Ночной пасьянс

22

Задержанный в аэропорту за спекуляцию водкой шофер такси Смотрицкий сидел в кабинете следователя — в маленькой комнате с одним окном, где кроме стола, четырех стульев и старого обшарпанного сейфа, ничего не было. Кабинет находился в конце длинного темноватого коридора, из дежурки доносились громкие голоса, хлопали входные двери.

Смотрицкий был хмур, небрит, невыспавшийся, воспаленные глаза сузились, откуда-то под ногти набилась грязь. Он сидел, опустив голову, и чувствовал, как от трикотажной тенниски разило потом. Машина его стояла на площадке районного ГАИ, размещавшегося на втором этаже этого же здания.

Следователь читал какие-то бумаги. По лицу этого человека в штатской одежде Смотрицкий ничего не мог понять — строг ли, покладист ли, как вести себя с ним, в каком он звании, как обращаться к нему, на что можно рассчитывать… На что рассчитывать? Взяли-то с поличным — 28 пол-литровок «Столичной» в багажнике… Продать успел только две… Начал сбывать третью двум демобилизованным солдатам и не заметил как подошел сзади из-за машины милицейский сержант… Демобилизованные сидят в коридоре свидетели… Так что для срока все в наличии: 28 пузырей водяры, свидетели… Первый раз в жизни, и тут же втюхался… Ах, дурак!

Смотрицкий потер грязной ладонью запавшую жесткую щеку, серую от бессонницы. Он привык не спать по ночам. Но одно дело, когда выезжаешь в ночную смену, ездишь или торчишь на стоянке на привокзальной площади и у аэропорта, — куришь, поболтаешь с другими таксистами… Иное дело не спать ночь, просидев в дежурке…

— Ну что, Иван Иванович, будем разбираться? — вдруг произнес следователь, не отрывая глаз от бумаг.

От неожиданности Смотрицкий, погруженный в свои не веселые думы, вздрогнул, глянул на следователя. Лицо его было свежим, умытым, гладким, хорошо зачесанные волосы, видимо, после утреннего душа, еще держались, и шофер подумал, что выгляди он огурчиком с грядки, возможно, следователь и отнесся бы подобрее. А так — кому приятно смотреть на небритую грязную харю, от личности с таким фасадом и ему бы, Смотрицкому, захотелось поскорее избавиться…

— Значит, решили заработать? — спросил следователь.

— Да, — вздохнул таксист. — Врать не стану.

— Очень правильная мысль… Сами-то пьете?

— Нет! Ей богу нет!.. Печень больная, нельзя мне.

— Вот и вышло, как в поговорке: «Хмельного в рот не берет, а на своих ногах зашатался». Так, что ли?.. Сколько же у вас всего было водки?

— Тридцать поллитровок.

— И давно занимаетесь таким промыслом?

— Первый раз! Никогда в жизни… до этого!

— Допустим… Водку-то оптом брали? В каком магазине? Левую?

— Не в магазине я… С рук.

— Ворованная, что ли?

— Выходит.

— Кто же ваши снабженцы?

— Сосед мой и его дружок. В ПТУ учатся.

— Как часто они вам сбывают краденое?

— Я ж говорю, это в первый раз!

— А сами где берут? Поинтересовались?

— Спросил. Отмахнулись, не твое, мол дело. За полцены отдали, чохом.

— Оптовики, значит, — усмехнулся следователь. — Фамилии их знаете?

— Сосед Лупол Витька. С теткой живет в шестой квартире. Родители в селе. Второго только по имени знаю — Федька…

Беседовали они еще с полчаса.

— Прочтите и распишитесь, — следователь пододвинул ему протокол допроса.

Смотрицкий подписал бумагу, не читая и тихо спросил:

— Куда же мне теперь?

— Он вам скажет, — кивнул следователь в сторону двери — там уже стоял непонятно каким образом возникший сержант, дверь была приотворена…

После полудня взяли одного, прямо из дому, к вечеру — другого, из общежития ПТУ. Особых хлопот с ними не было. Никаких противоречий в показаниях. Сразу и точно назвали, где, когда и сколько взяли водки. Все оказалось проще пареной репы: возвращались из училища, шли мимо Армянского собора, увидели, как подъехала грузовая машина, привезшая ящики с водкой, проследили, куда их сгружают, а ночью отправились на промысел.

Следователь выяснил, что в подвале собора находились складские помещения разных организаций. Водку там хранит райторг. Вызвали представителя, он посчитал и подтвердил, что недостает тридцати бутылок.

Когда с воришками отправились на место преступления, они, не путаясь, прямиком привели к отсеку, показали, как взломали замок, нашли и орудие ломик, который они забросили через забор в бурьян соседнего двора.

— Это тоже ваших рук дело? — обратил внимание следователь на соседнюю дверь с выдранной дужкой щеколды. — Что здесь взяли?

— А ничего. Бумажки там. Мы думали консервы, — прогнусавил старший.

Следователь вошел в отсек, посветил фонариком. Увидев вскрытые ящики, заглянул в один-другой. Там лежали какие-то туго набитые папки.

— Кто арендует это помещение? — спросил следователь у участкового.

— Областной архив.

— Понятно… Что ж, поехали…

Пока шли к «уазику» с зарешеченными окнами, и следователь думал, что дело закончено, можно писать обвинительное заключение и отправлять районному прокурору для передачи в суд, мальчики перешептывались между собой.

— Надо бы сказать про того, с фонариком.

— Поможет нам, что ли? На хрен он им нужен.

— Все-таки…

— Не лезь. Мало ли кто он был… Нам с ним путаться ни к чему…

— Вы что там, собеседники? — посмотрел на них следователь. — Еще набеседуетесь, времени будет достаточно.

— Мы видели еще одного тогда в подвале, — не выдержал младший.

— Ишь, «еще одного»! Это кого же? — недоверчиво сказал следователь.

— Не знаю. Пришел с фонариком, покрутился и ушел.

— Хватит сочинять! Садись в машину! — в голове у следователя почти сложилось несложное обвинительное заключение, ему мешали посторонние разговоры, отвлекали, да и вникать в них не имело смысла, когда все уже в этом заурядном деле стало на свои места… — Поехали! — скомандовал он, и «уазик» покатил по брусчатке.