Падший шут

Глава 13

Кассандра

Мне жаль.

— Жаль. — Я фыркнула и повесила свитер на вешалку. — Ему жаль.

За прошедший день я прошла через весь спектр неприятных эмоций. Шок. Смущение. Боль в сердце. Но после сообщения Лео я окончательно погрузилась в гнев. Не было никаких признаков того, что буря утихнет.

— Ему не о чем сожалеть. — Я повесила свитер и пошла за другим.

Вчера, после того, как я добралась до дома своих родителей, у меня не было сил распаковать свои сумки. Все еще находясь в фазе смущения, боли в сердце, я свернулась калачиком на диване и проплакала битый час. Потом появился Лео, и из-за того, что папа оставил дверь открытой, когда выходил, и угрожал жизни Лео — когда же закончится это унижение? — я слышала весь их разговор. Лео, несомненно, пробудил в моем отце склонность к насилию.

Но, если отбросить угрозы убийством, все в Клифтон Фордж знали, что Дейл Клайн безобиден. Лео мог легко пробиться внутрь. Папа позволил бы ему пройти и лично принести извинения. Вместо этого он ушел, а час спустя я получила это отмазочное сообщение.

Мне жаль.

Охватывало ли это извинение все его промахи? Сожалел ли он о том, что пошел в бар вместо того, чтобы остаться дома и помочь с детской? Или он сожалел о том, что поцеловал другую женщину и провел с ней ночь? Должно быть, первое, потому что он не знал, что я видела его с той брюнеткой.

Неужели так было все эти месяцы? Неужели я слепо поверила ему, когда он сказал, что я его единственная, просто потому, что мне так сильно хотелось, чтобы это было правдой?

Я глупая женщина.

Мой подбородок задрожал, а глаза наполнились слезами. Я крепче сжала свою ярость, прежде чем смущение и душевная боль вернулись со вторым непрошеным визитом.

Я влюбилась.

Я влюбилась в Лео.

Я попалась на его ложь.

Это была вина «Бетси». Направив свой гнев на бар, я смогла сдержать слезы, когда потянулась за другой вещью из своего чемодана, лежащего на кровати.

После того, как Лео уехал в субботу, я начала распаковывать подарки с бейби шауэра. Даже тогда я не злилась на него. Была разочарована, да. Но не зла. Еще один в длинной-предлинной череде вторых, третьих, четвертых, двадцатых шансов, которые я дала Лео.

Я распаковывала подарки, все это время мысленно оправдывая его.

Лео больше не стеснялся трогать мой живот. Это было что-то, верно? Конечно, это всегда происходило во время секса, но все же. Прикосновение что-то значило, не так ли?

Он приходил на все мои осмотры, и каждый раз, когда он слышал биение сердца ребенка, его взгляд смягчался. Когда я повесила фотографию УЗИ на холодильник, он не попросил меня снять ее.

Прогресс. Мелкие шажки.

Ну и что, что он был не совсем готов украсить детскую? Детская комната в его доме была концепцией, с которой я бы дала ему время смириться, потому что это означало, что она больше не просто росла внутри меня.

Скоро она станет самостоятельным человеком со своими вещами, который будет зависеть от нас во всем. Мне было тяжело думать о такой ответственности, не говоря уже о Лео.

Он не был готов.

Но у нас не было времени, чтобы подготовить его.

Именно по этой причине я в первую очередь отложила обустройство детской. Я знала, что он не готов. Но время шло быстро, и она скоро будет здесь. Если я собиралась жить у Лео, то пришло время обустроиться и дать ребенку комнату. И имя.

Это была еще одна тема, которую я не навязывала Лео.

Еще один второй шанс.

Вместо того, чтобы посоветовать Лео повзрослеть, я придумывала оправдания его поведению.

Вчера, разобрав подарки, я села в гостиной, чтобы позвонить Олив. Она не смогла приехать на бейби шауэр, но прислала самый симпатичный наряд для малышки. В итоге мы провели час, обсуждая ее докторскую программу.

Занятия Олив были непростыми. Ее профессора были великолепны. А новые соседки по комнате были веселыми и дружелюбными. Невозможно было не почувствовать укол ревности и тоски. Такой была и моя жизнь. Жизнь, по которой я скучала.

Олив воплощала в жизнь мою мечту.

Может быть, именно по этой причине я послушалась ее и пошла в «Бетси» два дня назад.

Я была честна с ней о Лео и о том, как мы начали спать вместе. Потом я сказала ей, что он ушел в этот чертов бар, чтобы повеселиться.

Покажи ему, что с тобой тоже весело. Покажи ему, что у него можешь быть ты и общественная жизнь.

Глупая я. Я думала, он захочет, чтобы я стала частью его общественной жизни. По крайней мере, я могла бы отвезти его домой. В конце концов, Лео пригласил меня. Какая польза от беременной девушки, если она не играет роль трезвого водителя?

Вот только я не была его девушкой.

Оказывается, он не хотел, чтобы я была частью его общественной жизни, и его приглашение было просто очередной ложью.

Наставления Олив подействовали, и я пошла в «Бетси». Мне потребовалось пять минут на парковке, чтобы набраться смелости и зайти внутрь. Я как раз направлялась внутрь, когда Эмметт вышел с блондинкой под мышкой. Он меня не заметил.

Я протиснулась в дверь и оглядела толпу только для того, чтобы обнаружить Лео с другой женщиной.

Я не могла выбросить из головы лицо той брюнетки. Я не могла перестать видеть, как она целует его. Видеть ее руку на его ноге и ее тело, прижатое к его.

— Уф. — Я зажмурила глаза и прижала пальцы к виску, желая прогнать эту мысленную картинку.

— Эй. Ты в порядке? — Мама постучала и вошла в мою комнату.

— Просто болит голова, — солгала я, открывая глаза и заставляя себя улыбнуться.

Она подошла и положила руку мне на плечо.

— Как ты?

— Злюсь.

— Хорошо.

Мама знала о Лео и другой женщине. Она также знала, что я спала с ним. Были аспекты, которые я скрывала от своего отца, но, когда прошлой ночью мама вошла в мою спальню и попросила рассказать ей правду, я не утаила ни единой детали.

— Мы с твоим папой разговаривали прошлой ночью. Сегодня в обеденный перерыв мы заедем к Лео и заберем детские вещи из детской и все остальное, что ты там оставила.

Я вздохнула и подошла к кровати, присев на край. У меня болят ноги. У меня болела спина. Изжога была постоянной, и я каждые пять минут бегала в туалет. Что мне было нужно, так это хороший ночной отдых.

Я сомневалась, что какое-то время смогу его получить.

За наши короткие недели, проведенные вместе, мое тело привыкло к кровати Лео. Она была мягкой, плюшевой и теплой, особенно в его объятиях. Прошлой ночью хрупкое одиночество поселилось в моих костях и не давало мне уснуть.

— Я не хочу быть здесь. — Черт бы побрал эти слезы. Почему бы им уже не прекратить появляться? Я вытерла щеки, когда мама села рядом со мной, обняв меня за спину.

— Я знаю.

— Почему меня было недостаточно? — прошептала я.

— О, Кэсси. — Она притянула меня ближе, чтобы я могла положить голову ей на плечо. Затем я перестала бороться со слезами и позволила им пролиться.

Зачем Лео нужна была другая женщина? Почему меня было недостаточно? Я была слишком молода для него? Я была недостаточно опытна в постели? Я думала, что секс был каким-то потусторонним, но что я знала?

Мой опыт общения с мужчинами был в лучшем случае ограниченным. Я встречалась с парой парней в колледже. Я потеряла девственность со своим парнем на первом курсе. Мы расстались два месяца спустя, и на следующий день я увидела, как он выходит из комнаты в общежитии напротив моей.

На самом деле меня это не беспокоило, потому что учеба была моим основным спутником. Моим приоритетом. У любого парня, который пытался привлечь мое внимание, на самом деле не было ни единого шанса. Моя учеба была сложной, и мне это нравилось. Структура и распорядок дня были основой моего академического успеха.

А потом появился Лео.

Я обманывала себя, думая, что я особенная. Это было не так. Я была просто девушкой, которая случайно заманила его в ловушку.

— Жаль, что у меня нет ответов для тебя, милая, — сказала мама. — Я не понимаю, как он, смотря на тебя не смог понять, что нашел сокровище. Я ненавижу его за это.

— Не надо его ненавидеть. — Слова защиты вырвались так быстро, что я не смогла их остановить. Вот, я снова защищала его. Когда я уже усвою урок? Тигры вроде Лео не меняют свои полоски.

— Ради малышки, я не буду. — Она поцеловала мои волосы. — Я горжусь тобой.

— Гордишься? Чем? Тем, что я переспала байкером-плейбоем, забеременела и выбросила свои мечты в мусорное ведро? Я должна была знать лучше. Я должна была оставаться сосредоточенной. Я должна была остаться дома.

— Ты молода. Ты хотела повеселиться. Это вполне объяснимо. Никто не стал бы винить тебя за это, особенно учитывая, как усердно ты работаешь.

— Я скучаю по учебе. — Я вздохнула. — Это не та жизнь, которую ты планировала для меня.

— Да, не та, но жизнь не всегда идет по плану. Несмотря на все наши усилия. Я горжусь тобой за то, что ты нашла равновесие посреди торнадо. Все будет хорошо.

— Я надеюсь, что ты права.

— Я всегда права. Просто спроси своего отца, — поддразнила она.

— Остался всего месяц, может быть, меньше, если эта малышка решит родится раньше. Скоро все изменится. — И Лео был не единственным, кто боится. — На свете много родителей-одиночек, но, мама, я не знаю, смогу ли я справиться с этим сама.

— Что-то подсказывает мне, что тебе не придется этого делать.

Подождите. Она говорила о Лео? Как она могла верить в него после всего, что я рассказала ей вчера? Может быть, потому, что, несмотря на все мои усилия, я не смогла подавить эту надежду и для нее тоже.

Мама пошевелилась, и я села прямо.

— Почему бы тебе не дать мне ключ от его дома и код сигнализации? Я предполагаю, что он сегодня работает.

— Да, но он вернется позже. — Кто знает, как долго он отсутствовал прошлой ночью? Может быть, его еще даже не было дома. Остался ли он снова с той брюнеткой?

— Ну, если он будет дома в полдень, тогда ему просто придется смириться с тем, что мы тоже будем там.

Я кладу руки на живот, чувствуя, как шевелится малышка. Нам понадобятся ее вещи. Подгузники, кремы и одежда. Так почему же я в эту самую секунду не порылась в сумочке, чтобы отдать маме ключ?

Иррациональная, глупая надежда.

— Я ценю, что ты хочешь поехать туда, — сказала я. — Давай сначала подождем несколько дней. Это даст мне время, чтобы освободить место здесь.

Правда была в том, что я не могла заставить себя полностью порвать с этим.

Из-за себя. И ребенка.

— Я понимаю, почему ты хочешь подождать, но, Кэсси, ты не можешь откладывать слишком долго. — Конечно, мама поняла, что это не имеет ничего общего с перестановкой мебели или расчисткой пространства в доме.

— Если меня не будет рядом, если я не заставлю его преодолеть свои страхи, они победят его. Он забудет, что у него есть дочь. — Он забудет обо мне.

— Твой папа считает, что Лео тебя не заслуживает.

— Я знаю. Я слышала вчера, помнишь? — Я также слышала, что Лео согласился с этим.

— Хочешь знать, что я думаю? Он, вероятно, не заслуживает тебя, не после всех ошибок, которые он совершил. Этот мужчина определенно не упрощает задачу. Но достоин тебя или нет, Лео нуждается в тебе. Он просто еще не осознал этого.

— Что, если он никогда этого не сделает?

— Ты не уйдешь из этого с пустыми руками, милая. — Мама положила руку мне на живот как раз вовремя, чтобы почувствовать, как малышка толкает меня локтем, коленом или ступней в бок.

Я улыбнулась.

— Ты всегда знаешь, что сказать. Спасибо.

— Не за что. — Она снова поцеловала меня в волосы, затем, когда я выпрямилась, она встала. — У меня сегодня куча встреч, но позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится.

— Я так и сделаю. И собираюсь провести день за работой. — Работа отвлекала меня от мыслей о Лео.

Дождавшись, пока мама и папа уйдут на работу, я нашла свой ноутбук и устроилась за обеденным столом. У меня даже не было возможности воспользоваться письменным столом, который Лео купил для меня — для работы.

Почему он пошел на такие хлопоты ради меня, но не помог мне обустроить детскую для ребенка? Зачем ему тратить весь день на создание пространства, которое я могла бы назвать своим собственным, а потом идти в бар и снимать девчонку?

Все это не имело смысла.

И после дня, проведенного за работой, я все еще ничего не уложила в своей голове.

Книга, которую я переписывала, была написана автором, которого я раньше не читала. Это был всего лишь ее второй рассказ, но он был захватывающим, и то, как хорошо она писала, было видно, даже несмотря на то, что текст был надиктован. В какой-то момент я настолько потерялась в ее голосе и рассказе, что не заметила, как мои пальцы перестали двигаться по клавиатуре.

Ее история была о медсестре времен Гражданской войны, жившей в Вирджинии. Медсестре Эстер было поручено ухаживать за ранеными солдатами после того, как генерал Роберт Э. Ли сдал свои войска Конфедерации Союзу в 1865 году.

Дом Эстер сгорел во время войны, а ее единственные оставшиеся в живых родственники, брат и отец, оба были убиты. Вдоволь насмотревшись крови и смертей, она использовала те деньги, которые скопила, и деньги, которые ее отец положил на семейное кладбище, чтобы уехать из Вирджинии. Она отправилась на Запад, надеясь найти новую жизнь в Калифорнии после Золотой лихорадки.

Книга была художественной, но пропитанной историей, события были точными, повествование захватывающим, а обстановка настолько описательной, что я могла закрыть глаза и оказаться в путешествии, сидя рядом с Эстер в крытом фургоне, который подпрыгивал на ухабах по калифорнийской тропе.

В течение многих лет я планировала получить степень доктора философии, а затем преподавать. Однажды, возможно, я буду писать научную литературу. Книги, которые другие могли бы однажды использовать, приступая к собственным исследованиям.

И все же с каждым абзацем этой захватывающей истории в моем сердце расцветало стремление к чему-то новому. Научная литература в моей области обычно требовала докторской степени. Но историческая литература — нет.

Что, если я напишу подобную книгу?

Идея пришла мне в голову так быстро, что поразила меня. Мне не пришлось бы платить за учебу или переезжать в университетский городок, совмещая ребенка и свое образование.

Что, если я просто… напишу книгу?

Как бы я ни была очарован историей Эстер, я отложила работу в сторону и провела остаток дня, изучая различные способы публикации книги.

Возможно, я ставила телегу впереди лошади, но настоятельная необходимость разобраться в этом была настолько непреодолимой, что я не могла сосредоточиться ни на чем другом. Я была так занята составлением списков и записыванием дополнительных вопросов, что чуть не пропустила текстовое сообщение Лео сразу после пяти часов.

Все мысли о написании и публикации исчезли, когда я прочитала слова на своем телефоне.

Я ненавижу это.

У меня отвисла челюсть, и прежний гнев вернулся с удвоенной силой.

Он ненавидит это? Он пытался заставить меня чувствовать себя виноватой? Как будто я одна во всем виновата? Мои пальцы забегали по экрану, и, прежде чем я успела одуматься, я отправила свой ответ.

Что именно ты ненавидишь? То, что меня нет рядом, чтобы согреть твою постель по ночам? Разве у тебя нет брюнетки для этого?

Вместо ответа его имя высветилось при входящем звонке.

— Лео, я попросила тебя о пространстве, — ответила я.

— Кассандра. — Его хриплый голос, полный раскаяния, проникал прямо в мою душу.

Черт возьми. Мне не следовало брать трубку.

— Чего ты хочешь?

— Нам нужно о многом поговорить, детка. Я не хочу делать это по телефону. Прости, что пошел в бар. Я должен был остаться и помочь с детской. Просто знай, что я не предавал тебя. Я не изменял.

Вранье.

— Ты сказал мне, что с самого первого раза у тебя не было никого, кроме меня. Я не поверила тебе тогда. Я не верю сейчас. — Не тогда, когда я так ясно видела лицо этой женщины. Когда я видела ее губы, прижатые к его губам.

Он глубоко вздохнул, свист был таким громким, что я практически почувствовала его дыхание на своей щеке.

— Я никогда не лгал тебе.

Боже, я хотела, чтобы это было правдой. Но то, что я написала Лео в своей записке, было правдой. Мне нужно было время подумать о будущем и о том, что будет лучше для этого ребенка. Мне нужно было пространство, чтобы собрать осколки своего сердца.

— Пожалуйста… оставь меня в покое, — прошептала я.

Он молчал на другом конце провода. Часы на кухне тикали все громче и громче с каждой секундой. Пока, наконец, он не заговорил.

— Я буду уважать твое решение. Пока.

Потребовалось усилие, чтобы отнять телефон от уха и завершить разговор. Затем я зажмурила глаза, чтобы не расплакаться. Потому что мне очень, очень хотелось плакать.

Он будет уважать мое решение. Он оставит меня в покое.

Возможно, он пожалеет. Возможно, ему это не понравится.

Но он не попросил меня вернуться домой.