Огненный шторм

26

Громадный старый танкер лежит на песке кверху дном. Бак уцелел, зато корма — словно швейцарский сыр. Что оставляет такие дыры в толстой стальной обшивке?

Торпеды. В этих водах охотились немецкие подлодки.

Подплываем поближе. Завораживающая помесь смерти и возрождения. Корабль-призрак оказался океану очень кстати. На холодном стальном скелете полыхают актинии — с белыми, оранжевыми, пурпурными щупальцами. Кругом кишат рыбы, они снуют в дырах в обшивке, ведущих в просторные тайные покои.

Останки танкера кажутся до странности одухотворенными. Кому ведомы страдания и муки людей, которые утонули вместе с судном? Теперь они покоятся с миром. Тишина братской могилы на глубине сто футов. Когда мы проплываем мимо, громадный омар склоняет голову с усиками, словно охваченный священным трепетом. Ржавые цистерны превратились в высокие своды соборов, где собирается паства из моллюсков в темных рясах. Трубы машинного отделения — мрачные кельи анахоретов-ракообразных.

Загляните в словарь, приятель, но не прямо сейчас. Прямо сейчас я кое-что заметил. В темной дыре. Яркий отблеск серебра. Подводный клад! Затонувшие сокровища! Сую руку в дыру, чтобы его схватить.

Не надо, предупреждает Эко. Без пальцев останешься.

Выдергиваю руку из дыры. Вовремя. Из дыры показывается крупная водяная змея. Крайне недовольная тем, что ее побеспокоили. Четырехфутовое чудовище. Без чешуи. Угольно-черная кожа. Верхняя челюсть нависает над нижней. Разевает пасть и показывает острые как бритвы зубы.

Морской угорь, говорит Эко. Глубоководный хищник.

По-моему, он был бы рад закусить моей рукой. А как ты догадалась, что он там?

Не понимаю, почему ты не догадался.

Молча плывем рядом. Осматриваем корабль. Таращимся на осьминога. Я теряю счет времени. Мне еще никогда не было так интересно.

Скоро нам пора наверх. Тебе тут нравится?

В жизни не видел такой красоты.

Я тоже.

Что-то в ее ответе не то.

Эко, а там, откуда ты, вы это часто делаете?

Нет возможности.

Почему?

Мы все погубили.

Как так?

Ничего подобного не осталось. Ни красоты. Ни разнообразия. Все кончилось. Не осталось ничего дикого. Ничего свободного. Все животные растут на фермах.

Я говорю не о суше. А о морских глубинах.

Я тоже. Они в основном пусты. Отравлены. Бурые водоросли и медузы. Все остальное выращивается искусственно и под охраной.

Даже на дне океана?!

Эко рассматривает панораму океанской жизни, словно музейную витрину. На минуту на ее лице появляется горечь. Больше, чем горечь. Раскаяние? Уж не угрызения ли совести?

Джек, пора наверх. У нас кончается кислород. Только не спеши.

Начинаем всплывать. Ой, что это? Чувствую зловещий трепет. Будто электрический ток. Чистейшая телепатическая ненависть. И тут я ее вижу. Семифутовая тень. Кружит вокруг нас. Эко!

Песчаная тигровая акула. Не бойся.

Не бояться акулы?!

Они редко бросаются на людей.

Могла бы подобрать и более утешительное слово, чем «редко». Насколько редко?

Она довольно маленькая. Чуть больше тебя. Смотри, она решила поискать себе что-нибудь помельче.

И точно — тигровая акула уплывает в сторону.

Знаешь, Эко, на самом деле я не очень-то испугался. Так, на всякий случай…

Стой.

Что?

Замри. Не плыви. Не двигайся.