Ограбление

ГЛАВА 28

ТРИС

Как только я вошла в ванную, плотину прорвало. Слезы снова начали катиться, и мне пришлось включить краны, чтобы скрыть тот факт, что я плачу. Я не хотела рассказывать Джону о том, что произошло, и мне точно не нужна была его жалость.

Я позволила себе поплакать всего минуту, прежде чем собраться с мыслями, но потом мне нужно было сесть на закрытое сиденье унитаза и подождать, пока мои глаза не потеряют свою красную припухлость, потому что моя дурацкая гордость не успокоится, если я снова выйду на улицу в таком виде. Не имело значения, что он буквально нашел меня рыдающей на земле. Это было другое.

Так что я сидела там, как упрямая задница, пока Джон не постучал в дверь и не сказал, что доставили пиццу.

— Спасибо, я выйду через минутку! — отозвалась я и встала, чтобы проверить свое отражение в зеркале.

Мой макияж уже почти весь стерся, но, черт возьми, мои глаза все еще были опухшими и налитыми кровью.

Джон снова тихонько постучал.

— Трис? Я выйду на улицу позвонить, пицца на столе, а в шкафчике над раковиной есть визин.

— Блять, — прошептала я, проводя пальцами по волосам. Тем не менее, я открыла шкафчик и взяла флакон с глазными каплями, обильно смазала ими каждый глаз и быстро моргнула. Пара салфеток убрала остатки, и через мгновение я была как новенькая. Какого хрена мне не пришло в голову покопаться в его ящиках? Виновна в том, что была навеселе.

Когда я вышла из ванной, Джона нигде не было видно, но, как и было обещано, на столе стояли две горячие и вкусные пиццы. Одна сырная, другая гавайская. Рядом с ними большой стакан апельсинового сока.

— Пытаешья мне что-то сказать, да? — пробормотала я, взяв сок, чтобы сделать глоток. И тут же поперхнулась.

— О да, в нем текила, — услужливо сообщил мне Джон, возвращаясь в дом с телефоном в руке. — Просто подумал, может, ты хочешь выпить что-нибудь не из рюмки.

Я сделала еще один глоток, на этот раз приготовившись к тому, что попробую.

— Ты имеешь в виду, что в текиле сок, а не наоборот.

Он ухмыльнулся.

— Семантика. — Он бросил телефон на стол и снова сел рядом со мной, достаточно близко, чтобы его колено касалось моего, но не настолько близко, чтобы мне было тесно.

— Съешь пиццу, Трис. Я не хочу, чтобы тебя стошнило.

Я была немного пьяна, конечно, но не настолько.

— Должна тебе сказать, меня очень редко тошнит, когда я пьяна. — Но я была голодна, а позволить свежей пицце остыть было преступлением, поэтому я взяла кусочек.

— Редко, — повторил Джон сухим тоном, — не значит никогда. Я бы предпочел принять меры предосторожности и убедиться, что ты ешь. — Он наклонился вперед, чтобы взять кусочек для себя, затем снова устроился на диване, его нога небрежно коснулась моей.

Какое-то время мы не разговаривали, наши рты были слишком полны пиццей. Однако вопрос, который он хотел задать, висел в воздухе, поэтому, когда я доела свой первый кусок, я бросила на него пристальный взгляд.

— Ты уже хочешь поговорить об этом? — спросил он непринужденно, его взгляд был острым и расчетливым.

Я покачала головой.

— Ни единого шанса. Мы можем просто… не разговаривать?

Джон пожал плечами, затем кивнул.

— Конечно, мы можем это сделать. Кино?

Он официально ошеломил меня, поэтому я просто кивнула с открытым ртом, как рыба, пока он взял пульт и включил экран. Когда я предложила не разговаривать, я не была абсолютно серьезна. Или же я хотела помолчать, но ожидала, что он будет настаивать на своем со всей этой высокомерной упрямой мужской чепухой. Джон показался мне парнем, который не может справиться с тем, что не знает всех вещей… поэтому я просто не знала, как реагировать.

— Выбирай, — сказал он мне, кивнув на экран. На экране появилась потоковая платформа со всеми новыми фильмами на выбор. Я выбрала наугад, остановившись на комедийном боевике со Скалой в главной роли. Конечно, это был безопасный вариант?

Джон никак не прокомментировал мой выбор, просто запустил фильм и взял еще один кусок пиццы.

— Устраивайся поудобнее, — сказал он мне, усаживаясь на диване. — Нам некуда спешить.

Я колебалась лишь мгновение, а затем сделала то, что он предложил. Целую пиццу и кучу текилы спустя, я обнаружила, что прижалась к его тёплому телу и мои веки опустились. Полный желудок, туманная голова и надежные объятия Джона — опасная комбинация.

Когда я проснулась, моя голова стучала, как отбойный молоток, а во рту был вкус, как будто что-то умерло внутри. А потом разложилось. Похмельное дыхание было смертельно опасным. Где, блядь, я была? Это была не моя квартира… и не моя кровать. Здесь пахло…

Дерьмо.

Вспышки воспоминаний пронеслись в моей голове, и я зарылась головой в подушку Джона. Были рюмки, потом пицца, кино и… я заснула, не так ли? Нет… черт. Я проснулась снова, когда Джон нес меня в кровать, и я подумала, что он хочет…

О Боже, я никогда больше не смогу смотреть ему в глаза.

Если бы я могла, то провалилась бы прямо там в пол сквозь матрас, но мой мочевой пузырь кричал мне, что нужно хотя бы встать и пописать, пока я не умерла от смущения. Выкрикивая в голове проклятия, я заставила себя сесть, а потом чуть не упала снова, когда голова поплыла. Текила никогда не была моим другом, какой бы шикарной ни была бутылка.

Мысленно уговорив себя, в основном матом, я свесила ноги с кровати и встала. Комната снова закружилась и покачнулась, но мне удалось не упасть. Мой мочевой пузырь был не в настроении терпеть, поэтому я стиснула зубы и направилась в сторону ванной. Я не успела далеко уйти, так как споткнулась об целого придурка, спящего на полу.

— Ай, черт, блять! — зашипела я, ловя равновесие об комод, но не раньше, чем треснулась локтем о стену. Черт возьми, как больно! В этом не было ничего смешного.

— Трис? — пробормотал Джон, поднимая голову с подушки на полу. — Что ты…

— Тсс, ничего! — шипела я, перелезая через него. — Спи дальше.

Я добежала до ванной и рухнула на унитаз с тяжелым вздохом. Ебаный ад. Поговорим о пьяных сожалениях.

Когда я закончила писать, я порылась в шкафу в ванной Джона в поисках запасной зубной щетки, чтобы почистить зубы. Потом решила, что этого недостаточно, и включила душ. По правде говоря, я не торопилась вернуться и встретиться с Джоном в суровом, трезвом свете дня.

Горячая вода помогла мне проветрить голову, но это только добавило яркости отвратительным воспоминаниям о прошлой ночи. Зачем мне нужно было так напиваться? После такого количества текилы никогда не принимались хорошие решения! Боже мой.

Я настолько потерялась в самобичевании, что чуть не выскочила из кожи вон, когда дверь ванной открылась и в нее спокойно забрел Джон. Он точно знал, что я была тут, он просто… был Джоном.

— О, я тебе не мешаю? — с сарказмом спросила я, обхватывая себя руками, несмотря на то, что стеклянный экран между нами был полностью затуманен. Я могла различить только его смутные очертания, так что то же самое должно было относиться и к тому, как он видит меня.

— Ни в коем случае, — ответил он, слегка усмехаясь. — А я тебе?

Вызов в его тоне заставил меня провести рукой по запотевшему стеклу, очистив его настолько, что я смогла разглядеть его и оскалиться.

— Да, мешаешь. Если только в Финляндии не принято по-другому, я здесь голая. Немного уединения не помешало бы.

Он встретил мой взгляд в зеркале, затем ухмыльнулся.

— Это не то, что ты говорила прошлой ночью.

Моя челюсть упала, и я подавила вздох.

— Ух ты. Какой джентльмен, снова заговорил об этом, как будто это не было достаточно жестко, когда ты отверг меня. Если это не очевидно, я была сильно пьяна. Не позволяй этому залезть тебе в голову. Я бы, наверное, трахнула и подушку.

Его ухмылка стала озорной.

— Я думаю, ты так и сделала, во сне. — Он покрутился, прислонившись задницей к трюмо, и проводил меня взглядом. Черт, он был без рубашки и только в свободных серых спортивных штанах. Вот шлюха.

— То, что ты была пьяна, было причиной, почему я отказал тебе, Трис. Я не пользуюсь уязвимыми женщинами, которые на следующий день могут пожалеть о своем выборе.

Я закатила глаза, что, похоже, часто делала, когда имела дело с Джоном.

— Ну да, тут ты просчитался. Я ни о чем не жалею. — Вот черт, я была такой лгуньей. Я была так глубоко в сожалении прямо сейчас, что чувствовала, как оно ползет по моей коже. Но я жалела не о том, что сделала шаг к нему. А о том, как я была пьяна. Конечно, он отказал мне; если бы он не отказал, я бы думала о нем гораздо хуже. Однако это не уменьшило чувство неловкости.

Джон наклонил голову в сторону, словно оценивая искренность моего бредового заявления. Затем он кивнул.

— Хорошо.

Я подняла бровь.

— Хорошо?

Он пожал плечами, затем снял свои штаны и открыл дверь в душ, ступив прямо в неожиданно крошечную душевую кабинку вместе со мной. Голый. Такой очень голый, горячий, твердый и…

— Джон, что ты делаешь? — пискнула я, поворачиваясь к нему спиной и прикрывая сиськи руками… как будто это имело значение, когда моя нижняя половина тоже была голой. Где был мой чертов мозг?

Его огромная рука обхватила мою шею под струями воды, крепко, но не больно, заставив меня повернуться обратно.

— Ты блефуешь, Трис. Ты уверена, что ни о чем не жалеешь? Потому что, как я пытался сказать тебе, пока ты не отключилась… я очень хочу трахнуть тебя. Трезвую. Чтобы ты помнила каждую мелочь и точно знала, почему твоя киска болит весь оставшийся день.

Мое дыхание сбилось. Я очень старалась придумать невероятно остроумный ответ, но все, что получилось, это слабое "Оу".

Впрочем, это было все, что ему было нужно. Его рука все еще была на моей шее, он опустил свое лицо к моему и поцеловал меня под струями душа. Его губы дразнили мои, а язык требовал доступа, который я с радостью предоставила.

Я задыхалась, когда он притянул меня ближе, его горячая твердость прижалась к моему животу. Черт возьми, мое воображение не подвело меня в оценке размеров. От того, как требовательно он притянул меня к себе и поцеловал, все мое тело запульсировало от желания, но когда его другая рука скользнула по моим ребрам и коснулась груди, я вскрикнула от боли.

Он тут же отпустил меня, намеренно сделав шаг назад, хотя его острый взгляд остановился на моих синяках.

— Трис… Мое имя на его губах было проклятием и мольбой.

Я покачала головой, не желая позволить Декстеру испортить момент, который должен был войти в историю как один из самых горячих в моей жизни.

— Ты хочешь помочь? — Он кивнул, выражение его лица было серьезным. — Хорошо. Тогда заставь меня забыть. Сотри его прикосновения с моей кожи и сделай так, чтобы я помнила только твои.

Он колебался, его обеспокоенный взгляд сканировал мою кожу в поисках новых следов.

— Джон, — сказала я, мой голос надломился. — Пожалуйста. Либо заставь меня забыть, либо убирайся. Мне не нужна твоя жалость.

Это подействовало на него, его глаза снова поднялись и встретились с моими. Через долю секунды он прижал меня к стене душевой, оба моих запястья были зажаты над головой одной его рукой.

— Ты заставляешь меня чувствовать очень многое, Тристиан, — сказал он мне томным сексуальным голосом, его губы скользили по моим губам, заставляя мой пульс ускоряться. — Жалость — не одно из этих чувств. Хочешь, по подробнее на этом остановимся?

Его губы снова встретились с моими, но когда я попыталась поцеловать его в ответ, он отстранился, ухмыляясь.

О. Мы вернулись к играм? Слава богу.

— Пожалуйста, профессор, просветите меня.

Он слабо усмехнулся, глядя на меня с горячим желанием в глазах, заглушающим любой намек на жалость или беспокойство.

— Для тебя, Венера, что угодно.

Странное мерцание эмоций промелькнуло на его лице, когда он сказал это, но у меня не было времени анализировать это дальше. Его рот впился в мой в таком всепоглощающем поцелуе, что я почти забыла, где мы находимся. Он отпустил мои запястья, его руки исследовали мое тело, когда он переместился, чтобы обхватить мою талию. Я даже не вздрогнула, когда на этот раз он провел по моим синякам, едва ощутив боль. К черту этот шум, у меня были дела поважнее.

Джон приподнял меня, и я инстинктивно обхватила его ногами, прежде чем вспомнила, что мы оба абсолютно голые и мокрые. Он застонал, покачиваясь, и я наклонила бедра, чтобы он оказался там, где я хотела.

— Черт возьми, Трис, — вздохнул он, когда я поцеловала его в шею, позаботившись о том, чтобы оставить хороший глубокий след прямо под его ухом, где его невозможно будет скрыть. Вот так тебе, профессор Казанова. — Это не то, что… — Его таз снова качнулся, и на этот раз я двигалась вместе с ним, так что толстый кончик его члена идеально вошел в меня. — Черт, — вздохнул он, мышцы его шеи и плеч напряглись, когда он пытался сдержаться. — Трис, я не думал…

— Джон, — прошептала я ему на ухо, прикусив зубами мочку. — Заткнись и трахни меня.

Скорость, с которой он вошел в меня, заставила меня вскрикнуть от шока. Святой ад. Мои ногти впились в его бицепсы, когда я, задыхаясь, опустила голову на кафель.

— Да, — стонала я, — Вот так.

Он прошептал что-то себе под нос на другом языке, но его член уже взял контроль над своими движениями, выскользнув достаточно, чтобы снова войти и заставить меня задыхаться. Когда он дразнил меня, что моя киска будет болеть до конца дня, он не преувеличивал. Я готова поспорить, что буду чувствовать растяжение от толстого члена Джона в течение нескольких дней, и меня это ничуть не злило.

Волны сильного удовольствия прокатились по мне, и я крепче сжала ноги, притягивая его глубже, когда его рот нашел мой. В течение нескольких минут он целовал меня так же, как трахал. Глубоко, жестко, властно и совершенно пьяняще. Пар из душа только усиливал жар моего тела, и маленькое пространство наполнилось звуками шлепков нашей влажной плоти друг о друга и резкими вздохами между поцелуями.

Конечно, мы пропустили всю эту затянувшуюся прелюдию, о которой я фантазировала с Джоном… но это было то, что мне было нужно. Я была уставшей, с похмелья, в синяках и смущенной. Мне не нужно было, чтобы меня укладывали и поклонялись мне часами. Мне нужен был горячий трах в душе с мужчиной, об отношениях с которым я не переживала. Черт, это было идеально.

Его рот переместился к моему горлу, посасывая и покусывая, пока я стонала от удовольствия. Он поменял свой угол, отчего его следующий толчок врезался в меня глубже и заставил меня вскрикнуть. Я задыхалась, облизывая губы и цепляясь за его влажную, мускулистую плоть. Затем мой взгляд зацепился за что-то, что мгновенно выбило меня из колеи.

— Эм, Джон? — задыхалась я. Его движения замедлились, и он отстранился достаточно далеко, чтобы встретиться с моим взглядом.

— Не очень хорошо? Я могу…

— Нет! Нет, все чертовски здорово. Я просто… у тебя ногти на ногах накрашены?

Я снова посмотрела вниз на его массивные ноги, похожие на ласты.

— Почему у тебя на ногах фиолетовый с блёстками лак для ногтей?

Он еще немного отстранился, не вынимая свой член из меня, а лишь сделав небольшую паузу.

— А, это. У меня закончился ацетон, чтобы стереть его, а потом я забыл.

Смех прокатился по моей груди.

— Хорошо, но… — Я поджала губы, размышляя. Затем слегка пожала плечами. — Знаешь что? Делай свое дело, Казанова. — Притянув его обратно к себе, я прижалась к его рту и целовала его, пока он не продолжил.

Я уже почти дошла до кульминации, когда по глупости решила спросить о его лаке для ногтей, так что я вернулась к началу. Он, должно быть, почувствовал это, потому что мгновение спустя он что-то пробурчал и опустился на колени.

Визг паники вырвался из меня, когда я подумала, что упаду, но он поймал меня, закинув мои ноги себе на плечи, и приник ртом к моей киске. Он сразу же принялся за работу, пока мои руки пытались ухватиться за скользкие стены душа. В конце концов, я просто прибегла к тому, чтобы прижать его затылок к своей киске и, возможно, пустить кровь ногтями, потому что твою мааааааать.

Джон целовал мою промежность так, будто ел чертову папайю, а когда он ввел два толстых пальца внутрь, я взорвалась. Я готова обвинить акустику душа в неприличных криках и проклятиях, которые я издавала, пока кончала так сильно, что, клянусь, я астрально проецировалась. Настолько, что я не могла понять, как мне удалось не поскользнуться и не рухнуть сиськами на пол душа и не разбить себе голову.

Когда я вернулась в себя, задыхаясь и гудя во всем теле, я поняла, как крепко Джон держит меня. Он никогда не уронит меня. Ни за что.

— Член, — воскликнула я, во рту пересохло, а язык стал тяжелым. — Джон, мне нужен твой член.

— Да, мэм, — прорычал он, поднимаясь на ноги и позволяя моему скользкому телу упасть на место, где он мог легко соединить нас. Черт возьми, этот толстый член в моей все еще напряженной киске был самым лучшим ощущением в мире.

Со стоном, я обхватила его ногами, мои бедра раскачивались, когда я призывала его двигаться. Я уже собиралась кончить снова. Я чувствовала это с поразительной уверенностью.

— Блядь, Трис, — простонал он, толкаясь в меня. — Это превосходит мои даже самые смелые мечты… а их было много. Ночью, когда я просыпался с членом в руке… во время уроков, когда мне приходилось прятать свою эрекцию от класса…

О черт, я больше никогда не смогу смотреть на этот пюпитр по-старому.

— Профессор Смит, — усмехнулась я, мои твердые соски терлись о его грудь, когда он трахал меня сильнее. — Так неуместно.

— Я, блядь, покажу тебе неуместность, мисс Айвз, — выстрелил он в ответ, его дыхание уже дрожало, а движения потеряли ритм. — Кричи мое имя, когда будешь кончать. — Его рука скользнула между нами, нашла мой клитор и стала теребить его, как лучшие кроличьи ушки.

Я сделала то, что мне было сказано, прокричала "профессор Смит", когда кончила, и через долю секунды он присоединился ко мне. Он даже не попытался выйти из меня, прежде чем его член уплотнился и задрожал, его горячая сперма заполнила тугие стенки моей киски, пока он шептал что-то на другом языке. Так тихо, что я даже не могла разобрать, что это был за язык.

Или, черт, может быть, это было просто потому, что у меня звенело в ушах, а голова парила легче гелия.

На несколько мгновений мы просто остались на месте, оба пытаясь взять дыхание под контроль и восстановить работу всех конечностей.

— Как твое похмелье? — спросил он в конце концов, слегка поцеловав меня в губы.

Я издала стонущий смешок.

— Это помогло мне прочистить голову. От разных вещей.

Настроение между нами стало серьезным, когда он понял, что я имею в виду. Очень нежно он провел кончиками пальцев по моей ушибленной груди, и я вздрогнула.

— Спасибо, — прошептала я, эмоции сгустились в моей груди, и мне стало трудно глотать. — Ты спас меня.

Он слегка нахмурил брови.

— Я ничего не сделал. Когда я пришел, его уже не было.

Я улыбнулась, покачав головой.

— Ты спас меня от погружения в такую глубокую яму отчаяния, что я почти потеряла желание сопротивляться. Теперь… этот мерзкий урод ничего для меня не значит. У меня есть ты.

Джон мягко улыбнулся, затем наклонил голову, чтобы поцеловать изгиб моей шеи. Я вздохнула от нежного прикосновения, все мое тело расслабилось так, как я никогда не думала. Но потом словно щелкнул выключатель, и Джон ушел в себя. Он поставил меня на пол, а затем быстро отвернулся, чтобы ополоснуться под все еще работающим душем.

Мне стало тревожно. Он не сказал ничего, что указывало бы на смену настроения, но это просто что-то витало в воздухе.

— Эм… что только что произошло? — спросила я, предпочитая знать, а не давать волю своему воображению. — Почему мне кажется, что ты просто охладел ко мне?

Он оглянулся через плечо, выражение его лица было совершенно нечитаемым.

— Я не знаю, о чем ты, — солгал он, его голос был полностью лишен эмоций. Он молниеносно закончил мыться, затем вышел из душевой кабины, позволив стеклянной двери снова закрыться, оставив меня одну.

Возмущение и неверие захлестнули меня, когда я схватилась за мыло… потому что внезапно я почувствовала себя слишком уязвимой и очень захотела свою одежду.

— Джон… — Что, черт возьми, сейчас происходит?

— Нам следует поторопиться, если мы хотим успеть на занятия вовремя, — сказал он, все еще используя холодный, отстраненный голос. — Может, это не очень хорошая идея — приходить вместе. Я уверен, что ты не хочешь, чтобы кто-то сомневался в твоих отличных оценках. Он даже не дождался ответа, прежде чем выйти из ванной с полотенцем, обмотанным вокруг бедер.

У меня отвисла челюсть. Неужели он сказал то, что я думаю? Я горько рассмеялась, смывая мыло со своего тела вместе с теми нежными чувствами, которые он вызвал всего несколько минут назад. Неужели я была настолько наивна? Очевидно, да.

— Ух ты, — сказала я с сарказмом, достаточно громко, чтобы он услышал, когда я открыла дверь душа и взяла полотенце с вешалки. — Ты — это действительно нечто, Джон.

— Спасибо, — отозвался он из спальни.

Я зарычала, натягивая свою грязную одежду обратно, даже не до конца высохнув.

— Это был не комплимент, придурок.

Он снова появился в дверях ванной комнаты, каким-то волшебным образом полностью одетый и выглядящий как всегда безупречно красивым.

— Конечно, это был комплимент, Трис. Не волнуйся, ты не первая студентка в Боулз, которая говорит мне об этом. — От шока у меня отказал язык, и я просто уставилась на него, пока он быстро и без особого впечатления окидывал меня взглядом. — Тебе, наверное, стоит забежать домой, чтобы переодеться. Люди могут заметить, что это вчерашняя одежда. Я не возражаю, если ты опоздаешь на несколько минут на занятия; просто закрой за собой входную дверь, когда будешь уходить.

И вот так я снова осталась одна.

На этот раз, однако, я был полна такой ярости, что чуть не подожгла его чертову кровать. Какой невыносимый ублюдок.