Огненный шторм

64

Направляемся к сверкающему домику. Я еще сильнее ощущаю биение Пламенника. Гораздо ближе. Может быть, прямо за зелеными стеклянными стенами.

Неужели Пламенник живой? Или это сила? Разум? Знает ли он, что я близко? Я чувствую тесную, едва ли не кровную связь с ним.

Дверей не видно. Даркон подходит к скрытой камере.

— Откройся.

Вспышка камеры.

— Сканирование сетчатки и компьютерный анализ голоса, — объясняет он мне. — Более тонкие различия, чем отпечатки пальцев.

— Это же ваш остров, зачем такая секретность?

— Секретность никогда не помешает.

Стеклянные двери раздвигаются. Входим.

Ни тебе охранника на вахте, с которым можно поздороваться. Ни Пламенника. Ни Дракулы и ни горгулий.

Странно. Сначала химеры, потом горгульи.

Внутри стеклянного купола нет ничего. Просто пустая комната.

— Встань сюда, — велит Даркон, направляясь к центру.

Иду за ним.

— Вниз, — командует он.

Мы проваливаемся под пол. Платформа лифта опускается по наклонной шахте. Нас окружают каменные стены. Свет меркнет…

Платформа замедляет ход и останавливается. Мы в темноте.

— Свет, — говорит Даркон.

Над головой загораются лампы.

Идем по длинному коридору.

— А где все? — спрашиваю.

— Первый закон сохранения деловых тайн, — отвечает Даркон. — Чем больше народу на тебя работает, тем больше тех, кто может тебя обворовать.

Подходим к большим двустворчатым воротам.

— Откройся, — нараспев произносит Даркон. Компьютер регистрирует голос, и я слышу, как щелкают несколько замков. Ворота распахиваются. У меня захватывает дух.

Это напоминает мне ставку верховного главнокомандующего из фильмов о войне — где генералы толпятся вокруг гигантской карты Европы, а их помощники передвигают по ней миниатюрные корабли и войска.

Но здесь нет ни генералов, ни адмиралов. Только полдюжины молодых людей, юношей и девушек, в обычной повседневной одежде. Ни дать ни взять студенты-«ботаники» из Калифорнийского или Массачусетского технологического, устроившие мозговой штурм какой-то заковыристой задачки.

И они не передвигают по Европе кораблики и танки. Они рассчитывают курсы компьютерных траулеров на огромных «картах» всех океанов мира.

Слово «карты» здесь даже не очень подходит. Это произведения монументальной живописи, равно полезные и прекрасные. Контуры океанов и другие топографические знаки — впадины и подводные горы — «нарисованы» трехмерными голограммами.

Подхожу к «карте» Атлантического океана и глазами прослеживаю Срединно-Атлантический хребет к востоку, по направлению к Африке. Нахожу цепочку Азорских островов. К северу от них яркой голубой звездочкой поблескивает одинокий остров.

Подозреваю, что на нем-то мы и находимся. Это и есть остров Даркона. Вокруг острова толпятся компьютерные траулеры — наверняка часть того флота, который я видел снаружи и который стоял у длинного причала, вонзившегося в уединенную бухту, незаметную с моря.

Азорские острова окружены мерцающими красными линиями. Похожие линии виднеются во всех океанах, они мигают, словно бесконечные цепочки аварийных сигналов. Особенно их много у побережий, но красные линии мерцают и кое-где посреди океанов.

— Красное — это рифы? — спрашиваю я у Даркона.

Он кивает с довольной улыбкой.

— Перед тобой самая точная в мире модель океанских рифов.

— Основанная на информации, которую вы обманом и подкупом добыли у исследователей?

Кое-кто из юных программистов на меня косится. Должно быть, таких вопросов Даркону в его святая святых задавать не принято.

Даркон пожимает плечами.

— Джек, у меня много источников информации. Ты видел половину моего флота, заново оснащенную особыми сетями, которые практически невозможно порвать. У меня сорок траулеров, специально оборудованных для добычи рыбы на самых глубоких коралловых рифах. Это составляет более трети мирового флота траулеров. И я постоянно расширяю рынок. Поскольку мировая потребность в рыбном белке стремительно возрастает, ближайшие десять лет обещают быть весьма прибыльными.

— Пока вы не исчерпаете всех запасов, — говорю я.

И снова несколько программистов косятся на меня, а потом быстренько поворачиваются обратно к мониторам. Неужели им совестно за свою работу? Платит ли он им столько, чтобы совесть их не мучила?

Даркон даже голоса не понижает:

— Когда мы выловим всю рыбу на глубоководных океанских рифах, у нас еще останутся шельфовые рифы с запасами экзотических видов рыб на миллиарды долларов. Моему флоту хватит дела по меньшей мере еще на десять лет.

— Вы пытаетесь оттянуть неизбежный конец, — напираю я. — Хорошо, у вас будет еще десять лет. Какой смысл уничтожать невосполнимые ресурсы?

Оглядываюсь вокруг, на юных ученых.

— А вы как ко всему этому относитесь? По ночам не просыпаетесь от больной совести?

Никто даже не оборачивается — только одна девушка с нежным лицом собиралась было что-то сказать, но передумала.

— К сожалению, здесь тебе сочувствия не найти, — усмехается Даркон и подталкивает меня к выходу из зала.

Двери за нами захлопываются, замки защелкиваются, и Даркон ведет меня обратно на платформу лифта.

— Все твои проблемы — вопрос точки зрения, — говорит он. — Наверх, пожалуйста.

И мы поднимаемся наверх — из тьмы к солнцу. Над головой появляется стеклянный купол. Сходим с платформы.

— Но если вы перебьете всю рыбу и нечего будет ловить и есть, куда вам дальше двигаться? — спрашиваю я.

Даркон улыбается.

— Джек, это все идеология. Хочешь немного расширить мировоззрение?

— Как, интересно?

— Освоить солипсистский подход.

— Не знаю такого слова.

— Тогда позволь мне несколько раздвинуть твои горизонты. — И Даркон выводит меня за двери.

Снаружи так и жарит яркое солнце. Даркон шагает к длинному причалу, где стоят траулеры.

— Ты рожден, чтобы выживать в любых обстоятельствах. Это мне в тебе и нравится, Джек. Ты умеешь принимать решения.

Всей шкурой чувствую, что мои способности к выживанию скоро подвергнутся нешуточным испытаниям.

Мы проходим по причалу мимо вереницы громадных траулеров. Половина Дарконова флота. Существенная часть всего мирового флота. В самом конце стоит очень странного вида лодка. В длину футов сорок, а в ширину всего восемь. На корме крошечная кабинка. Мощные двигатели. Плавучая ракета.

Даркон направляется к ней.

— Куда это мы? — спрашиваю.

— Ты так любишь подводный мир, вот я и хочу тебе кое-что показать.

— Что именно?

— Мой риф. Один из самых красивых на свете. Там я держу своих зверюшек.