Падший шут

Глава 7

Кассандра

— Мне это не нравится.

— Я знаю, папа. Ты упоминал об этом раз или два. — Или семнадцать.

— Спешить некуда, Кэсси, — сказала мама с заднего сиденья. — Почему бы тебе не подождать неделю или две?

— Я хочу устроиться. — Ощущение, что у меня заканчивается время, было постоянным в эти дни. — Малышка скоро родится. И я думаю… я бы предпочла познакомиться с Лео до ее рождения. Это не навсегда. У меня все еще есть свои планы, но я смогу сэкономить немного денег на аренде.

— Мы же не берем с тебя плату. — Папа слишком резко включил поворотник, следуя моим указаниям в сторону дома Лео.

Я была у него дома всего один раз, и, хотя я точно знала, где Лео живет, он прислал адрес этим утром.

— Не волнуйся. Все будет хорошо. — Может быть. Я надеюсь. Хотя узел у меня в животе говорил обратное.

Зачем я согласилась на это? Очевидно, я потеряла свой разум. Но независимо от того, сколько сомнений роилось в моей голове, они не помешали мне собрать вещи этим утром. Было похоже, что мое тело просто двигалось на автопилоте, загружая одежду, туалетные принадлежности и книги. К счастью, большая часть моих вещей все еще лежала в коробках и чемодане с тех пор, как я уехала из Миссулы.

Плечи папы были опущены вперед, когда он слишком сильно сжал руль. Мама нервно прикусила губу, а ее колени подпрыгивали.

— Все будет хорошо, — сказала я им? Или себе?

Лео выглядел таким искренним прошлой ночью. Впервые он признался в своих страхах. Он отбросил эту защиту, и когда предложил мне остаться с ним, он выглядел таким… хрупким. Отчаянным.

Мое хорошо просто вырвалось наружу.

Да, я все еще злилась на него за то, как он обошелся со мной, но вчерашний разговор продвинул нас далеко в правильном, как я надеялась, направлении. Мое глупое сердце растаяло, когда он стоял под моим окном, как будто не мог дождаться, когда увидит меня утром.

Когда он признался, что потерялся, мне пришлось прикусить внутреннюю сторону щеки, чтобы не расплакаться. Его слова были такими честными, и, в конце концов, это было все, чего я хотела. Его честность.

Я надеялась на Лео. И ради этого ребенка я бы не отказалась от него.

Пока нет.

Если он подведет меня, нас, тогда я брошу его. От одной мысли о том, чтобы уйти, у меня заболело в груди, но я сделаю то, что нужно.

Переезд в его дом дал бы мне шанс оценить, сможет ли он стать частью нашей жизни. Мне хватит всего недели или двух. Насколько это могло быть сложно?

Папа снова повернул, и я осмотрела дома, отмечая детали, которые пропустила в ту темную ночь, которую провела с Лео, и следующее утро. Этот район не был новым для Клифтон Фордж, но он был новым для меня. Никто из моих школьных друзей здесь не жил.

— Это хороший район, — сказала мама, придав бодрости своему голосу. Ее колени начали подпрыгивать.

— Да. — Я проглотила комок в горле.

Боже, может быть, это было глупо. Прошлой ночью Лео проложил себе путь к моему нежному сердцу, и вот я здесь, переезжаю в его дом.

Мой телефон зазвонил — пришло сообщение от Олив.

Привет, мамочка! Просто проверяю.

Я быстро напечатала ответ, что позвоню ей позже, затем убрала телефон.

Олив была единственной из моих соседок по комнате из Миссулы, о ком я слышала с Рождества. Все девочки разъехались по домам, чтобы навестить свои семьи на праздники и насладиться каникулами. Две из них вернутся, потому что еще не закончили учиться. Олив переехала в Сиэтл, чтобы начать докторантуру в Вашингтонском университете.

Я ожидала, что она будет единственной, с кем я буду поддерживать связь. Даже тогда она вскоре будет занята в школе, поскольку освоится в программе и заведет новых друзей. Тем временем я буду приспосабливаться к жизни с новорожденным.

Отдаление было неизбежным. Я чувствовала, что оно приближается, как плохая оценка на экзамене.

Мои школьные друзья больше не жили в Клифтон Фордж, и, хотя тут и там встречались знакомые лица, у меня не было друзей в городе. Настоящих друзей. Никого, кому я могла бы доверить свои страхи о том, что стану матерью. Никого, кому я могла бы позвонить, когда мне было плохо. Никого, кому я доверила бы подробности о моих трудностях с Лео.

Я любила своих родителей, но они были моими родителями. Прямо сейчас я оставалась сильной ради них. Рассказав им о своих тревогах, я бы только заставила их волноваться еще больше, а у них и так было о чем беспокоиться.

Одиночество, холодное, как январский воздух, пробирало меня до костей.

Может быть, именно поэтому я решила переехать.

Потому что прошлой ночью я заметила одиночество на лице Лео.

Папа притормозил машину — мою машину. Они должны были высадить меня, а потом привезти ее обратно. Они отказались ехать сегодня на разных машинах, вероятно, потому, что папа искал любой предлог, чтобы вернуться и проведать меня. Много раз.

— Мы приехали? — Мамины глаза расширились. — Здесь…

— …мило, — закончила я за нее, мое сердце забилось быстрее, когда папа свернул на подъездную дорожку рядом с грузовиком Лео.

В тот вечер, когда мы встретились, после того, как оставили машину на парковке «Бетси», он попросил меня пойти с ним домой. Я ожидала увидеть тесную холостяцкую берлогу с неухоженным двором. Но его дом был очаровательным.

Ранчо простиралось по широкому участку, оставляя место для подъездной дорожки и отдельно стоящего гаража. Сам дом был кирпичным и выкрашен в темно-синий цвет. С медовыми столбами и ставнями на каждом окне он выглядел удивительно женственно. Крыльцо украшали два белых горшка, в каждом из которых было подстриженное топиарное (прим. ред.: топиарное искусство — так называется, искусство декоративной обработки деревьев и кустарников) деревце.

— Это он? — Папа покосился на входную дверь и цифры рядом с ней.

Мне не пришлось ему отвечать, потому что та самая дверь открылась, и на улицу широкими шагами вышел Лео.

Его футболка с длинными рукавами была задрана на предплечьях, открывая те красочные татуировки, которые я начинала находить знакомыми. Может быть, он расскажет мне о них и удовлетворит мое любопытство. Выцветшие джинсы облегали его сильные бедра при каждом длинном шаге, спадая к потертым ботинкам, которые он сам снял прошлой ночью.

Если бы мама знала, что он позаботился о ее ковре, она, наверное, поцеловала бы его в губы.

Низкое рычание вырвалось из груди папы, когда он увидел, как Лео подходит к моей двери.

— Я люблю тебя, папа.

Его руки вцепились в руль.

— Я тоже люблю тебя, Лютик.

— Я знаю. — Это была причина, по которой он был здесь, потому что он любил меня достаточно сильно, чтобы позволить мне совершать мои собственные ошибки. Я слегка улыбнулась ему, когда Лео открыл мою дверь. Затем я свесила ноги и взяла его за руку, присоединяясь к нему на холоде. — Привет.

— Привет. — Этим утром его глаза были зеленее. — Ты уверена в этом?

— А ты?

— Я больше ни в чем не уверен.

Эти его признания должны были меня погубить.

— Давайте начнем с выгрузки нескольких сумок. А потом продолжим.

Мама с папой вылезли из машины и оба уставились на Лео. Если бы «неловко» было одеждой, оно сидело бы как колючая шерстяная удушающая водолазка.

Мама оглядела Лео с головы до ног. Дважды. Она посмотрела на дом, затем снова на мужчину, которому он принадлежал, и, слегка покачав головой, словно не могла уложить в голове их обоих, подошла к багажнику.

Папа стоял у своей двери, глядя на Лео поверх крыши машины. Он скрестил руки на груди.

— Я ударю тебя снова, если понадобится. Я ударю тебя миллион раз, если ты причинишь ей боль. Ты мне не нравишься.

О, папа. Я проглотила стон.

— Дейл, — прошипела мама.

— Нет смысла говорить что-то, кроме жестокой честности, Лепесток Розы. Я его терпеть не могу. И не доверяю. Он недостаточно хорош для Кэсси.

Ой. Я напряглась, ожидая реакции Лео.

Но он просто кивнул.

— Понял.

Пока папа продолжал сверлить его взглядом, Лео стоял там и терпел каждую секунду. Он не вздернул подбородок и не выпятил грудь, как мой замечательный, сводящий с ума отец. Лео воспользовался каждым моментом папиного презрения, и у него хватило ума выглядеть раскаявшимся.

Может быть, он действительно раскаивался.

Мама тоже увидела это, потому что, когда я встретилась с ней взглядом, ее блеск потускнел. Она грустно улыбнулась мне, затем сказала:

— Дейл, холодно. Открой багажник.

Папа повиновался и присоединился ко всем нам сзади. Лео потянулся за сумкой, но папа схватил ее первым.

Челюсть Лео сжалась, но он не сказал ни слова. Он просто выбрал две другие сумки, поднял их и направился к двери.

— Ладно, вам, ребята, пора уходить. — Я достала рюкзак и перекинула его через плечо. — Прямо сейчас.

Папино лицо повернулось в мою сторону.

— Что? Мы не…

— Да. — Я взяла сумку из его рук, жалея, что не подумала об этом раньше. Когда они настояли на том, чтобы пойти со мной, мне следовало настоять на своем. — Ты сможешь зайти внутрь, когда вернешь машину, но прямо сейчас тебе нужно уехать. Я не могу играть роль судьи и заниматься всем остальным одновременно.

— Кэсси…

— Хорошо, — прервала его мама. — Сколько времени тебе нужно?

— Дайте мне час или два.

Папа покачал головой.

— Нет. Я ему не доверяю.

— Лео не причинит мне вреда, папа. Он просто покажет мне дом и поможет устроиться в комнате для гостей. Пожалуйста, поверь, что я принимаю правильное решение.

Он закрыл глаза и глубоко вздохнул. Возможно, причина, по которой он колебался, заключалась в том, что он не доверял мне. Или, может быть, он не доверял миру. Не то чтобы я винила его. В прошлом году я забеременела и меня похитили. Одно было результатом моего собственного выбора, но похищение изменило папу.

Это изменило нас всех.

— Мы вернемся. — Мама поцеловала меня в щеку.

Ее волосы того же оттенка, что и у меня, были сегодня собраны в узел. На зимнем солнце она выглядела старше. Еще один побочный эффект прошедшего года. Мама и папа оба постарели. Папины волосы были скорее седыми, чем светлыми, а морщинки вокруг глаз стали глубже.

— Спасибо, — сказала я, когда папа вытащил две коробки и чемодан и поставил их на подъездную дорожку. Затем, поцеловав меня в лоб, они с мамой вернулись к машине и уехали.

Едва они отъехали, как Лео присоединился ко мне.

— Они уехали.

— Я попросила их об этом. — Я уставилась на задние фонари. — Они беспокоятся обо мне. Слишком сильно. Мне нужно разобраться в своей жизни, чтобы они могли вернуться к своей.

Возвращение в университет помогло. Мама и папа знали, как сильно я любила учиться и как я была настроена на достижение своих целей. Но учеба закончилась, и следующий шаг был важным.

Дрожь пробежала по моим плечам, когда холодный воздух проник сквозь тонкую футболку. Не совсем зимняя одежда.

Мне стало жарко раньше, когда я опустошала свои ящики. Я надела только серую футболку и оливковые брюки-карго. Моя черная бейсболка скрывала тот факт, что я сегодня не мыла голову, а мои конверсы были едва завязаны, потому что для того, чтобы дотянуться до ног, требовалось усилие.

— Пошли. — Лео поднял чемодан, стоявший у моих ног, затем снял рюкзак с моего плеча, чтобы накинуть на свой.

Бросив последний взгляд на отъезжающих родителей, я последовала за Лео к входной двери и внутрь. Сначала меня поразил запах полироли для мебели и «Пайн-Сол» (прим. ред.: пайн-сол — это чистящее средство, используемое для удаления жирных пятен и тяжелых загрязнений).

— Тебе не нужно было убираться.

— Нет, нужно. — Он улыбнулся через плечо, и у меня в животе зародился трепет.

Может быть, после того, как мы проведем больше времени вместе, этот трепет пройдет. Может быть, очарование его красивого лица и сексуальной улыбки исчезнет.

В эти дни я полагалась на множество «может быть».

Вместо того, чтобы пускать слюни по его высокому, скульптурному телу или теряться в его светлых глазах, я изучала его дом, чего не делала, когда была здесь в первый раз.

— У тебя прекрасный дом.

— Не приписывай мне никаких заслуг. Предыдущие владельцы переделали дом, прежде чем выставить его на продажу. А Скарлетт обставила его.

— Обставила? Ой. Я и не знала, что она декоратор.

Мы со Скарлетт переписывались, пока я училась в университете в Миссуле. Мы никогда долго не общались, и после того, как она сказала мне, что тоже ждет ребенка, наши разговоры сосредоточились на сравнении жалоб на беременность. Мы никогда не говорили о похищении. Мы не очень хорошо знали друг друга, но теперь, когда я вернулась, я надеялась, что это изменится. В Скарлетт была искра, которой я восхищалась.

— Она любитель, — сказал Лео. — Она ходит в онлайн-школу и хотела попрактиковаться. Она разозлилась на меня из-за… ну, ты знаешь. — Меня. — Она сказала мне, что, если я позволю ей обставить мой дом, она будет ненавидеть меня немного меньше.

— Похоже на нее. — Я улыбнулась.

— Я знаю ее не так хорошо, как Прес, — сказал Лео. — Но они одинаково нахальны. В этом году они несколько раз целились в меня, и это задевало.

— Твои страдания не должны делать меня счастливой, но делают.

Он усмехнулся.

— Чувствуй себя как дома, хорошо? Я серьезно.

— Спасибо. — Я не стану, но ему не нужно было это знать. Это было испытание, и я собиралась отнестись к нему как к таковому. Я надеялась, что он справится, но у меня был запасной план на всякий случай.

Он выбежал на улицу, оставив меня в прихожей стоять рядом с моими вещами, а сам пошел за последними коробками. Они присоединились к рюкзакам и чемоданам на полу, когда он закрыл дверь и кивнул мне, чтобы я следовала за ним вглубь дома.

— Давай я проведу тебе экскурсию. А потом отнесу все в твою комнату.

— Хорошо. — Я засунула руки в карманы, пряча свои нервы.

Когда он привел меня сюда после «Бетси», мы были неразберихой из губ, рук и сброшенной одежды. Я даже не обратила внимания на его спальню. А на следующее утро я выбежала за дверь, не то чтобы из-за стыда, скорее из-за того, что хотела уйти, прежде чем он успеет попросить меня уйти.

Теперь я жила здесь.

О мой бог. Я жила с Лео.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Отлично. — Я кивнула. — Мне нравятся эти полы.

Они были мягкого орехового цвета, который подчеркивал белую отделку и двери. Этот белый был единственным ярким оттенком, который можно было увидеть. Стены в прихожей были насыщенного угольно-серого цвета, а гостиная была на оттенок смелее.

Как ни странно, глубокие цвета сработали. Они сильно отличались от нейтральных бежевых и серо-коричневых тонов в стиле моей матери, но были теплыми и капризными. Уютными.

Красочный коврик оживлял пространство. Мебель в гостиной была из верблюжьей кожи, местами потертой и поцарапанной, каждый предмет был обращен к телевизору над каменным камином. Очаровательно, но мое внимание привлекли произведения искусства.

Каждая деталь была маленькой и вставлена в рамку. Они располагались на свободном пространстве стены по всей комнате. Некоторые были яркими, как горный хребет в оттенках синего, с которого снизу стекал цвет. Или сосна, очерченная черным, но подчеркнутая оттенками лесной зелени, лайма и трилистника.

Я подошла ближе к другому изображению на стене, крупнее остальных. Это был ворон, черный как ночь, с трепещущими крыльями. Под ним был едва заметный кроваво-красный оттенок. Жутковатый, но потрясающий.

— Это мои татуировки. — Лео подошел ко мне. — Или рисунки, которые я сделал для татуировщика.

— Ты нарисовал это?

Он кивнул и закатал рукав своей рубашки, показывая мне нижнюю сторону предплечья с деревом. Его кончик щекотал внутреннюю сторону его локтя, а ствол был таким длинным, что доходил до запястья.

Мои пальцы потянулись вверх, скользя по его коже. Я понятия не имела, зачем я это сделала. Искушение. Беременный мозг. Но ток, пробежавший по моей руке, заставил меня отдернуть руку.

— Прости.

— Не то чтобы ты не прикасалась ко мне раньше, Кэсс.

— Верно. — Я прикасалась к нему везде. Мои щеки должно быть были под цвет моих волос. Никак иначе.

Мы касались друг друга тогда, но это было сейчас. Касаться было плохой, очень плохой идеей. Стоять рядом с ним было достаточным искушением, не добавляя к этому ничего физического. Смысл моего пребывания здесь в том, чтобы заново познакомиться с Лео.

Это будет испытанием.

Я подозревала, что его ужасное поведение несколько месяцев назад было вызвано страхом. Он взбесился и набросился на меня. Я бы не стала вечно винить его за несколько плохих дней. У Лео был еще один шанс проявить себя тем человеком, которым, как я подозревала, он был на самом деле.

Это испытание не требовало никаких прикосновений. Никаких.

Я сделала шаг назад.

— Ты удивительный художник.

— Это просто для развлечения. — Он приподнял плечо. — Это не то, чем оплачиваются счета.

— Ты работаешь в гараже, верно? — спросила я, но уже знала ответ.

— Да. Я механик и занимаюсь покраской машин.

Как женщина, которая ничего не смыслила в автомобилях, даже я слышала о «Клифтон Фордж Гараж». Вероятно, потому, что до похищения папа несколько раз хвастался ими. Он думал, что это круто, что в нашем маленьком городке есть всемирно известный гараж.

Я знала, что Лео там делал. Несколько месяцев назад, в момент отчаяния, когда гормоны бушевали и наступала тоска матери-одиночки, я зашла в социальные сети и поискала Лео, ожидая найти его живущим своей лучшей жизнью, пока я растила в себе его ребенка.

Но у Лео не было аккаунтов в социальных сетях. Ни одного. У гаража был аккаунт в Инстаграме, и я запомнила каждую фотографию, на которой было его лицо. Я читала статьи, просматривая каждую строчку в поисках упоминания его имени или другой его фотографии рядом с блестящим классическим автомобилем.

Это удовлетворило мое первоначальное любопытство, но теперь, когда я была в его доме, мне захотелось узнать больше.

Я хотела знать все.

Был ли он по-прежнему городским плейбоем? Проводил ли он ночи в «Бетси», пока я была дома одна?

Я думаю, что узнаю это достаточно скоро.

— Кухня в этой стороне. — Лео прошел по коридору в заднюю часть дома, где кухня разделяла помещение надвое. В отличие от гостиной, шкафы здесь были яркими, а большое окно над раковиной придавало комнате воздушность.

— Моя спальня дальше по коридору. — Он указал, когда говорил. — Раньше это был гараж, но предыдущие владельцы превратили его в хозяйскую спальню, когда построили отдельный гараж. Прачечная находится напротив моей комнаты. Дверь в подвал находится в конце коридора. Там нет ничего, кроме моих гирь и тренажеров.

— Мне это не понадобится. — Я потерла живот, прикрывая пупок, который пару недель назад начал выпирать, как кнопка в индейке (прим. ред.: кнопка в индейке, иногда называемая кнопкой индейки, представляет собой маленький пластиковый кусочек, который находится в индейке, когда вы покупаете ее в супермаркете. Обычно она находится где-то в грудке и обычно представляет собой всплывающий таймер, который активируется, когда мясо приготовится до желаемой внутренней температуры).

Взгляд Лео проследил за этим движением. Он протянул руку, но, почти коснувшись, убрал ее, проведя по своим светлым волосам.

— Продолжай. Я не возражаю.

— Эм… нет.

Случайные женщины в продуктовом магазине подбегали ко мне и без спроса клали руки мне на живот. Но не Лео. Я притворилась, что мне не больно.

Он прочистил горло и направился по другому коридору, который шел в направлении, противоположном тому, что вел к его комнате. Он остановился перед второй дверью, к которой мы подошли, и махнул мне рукой, приглашая войти.

— Эта твоя.

Спальня была выкрашена в тот же темно-синий цвет, что и дом снаружи. Широкая белая кровать в центре комнаты выглядела как пушистое облако, плывущее по полуночному небу.

— Здесь красиво.

— Скарлетт. Она все это выбрала. Полагаю, предыдущие владельцы любили темные стены. Мне не хотелось их перекрашивать. Машины? Да. Стены? Нет. Поэтому я попросил Скарлетт попытаться заставить это сработать.

— Могу сказать, что она добилась успеха. — Я подошла к кровати, мои ноги утопали в толстом ковре.

— Ванная там. — Он задержался в дверном проеме, указывая на ванную комнату. — Шкаф пуст. Комната рядом с твоей тоже пуста. Как и та, что через холл. Вся эта часть дома твоя.

— Это большой дом. — Я подошла к окну, раздвигая бледно-серые занавески. — Мне не нужно так много места. Правда.

— Не то чтобы я им пользовался.

Да, это видно. Почему он оставил его таким пустым? Почему он ничего не поставил в этих комнатах?

Я выглянула наружу и осмотрела улицу. Участки в этом квартале были большими, между домами было приличное расстояние, но дом Лео казался отдаленным.

— Ты как бы стоишь особняком от соседей.

— Да. Отчасти поэтому я и купил его. Это был первый участок в застройке, когда он был построен в восьмидесятых годах. Вскоре после этого они перепродались, потому что, как я полагаю, застройщик оказался в затруднительном финансовом положении, и, поэтому сократив размер участка и снизив цену, он смог бы легче продать их. Я не знаю. Это именно то, что сказал мне мой риелтор. Так что, по сути, это два участка с домом посередине. Мне никто не дышит в затылок.

Для человека, который признался, что чувствует себя потерянным, он, несомненно, изолировал себя.

— Что ж, спасибо, что позволили мне остаться. Я обещаю не дышать тебе в затылок.

— Я не имел в виду тебя.

— Я знаю. — Я слегка улыбнулась ему, отходя от окна. — У тебя красивый дом. Я не говорила тебе, когда была здесь в первый раз, но это довольно неожиданно.

— А чего ты ожидала? — спросил он, прислонившись к дверному косяку.

— Дрянную холостяцкую берлогу.

Он усмехнулся.

— Несколько лет назад, да. Такая была и у меня.

— Спасибо, что позволил мне остаться здесь.

— Рад, что ты здесь. — Он оттолкнулся от дверного косяка. — Я принесу твои вещи.

Он отнес в спальню только один чемодан, когда раздался звонок в дверь.

— Это, наверное, мои родители, — сказала я, следуя за ним в прихожую. Конечно же, когда он открыл дверь, мой папа стоял, скрестив руки, позади моей матери.

— Вот твои ключи. — Она заглянула внутрь, ожидая приглашения. Но сегодня был не тот день, когда можно принимать гостей, поэтому я выхватила ключи у нее из рук.

— Спасибо, мам. Я позвоню тебе позже.

— Но… ладно. — Она нахмурилась и посмотрела на Лео, стоящего позади меня. — Если у нее начнутся схватки или роды, позвони нам. Даже если она скажет тебе не делать этого.

— Да, мэм.

Мама переступила порог, заключила меня в объятия и прошептала мне на ухо:

— Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

— Я тоже.

Она крепко держалась, не отпуская меня.

Я похлопала ее по плечу.

— Ладно, мам.

Она не сдвинулась с места.

— Мама.

— Лепесток Розы, — нежный голос папы и рука на ее плече — вот что заставило ее уйти. Он занял ее место, крепко обняв меня, затем повел ее к подъездной дорожке.

Я помахала, подождала, пока они оба сядут в машину, затем закрыла дверь.

Реальность обрушилась на меня. Я переехала к Лео. Одна. Двое незнакомцев под одной крышей.

Пожалуйста, пусть это сработает.

— Твою маму зовут Лепесток Розы? — спросил он.

— Нет. — Я покачала головой. — Клаудия. Папа называет ее Лепесток Розы. Всегда. Поэтому некоторые люди думают, что это действительно ее имя.

— Я подумал, может, ее вырастили хиппи или что-то в этом роде.

— Нет. — Я рассмеялась. — Мой дедушка на пенсии, но они с бабушкой все еще живут здесь, и они полная противоположность хиппи. Он был бизнесменом. Она была домохозяйкой, как Джун Кливер (прим. ред.: Джун Кливер главная героиня американского телевизионного ситкома «Предоставьте это Биверу»). Моя бабушка любит читать правдивые истории. Она была той, кто обратил мое внимание на них и заинтересовал меня изучением истории.

Лео кивнул.

— А как зовут твоего отца?

Я ведь не представила их друг другу, не так ли? События развивались так быстро, что я с трудом поспевала за ними.

— Его зовут Дейл.

— Дейл, — повторил он. — И он называет тебя Лютик.

— Так или Кэсси. Мои друзья звали меня Кэсс, но мама с папой всегда звали меня Кэсси.

— А как насчет Кассандры? Тебя кто-нибудь так называет?

— Профессора. Папа, если у меня неприятности.

Он кивнул и не двинулся с места. Вместо этого он стоял там, поймав меня в ловушку у входа, пока его пристальный взгляд блуждал по моему лицу. Он делал то же самое в «Бетси» много месяцев назад.

Лео беззастенчиво пялился.

Возможно, это было сделано для того, чтобы заставить нервничать людей.

Возможно, ему нравилось то, что он видел.

Это завело бы нас на опасную территорию, поэтому я указала в сторону своей части дома.

— Я, эм… думаю, потрачу некоторое время на распаковку вещей.

— Да. — Он моргнул, стряхивая это выражение со своего лица, и поднял мои сумки. Когда я пошла за своим рюкзаком, он отогнал меня. — Я возьму его.

— Хорошо. Спасибо. — Я опустила подбородок, спрятав его под полями бейсболки, затем пошла в спальню.

Пока он вносил мои сумки и коробки, я держалась от него подальше, затем еще раз поблагодарила, прежде чем он оставил меня в покое.

Было ли это ошибкой? Этот вопрос крутился у меня в голове, пока я раскладывала сложенные топы и трусики по ящикам. Пока я развешивала свитера и складывала джинсы.

Временно. Это было временно. Это был способ для Лео узнать меня получше и понять, что я ему не враг, а затем, как только мы найдем общий язык, как только он свыкнется с идеей отцовства, я найду новое место. Возможно, за время моего пребывания здесь мы придем к чему-то вроде дружбы.

Распаковка не заняла много времени, но к тому времени, как я закончила, голод выгнал меня из спальни. Я отправилась на поиски Лео, чтобы сказать ему, что схожу в продуктовый магазин, и нашла его в гостиной, расслабленным на диване, смотрящим баскетбольный матч по телевизору.

— Эй. — Я ненавидела эту часть привыкания к новым соседям. Именно поэтому я так долго жила с одними и теми же тремя девушками. Может, мы и не были лучшими подругами, но мы знали, как сосуществовать. Я скучала по Олив и по тому пониманию, которое у нас сложилось после пяти лет совместной жизни. — Я собираюсь сходить в продуктовый магазин.

— Здесь есть еда. Угощайся.

— Я… — Прежде чем я смогла закончить предложение, его лоб наморщился, и он оттолкнулся от дивана, подойдя к эркерному окну, выходящему на передний двор. Он вздохнул и провел рукой по волосам.

— Черт.

— Что? — Я подошла к нему, ожидая увидеть, что мои родители вернулись с очередным визитом.

Вместо этого стекло начало вибрировать, и звук отдаленного грома наполнил воздух. Лео, должно быть, услышал его, узнав звук, потому что только что мы были одни.

А в следующее мгновение «Тин Джипсис» уже парковались на его подъездной дорожке.