Офсайд

ГЛАВА 44 УВЕРЕННО ДЕЛАЕТ

Несколько часов спустя, возвращаясь домой, я свернулась калачиком у пассажирской двери, веки отяжелела от надвигающегося сна. Но это не помешало Чейзу допросить меня по поводу моей стычки с Люком.

Пока мы ехали, уличные фонари отбрасывали тени на профиль Чейза. С неохотой я рассказала ему всю историю, включая ту часть, где Люк назвал меня шлюхой. Чем больше я говорил, тем больше его лицо омрачалось гневом. Не просто гнев — ярость. Его хватка на руле становилась все крепче и крепче, шнуры на шее натягивались в соответствии с ним.

— Потом он уехал, — закончила я.

— Блядь! — Чейз шлепнул ладонью по рулю. — Я сломаю ему шею, как ветку.

Он вздохнул и издал низкое рычание.

— Может, сначала сломать ему ноги, — пробормотал он, качая головой. — Или его пальцы. Один за раз. Вырви несколько зубов плоскогубцами.

После своего словесного буйства он замолчал на несколько мгновений. Я украдкой взглянула на него, но не знал, что сказать. Он был на опасно коротком поводке, особенно с учетом того, что управлял автомобилем. Дело было не в том, что он слетел с катушек. Как раз наоборот. Жуткое, слишком тихое спокойствие поселилось на нем. То, что означало что-то смертельное, назревало под поверхностью.

— Надеюсь, ты знаешь, что я не сержусь на тебя, — тихо сказал Чейз. — Только на него и на то, что он сделал.

— Я знаю. — Но часть меня чувствовала странную вину за то, что он был так расстроен.

— Он писал тебе с тех пор, как я ответил ему с твоего телефона? — Его тон был неестественно ровным. — Мне нужна правда.

— Нет. — Угрозы Чейза временно отталкивали Люка. Просто никогда не застревал.

— Ты уверена?

— Обещаю. Я могу показать тебе, если хочешь.

— Тебе нужно заблокировать его, детка.

— Хороший звонок. — Я зевнула. — Я сделаю это недавно, когда я переехала.

Чейз добавил:

— А еще лучше смените свой номер, чтобы он не мог связаться с вами с чужого телефона. И ради бога, больше не буду ходить на игры в одиночку. Пожалуйста.

— Хорошо. По обоим пунктам.

Получение нового номера было бы проблемой, поэтому я сначала сопротивлялся, но Чейз был прав — Люк не гнушался использовать чужие телефоны, чтобы связаться со мной. Я знала это по опыту. Чистый лист стоил неудобств.

С игрой может быть сложнее, но я бы как-нибудь заставила ее работать. Мне тоже не хотелось пережить повторение того, что сделал Люк.

Чейз свернул на въезд на автостраду. Проверив плечо, он выехал на среднюю полосу. Я закрыла глаза, прижимаясь к черной толстовке с капюшоном, которую стащила с заднего сиденья и сложила в импровизированную подушку. Он пах как он. Он, вероятно, не получил его обратно. Извини, Картер.

Прошло еще несколько секунд тишины, затем он резко вдохнул. — Извини, я не могу пройти мимо этого. Какого черта ты мне не позвонила? Что, если бы он причинил тебе боль?

— Несколько причин, — сказала я, все еще с закрытыми глазами.

— Нравиться…

— Думаю, часть меня чувствует, что это моя вина.

Моя вина в том, что я встречаюсь с Люком в первую очередь, моя вина в том, что я неправильно обращалась с ним и спровоцировал его, моя вина, что я пошла на хоккей одна.

— Джеймс. — Его голос смягчился. — Это даже немного неправда.

— Как это нет?

— Ты не несешь ответственности ни за что, что делает этот ублюдок.

Это было не так.

— Это и я не хочу, чтобы ты навлекла на себя неприятности, — сказала я.

— На днях мне придется исполнить свои угрозы ему, иначе они ничего не значат.

— Можешь ли ты ограничить избиение его, когда вы на льду, чтобы не попасть в тюрьму?

— Поверь мне, когда я говорю, что я очень, очень стараюсь сделать это. Считаю дни, пока я не смогу его уничтожить, — сказал он. — Но если он снова потянет что-то вроде этой машины, он уйдет в мешке для трупов.

— Чейз… — Я застонала.

— Не волнуйся, — сказал он. — Я могу позволить себе первоклассного адвоката. Назови это самообороной или как-то так.

Он сделал паузу.

— Или, может быть, мне стоит нанять киллера. Эти деньги были бы потрачены не зря.

Я не могла понять, серьезно ли он.

Бэйли заснула после того, как рассказала неприглядную правду, что дало мне пятнадцать минут, чтобы глубоко вздохнуть и остыть, прежде чем мы вернемся домой.

Или, по крайней мере, перейти к тихому планированию расчленения Моррисона, пытаясь внешне вести себя как нормальный человек.

Я не расстроился из-за нее, особенно после того, как она сказала мне, что чувствует себя виноватой. В этом признании чувство вины ударило меня по лицу, как удар по щеке.

Я ненавидел его еще больше за то, что он заставил ее так думать.

И я действительно чертовски ненавидел его за то, что он напугал ее.

Завтра должен был быть мой выходной день, а теперь Моррисон и это испортил, потому что у меня было серьезное количество агрессии, чтобы работать на льду или в спортзале. Возможно оба.

Или я мог бы найти его адрес и выудить его из источника…

Также планировал проконсультироваться с Уордом и Таем по поводу организации самого разрушительного удара на льду, который не привел бы меня к дисквалификации или исключению из лиги. Все еще нужно обдумать это. Может быть, взять доску и нарисовать несколько диаграмм, оценивающих потенциальные планы действий, оптимизирующих скорость и использующих углы. Посмотрите несколько видеороликов онлайн, например подборки самых разрушительных хитов НХЛ. Знаешь, исследуй это дерьмо и пойми, что это правильно.

Я въехал на гостевую парковку многоквартирного дома Бэйли и свернул в парк. Когда я это сделал, грузовик слегка накренился, заставив ее пошевелиться. Бэйли испустила крошечный, очаровательный стон и поднялась, сонно потягиваясь.

— Прости, — тихо сказал я. — Мы дома.

Она отстегнула ремень безопасности и повернулась ко мне, все еще с заспанными глазами.

— У тебя все нормально?

— Да, я в порядке. — Мне пришлось на время приостановить дело с Моррисоном. Я не позволю этому ублюдку испортить мне ночь с ней.

Мы направились наверх, чтобы переодеться и подготовиться ко сну, причем уже почти автоматически. Я знал все, вплоть до цвета ее зубной щетки. У нее даже был свой ящик у меня дома. Я не узнал себя, но это было хорошо.

Забравшись под одеяло, я обнял Бэйли, и она прижалась ко мне, положив руку мне на живот. На ней была одна из моих рубашек; теперь у нее была их ротация, и это было, как всегда, чертовски очаровательно. А ее светлые волосы слабо пахли ее фруктовым шампунем, что, как ни странно, меня возбуждало. Вероятно, потому что это вызвало видения ее обнаженной и обвивающей меня, пока я тянул ее.

Боже, я был в глубоком.

— Я знаю, что мы договорились, что пойдем на второй раунд, — пробормотала она, — но я изрядно вымоталась между переездом и поздней ночью.

— Я подумал, что после того, как ты заснул по дороге домой. — Я усмехнулся. — Я тоже в мешке, как бы мне не хотелось это признавать.

Вся сегодняшняя тяжелая работа взяла свое. Я мог бы прийти в себя, если бы она захотела и я бы никогда ей не отказала, но я устал.

Бэйли натянула на себя мягкое белое одеяло повыше, дрожа. В комнате мне было хорошо, но ей, как обычно, было холодно. Ее босые ноги говорили мне об этом, потому что они прижимались к моей икре, как глыбы льда.

— Спасибо, что помог мне сегодня.

— Конечно, — сказал я. — Я просто рад, что ты переехала.

Она перевернулась на живот и приподнялась на локте лицом ко мне. Ее светлые волосы упали ей на лицо, и она откинула их свободной рукой.

Наши взгляды встретились, и уголки ее губ дернулись, легкая улыбка появилась на ее идеальных губах.

Все сдвинулось, как земля вокруг своей оси.

Это было похоже на мгновение перед нашим первым поцелуем, перед нашей первой настоящей ночевкой, перед тем, как мы впервые занялись сексом. Один из тех кусочков времени, которые я запомню навсегда, войдя в него одним человеком и уехав кем-то другим.

Выражение ее лица стало трезвым, когда ее зелено-золотые глаза проследили за моим лицом, губы были слегка приоткрыты. На долю секунды она занервничала и нахмурила брови, прежде чем заговорила.

— Я люблю тебя, — мягко сказала она.

Она опередила меня.

Волнение пробежало по моему телу. Единственный раз, когда я когда-либо чувствовал что-то хотя бы отдаленно похожее, было, когда меня призвали в армию, но даже это не шло ни в какое сравнение — отчасти потому, что на каком-то уровне я всегда знал, что это произойдет.

Но в схеме моей жизни я никогда не ожидал ее.

— Я люблю тебя, Джеймс. Я это давно знаю.

Впервые в жизни мне удалось что-то отфильтровать. Я был почти уверен, что добрался туда первым, хотя мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что, черт возьми, происходит.

Ее лицо просветлело, улыбка вернулась.

— Действительно? — Она пошевелилась, придвинулась ближе ко мне и положила мягкую, теплую руку на мою обнаженную грудь.

— Ага. — Я заправил выбившуюся прядь волос ей за ухо. — Я хотел убедиться, что ты тоже там, прежде чем что-то сказать. Но в любом случае это не большой секрет. Почти уверен, что половина штата знает, что я чувствую к этому моменту. — Я наклонился, мой рот навис над ее губами. — Хотя приятно это говорить.

Она улыбнулась мне в губы. — Конечно.

Неделя пролетела в тумане занятий, практики и засухи. Вдобавок к своей обычной большой рабочей нагрузке Бейли была занята заполнением массивной заявки на получение стипендии, для которой требовалось эссе, рекомендации и миллион других трудоемких материалов. Между нашими конфликтующими графиками мы почти не успевали видеться друг с другом.

Что еще хуже, тренер Миллер снова был на мне, чего я не мог понять, потому что мои оценки были хорошими, как и мое выступление. Я едва мог дышать без его взгляда в мою сторону.

Но даже несмотря на то, что я был занят, мои мысли отягощали меня. Образно говоря, это было все равно, что всю неделю таскать с собой гигантскую сумку с хоккейной экипировкой.

Я несколько дней колебался, стоит ли это делать. Взвесил все за и против. Решил сначала поговорить с Бэйли. Исключил это. Пытался слушать свою совесть. Боролся с тем, что говорила моя совесть, и с тем, что знал мой мозг. Ходил туда-сюда несколько раз. — спросил Уорд и тут же проигнорировал его совет, потому что он не соответствовал тому, что я хотел сделать.

Наконец я нажал на курок.

После того, как Палмер передал мне контактную информацию Дерека, мне пришлось выкручивать руки через смс, чтобы заставить его встретиться со мной за простым пивом.

Черт.

Я скользнул в темно-зеленую виниловую будку лицом вперед, чтобы увидеть Дерека, когда он придет. Может быть, это было немного лицемерно после того, как Бэйли пришлось нелегко скрывать дело Моррисона, но это было по уважительной причине. Она поймет.

С надеждой.

Кроме того, я предупредил ее, что я любопытен.

Через десять минут после того, как мы договорились, Дерек толкнул двойную деревянную дверь «О'Коннора» и прошел через комнату к моему столу. Он плюхнулся в кабинку напротив меня, бросив на меня настороженный взгляд. Его униформа с ног до головы в сине-серой экипировке Bulldogs, вероятно, была сделана намеренно, чтобы напомнить мне, что мы по-прежнему твердо стоим на противоположных сторонах.

— Чего ты хочешь, Картер? Это из-за Бейли?

Довольно холодный прием со стороны человека, который, по словам Бэйли, был готов дать мне шанс, ну да ладно. Думаю, он пел другую мелодию, когда она была рядом.

— А я думал, что Бейли сказала, что ты собираешься сделать приятное.

— Я все еще не доверяю тебе, — сказал он.

Это было взаимно. Но, идем дальше. Я был готов вести себя цивилизованно. Нам не нужно было быть лучшими друзьями.

Появился наш сервер, и мы быстро заказали по пинте пива. На самом деле одно и то же пиво — Half Moon Pale Ale из местной пивоварни Rockwood Brewery.

Может быть, он расслабится после того, как выпьет. Нет, наверное, нет. Если не считать Моррисона и Пола, я на самом деле не держал зла, но Дерек воспринимал все гораздо более лично, чем я. Наша плохая кровь тоже ушла довольно далеко назад; вплоть до начала моего первого года обучения, когда я обнаружил, как легко он раздражался на льду. Кроме того, он был очень зол после того, как прошлой весной я выгнал его из этой игры.

Я не хотел сразу вдаваться в подробности, поэтому предпринял наполовину попытку завести разговор о хоккее и погоде, пока мы ждали, когда принесут наши напитки. Было больно. Я и в лучшие времена не был поклонником светских бесед, не говоря уже о тех случаях, когда человек напротив меня открыто ненавидел меня до глубины души.

Мой ограниченный запас терпения быстро иссяк.

— Что происходит с твоими родителями? — Я положил руки на стол и наклонился ближе.

Дерек нахмурился.

— Что ты имеешь в виду?

— Ситуация с домом и деньгами, — сказал я. — Твоя сестра была довольно расплывчата со мной. Насколько плохо?

— Ну… это не здорово.

Наш официант вернулся, поставил две картонные подставки и поставил сверху пиво, прежде чем снова уйти.

— Говори.

Дерек посмотрел в свое пиво, колеблясь. — Я не хочу говорить тебе ничего такого, чего Бейли не хочет, чтобы ты знал.

— Все равно скажи. Может быть, я смогу помочь.

Он фыркнул.

— Что, у тебя есть денежное дерево?

Я не знаю, придурок. Учитывается ли солидный трастовый фонд? Христос. Он всегда был таким соленым или я был особенным?

— Может, и знаю, — сказал я. — Как плохо?

Выражение лица Дерека сменилось с явной враждебности на плохо скрываемое смущение. — Конкретно не знаю. Я просто знаю, что они отстали во всем. — Он пожал плечами, поднимая свой стакан. — Жить на один доход в течение шести месяцев будет достаточно.

Значит, ее отца недавно не уволили. Интересно, учитывая, что он был учителем, и это было в середине учебного года. Черт возьми, Джеймс. Почему она пыталась сохранить лицо передо мной?

— К тому же, они потратили все свои сбережения еще тогда, когда Бэйли… — Он спохватился.

Эм, что это сейчас?

— Когда Бейли что? — Я наклонилась над столом, раскинув локти, побуждая его.

Дерек смотрел на меня широко открытыми глазами, как вратарь, пойманный на линии приближающейся шайбы без щитков. Я предполагаю, что неспособность хорошо лгать была в семье. — Ничего. Неважно.

Я сделал глоток пива, притворяясь, что не обращаю внимания на эту штуку с Бейли. Хотя я, черт возьми, точно не был.

— Они в залоге?

Он покачал головой.

— Еще нет.

— Они просрочили платежи по кредиту?

— Ипотека просрочена. У них есть еще несколько недель до того, как дело будет конфисковано.

Другими словами, прямо перед Рождеством. Блядь.

У меня в животе поселилось дурное чувство. Я даже не хотел идти домой на Рождество, чтобы разобраться со своей семейной катастрофой. И все же это было все, чего хотела Бэйли, но мог и не получить.

— Так вот почему они продают дом.

— Да, они надеются продать их до того, как их примет банк, — сказал он.

Двойной трах. Я не был риэлтором, но даже я знал, что почти никто не покупает дома под Рождество. Особенно в разгар экономического спада.

— Могут ли они выйти из дефолта раньше срока? — Я спросил. — У них есть кто-нибудь, с кем они могут связаться за наличные?

Дерек вздохнул, избегая моего взгляда. — Возможно нет. Но они не возьмут вашу милостыню, если это то, чего ты пытаешься добиться.

— Возьмут ли они беспроцентный кредит?

— Сомневаюсь, — сказал он.

Он действительно сомневался в этом или просто не хотел, чтобы помощь исходила от меня?

— Они могли бы вернуть мне деньги, как только дом будет продан.

Предполагая, что он действительно был продан, и предполагая, что они могут позволить себе вернуть мне деньги, как только это произойдет. Надеюсь, они тоже не были под водой. Но я бы не предложил ничего, с чем не хотел бы расстаться навсегда.

Он осторожно посмотрел на меня, изучая меня глазами, которые были более темной и тусклой версией глаз Бейли — более карими, менее зелеными. Затем он слегка покачал головой, словно исключая это.

— Для ясности, — сказал я, — в отличие от твоего приятеля Моррисона, моя помощь не будет зависеть от условий. Я не хочу, чтобы Бэйли беспокоилась об этом. И я определенно не хочу, чтобы ее родители потеряли свой дом на Рождество.

Челюсти Дерека напряглись, вероятно, из-за удара Моррисона.

Я хотел спросить его, знал ли он о сообщениях, которые этот ублюдок отправлял его сестре. Или миллионы других ужасных вещей, которые он сделал с Бейли. Но на это уйдет вся ночь — и это было как раз то, о чем она мне говорила. Они были кончиком хоккейной клюшки.

— Би разозлилась бы на тебя за то, что ты говоришь об этом за ее спиной, — сказал он.

Он был прав, но альтернатива была хуже. Я надеялся, что Бейли согласится, по крайней мере, когда она простит меня. Она никогда раньше не злилась на меня по-настоящему, трудно было сказать.

— Позволь мне побеспокоиться об этом, — сказал я. — Сколько стоит ипотека, ты не знаешь?

— Около трех тысяч в месяц.

— Думаешь, пятнадцать штук помогут?

Его глаза расширились.

— Ты собираешься выписать чек на пятнадцать штук, как будто это ерунда?

Почему все думали, что Моррисон был единственным человеком в мире, у которого были наличные деньги? Потому что он постоянно тыкал им в лицо? Мы не все были безвкусными придурками. А пятнадцать тысяч долларов — это не такие уж большие деньги. В любом случае, в данном случае он был потрачен не зря.

— Поможет или нет? — Если бы это было так, возможно, они смогли бы продержаться и продать дом в новом году. — Или тебе нужно больше?

— Я имею в виду, да. Пятнадцать поможет. — Дерек переместил свой вес, явно чувствуя себя неловко от мысли принять это.

— Хорошо, — сказал я. — Посмотрим, сможешь ли ты заставить их взять его.

— Откуда я должен притворяться, что получил это?

— Скажем, ты одолжил его у друга. Или сорвать крупный куш в казино. — Я пожал плечами. — Скажи им, что ты выиграла чертов конкурс красоты. Мне все равно. Это вам решать.

У него действительно хватило наглости взглянуть на меня. Я посмотрел в ответ. Почему мы устроили ссору из-за этого?

— Какая здесь альтернатива? — Я сделал жест одной рукой. — Ну давай же.

В конце концов, он может застрелить меня, но я не смогу жить с собой, если не попытаюсь.

— Если ты собираешься помочь, я думаю, ты должен сказать Бейли, — сказал он. — Это правильно.

Во мне вспыхнуло раздражение, и я подавил желание спорить с Дереком о том, что правильно, — все равно, что заступиться за сестру перед чудовищем. Сейчас моим приоритетом были деньги. Спор с Дереком из-за Моррисона не поможет склонить его на мою сторону.

— Почему? Чтобы она могла сказать «нет»? — Я поднял брови, ожидая, но он не мог ответить.

Повисла весомая пауза.

— Смотри, — сказал я. — Я одолжу тебе немного денег. Между нами. Что вы с ним сделаете после этого, это ваше дело. Верни мне деньги, когда сможешь. Никакой спешки.

Его светло-коричневые брови широко раскрылись.

— Ты серьезный.

— Очень серьезен. Я могу отправить тебе перевод позже сегодня.

— Отлично. — Дерек вздохнул, на мгновение отведя взгляд. — Но это не значит, что мы хороши. Я делаю это для своей сестры.

— И я тоже. Дай мне свой адрес электронной почты и банковскую информацию. — Я разблокировал свой телефон и протянул ему через стол. Он взял его у меня из рук, постучал по экрану и вернул мне с кислым выражением лица.

— Я отправлю его, когда вернусь домой.

— Спасибо, — сказал он.