывающий нас в этот момент. Стоны отдавались эхом под его сильными, скользкими толчками, и он вернул себе контроль над нашим темпом, жестоко и безнадежно.

Мы были в беспорядке, наши тела были покрыты краской, и, как будто этого было недостаточно, Спектр обнял меня за талию и поменял позу.

— Я хочу поклоняться тебе и видеть каждый дюйм твоего тела. Это нормально? — умолял он своим страстным хриплым голосом, и в тот момент, когда он отстранился от меня, я тут же заскучала по нему. Не то чтобы у меня был выбор. Моё тело горело на грани извержения. Мне нужно было больше.

— Да.

— Покажи мне свою спину и задницу, моя фея.

Я поернулась, вытирая грудь о холст, стоя на четвереньках. Гортанный стон сорвался с его губ, и он притянул меня обратно к себе, так что мои ягодицы коснулись его твердости. Опустившись на колени позади меня, он наклонился, чтобы поцеловать моё плечо, его горячее дыхание дразнило мою шею до такой степени, что волосы на моей коже зашипели.

Его руки обхватили мои груди, затем прошлись по всей длине позвоночника, пока, наконец, не остановились на том, чтобы взять в охапку мои волосы и откинуть голову назад. Я вытянула шею навстречу ему для поцелуя, его язык требовал входа. Влажность скапливалась между моих бедер, я была в отчаянии, ощущение его твердости, пульсирующей за моей спиной, подводило меня к краю.

Он врезался в меня, и я издала беспомощный стон. Он крепко прижимал меня к своему торсу, обхватив рукой мой живот. Он казался ещё толще, чем был, и я впилась ногтями в его хватку. Мои брови сошлись в жесткую линию, и я полностью потеряла представление о времени.

Он освободил меня от своей пытки, его руки сжали мои бедра, и я наклонилась вперёд, мои груди снова коснулись холста, мой зад приподнялся. Я выгнула спину, чувствуя, как он пульсирует у меня в животе. Под грубостью нашего слияния дерево заскрипело, когда — то натянутый холст ослаб. Я держалась за самый его конец, прижимаясь к нему щекой. Мои глаза искали Аякса, и вид его, на грани потери контроля, пожирающего меня глазами, вызвал во мне новую волну жара.

Он скользнул руками вниз по моему животу и, возвышаясь надо мной, стал осыпать нежными поцелуями мой позвоночник. Мой живот сжался. Мой клитор запульсировал. Мой разум помутнел. Всё это было слишком интенсивно. Слишком хорошо. Слишком…

— Я больше не могу, — я судорожно глотнула воздух. — Мне нужно…

Кончить. Я проглотила своё последнее слово, и он ускорил свой неистовый темп до ритма, который дал мне понять, что он тоже был близко. Я прижималась к нему своим задом, снова и снова, прямо перед тем, как он отправил меня в небытие. Мои силы иссякли, и мы взорвались вместе в одном последнем интенсивном толчке. Он поцеловал меня в затылок, и мы оба столкнулись рядом с полотном, на котором был изображен наш первый раз. Мы остались лежать на спине, осматривая беспорядок, который устроили в его студии, пока восстанавливали контроль над своим дыханием.

Наши головы повернулись друг к другу. Я, вероятно, покраснела, а он в кои — то веки был потрясающе неопрятен.

— Ты знаешь, я больше не позволю тебе уйти, — уверенно сказал он, вероятно, имея в виду, что наш контракт заканчивается завтра — не то чтобы это имело значение.

Узел тревоги вокруг моего сердца снова завязался.

— У нас сложные ситуации.

— Я знаю, — он не настаивал. — Ты хочешь побыть в таком состоянии ещё немного?

— Да, — я улыбнулась, и он раскрыл объятия, чтобы я легла ему на грудь, завернувшись в его объятия. — Но только на мгновение. Мы не можем притворяться, что это реально, иначе будет слишком больно, когда мы проснёмся.

— Я думаю, что для этого уже слишком поздно.

Я закрыла глаза.

— Я знаю.

— Ты сделала это, Аврора. Ты вдохновила меня, — прошептал он.

Ты вдохновил меня.

Луна скрылась за тёмным облаком, и это было похоже на конец.