Огненный шторм

34

Царапины у меня пустячные, зато их много, что да, то да. Снял летательную рубашку. Стою в комнате Эко на втором этаже и немножко смущаюсь — на мне только плавки.

Эко хлопочет над царапинами. Боится, как бы туда не попала инфекция. А может быть, чувствует себя виноватой — ведь это она была инструктором по полету. Настаивает на немедленной медицинской помощи. Впервые за все время не помчалась первым делом к своему голубому кубу, а привела меня сюда. Аптечка в шкафчике возле ее кровати. Желтый фонарик, от которого каждая царапина так и сверкает. Вакуумный пинцет, который высасывает занозы.

А вот зеленка ничуть не изменилась. Тот же устрашающего вида пузырек, и Эко берет ватку.

— Будет щипать.

Эко по-прежнему в летательной рубашке. Обтягивающей. Промокает мне ваткой царапины на плечах, а мне сверху видны полукружья ее грудей.

— Не больно?

— Муки мученические, и тебе это прекрасно известно.

— Подумай о чем-нибудь другом, — советует она.

Осматриваюсь. В комнате Эко я в первый раз.

Постель — циновка на полу. На полке книги — по-английски. По-японски. И по-русски.

У окна, там, где светлее всего, стоит мольберт. На мольберте лаконичный пейзаж в японском стиле. Горная река. Летящая цапля. Клочковатые облака. Не очень много подробностей, зато мастерские мазки прекрасно передают настроение.

Повезло тебе, Пи-Джей, что Эко не участвовала в том конкурсе в Хедли.

Как-то странно мне теперь думать про Пи-Джей.

На стене висит законченная работа. Очень изящная. Я ошарашенно гляжу на нее. Это пара, которая занимается любовью. Стоя. Высокий мужчина и женщина гораздо ниже ростом. Он держит ее на весу.

Она обхватила его ногами. Щеки у нее разрумянились.

Эко замечает, куда я смотрю. Я быстро отвожу глаза.

— Так тебе понравилось летать? — спрашивает она, поворачивая меня, чтобы вытащить колючки из спины.

— Это лучше всего на свете.

— Почти как секс, — мурлычет Эко, вытаскивая занозу.

— Э, да, — неубедительно мямлю я. — Конечно. Ой.

— Честно говоря, ты все схватываешь даже быстрее, чем я ожидала, — говорит Эко. В голосе слышен дразнящий смешок. — Ты в отличной форме. Потрясающая выносливость. Не показываешь, что тебе страшно. К концу немного поторопился, но для новичка это нормально. Главное — расслабиться и получать удовольствие.

Что-то я уже не понимаю, о чем мы разговариваем. Стараюсь удержаться на грани.

— Ты мне не рассказала, как приземляться.

— А что, я должна всему тебя учить? — Эко снова разворачивает меня, и мы стоим лицом к лицу. — Теперь займемся ногами.

Нагибается. Прижигает ссадинки на коленях. Легкие пальцы гладят бедро. Взбираются выше.

Дыхание у меня сбивается. Ну вот. В плавках особенно ничего не скроешь.

Мне стыдно. Отворачиваюсь.

— Извини.

— Не глупи. Это естественно. Ты же здоровый мальчик.

— Мужчина.

— Юноша, — уступает Эко. — Что-то здесь жарковато. Не двигайся, я еще не закончила. — Она стягивает летательную рубашку. Под ней почти ничего. Спортивный лифчик и трусики.

Я изо всех сил стараюсь успокоиться. Джек, думай о бейсболе. Звездные имена. Хэнк Аарон. Бэйби Рут. Барри Бондс.

— Какой у тебя беззащитный вид, — заявляет Эко. — На.

Она снимает бусы и надевает мне на шею.

— Подарок. Тебе идет. — Красные бусы слегка пахнут жасмином. — Жаль, что мужчины редко носят украшения. Это придает им чувственности.

Она наклоняется и продолжает свое дело. Прижигает царапины на бедре. Зеленка жжет. Снаружи бушует симфония шторма. Тромбоны ветра. Литавры грома. Скрипичное пиццикато дождя.

— Теперь ягодицы, — деловито говорит Эко, как будто в этом нет ничего такого.

— Ладно, Эко, не надо.

Поздно. Она опять развернула меня и стянула плавки.

— Будь хорошим мальчиком. Стой смирно.

Вынимает занозы, прижигает ссадины. Сердце у меня вытворяет черт-те что. Пытаюсь заглушить двигатели. О чем бишь я? Ах да, бейсбол. Барри Бондс. Но может быть, он не считается, его же застукали на допинге… А кто следующий? Вилли Мейс. Потом Фрэнк Робинсон…

Не могу сдержаться, все время поглядываю на циновку Эко. И на эротическую картину на стене. Снова вспоминаю Пи-Джей.

Всегда считал, что она будет у меня первой. А я — у нее. Что это я выберу момент. Что мы вместе будем постигать эту таинственную сторону жизни. В моей машине. Или в ее комнате. Все время об этом фантазировал.

Такого в моих фантазиях не было. Конечно, может, еще ничего и не будет. Мы же здесь по медицинской необходимости. Аптечка хранится у Эко. Надо продезинфицировать царапины. Все это — результат случайного стечения нескольких обстоятельств. Может ни к чему и не привести.

— Ну вот, — говорит Эко, вытаскивая занозу у меня из попы. — Скоро мы расстанемся. Мне осталось научить тебя еще одной вещи, Джек.

Я глотаю воздуху и рывком натягиваю плавки.

— Чему?

Эко выпрямляется. Смотрит на меня. Я вспоминаю, как в первый раз увидел ее глаза — как они холодно поблескивали из-под черной маски убийцы-ниндзя. А теперь они живые. Теплые. Зовущие.

— Я научила тебя драться, — улыбается Эко. — Плавать. Летать. Что теперь?

— Не знаю, — отвираюсь я. Во рту пересохло. — Не читал программу. Эко, я, наверное, пойду.

Она хватает меня за красное ожерелье и притягивает к себе.

— Избавься от всех слабостей, — шепчет она.

— В смысле?..

— За тобой охотятся. Будут искать все уязвимые места, лишь бы уничтожить тебя. Ты должен быть специалистом во всем. В твоей броне не должно быть бреши. — Горячее дыхание ласкает мне щеку. — На твоем мече не должно быть ни щербинки.

Мне становится тесно. Хочется передохнуть и подумать.

— Почему за мной охотятся? — шепчу я в ответ. — Откуда они знают, что я спасу будущее? Что это за Пламенник и где он?

— Когда ты родился — через тысячу лет, — было получено пророчество, — отвечает Эко. — Последняя надежда умирающей планеты. Вот почему отец отправил тебя в прошлое и спрятал у надежных людей. Вот почему тебя нашла Темная армия. Вот почему за тобой охотятся.

— Да как же я спасу мир, который я даже не знаю? Куда мне идти, что делать? Только без иносказаний, пожалуйста!

— Главное — Пламенник, — отвечает Эко. — С его помощью ты изменишь мир. Остановишь разрушение, предотвратишь Перелом и долгий страшный путь во тьму.

— Да где же мне его искать? И как он должен изменить мир?

— Этого никто не знает, — обнадеживает меня она. — Темная армия ищет его сейчас, чтобы уничтожить и таким образом защитить то мрачное будущее, которым они вот-вот завладеют. Но у них ничего не выйдет — со всей их энергией и со всеми страшными достижениями их науки. Пророчество гласит, что Пламенника им не видать, потому что найдешь его ты, и только ты. Я подготовила тебя как могла. Но у тебя осталось одно уязвимое место.

— Честно говоря, по-моему, я стал очень сильный, — сиплю я. Горло вдруг стало суше песчаной дюны. — Ты меня замечательно натренировала. Я в отличной форме, просто лучше не бывает, готов драться с кем угодно…

Эко медленно протягивает ко мне правую руку. Теплые пальцы скользят по уступам мышц живота — вниз, вниз…

— Молодой самец вида гомо сапиенс, каким бы он ни был сильным и тренированным, обладает одним слабым местом — сексуальным влечением, — говорит она, глядя мне в глаза. — Особенно пока он моложе двадцати лет, потому что тогда гормональный фон очень высок, а контролировать свои порывы еще трудно.

— Спасибо за заботу… — пытаюсь я ее перебить.

— Особенно это касается юношей-девственников, — продолжает Эко. — Недостаток опыта порождает фантазии и заблуждения. Это слабость, которой очень легко воспользоваться.

Я вспоминаю Райли в нью-йоркской квартире, Джинни в поезде. Может быть, Эко и права, но…

Она делает еще шаг. Наши тела соприкасаются.

— Джек, когда я впервые тебя увидела, то понимала, сколько всего нам надо сделать и как у нас мало времени. Дружба нам только помешала бы. Я заставляла себя быть суровой и требовательной. Даже жестокой.

— Ты молодец, — с трудом выговариваю я.

— Но я научилась тебя уважать, — шепчет Эко. — Ты напал на акулу, чтобы спасти меня. Время на исходе.

Она подается вперед. Мы прижимаемся друг к другу. Танцуем медленный танец, хотя на самом деле не двигаемся. Или двигаемся. Тихонечко покачиваемся.

— Сексуальность ничем не отличается от других сторон жизни, — мурлычет Эко. — От борьбы, от подводного плавания. Она может стать и силой, и слабостью, приносить страх или наслаждение. Просто нужен хороший наставник…

Я ничего не успеваю подумать. Отталкиваю ее. Самому не верится, что я это сделал. Ведь на самом деле она мне нравится. И я ее хочу.

Но не так. Я готов был многому научиться у Эко — но не этому. Что бы она ни говорила, это не борьба и не плавание. Не желаю устраивать школу молодого бойца из таинства мужской инициации.

И не надо забывать о Пи-Джей, как бы далеко она ни была. Я все время о ней думаю. И обо всем, что она для меня символизирует.

Дело не в том, что это должна быть Пи-Джей. Просто я хочу, чтобы в первый раз это было с любимой девушкой. Которую я сам выберу. И когда я сам решу.

— Прости меня, — говорю я Эко. — Ты тут ни при чем.

Она глядит на меня. Не то чтобы обиженно. Но вроде того.

— Я кажусь тебе непривлекательной?

— Ну что ты? Ты очень симпатичная. Честно. Со многих сторон. Ты замечательный человек. Девушка. Женщина.

— Но я не устраиваю тебя как сексуальная партнерша?

— Нет, — отвечаю. — Извини, не устраиваешь. Будем друзьями.

Эко отворачивается от меня и идет к шкафу. Надевает голубой шелковый халат. Когда она оборачивается, то улыбается. Хихикает. И вдруг заливается хохотом.

Ой, мама. Женщины — опаснейшие создания, особенно когда их не понимаешь.

— Я что-то упустил? — спрашиваю. — Что такого смешного?..

— Просто большинство мужчин находят меня неотразимой, — отвечает она.

Уязвленная гордость? Гляжу на Эко. Сильное, мускулистое тело, но фигура тумбочкой. Умница — но скрытная, мрачная, с садистскими наклонностями.

— Ничуть не сомневаюсь.

— Наверное, дело в том, какой я тебе кажусь, — мягко предполагает Эко. — Это боевая маскировка. Как ты уже, наверное, понял, мы в будущем располагаем множеством ментальных техник. Телепатия. Телекинез. И умение менять облик.

— Менять облик? — Мне становится интересно. — И ты это умеешь? Так научи меня скорее!

— Это могут только женщины и только после нескольких лет обучения, — говорит Эко. — Смотри, Джек. Вот как я выгляжу на самом деле.