Падший шут

Глава 19

Кассандра

— Расскажи мне. Пожалуйста.

Нет. Моим первым побуждением было сказать «нет» и сбежать из этой спальни. Но мольба в этих прекрасных зеленых глазах погубила меня, поэтому я осталась в объятиях Лео.

— Я не люблю говорить об этом.

— Детка, я понимаю, но меня убивает, что ты борешься с этим в одиночку.

Я глубоко вздохнула, прижимаясь к его груди, когда его руки крепче обхватили меня. Если и был человек, которому я могла бы рассказать, то это был он.

— Это нечестно. Я оказалась не в том месте и не в то время. Ничего больше. Но… — Боже, я не могла этого сделать. Я не хотела возвращаться в тот подвал и говорить об этом.

Лео не пошевелился. Он не давил и не просил меня продолжать. Он просто держал меня, окутывая своим теплом. Его аромат кедра и специй стал моим якорем.

— Почему это так сложно? — прошептала я.

— Потому что к плохому всегда труднее всего вернуться.

Да. Именно.

— Я просто… это несправедливо.

— Да, не справедливо.

— Я была дома, чтобы заниматься. Вот и все. Просто учиться и работать над рефератом. В те выходные, когда мы встретились в «Бетси» я тоже приехала ради того, чтобы учиться.

Какое-то время я была так зла на себя за то, что пошла в бар. Даже будучи беременной, я в какой-то степени сожалела об этом. Но сейчас не могла. Та ночь изменила мою жизнь. Без той ночи у меня не было бы Серафины.

У меня не было бы Лео.

— Вместо учебы я отвлеклась на горячего байкера.

Он ухмыльнулся.

— Это твоя вина. Ты первая отвлекла меня.

Я слегка улыбнулась ему и прислонилась к его плечу. Это было такое сильное плечо. Он носил Серафину на этом плече, и мне нравилось, что она всегда могла на него положиться. В глубине души я знала, что Лео будет хорошим отцом. Грехи его прошлого не должны были определять его будущее.

Сейчас, я думаю, что он тоже это осознал.

После ее рождения словно щелкнул выключатель. В ту ночь он держал ее на руках. Или, может быть, он начал меняться, когда я съехала. Какой бы ни была причина, я была благодарна. Потому что Серафина была не единственной, кто мог опереться на его сильные плечи. Я тоже могла, особенно в этом.

Что плохого в том, чтобы рассказать о похищении? Это произошло. Это не исчезнет волшебным образом, чем дольше я буду это игнорировать. Если уж на то пошло, становилось только хуже. Когда его не было рядом, когда я не отвлекалась на Серафину, воспоминание подкрадывалось ко мне так быстро и пугающе, словно фигура в капюшоне выскакивала из-за угла, чтобы напугать меня.

Поэтому, я сделала глубокий вдох. И выдохнула. Все это.

— Я ненавижу садиться в свою машину, особенно когда я у мамы с папой. Каждый раз, когда я стою у двери, меня трясет. Не думаю, что я даже осознавала это в то время, но в ту ночь, когда ты попросил меня переехать к тебе, часть меня согласилась, просто чтобы я могла сбежать с той улицы.

— Детка. — Его рука провела вверх и вниз по моей спине.

— Я либо замираю и оглядываюсь по сторонам, убеждаясь, что я совершенно одна. Либо сажусь и захлопываю дверь так быстро, что однажды ударила ею себя по ноге.

Я чувствовала себя дурой, боясь. Всего.

— Я рада, что мне никогда не приходится никуда ходить одной, — сказала я. Угроза опасности с Воинами была благословением. Это означало, что мне не нужно было выходить из дома одной. Кто-то всегда был со мной или наблюдал. — Я не думаю об этом, пока не останусь одна.

— Тогда ты не будешь одна. Когда я тебе понадоблюсь, просто позови. Я все брошу и провожу тебя до машины.

— Разве это не звучит нелепо? — Я села прямо и встала, начав расхаживать по спальне. — Мы не можем так жить, Лео. Я не могу так жить. Прошел год. Почему это не проходит? Я просто хочу, чтобы это прошло.

Он уставился на меня с выражением полного понимания на лице, затем похлопал себя по колену.

Я снова опустилась к нему на колени.

— Вот почему я не говорю об этом. Даже со своими родителями. Я знаю, они волнуются, но я просто хочу, чтобы это прошло. Когда в тот агент ФБР позвонила после того, как это случилось, чтобы поговорить со мной, я начала уклоняться от ее звонков, потому что думала, что это поможет избавиться от этого. Но это не так. Это все еще там. Каждую минуту.

— Тогда давай пройдемся по этому. От начала до конца. Расскажи мне, что произошло.

Я вздрогнула.

— Мы обязательно должны?

— Не говорить об этом не получится, Кэсс. Поэтому, давай поговорим об этом. Один раз. Начинай.

— Хорошо. — Я глубоко вздохнула. — Я только что вернулась домой из Миссулы. Мама с папой были в горах. Я взяла с собой рюкзак, полный одежды, свой ноутбук и немного нездоровой еды, потому что не хотела рыться в мамином холодильнике и заставлять ее возвращаться в дом с пустым холодильником после похода на все выходные.

«Принглс». «Доктор Пеппер». Драже. Я планировала питаться ими и доставкой пиццы.

— Я отнесла все внутрь, но забыла свой блокнот в машине, поэтому вышла за ним на улицу. Именно тогда я увидела Скарлетт. Она выходила из дома Люка — тогда я думала о нем только как о шефе Розене. На ней был рюкзак, набитый так сильно, что швы растянулись. Я никогда не видела ее раньше, и моей первой мыслью было, что она вломилась в его дом и ограбила его.

Лео усмехнулся.

— О, она определенно ограбила его.

Я улыбнулась. Да, так и было, не так ли? Она украла у него сердце.

— Она шла к соседнему дому, и я подумала, что это был ее план. Ограбить все дома, пока все наслаждались субботним днем вдали от дома. Мама и папа входят в состав районного дозора, и, так как они ушли, она так же могла бы свободно ограбить и их дом. Но потом Скарлетт помахала мне рукой и улыбнулась. Я думаю, если бы она этого не сделала, я бы сразу вызвала полицию. Но она выглядела… мило. Поэтому я просто стояла там и наблюдала за ней.

Я видела, как она подошла к соседнему дому и позвонила в дверь. Я не знала тех соседей. Семья, которая жила там, когда я училась в старшей школе, переехала летом после моего выпуска. Дом сдавался, и мои родители не слишком старались знакомиться с его различными жильцами.

Скарлетт ждала на крыльце, пока мои мысли метались между «виновна» и «невиновна». На самом деле я остановилась на «невиновна», готовая оставить ее в покое. Может быть, она ошиблась домом. Может быть, она ходила от двери к двери от своей церкви. Это была безопасная улица, верно?

Глупая я.

— Дверь у соседей распахнулась. Парень, который открыл, был таким высоким, а Скарлетт такой низкой, что я разглядела его лицо. Я увидела жилет, который был на нем. Она отшатнулась, ее лицо исказилось, рот открылся, как будто она собиралась закричать, но он ударил ее пистолетом по голове, и она упала. Это произошло, — я щелкнула пальцами, — так быстро.

Я закрыла глаза, и это прокрутилось у меня в голове, как будто я все еще стояла там, рядом со своей машиной.

— Я должна была быть в безопасности. Я была дома. На подъездной дорожке. Мы жили на безопасной улице. Или, может быть, это самая большая шутка из всех. Может быть, такого понятия, как безопасное место, и не существует.

— Ты действительно в это веришь? — Я открыла глаза. Он протянул руку, обхватив мою челюсть. На его лице была боль, как будто он боялся ответа. Но на то не было причины.

— Нет, не верю.

Лео был моим убежищем. Наверное, именно поэтому мне не снились кошмары, когда он был дома. Потому что я знала, что он бросится под пули, чтобы защитить Серафину и меня.

— Хорошо. — Он поцеловал кончик моего носа, затем отпустил мое лицо, чтобы я могла продолжить.

— Я думаю, у меня был шок. Я никогда раньше не видела, чтобы кого-то били, не в реальной жизни. К тому времени, когда я пришла в себя и схватилась за телефон, чтобы позвонить в полицию, парень заметил меня. Их было трое. Я побежала. Я уронила свой телефон. Но они меня поймали.

Были моменты, когда я закрывала глаза и все еще слышала глухой стук ботинок позади себя. Я чувствовала, как эта массивная рука хватает меня за руку и разворачивает. Я чувствовала, как та же рука врезается мне в щеку.

— Один из них ударил меня. Никто никогда раньше не бил меня. — Еще один шок. Еще одно грубое пробуждение для девушки, которая жила привилегированной жизнью. Черт возьми, даже мои родители никогда не пороли меня.

Тело Лео напряглось, и был слышен щелчок его челюсти. В его глазах мелькнула вспышка насилия, и это заставило меня полюбить его еще больше. Потому что, если бы человек, который ударил меня, стоял в этой комнате, я не сомневалась, что Лео убил бы его без колебаний.

— После этого все как в тумане. Очень больно, когда тебя бьют по лицу.

— Так и есть. — Слова человека, который бил и кого били в ответ.

— Я была так занята, разглядывая Скарлетт, что не заметила фургон, но один из мужчин, вероятно, тот, который меня ударил, поднял меня и понес к нему. Они уже положили Скарлетт внутрь. Она была без сознания на заднем сиденье. Они связали ее. Они сделали то же самое со мной, и я была настолько не в себе, что даже не пыталась сопротивляться.

— От этого было бы только хуже, детка.

— Я все еще жалею, что не сопротивлялась, — прошептала я. Удар ногой. Крик. Хоть что-то. — Вместо этого я просто лежала там, пока они связывали мне руки, а затем захлопывали двери.

Шины фургона крутились, как мне показалось, целый год. Солнце лилось в заднее стекло, яркое и жаркое. Металлический пол впился мне в плечо, когда я пыталась не перевернуться и не врезаться в Скарлетт, лежащую без сознания. Ее светлые волосы на затылке пропитались кровью, но она дышала.

Затем фургон остановился. Я затаила дыхание, когда задние двери распахнулись.

— Когда мы добрались до здания клуба, один из мужчин перекинул Скарлетт через плечо и внес ее внутрь. Двое других взяли меня за руки и потащили. Я не знала точно, где мы были в тот момент. Мы прошли через вход и сразу спустились по какой-то лестнице прямо в подвал. Затем они бросили нас в цементную комнату и заперли внутри.

Стерильный запах отбеливателя от бетона ударил мне в нос, и даже сейчас, год спустя, бывали дни, когда я ощущала эту стерильную, холодную вонь. Окон не было, и единственным источником света была мерцающая лампочка, свисающая с единственного черного провода. Комната была наклонена к стоку в полу в центре комнаты.

Этот сток был самой страшной вещью в комнате. Потому что не требовалось большого воображения, чтобы понять, что они смывали.

— Я плакала, — тихо сказала я. — Когда они закрыли за нами дверь, я была уверена, что умру в этой комнате, поэтому я плакала. — Из-за боли, которую моя смерть причинит моим родителям. Из-за походов, по которым я буду скучать. Из-за приключений, которых я лишусь, и все из-за того, что я оказалась не в том месте не в то время.

В трех часах езды от дома я сидела рядом со Скарлетт без сознания, незнакомкой на тот момент, и плакала.

Река слез потекла по моим щекам, но все еще были дни, когда я чувствовала, что грядет нечто большее. Как будто я не осушила колодец. Возможно, если бы нам пришлось остаться в том подвале, я бы выплеснула все.

— В конце концов Скарлетт очнулась. После того, как заиграла музыка.

— Она сказала, что у них была вечеринка.

— Да. Музыка была такой громкой, что сотрясались стены. — Но слава богу за эту музыку. Та вечеринка, вероятно, была причиной того, что мы остались живы. — Когда Скарлетт очнулась, она сказала мне, где мы находимся. Одна из моих университетских соседок по комнате родом из Эштона. Она рассказывала мне об «Арроухед Уорриез». Я рассказывала ей о «Тин Джипсис». По крайней мере, слухи. Другие девушки, с которыми мы жили, думали, что это так интересно, что у каждой из нас есть мотоклуб в наших родных городах.

Лео закрыл глаза, качая головой. Он сравнивал себя и Воинов. Это было написано у него на лице.

— Ты не они.

— Кэсс…

— Ты когда-нибудь похищал двух невинных женщин?

— Нет.

— Потому что ты не они. — Я грустно улыбнулась ему. — Может, нам не стоит говорить об этом.

— Нет, детка. Это мое личное дело. Это произойдет не сегодня. Черт возьми, этого, вероятно, не произойдет даже в этом году.

Я буду здесь, если ему понадобится моя помощь, чтобы разобраться с этим. На предстоящий год и все последующие. Я буду здесь, чтобы показать ему, что он хороший человек.

— Что произошло после того, как Скарлетт очнулась? — спросил он.

— Я пыталась не дать ей уснуть, потому что знала, что у нее сотрясение мозга. Мы немного поговорили, а потом вошел он.

— Такер.

Я съежилась, услышав его имя.

ФБР рассказало мне о Такере Талботе, когда я спросила, что происходит с людьми, которые похитили нас. Агент Браун объяснила, что он был президентом Воинов и предстанет перед судом.

— Он угрожал Скарлетт. Он разбил ее телефон. Сказал, что собирается подождать окончания вечеринки, когда все уляжется, тогда мы «немного повеселимся». — Я вздрогнула, глубже зарываясь в объятия Лео. — Иногда я вижу его глаза в своих кошмарах. Темные и злые. Он бы убил нас с улыбкой на лице.

— Он не сможет добраться до тебя, — сказал Лео. — Ты никогда больше не увидишь его лица.

— Скарлетт плюнула в него. Я была так напугана, что у меня даже не было возможности осмыслить это. Но теперь, оглядываясь назад, я жалею, что тоже не сделала этого.

— Это моя девочка.

— Он бы убил нас.

Лео кивнул.

— Да, он бы убил.

— Он бы пытал нас, и, вероятно, ему бы это понравилось.

Он промычал в знак согласия.

— Все еще думаешь, что ты такой же, как он? — Я встретилась взглядом с Лео, призывая его согласиться.

Он вздохнул и покачал головой.

— Нет, не думаю. — Я встала с его колен, почувствовав внезапное желание пошевелиться.

Лео был прав, говорить об этом было освобождением. Пересказывать похищение было почти все равно, что уходить от него. Смотреть на это через зеркало и разбирать на части.

Если мне повезет, я увижу это один раз, я буду долго и пристально смотреть на это, а затем двинусь дальше. Но если кошмары не исчезнут, если мне все еще будет трудно выходить из дома одной или стоять на подъездной дорожке у дома моих родителей, тогда я обращусь к психологу.

Я не могла взваливать все это на Лео снова и снова.

Этого раза было достаточно.

— В какой-то момент я заснула, — сказала я ему. — Выброс адреналина или страх, я не уверена, но, когда я проснулась, Скарлетт тоже не спала. Мы немного поговорили ни о чем. Она спросила меня об учебе. Потом вошла та пара, и они начали заниматься сексом у стены.

Еще один первый раз. В ту ночь как будто с реальной жизни сорвали шторы. Это было не кино. Это была не книга. Моя наивность просто разбилась вдребезги, как стекло, выпавшее из десятиэтажного здания. Осталась только пыль.

— Призрак. — Я поморщилась. — Это было его имя или прозвище, неважно. Они продолжали называть Скарлетт «Златовласка».

— Ее прозвище с тех пор, как она жила там со своим бывшим.

— Я думаю. Призрак узнал ее. Он знал, что мы были там, но, похоже, ему нравилось, что у него есть зрители. Мы были вынуждены ничего не делать, только смотреть и слушать. Сначала женщине это нравилось. Потом — нет.

Когда он начал врезаться в ее задний проход, в ее крике не было ничего приятного. Ее ногти царапали цементную стену, когда он продолжал врезался в нее.

Если бы в мире была хоть капля справедливости, Призрака отправили бы в тюрьму просто за то, как он обошелся с этой женщиной.

— Скарлетт пыталась отвлечь меня от этого. Она спросила меня о счастливых воспоминаниях. Я рассказала ей о походе с родителями. Еще об учебе. На самом деле я даже не помню, что я ей сказала. Было так трудно думать.

В тот момент я перестала чувствовать, как текут слезы. Мое тело онемело.

Я не хочу умирать здесь.

Это было то, что я сказала Скарлетт, единственное предложение, которое я запомнила с абсолютной ясностью. Я не хотела умирать в подвале. Не с людьми, занимающимися сексом рядом со мной. Не без того, чтобы сказать моим родителям, как сильно я их люблю.

— Скарлетт обещала, что мы останемся вместе. До конца. А потом погас свет. Раздался громкий треск, и музыка прекратилась. Я застыла, как вкопанная, на полу. И каким-то образом она решила убежать.

Воспоминания нахлынули вспышками. Я цеплялась за Скарлетт, когда она вела нас сквозь кромешную тьму к двери, которую Призрак и его спутница забыли закрыть. Нам удалось захлопнуть дверь до того, как он бросился за нами. Мы добрались до лестницы. Потом там появился Люк с ФБР, и меня унесло в ночь.

— Это Скарлетт спасла меня, — сказала я Лео, когда он сидел на кровати, наблюдая, как я расхаживаю по комнате. В его позе была скованность, как будто он действительно хотел, чтобы я была ближе, но он боролся с собой, чтобы дать мне пространство, в котором я нуждалась. — Я уверена, что ФБР все равно нашло бы нас, но она вытащила меня из той комнаты. Она подтолкнула меня продолжать борьбу, когда я была готова сдаться.

Я никому в этом не признавалась, даже самой себе.

На том холодном полу подвала я почти сдалась. Возможно, если бы я знала, что беременна, я бы боролась сильнее.

— Скарлетт описывает это не так, — сказал Лео. — Она тоже мало говорит об этом. Я уверен, что она говорит с Люком. Возможно, с Прес. Но все, что я когда-либо слышал от нее, это то, что, если бы не ты, у нее не хватило бы сил выбраться из той комнаты. И если бы вы остались, Призрак мог бы убить вас.

— Было темно.

— Вы обе выбрались из той комнаты на своих двоих. Вы боролись друг за друга. Исходя из личного опыта, легче бороться за кого-то другого, чем за себя.

Он был прав. Я бы боролась за Серафину, если бы знала, что она растет во мне тогда. Возможно, причина, по которой я поднялась на ноги, заключалась не в том, что Скарлетт сказала мне бежать, а в том, что мы должны были бежать вместе.

Какова бы ни была причина, это было сделано.

История была окончена.

— Вот и все. — Я пожала плечами, мои ноги остановились на ковре перед ним. — Я попросила ФБР отвезти меня в Миссулу. Я не могла вернуться в дом без родителей. Потом я вернулась, после того как узнала, что беременна.

Серафина, скорее всего, никогда не узнает, что спасла мне рассудок. Я позволила себе погрузиться в беременность, в свой гнев и фрустрацию из-за Лео и проигнорировать похищение. Спрятать его подальше. Теперь, когда я была свободна, с моих плеч свалился груз. У меня сдавило грудь. Впервые за долгое время я могла дышать.

— Ты был прав. Мне следовало поговорить об этом раньше. — С другой стороны, единственным человеком, которому я хотела посвятить все свое прошлое, настоящее и будущее, был Лео. — Я люблю тебя.

Его взгляд смягчился.

— Я тоже тебя люблю.

— Я не хочу бояться. Я не хочу прожить нашу жизнь, постоянно оглядываясь через плечо. Я не хочу беспокоиться о том, что однажды я пойду забирать Серафину из школы, а ее не будет на игровой площадке. Они не могут победить, Лео.

— Эй. — Он встал и преодолел расстояние между нами, обхватив мое лицо руками. — Они не победят. Они не тронут никого из вас.

— Они могут.

— Да, могут. И мы будем готовы.

Я посмотрела ему в глаза, внезапно поняв, почему папа угрожал Лео. Никто не может связываться с нашим ребенком.

— Если они придут за Серафиной, я убью их.

Уголок его рта приподнялся.

— Встань в очередь.