Ограбление

ГЛАВА 6

ТРИС

Джон, гребаный Смит. Нельсон и Хэнк были правы, это точно звучало как вымышленное имя. Я слишком долго, пока на самом деле должна была работать, искала его в Интернете. Очевидно, он не выдумывал. Профессор Джон Смит, приглашенный из университета Аалто в Финляндии, имел докторскую степень по средневековому русскому и раннему современному искусству с упором на период династии Романовых. Среди прочего. Но так получилось, что именно это направление было главной темой моей докторской диссертации.

Это же должно было быть хорошо. Правда? Он должен быть лучшим консультантом, которого только можно себе представить. И он был бы им… если бы я не хотела врезать ему прямо в кривой нос каждый блядь раз, когда видела его. Самодовольный хрен. Может, если бы он перестал постоянно флиртовать, я могла бы подойти к нему с профессиональной, академической точки зрения.

Что-то мне подсказывало, что мне будет легче попросить солнце посинеть.

У меня не было индивидуального занятия с ним до середины недели, слава богу, но во вторник мне пришлось бы встретиться с ним на истории искусств. Это было дневное занятие, поэтому утром я обычно работала в RBD, где меня наняли для чистки и реставрации бесценных произведений искусства.

Бесценных… и очень краденых.

Я оправдывала себя тем, что мой работодатель, Лютер Гримальди, не сам украл картины. Он заплатил хорошие деньги за каждую картину на аукционе, и кто знает, сколько раз эти картины переходили из рук в руки до того, как он их приобрел. Я поискала Пикассо, над которым сейчас работала, и обнаружила, что он пропал в 1986 году и сейчас стоит где-то около 5 миллионов долларов. Мистер Гримальди владел ею всего год, так что первоначальные воры уже давно ушли.

Кроме того, ни один художник в здравом уме не отказался бы от возможности работать с подобными картинами, откуда бы они не взялись.

Поэтому я была крайне осторожна, чтобы не испортить картину. И я имею в виду не только саму работу — я была достаточно талантлива и опытна, чтобы сделать то, что требовалось, — но было и нечто большее. Мистер Гримальди был особенным человеком. Человеком настроения.

Я никогда не хотела оказаться на стороне его плохого настроения, поэтому я следила за тем, чтобы никогда не опаздывать на работу по расписанию. Я не высовывалась, никогда не говорила не по делу и делала все возможное, чтобы не столкнуться ни с кем из других сотрудников. В большинстве случаев я приходила и уходила, не встретив ни одного человека, и это мне нравилось.

Вторник не был одним из таких дней. Еще до того, как я открыла дверь служебного входа, я услышала гул голосов в доме. Я на мгновение замерла с ключом в первом замке, затем вздохнула и повернула его. Я не могла прятаться снаружи весь день, так что решила по быстрее добраться до своей студии, где меня оставят в покое.

Охрана в RBD была в напряжении, но этого следовало ожидать. Мне понадобилось несколько минут, чтобы войти в поместье и запереть за собой двери, а затем я затаила дыхание, пытаясь на цыпочках пройти по коридорам, чтобы попасть в галерею и свою мастерскую.

Мой путь пролегал мимо бального зала с мраморным полом. За восемнадцать месяцев работы в RBD единственное, для чего я видела бальный зал, это… ну… точно не для танцев.

— Доброе утро, Тристиан! — воскликнул мистер Гримальди веселым голосом с сильным акцентом, когда я пыталась проскочить мимо незамеченной.

Внутренне застонав, я остановилась и изобразила улыбку.

— Доброе утро, сэр.

Мой работодатель как раз был занят тем, что избивал до полусмерти покрытого кровью человека, подвешенного за запястья к потолку, и, поприветствовав меня, он сразу же вернулся к своему занятию. Что было прекрасно — мистер Гримальди был страшным ублюдком, но всегда был очень добр ко мне — за исключением того факта, что теперь он привлек внимание к моему появлению.

Именно поэтому у меня было всего три секунды, чтобы попасть в галерею, прежде чем…

— Трис, эй, подожди.

Этот голос заставил мои плечи мгновенно напрячься, и я боролась с желанием полностью проигнорировать его и продолжать идти. Но, учитывая сцену насилия, мимо которой я только что прошла, я слишком дорожила собственной безопасностью, чтобы злить Гримальди.

Поэтому я выпрямила спину и натянула улыбку, снова обернувшись.

— Привет, Декс, — поприветствовала я красавца, остановившего меня. — Тяжелое утро? — Я кивнула в сторону бального зала, откуда доносились болезненные стоны и всхлипы.

Он одарил меня плутовской улыбкой и пожал одним плечом.

— Бизнес, понимаешь?

Я абсолютно не понимала. Я из кожи вон лезла, чтобы не совать свой нос в дела Гримальди.

— Конечно, — слабо пробормотала я. — Эм, я немного опаздываю. Мне нужно… — Я указала в сторону галереи, намекая на то, что хотела бы уйти.

Однако Декс так и не понял намека. Либо он не понял его, либо намеренно проигнорировал, но результат был один и тот же.

— Опаздываешь? Ты работаешь на меня, Трис, все в порядке. — Его смех был легким и высокомерным. У меня от него мурашки побежали по коже.

Я облизала губы, не в силах удержать язык.

— Нет, я работаю на твоего отца, Декс. И он платит мне за работу в определенные часы. Так что… — Я сделала шаг назад, смягчив свой отказ улыбкой. — Увидимся. К сожалению.

— Да, определенно. Старик попросил приехать на несколько недель, чтобы разобраться со всяким дерьмом, так что я подумал, может, мы могли бы как-нибудь выпить? — Он сделал шаг вперед, протягивая руку, словно собираясь положить ее мне на бедро.

Я плавно переместилась в недосягаемое положение, покачав головой.

— Бизнес не смешивают с удовольствием, Декс. Хотя я была рада тебя видеть. — Ложь. От одной мысли, что он пробудет здесь несколько недель, мне хотелось кричать.

Он не любил, когда ему говорили "нет". И никогда этого не слышал.

— Ну же, Трис, не притворяйся…

— Декстер! — прокричал мистер Гримальди. — Оставь Тристиан в покое. У нее важная работа!

Я старалась сделать вид, что не почувствовала облегчения.

— Наверное, нам обоим стоит вернуться к работе, да?

Вспышка гнева, промелькнувшая на лице Декстера Гримальди, вызвала во мне дрожь чистого ужаса, но он натянуто улыбнулся и вздохнул.

— Я найду тебя позже, Трис.

Это был не вопрос, а утверждение. Поэтому я неопределенно кивнула и практически бегом преодолела остаток пути до галереи мистера Гримальди и своего рабочего места в ней. Чтобы попасть в галерею в подвале RBD, потребовалась еще одна серия протоколов безопасности, и я вздохнула с облегчением, когда двери автоматически закрылись за мной.

Я погрузилась в тишину, как в теплое объятие, и оставила за порогом отвращение к Декстеру Гримальди. Это был рай для любителей искусства, и работа с таким величием вполне стоила того, чтобы ко мне иногда приставал наследник мафии.

Я сняла туфли прямо у двери — мне был неприятен звук каблуков по полу — и не спеша обошла каждую картину, выставленную на обозрение. Мистер Гримальди был единственным человеком, который когда-либо спускался сюда, и я подозревала, что он не давал доступа никому другому. Он увидел меня за этим занятием однажды утром, когда я пришла на работу, и я сказала ему, что просто отдаю дань уважения мастерам.

Это не было совсем ложью. Но мне также нравилось проверять их на наличие следов фальсификации. Если бы кто-то из сотрудников РБД решил попытаться подменить их на подделку, чтобы быстро заработать пару миллионов на черном рынке, я бы первой поняла, кто виноват. Поэтому, чтобы спасти свою шкуру, я взяла за правило проверять все предметы на подлинность в начале каждого рабочего дня.

Убедившись, что никто ничего не трогал, я вошла в мастерскую на которой был ещё один биометрический замок и приступила к работе.

Во время работы в РБД было легко потерять время. Я включала музыку через наушники с шумоподавлением, хотя галерея и так была достаточно хорошо звукоизолирована. Мне не потребовалось много времени, чтобы войти в привычное русло: я натянула перчатки и маску, затем достала свой текущий проект из запертого сейфа на верстаке. Это был проект по очистке, удалению буквально вековой грязи, копоти, никотина и хрен знает чего еще. И все это с помощью тампона размером меньше ватной палочки.

Когда спустя несколько часов мои часы завибрировали на запястье, я издала небольшой вздох сожаления. Без будильника я бы легко потеряла счет времени, а сегодня, как ни в какой другой день, мне нужно было убедиться, что я не опоздаю на занятия. Я не хотела позволять Джону думать, что он потряс меня своей маленькой игрой во власть накануне.

Я собрала свои принадлежности, снова заперла картину и сняла старый свитер, который носила поверх своей "школьной одежды", чтобы сохранить ее чистой. У меня не было достаточно времени, чтобы пойти домой и переодеться между РБД и Боулз, но поскольку сегодня я только занималась очисткой, а не рисовала, я решила прикрыться свитером.

Под ним на мне была винно-красная плиссированная юбка, прозрачные чулки и белая шелковая блузка, которая демонстрировала больше, чем намек на декольте благодаря моему убийственному бюстгальтеру push-up. Нет, я не пыталась соблазнить своего профессора, но мне не было противно от того, как он на меня смотрит.

Мои часы снова завибрировали, напоминая мне, что нужно поторопиться, иначе я опоздаю. Я быстро заперла мастерскую, перекинула сумку через плечо и закрепила на ремне свой огромный свитер, покрытый краской, когда пересекала галерею. Я остановилась на мгновение, чтобы надеть туфли у двери, а затем выключила свет и все закрыла.

Наверху громкие голоса говорили о том, что Гримальди все еще занимаются своими делами, но у меня не было времени торчать здесь и ждать лучшего момента, чтобы уйти. Поэтому я опустила голову, покрепче сжала ремень сумки и направилась к выходу.

И я почти успела.

Как только я подошла к двери, ведущей к моей машине, меня напугала суматоха, и, обернувшись, я увидела, что пленник мистера Гримальди каким-то образом сбежал и бежит ко мне со всех ног. Точнее, к выходу, но так получилось, что я стояла прямо перед ним.

Шок обездвижил меня, и я едва успела сделать вдох, как раздался выстрел. Влажные капли брызнули мне на лицо, заставив меня вздрогнуть, а затем наступила тишина.

Затем мистер Гримальди стал кричать непристойности на своих людей, проклиная их за то, что явно было чьим-то промахом, и протянул мне свой шелковый платок.

— Тристиан, мне так жаль, — извинялся пугающий старик, вытирая кровь со щек. — Святое дерьмо. Мне ужасно стыдно. Джонас! Позвони Наоми и скажи, чтобы она принесла сменную одежду для Тристиан!

— Нет, нет, я в порядке, — быстро заверила я своего босса, продолжая вытирать лицо. Мерзость. Неужели мне теперь нужен тест на ВИЧ? — Правда, мистер Гримальди, это очень мило с вашей стороны, но я опаздываю в школу. — И у меня дрожали руки. Меньше всего мне хотелось торчать здесь и смотреть, как они убирают труп в коридоре. Особенно когда Декстер наблюдал за мной, как пиранья за мясом.

— Тристиан, позволь мне…, - говорил мой босс, но я уже открыла дверь и поспешила уйти.

Я держала его платок, но бодро помахала, чтобы скрыть свою внутреннюю панику.

— Не о чем беспокоиться, сэр. Увидимся в четверг. Покойного дня! В смысле, спокойного. — Черт. — Хорошего дня!

Моя спешка сесть в машину была настолько всепоглощающей, что я даже не заметила, что потеряла свой свитер, пока не проехала пять минут по дороге.

— Блядь. — прошептала я, глядя вниз на свою белую блузку. Мою белую, забрызганную кровью блузку. — Твою мать.

Может быть, я бы и успела смыть ее, если бы у меня было достаточно времени, чтобы заглянуть в дамскую комнату перед занятием с профессором Джоном.

Вторники — отстой.