Ограбление

ГЛАВА 37

ДЖОН

Ждать целый день, чтобы вернуться и увидеть Трис, было сущей пыткой. Или, как я полагал, так бы оно и было бы, если бы я снова не залез в ее квартиру перед рассветом, чтобы посмотреть, как она спит, как чертов преследователь, которым она меня называла. Я был достаточно мужественным, чтобы признать, что это вошло в привычку, и уже фантазировал о том, каково это — просто проснуться рядом с ней. И чтобы она знала, что я там.

В этот раз я тщательно поискал новые игрушки и не нашел ни одной. Это было неприятно, потому что означало, что моя потребность в краже дерьма не была удовлетворена, и я взял одну из ее кисточек.

Она рисовала перед сном, и мне пришлось проявить сдержанность, чтобы не украсть еще влажную картину ночного неба, над которой она работала. Она бы это заметила.

Поскольку мы не договорились о времени нашего свидания, я без предупреждения заявился в пять часов вечера и лишь улыбнулся ее ворчанию по поводу скидок для пенсионеров.

— Ты так и не сказал мне, сколько тебе лет, — заметила она, когда мы отъехали от ее дома.

Я взглянул на нее, сидящую на пассажирском сиденье. Она была как всегда прекрасна, и глупая наивная часть моего мозга мечтала о том, каким было бы наше совместное будущее.

— Имеет ли это значение? — спросил я. — Ты не кажешься женщиной, которая придает большое значение цифрам.

Она закатила глаза в той восхитительной манере, в которой она так часто это делала рядом со мной. Мне нравилось проникать под ее кожу.

— Мне просто любопытно, но это не имеет значения. Куда ты меня ведешь?

— На ужин, конечно, — раплывчато ответил я, чтобы досадить ей. Я оглянулся и увидел, что она смотрит на меня, что только заставило меня улыбнуться. — Мне тридцать шесть. Почти тридцать семь.

Она выдохнула и покачала головой.

— Черт, кто бы мог подумать, что я буду увлекаться старыми парнями? Как это почти?

Я побарабанил пальцами по рулю, колеблясь с правдой.

— На следующей неделе, — признался я.

Трис издала небольшой звук удивления, но на этом все и закончилось. Впрочем, это не должно было меня шокировать. Скорее всего, она относилась к дням рождения примерно так же, как и я, поскольку у нас было очень похожее детство с дерьмовыми отсутствующими родителями.

Через минуту я заехал на парковку возле небольшого коттеджа и Трис с любопытством посмотрела на вывеску.

— Вагю в Акварели, — прочитала она вслух. — О, я слышала об этом месте. Хороший выбор, профессор.

Я улыбнулся, выходя, чтобы открыть ей дверь. Я выбрал для ужина новый стейк-ресторан, который одновременно являлся художественной галереей. Я решил, что это идеальное место для того, чтобы Трис почувствовала себя комфортно и, возможно, ослабила бдительность.

Внутри хозяйка проводила нас к столику, но предупредила, что мы можем побродить по галерее в ожидании, пока приготовят наши блюда. Трис с готовностью приняла это предложение, едва взглянув на меню, прежде чем сделать заказ, а затем нетерпеливо постукивала пальцами по столу, пока я не спеша читал варианты стейков.

— Наконец-то, — пробормотала она, когда я сделал заказ.

— Тебе ужасно хочется посмотреть картинную галерею, когда ты работаешь в ней каждый день, — заметил я, положив руку ей на талию, пока мы шли в соседний зал.

Она взглянула на меня, но не отстранилась от моего прикосновения. Маленькие победы.

— Мне просто нравится смотреть, какое искусство эти места считают достойным демонстрации. Профессиональное любопытство.

— Ага, — пробормотал я, бросив на нее косой взгляд. — Не профессиональная зависть?

Она вскинула бровь.

— Я понимаю, что у нас несколько разные вкусы в отношении современного искусства, но судьи выставки "Классика Клаудкрофта" явно не согласились с твоей оценкой моих работ. Может быть, мои похвалы ускользнули от твоего внимания?

Я усмехнулся, вспомнив нашу первую встречу в Боулз.

— Верно подмечено. Мы не спеша осмотрели выставленные картины — все в акварели — и вернулись к нашему столику, когда официантка сообщила, что закуски готовы.

— Те копии, которые выставлены в РБД? — Ее название для поместья Гримальди меня чертовски позабавило. Она кивнула. — Они заставили меня полюбопытствовать, над чем ты работаешь, если не над ними.

Она откусила кусочек салата капрезе и проглотила, прежде чем ответить.

— Я занимаюсь реставрацией и очисткой. — Она пожала плечами. — Это не очень интересно, если не считать самой картины.

Я позволил любопытному удивлению отразиться на моем лице.

— О? А я ее знаю?

Ее улыбка стала скрытной.

— Если бы ты не знал, я бы проверила, не подделаны ли твои документы об образовании, Джон Смит.

Предвкушение переполняло меня, и я потянулся за водой, чтобы скрыть свое нетерпение получить ответы.

— А ты можешь мне сказать? Я, конечно, унесу это в могилу. — Я изобразил, как застегиваю и смыкаю губы, но она лишь усмехнулась и покачала головой.

— Я не могу тебе сказать. Я подписала соглашение о неразглашении, помнишь?

Черт побери. Конечно, Трис была из тех женщин, которые серьезно относятся к юридическим документам. Наверняка она даже читала мелкий шрифт на условиях и положениях при покупке в Интернете.

— Ах да, соглашение, — пробормотал я, думая о другом. — Тебе, наверное, приходится извлекать картины из рам для проведения чистки и реставрации. Есть ли там надежное место, где можно хранить картины, над которыми ты работаешь? Или он ожидает, что ты будешь переставлять и заменять картины каждый день, когда ты работаешь?

Она сморщила нос.

— Нет, конечно, нет. Моя мастерская, по сути, самое надежное место в доме. Затем она сделала паузу, задумавшись. — На самом деле, я не знаю этого наверняка. Если мистер Гримальди так хорошо защитил мастерскую в галерее, то я готова поспорить, что у него где-то есть хранилище, защищенное в десять раз лучше.

— О, почти гарантированно для такого человека, — согласился я, играя роль любопытного обывателя. Нормальные люди, которые не воруют дерьмо, чтобы заработать на жизнь, естественно, будут любопытствовать о таких вещах. А уж теоретизировать о ценностях мафиозного босса было бы совсем приемлемо. — О каких мерах безопасности вообще идет речь? Типа, карты с магнитной лентой?

Трис рассмеялась, покачав головой, с набитым едой ртом.

— О, Джон… милый. Нет. Мы говорим о сканерах отпечатков пальцев, длинных паролях и одной из этих штуковин в стиле Джеймса Бонда, которая буквально сканирует твою сетчатку. Мистер Гримальди не шутит со своим искусством с черного рынка, это точно. Могу только представить, на что он готов пойти, чтобы защитить драгоценности своей покойной жены.

Сканирование сетчатки глаза? Господи, да его охрана была лучше, чем в большинстве банков.

— Это впечатляет, — прокомментировал я, изображая удивление. — Но в то же время успокаивает то, что Декстер не может добраться до тебя внутри мастерской. Я сделал паузу, слегка нахмурившись. — Не может, верно? Ты говорила, что у него нет доступа?

— Именно так. Как только я оказываюсь внутри, я в полной безопасности. Проблема только в том, чтобы добраться до галереи и обратно. — Как только она это сказала, она вздрогнула. — Итак… Ты слышал какие-нибудь новости о докторе Бейли?

Я позволил себе сменить тему, видя, что ей неловко обсуждать Декстера — этого гребаного гада, и лукаво усмехнулся.

— А что, ты уже пытаешься от меня избавиться? Последнее, что я слышал от декана Лоуренса, — никаких улучшений.

Она вздохнула, откладывая столовые приборы с закусками. Еще несколько столиков заполнились, и мы уже не были одни в ресторане.

— Мне не нужно от тебя избавляться, Джон. Я уже уволилась с должности твоей ассистентки и подала заявление о переводе, помнишь?

Как будто я мог забыть. Может быть, сейчас самое время упомянуть, что ее заявление об уходе так и не попало к декану? Но мне очень хотелось, чтобы это свидание продлилось подольше, так что, возможно, я пока оставлю это при себе.

Вместо этого я просто перевел разговор на ее диссертацию, заставив ее говорить об этом, пока мы ждали, когда принесут наши основные блюда. Затем, пока мы ели наши стейки вагю, я вскользь вернулся к ее работе в РБД. На этот раз я спросил о ее сменах, как будто я не знал ее график наизусть.

Разговор с Трис доставлял истинное удовольствие, и я легко забыл о своей главной цели. Однако на каком-то этапе я, видимо, перестарался или слишком глубоко залез в душу, потому что, когда я отвозил ее домой после того, как она отказалась от десерта, между нами возникла заметная холодность.

— Не хочу быть таким парнем, — осторожно сказал я, притормаживая на площадке перед ее домом, — но, может быть, я где-то облажался? Такое ощущение, что ты вдруг снова меня отталкиваешь.

Она подняла брови, и на ее лице промелькнула паника, когда она покачала головой.

— Нет. Нет, у меня просто… болит голова. Думаю, я слишком много выпила вчера вечером, и теперь это настигает меня.

Это оправдание казалось… чушью. Не то чтобы у меня было намерение говорить об этом, но теперь тревога вьется по мне, как щупальца колючей проволоки. Я, как обычно, открыл ей дверь и проводил в холл.

— Я в полном расстройстве, — неловко сказала она. — Так что…

Я понял намек. Она не приглашала меня подняться с ней наверх. Но это не означало, что я готов сдаться без боя, поэтому я провел рукой по ее шее и откинул ее голову назад.

— Позвони мне завтра, — сказал я ей, призрачно касаясь губами ее губ без должного контакта. Я не стал бы навязываться ей, когда она меня отталкивает, но и не стал бы облегчать ей задачу. — Когда тебе станет лучше.

Я не стал сокращать расстояние между нами. Это сделала она. Ее резкий вдох, когда она поцеловала меня, показал, что она не хотела этого, но и не спешила отстраняться. Поэтому я целовал ее в ответ, не торопясь, запоминая форму ее губ и наслаждаясь каждой ее ответной дрожью и стоном.

Как-то само собой, без особого смысла, наш поцелуй стал жарким. Через минуту я прижал ее к дверям лифта, запустив свои под ее рубашку, а её руки схватили пряжку моего ремня. Если бы нас не прервали, я бы с удовольствием трахнул ее прямо там, в холле перед ее квартирой.

К сожалению, судьба распорядилась иначе, и Трис чуть не упала назад, когда двери лифта открылись. Я поймал ее за талию, но когда она встретилась взглядом с Хэнком, все ее лицо покраснело.

— Я… я должна… — Она осторожно высвободилась из моих объятий и шагнула в лифт. — Спасибо за ужин.

— В любое время, — ответил я, проводя большим пальцем по нижней губе. — Позвони мне завтра, Трис.

Она кивнула, все еще краснея и нажимая на кнопку закрытия двери.

Хэнк посмотрел на меня с недоуменным выражением лица, затем на закрытые двери лифта. Потом снова на меня.

— Итак… я вижу, вы двое восстановили разрушенные мосты?

Я ухмыльнулся, вспомнив вчерашний гараж.

— Можно и так сказать.

Хэнк вышел со мной на улицу, но остановился, когда я отпирал машину.

— Я рад, — прокомментировал он, засунув руки в карманы. — Она выглядит гораздо более живой в эти дни. Но позволь мне быть с тобой предельно откровенным, Джон Смит. Если ты еще раз причинишь ей боль, то пожалеешь, что переступили порог Шепчущих Ив. Я понятно выражаюсь?

Я кивнул, ни на секунду не сомневаясь в его словах.

— Понял.

— Отлично, — кивнул Хэнк. — В таком случае, желаю вам счастья. Только постарайтесь, чтобы это было ответственное счастье. Я слишком молод, чтобы стать дедушкой. Он сказал это со смехом и пошел прочь, но меня пронзила молния паники.

Ответственность? Ни в одном из случаев, когда я занимался сексом с Трис, не было ни одной ответственной детали.

Черт. Как это вообще не пришло мне в голову?

Ладони вспотели, я скользнул в машину и тут же достал телефон, чтобы позвонить ей. Все, что я мог сделать на данном этапе, это молиться, чтобы она была более взрослой, чем я. Я действительно был эгоистичным мудаком.