Охоться на меня, дорогая

Глава 27

Алекс

Когда я просыпаюсь на этот раз, все еще темно, и я снова лежу на своем диване, как будто все это было сном… За исключением того, что я чувствую каждую боль в своем теле. Я могу сказать, что они потратили время, очищая меня и ухаживая за моими ранами, но единственный признак их присутствия — стакан с прозрачной жидкостью на кофейном столике рядом с тем, что, как я предполагаю, является обезболивающим.

Плюс небольшой подарок в упаковке.

Я с подозрением смотрю на все три вещи, когда сажусь на диване. Но, в конце концов, я беру таблетки и проглатываю их, запивая прозрачной жидкостью. У нее слегка сладковатый вкус, и он напоминает мне о том, что Тру заставила меня выпить, когда я был привязана к стене. Это успокаивает мое горло и прочищает мой затуманенный разум еще до того, как обезболивающее успевает подействовать.

Взглянув на часы на стене, я с удивлением вижу, что время только переваливает за полночь. Я знаю, что это все еще означает, что прошло несколько часов с тех пор, как я впервые приехала в дом, но я подумала, что с тем, что они мне дали, пробежкой и всем, что последовало за этим, прошло бы больше времени; они, должно быть, использовали что-то, от чего я потеряла сознание только на короткий период времени.

Они одели меня в одну из моих обычных ночных рубашек, дойдя даже до того, что надели на меня нижнее белье. Заглядывая за вырез рубашки, я вижу, что на самом деле там нет никаких новых повязок. Во всяком случае, они сняли повязку с первого пореза, который я получила от ножа Дэра. Я не могу отчетливо видеть свою спину, но мне тоже кажется, что старые порезы теперь подышали, в то время как в новых местах, где моя спина была порезана деревом, есть повязки поменьше.

На моей ноге небольшая повязка и смутное воспоминание о том, как ветка сильно зацепила мою ногу, когда я бежала. Один из них даже расчесал мне волосы.

Мое сердце действительно согревается при мысли о том, что эти мужчины проявляют такое внимание и заботу.

Снова сосредотачиваясь на подарке передо мной, я смотрю на привязанную к нему записку.

«Нечто маленькое для нашей Малышки-Королевы»

Моя губа дергается от записки, даже когда я хмурю лоб. Любопытство бурлит во мне, последним подарком, который они мне подарили, был USB-накопитель с огромным количеством информации на нем, все, о чем я не подозревала, что мне нужно. Что эти люди могли считать чем-то незначительным?

Осторожно разворачиваю подарок, обнаруживая внутри деревянную шкатулку с замысловатой резьбой. У нее странный дизайн, но что-то в ней кажется знакомым. Она совсем маленькая, не больше моего кулака. Я отбрасываю эту мысль в сторону и открываю её.

Если бы я уже не сидела, я бы упала при виде этого. Внутри, на бархатной подушке, лежит изящное золотое колье с подвеской в форме сердца.

Воспоминание цепляет меня, и я оказываюсь в прошлом.

— Пожалуйста, мамочка, еще немного! Мы играли в прятки.

Меня несла на руках женщина, моя рука сжимала ожерелье у нее на шее. Симпатичный кулон с уникальным дизайном. Большое золотое сердце с камнями разного цвета наверху, красными, розовыми и белыми. Похоже на звездный дождь, по крайней мере, мне так показалось. И затем слово, написанное по краю внизу. Она сказала мне, что это наше имя, но я пока не могу его прочитать.

— Но, милая малышка, пора ужинать и ложиться спать.

Ее голос теплый, как мягкое одеяло, в которое можно завернуться.

Я надулась.

— Но они подумают, что я не хотела их искать, они просто будут продолжать прятаться и не выйдут. Они будут холодны и голодны!

Она тихо смеется, и я чувствую это всем телом.

— Малышка, их мама сообщит им, что ты ушла домой, я уверена, что она тоже скоро накормит их ужином.

Я продолжаю дуться, она не понимает.

— Нет, она не поймет. Она злая мамочка, она не такая, как ты.

Внезапно воспоминание переносит меня в другой момент времени, и все, что я вижу, — это кровь, и все, что я слышу, — это крики.

Слезы, падающие на мою руку, тянут меня назад. Я даже не осознавала, что плачу, но рыдания сотрясают мое тело, когда я соскальзываю с дивана на пол.

Даже сквозь слезы я вижу гравировку на подвеске в виде сердца, которую пятилетняя «я» не смогла прочитать, — Дарлинг.

Как они вообще узнали о кулоне? Как они вообще его нашли? Я не могла вспомнить, упоминала ли я об этом полиции, когда они пытались вытянуть из меня информацию, пока мое маленькое тельце было в шоке. И я не собиралась снова просматривать отчеты с места преступления, чтобы выяснить это.

Все, что я знаю, это то, что я не видела этого кулона двадцать лет. И я долго искала его. Каким-то образом за несколько недель, прошедших с момента моего приезда, им удалось проникнуть в мое прошлое, в мои самые глубокие и мрачные секреты. Они нашли то, что я искала большую часть своей жизни.

Я прижимаю его к груди, когда рыдания сотрясают мое тело.

Когда шлюзы горя и замешательства захлестывают меня, я крепко сжимаю ожерелье, чувствуя его тяжесть у себя на груди. Воспоминания о той роковой ночи пытаются всплыть на поверхность, яркие и болезненные, но я захлопываю перед ними дверь.

Я не готова заново переживать это, независимо от того, насколько сильно это повлияло на путь, по которому прошла моя жизнь. Это была главная причина, по которой я стала агентом ФБР.

Позволяя своему телу заваливаться набок, я сворачиваюсь калачиком, пока мои слезы продолжают литься. Я растворяюсь в своем горе.

Я не уверена, сколько проходит времени, прежде чем я чувствую, что меня поднимают с пола. Моргая глазами, я понимаю, что свет выключен. Мне следовало бы запротестовать или взбеситься, но я слишком захвачена своими эмоциями, смешанными с усталостью.

Тот, кто несет меня, издает успокаивающие звуки, когда они несут меня в мою спальню. Я смутно различаю другую фигуру перед нами, стягивающую одеяла с моей кровати, чтобы позволить тому, кто несет меня, уложить меня в кровать и снова укрыть одеялами.

Кровать сдвигается, и я чувствую, как они обвиваются вокруг меня, но мои глаза отяжелены. Туман в моем сознании затягивает меня глубже во тьму сна. Лишь мгновение спустя я сдаюсь этому.

В глубине моего сна мои сны наполнены фрагментами воспоминаний и бурлящими эмоциями. Вес кулона все еще давит мне на грудь, являясь постоянным напоминанием о прошлом, которое было вновь пробуждено. Смешанная с усталостью моего тела, я сдаюсь в исцеляющие объятия сна, позволяя ему унести меня прочь.

Когда я наконец открываю глаза, мягкий свет раннего утра начинает просачиваться сквозь занавески, заливая комнату теплым сиянием. Требуется мгновение, чтобы я осознала обстановку — мою собственную спальню, знакомую, но с оттенком новизны. События предыдущей ночи стремительно возвращаются, и я сажусь, ища любой признак присутствия мужчин, которые странным образом предложили мне утешение в момент моего отчаяния.

Неудивительно, что комната пуста, без каких-либо их следов. Я сжимаю кулон, цепочка теперь висит у меня на шее. Вопросы без ответов терзают мой разум, но я не могу сейчас зацикливаться на них. У меня есть работа, которую нужно сделать.

Я встаю с кровати, отбрасывая тяжесть, которая поселилась во мне. Я знаю, что не могу позволить своему горю поглотить меня.

Медленно сбрасывая стресс прошлого со своих плеч, я решаю уделить минутку себе — шанс очистить свое тело и разум. Душ кажется идеальной возможностью смыть остатки горя, которые цепляются за меня, освободив себя от тяжелого бремени, которое поглотило меня прошлой ночью.

Я улучаю момент, чтобы оценить водонепроницаемые повязки, прежде чем вхожу в успокаивающие объятия теплой воды. Позволяя ей каскадом омывать меня, капли смывают остатки моих слез. Нежная ласка воды ощущается как нежное прикосновение к моей коже. Я закрываю глаза, позволяя ощущению окутать меня, как будто оно может очистить не только мое тело, но и глубины моей души.

Когда я намыливаю кожу ароматным мылом, я почти чувствую, как тяжесть печали поднимается, уносимая нежным потоком. Мои пальцы скользят по коже, смывая остатки бессонной ночи, как будто они подсознательно стирают темноту и прокладывают путь к более яркому дню.

Неохотно я выхожу из душа, заворачиваюсь в мягкое полотенце, окутываясь теплом.

Я смотрю в зеркало и фокусируюсь на отражении, смотрящем на меня. Мои черты выглядят усталыми, на них отпечатались остатки эмоций предыдущей ночи. Я знаю, что мне нужно было восстановить самообладание и напустить на себя сильный вид, по крайней мере, на данный момент.

Будучи агентом ФБР, я всегда чувствовала себя более комфортно, принимая свою естественную внешность, полагаясь на свои навыки и интуицию, а не на маску макияжа. Однако сегодня я чувствую себя по-другому — мне нужен щит, маска, чтобы защититься от мира.

Я тщательно наношу тональный крем, скрывая любые следы усталости, которые остаются на моем лице. Я четко очерчиваю контур своих глаз, подчеркивая их глубину и интенсивность, стремясь создать атмосферу силы и решительности. Губная помада, которую я выбираю, имеет смелый оттенок, свидетельствующий о стойкости и неповиновении. С каждым взмахом кисти я создаю новый слой брони, щит, который, я надеюсь, защитит меня как от внешних угроз, так и от внутренних уязвимостей.

Я надеваю новый костюм в комплекте с темным блейзером, который придает моему облику нотку властности. Кулон теперь висит на видном месте у меня на шее и между грудями, тайное напоминание о прошлом, которое я ношу с собой, скрытое от мира.

Когда я ненадолго прикасаюсь к нему, мне приходит в голову мысль, которая заставляет меня броситься в свое убежище. Кажется, что время тянется, секунды кажутся часами, когда мой ноутбук запускается, и я вывожу USB-порт на экран.

На этот раз я точно знаю, что ищу, и переход непосредственно к этому не займет много времени. Файл, которым мне было так легко пренебречь вместе со всем остальным, на чем я была сосредоточена, файл с надписью — Дарлинг Александра.

Щелкая по нему, файл за файлом заполняет мой экран. Все, что я видела в файлах жертв и проигнорировала, но теперь сосредоточилась. Мое сердце бешено колотится в груди, когда я просматриваю папку и файлы.

Файлы в папках жертв были всего лишь тенью по сравнению с файлами в моей собственной папке. Там вся моя жизнь, все.

На экране мелькают картинки, датируемые тем временем, когда можно было найти мои фотографии. Картинки из приемной семьи, в которой я жила, школьные записи, мое заявление в академию, все.

Мое сердце чувствует, что оно хочет полностью покинуть мою грудь. Как долго они наблюдали за мной? Почему? Наблюдали ли они за мной или это сделал кто-то другой?

Я в таком замешательстве.

Делая глубокий вдох, я знаю, что мне нужно подумать о том, что могли бы означать эти откровения. Ожерелье — свидетельство того, что они либо тратят на меня гораздо больше времени, чем я предполагала, либо имеют более широкие связи. Хотя мой разум говорит, что, скорее всего, это первый вариант.

Пообещав себе более внимательно изучить это позже, я временно выбираю другой подход, пока не смогу разобраться в этой новой и тревожащей информации.

Доставая телефон, я набираю новое сообщение для них.

«Спасибо, это не было чем-то незначительным»

Их реакция почти мгновенная, но такая же запутанная, как и все остальное.

«Это было незначительное, Малышка. Мы обещаем нечто грандиозное и ты получишь это сегодня вечером»

Я не знаю, должна ли я радоваться, что они выполняют свое обещание, или беспокоиться о том, что они считают важным.