Падший шут

Глава 4

Лео

Шесть месяцев спустя…

— Лео, — позвал Исайя из дверного проема малярной будки. — Ты здесь?

— Да. — Я вышел из кладовки с банкой краски в одной руке и палочкой для перемешивания в другой. — Просто смешиваю новый цвет для «Роад Глайд». Зацени.

Я поднял палочку, позволяя краске стекать с кончика в банку. Под светом коричный цвет засиял золотыми и карамельными вкраплениями. Два оттенка, которые напомнили мне о паре глаз, которые я не видел месяцы.

Глаза, принадлежавшие женщине, о которой я не позволял себе думать.

— Идеальный цвет, — сказал Исайя. — Это будет выглядеть потрясающе.

— Думаю, да. Я добавлю несколько черных полосок вдоль бака и спойлера обтекателя. Но она будет сиять.

— Не возражаешь, если я зайду и посмотрю позже?

— Вовсе нет. — Я отнес банку обратно в кладовку, захлопнул крышку, затем присоединился к Исайе.

Он осматривал боковую панель, которую я вчера загрунтовал для работы на заказ, которую Дэш привез месяц назад.

— Ты собираешься покрасить это сегодня?

— Да. Хочешь помочь?

— Если ты не возражаешь. — Исайя проработал здесь механиком много лет, и за это время он всегда стремился учиться. Когда он начинал, он ограничивался рутинной работой, вроде замены масла, но со временем расширил свой набор навыков. В наши дни он мог выполнять практически все аспекты сборки и восстановления на заказ, от изготовления металла до работы с двигателем. В последнее время он учился рисовать.

В «Клифтон Фордж Гараж» делали все, от замены масла до байков на заказ и классических автомобилей. Дрейвен построил отличный бизнес, а когда вышел на пенсию, передал его Дэшу.

Ник, старший брат Дэша, владел собственным гаражом в Прескотте, штат Монтана. Репутация двух братьев, которую они создали, была безупречной. Невозможно было пойти в автосалон на Тихоокеанском Северо-западе и не услышать, как в разговоре упоминается фамилия Слейтер.

Если бы Дрейвен мог видеть их сейчас, он был бы чертовски горд.

Клиенты со всей страны привозили свои машины в Монтану на реставрацию. Даже имея два магазина, Нику и Дэшу приходилось отказываться от работы, и очередь ожидания растянулась на восемнадцать месяцев.

Именно по этой причине «Файрберд» снова оказался на стоянке за магазином. В гараже для него не было места. Два отсека мы держали открытыми для регулярного технического обслуживания, а два других были задействованы для любых проектов, которые были на рассмотрении.

Поэтому, «Файрберд» остался незаконченным под снежным покровом.

— Ценю, что ты научил меня, как это делать, — сказал Исайя, проводя рукой по своим коротким волосам. — Однажды я хочу собрать что-нибудь самостоятельно. Шаг за шагом. Чтобы передать детям.

Дети. Все всегда говорили о своих детях.

— Да, без проблем.

Он следил за мной в будке около месяца. Он приходил и возился с пневматическим пистолетом, во многом как я делал раньше.

Те дни были посвящены искусству. Мне нравилось рисовать девушек в стиле пинап или безумный череп. На стене моей комнаты в клубе я нарисовал нашивку «Тин Джипси». Затем я принес такой же эскиз своему татуировщику и попросил его нанести рисунок на лопатку.

Половина черепа была серебряной, сделанной так, чтобы выглядела как металл. За ним бушевал огонь, его оранжевые, желтые и красные язычки пламени перекидывались через мое плечо и щекотали ребра.

Другая половина черепа была просто белой, украшенной головной повязкой и различными богемными украшениями. Это была симфония цвета и несколько тонких швов вокруг глазницы и зубов.

Слова, которые обычно расположены под черепом, оказались не на моем плече, а были обернуты вокруг моего бицепса.

Живи, чтобы ездить

Броди свободно

Нашивка «Тин Джипси» была произведением искусства. Она показывала людям две стороны. Насилие и любовь. Страх и дух.

У Эмметта была такая же татуировка. Как и у Дэша, но за годы, прошедшие с тех пор, как он встретил Брайс и у них родилось двое сыновей, на его теле появились новые татуировки, которые имели большее значение. Имена его детей и даты их рождения. Имя его жены у него на икре.

Но для меня этот череп был самой значимой краской на моей коже.

И всегда будет.

Исайя подошел к стене, изучая прикрепленный мной набросок для «Файрберд», который я сделал несколько месяцев назад.

В тот день, когда она была в городе.

В тот день, когда я прогнал ее.

— Пресли заказывает обед, — сказал Исайя. — Она хочет знать, чего бы ты хотел.

Я усмехнулся.

— Она не могла прийти сюда и спросить меня сама?

Исайя поднял руку.

— Я остаюсь в стороне.

— Ага, — пробормотал я.

Когда я работал над машиной, у меня обычно был напарник, Дэш, Эмметт или Исайя. Но когда я был в кабине, я был один. Возможно, именно поэтому я проводил здесь так много времени в последнее время. У меня редко была компания, особенно компания Пресли.

Ей следовало бы преподавать уроки, как вести себя холодно. Я терпел ее холод в течение нескольких месяцев.

Исайя первым вышел из кабинки, и как только мы оказались в гараже, звук приятного голоса разнесся по помещению. Это мгновенно привлекло его внимание, и для парня, который нечасто улыбался, улыбка, растянувшаяся на его лице, была легкой.

— Привет. — Женевьев подошла вразвалочку, ее беременный живот указывал дорогу, а каблуки цокали по бетонному полу. На ней были черные брюки и приталенный свитер, волосы были закручены наверх, вероятно, она пришла из юридической конторы, где работала юристом.

— Привет. — Исайя положил руки ей на живот, затем наклонился, чтобы поцеловать жену. — Сегодня все прошло хорошо?

— Обычное утро. — Она вздохнула. — Пришлось составлять завещание для молодой пары, а в наши дни это всегда вызывает эмоции. Я рада, что сегодня закончила пораньше. Когда появился мой брат, чтобы последовать за мной сюда, я достаточно быстро закрыла ноутбук.

Прошли месяцы с тех пор, как ФБР провело обыск в здании клуба Воинов, но мы все еще принимали меры предосторожности, особенно для жен. Женщины редко ходили куда-либо в одиночку. Когда Брайс нужно было сходить в редакцию газеты, пока Дэш работал, я сопровождал ее и следил, чтобы она добралась туда в целости и сохранности. Когда Пресли нужно было выполнить поручения в обеденный перерыв, Эмметт ездил на пассажирском сидении. Когда Женевьев приезжала сюда из своей адвокатской конторы, Дэш или Исайя следовали за ней.

— Ты уже ходила в детский сад? — спросил Исайя.

Она кивнула, как раз в тот момент, когда дверь офиса открылась и вышел Дэш со своей годовалой племянницей на руках. Амелия одной рукой зажала ему рот, а другой вцепилась в ухо, сильно дергая.

Я отвернулся. Мне следовало остаться в покрасочной. Господи, сейчас было слишком много детей и беременных женщин.

Женевьев. Пресли. Скарлетт.

Я был, блять, окружен раздутыми животами. Это было похоже на то, что они все сговорились против меня, чтобы, бросив один только взгляд, я почувствовал себя несчастным сукиным сыном.

Что ж, мне не нужна была их помощь, чтобы чувствовать себя куском дерьма. Я справлялся с этим самостоятельно.

Дэш обычно не работал по пятницам, что было одной из причин, по которой я работал каждую пятницу. Он был моим братом. Моим начальником. Моим другом. Возможно, мне почудилось осуждение в его взгляде, но даже сейчас, когда я поднял глаза, я мог поклясться, что оно там было.

По крайней мере, он не говорил об этом. О ней.

Никто не говорил о ней.

— Па-па. — Амелия заметила Исайю, и Дэш мгновенно был забыт. Она бросилась в объятия Исайи, заработав поцелуй в щеку и подбрасывание в воздух.

— Прес заказывает обед, — сказал Дэш, указывая большим пальцем на дверь соседнего кабинета.

— Я слышал. — Я кивнул ему, затем ушел от них в офис, убегая от одной беременной женщины к другой.

Пресли стояла за своим столом, зажав телефон между ухом и плечом.

— Увидимся завтра в одиннадцать. До свидания.

Улыбка, обращенная клиенту, исчезла с ее лица, когда она увидела меня.

— Чего тебе?

— Ты заказываешь обед?

Она кивнула и взяла ручку, шариковая ручка зависла над стикером, пока она смотрела на меня в ожидании.

— Откуда ты будешь делать заказ?

— Из гастронома.

— Горячая ветчина по-швейцарски.

Она нацарапала это на своем стикере, затем подняла телефонную трубку и набрала номер гастронома, который запомнила много лет назад, когда пятничные обеды стали обычным делом.

Пока Пресли разговаривала по телефону, настолько мило, насколько это возможно для всех, кроме меня, дверь открылась. Вошла Брайс, за ней по пятам следовал Эмметт.

— Привет. — Она лучезарно улыбнулась. Ее темные волосы были собраны в конский хвост, а шея обмотана шарфом. Январь в этом году выдался чертовски холодным, и порыв ветра с парковки пронесся в офис.

— Привет. — Я взял стул у стены и вздохнул с облегчением, когда она подошла и села рядом со мной.

Брайс была единственным человеком за последние полгода, который не упоминал Кэсс и не смотрел на меня как на полного гребаного неудачника. Она также была единственной женщиной, которая не была беременна, что делает ее моей нынешней фавориткой.

— Как сегодня жизнь в «Клифтон Фордж Трибьюн»? — спросил я, заметив кучу блокнотов в сумочке Брайс.

— Тихо. Кроме драки на парковке «Бетси» в канун Нового года, все, что у нас есть, это объявления о рождении и некрологи.

— Я был там во время той драки, — сказал я, улыбнувшись ей. — Нужен отчет очевидца?

— Ты можешь рассказать мне что-нибудь новое, кроме того, что здоровяк с бородой замахнулся первым, а потом здоровяк без бороды замахнулся в ответ?

— Не-а. — Я усмехнулся. — Этим все сказано. Даже не захватывающий бой. Никакого оружия. Никаких разбитых бутылок пива. На самом деле все просто. Барменам даже не пришлось их разнимать. Бородатый здоровяк получил сильный удар в живот, и его начало тошнить. Драка окончена.

Брайс закатила глаза, но улыбнулся.

— Я знала, что должна была просто позвонить тебе, вместо того чтобы ехать туда и разговаривать с Полом. Я могла бы сэкономить время.

— Конечно, он был там, — усмехнулась Пресли. Пока я разговаривал с Брайс, она закончила свой звонок в гастроном. — Нам следует подумать о смене твоего адреса, чтобы твою почту доставляли туда, и ты мог вообще не ходить домой.

— Ну и что, что мне нравится «Бетси»? — Мне следовало держать рот на замке, но вопрос вырвался слишком быстро. — У меня там есть друзья.

— Друзья, — невозмутимо ответила она. — Верно. Это то, как ты называешь свой гарем? Друзья, которые раздвигают для тебя ноги?

— Можем мы просто… не делать этого? — Я провел рукой по лицу, внезапно почувствовав, что мне не так хочется есть сэндвич.

— Конечно, — отрезала она.

Воздух в офисе стал неподвижным и слишком тихим. Разговор в приемной, казалось, даже притупился.

— Тебе обязательно ходить туда каждый вечер? — съязвила она.

— Вот и поговорили, — пробормотал я.

Этот спор между Пресли и мной назревал в течение нескольких месяцев.

Шесть, если быть точным.

В голубых глазах Прес появился блеск, взгляд, который я слишком хорошо знал. Она была не в настроении, и то, что она держала на языке, вот-вот вырвется наружу.

— Мы действительно собираемся это сделать? Сейчас?

Глаза Прес сузились.

— Сколько ждать обед? — спросил я.

— Тридцать минут.

Не говоря больше ни слова, я встал со стула и вошел в кабинет Дэша. В последние дни он пользовался им все чаще и чаще, проводя все меньше и меньше времени в магазине. Прес выполняла большую часть офисной работы в качестве менеджера, но поскольку приближался ее декретный отпуск, он будет замещать ее в ее отсутствие. Его стол был завален бумагами, а рядом с клавиатурой стояла чашка с давно остывшим кофе.

Пресли прошествовала в офис следом за мной, хлопнув дверью с такой силой, что висящая на стене фотография Дрейвена, Ника и Дэша задрожала.

Я выровнял ее, долго вглядываясь, пока не убедился, что она висит прямо. Фотография была сделана незадолго до смерти Дрейвена, и его темные глаза улыбались, когда он стоял между своими сыновьями. На его подбородке была серебристая щетина. Иногда я мог поклясться, что все еще чувствую его запах в этом офисе, легкий привкус мяты и «Олд Спайс», который говорил мне, что он все еще здесь.

Пресли прошла за стол Дэша и села в его кресло, ее плечи напряглись.

Я остался стоять.

— Говори то, что ты хочешь сказать.

— Почему ты так себя ведешь? — Медлить она не стала, потому что была беременна и приближался обед.

— Веду себя как?

— Как будто ничего не изменилось. — Она подняла руку. — Как будто жизнь прекрасна. Каждый вечер ходишь в «Бетси». Ходишь на вечеринки. Пьёшь. Блядствуешь.

Все всегда сводилось к женщинам. У меня не было женщины со времен Кэсс, но не то чтобы я собирался делиться этим фактом с Пресли. Если бы я сказал ей, что сбавил обороты, что ограничил свои связи еще до Кэсс, Прес спросила бы почему. И я не хотел вдаваться в подробности. Я не хотел объяснять своей подруге, что чувствовал себя потерянным, и бессмысленный секс не помогал.

Кроме того, Прес уже составила свое мнение о том, чем я занимался в «Бетси».

У нее был Шоу, к которому она могла вернуться домой. У меня не было ничего, кроме пустого дома и моих демонов, которые составляли мне компанию. Нет, спасибо. Так что, да, я ходил общаться и пропустить пару кружек пива. Большую часть вечеров я играл в бильярд и во всякую ерунду с другими завсегдатаями.

Но я не прикасался ни к одной женщине.

Ни к одной.

Я был слишком поглощен женщиной, застрявшей в моей чертовой голове.

И Кэсс застряла там слишком надолго, с тех пор, как я привел ее домой и увидел, как ее волосы разметались по моим белым подушкам.

После той ночи ко мне подходили другие женщины, но я отталкивал их, надеясь, что Фейерверк снова появится там. Затем, пару недель спустя, произошло похищение, и все превратилось в гребаное крушение поезда. Я был начеку, избегая баров на случай, если Воины решат нанести ответный удар.

Затем барбекю.

Затем Кэсс.

Я не прикасался ни к одной женщине с тех пор, как она рассказала мне о ребенке, не только потому, что в тот момент я боялся секса, но и потому, что мне никто не нравился. Я ходил в «Бетси» каждый вечер не для того, чтобы найти кого-нибудь. Алкоголь, да. Но женщины? Черт возьми, нет.

— Что еще? — спросил я, мое безразличие к этому разговору иссякло. Я любил Прес, но был несчастен, а она была слишком занята тем, что злилась на меня, чтобы обращать на это внимание.

— Повзрослей, Лео.

— Конечно.

Она покачала головой.

— Я тебя даже не знаю.

— Нет, знаешь. Я всегда таким был. — Я не был любителем отношений. И уверен, что не смог бы быть отцом.

— Нет. Это не ты.

— Да, я. Я поступаю правильно.

— Я думаю, что ты в это веришь. — Ее голос смягчился, а плечи опустились. — Но, Лео, ты пожалеешь об этом.

Я покачал головой.

— Это правильно, Прес. Так ей будет лучше.

— Тогда ты действительно не понимаешь. Я так зла на тебя. Так, так зла. — Она подняла руки в воздух, как будто собиралась задушить меня со своего места. — Но, если ты на самом деле думаешь, что Кэсс и твоему ребенку будет лучше без тебя в их жизни, тогда ты понятия не имеешь, что ты за человек.

— Ошибаешься. Я точно знаю, что я за человек.

— И тот факт, что ты не видишь того, что вижу я, разбивает мне сердце, — прошептала она. Затем она встала со стула и пересекла комнату, возвращаясь в основную часть офиса, не сказав больше ни слова.

Блять. Пресли понятия не имела, о чем она говорит. Она не знала, что я натворил. Мои руки сжались в кулаки, и я закрыл глаза, желая, чтобы мы все еще устраивали подпольные бои времен клуба.

Мне бы не помешало провести несколько часов на ринге, нанося удары, принимая их на себя и растворяясь в крови и адреналине. Наличные, с которыми я уходил с тех боев, были приятным бонусом — я ставил на себя и редко проигрывал — но это всегда было связано с освобождением. Эти драки были способом выплеснуть мое недовольство миром, моей настоящей семьей и всем, что, черт возьми, еще творилось в моей голове.

Может быть, после работы я пойду домой и поколочу тяжелую грушу в домашнем тренажерном зале, который я оборудовал у себя в подвале.

Или, может быть, я пойду в «Бетси» и подниму свое первое пиво в тосте за Прес.

Но сначала, мне нужно было пережить обед и закончить работу. Поэтому, я глубоко вздохнул и вернулся в офис.

Брайс переводила взгляд с Пресли на меня, ее брови сошлись на переносице.

— И это все? Я ожидала… ну, чего-то гораздо более громкого.

Я пожал плечами и вернулся на свое место рядом с ней, благодарный за то, что она была здесь, чтобы снять напряжение.

Пресли не смотрела на меня из-за своего стола. Когда офис заполнился людьми и принесли обед, она даже не взглянула в мою сторону.

Амелия была постоянным источником развлечений, она ползала и ковыляла между взрослыми, и пока остальные разговаривали и смеялись, я не мог съесть свой сэндвич достаточно быстро. В ту секунду, когда последний кусочек был у меня во рту, я помахал комнате рукой и вернулся в магазин.

— Черт. — Я взял тряпку с верстака в покрасочной и швырнул ее в стену. Затем достал свой телефон и набрал контакт, который сохранил несколько месяцев назад.

Фейерверк.

Кэсс не звонила и не писала смс с тех пор, как уехала из Клифтон Фордж. Я получил именно то, о чем просил.

Ничего.

Так почему, черт возьми, здесь было так пусто?

Я отодвинул телефон и провел рукой по волосам. Затем надел наушники, включил музыку и пошел работать. Но никакое рисование не помогло выбросить ее из головы.

Шесть месяцев она изводила меня ежедневно. Почасово. Все ли с ней было в порядке? В порядке ли ребенок? Волновало ли меня это?

Да.

Но пока она была в безопасности и вне Клифтон Фордж, это было к лучшему. У Воинов не было причин преследовать ее, и пока они не знают о ребенке, Кэсс будет забыта.

И, в конце концов, она тоже забудет обо мне.

Большинство людей так и делали.

Больше всего Кэсс нуждалась в том, чтобы двигаться дальше по жизни. Найти приличного парня, который бы относился к ней как к королеве. Который относился бы к моему ребенку как к чуду.

Мой ребенок.

Если это мальчик, будет ли он похож на меня? Если это девочка, у нее будут светлые волосы или рыжие, как у ее матери? У меня скрутило живот. Этот ребенок не был моим.

Это был мой выбор. Это было правильно. Воины могли принести больше неприятностей в жизнь Кэсс, но самой большой неприятностью был я. Она была хорошей женщиной с блестящим будущим. Я был исправившимся головорезом, который, вероятно, облажался бы и разбил ей сердце.

Я был опасностью.

И все же она обняла меня.

В тот день в ее комнате ее руки обвились вокруг меня так крепко, что я до сих пор их чувствовал. Христос. Меня никогда так не обнимали. Ни разу, блять.

Почему? Почему она обняла меня? Я вел себя с ней как последний придурок с того момента, как она сказала мне, что беременна, но все равно обняла меня.

После нескольких месяцев прокручивания в голове того дня и нашего разговора я все еще не мог понять почему.

Я проверил дверной проем, убедившись, что никого из парней нет рядом с кабинкой, затем поставил музыку на паузу и включил голосовую почту, включая утреннее сообщение.

— Здравствуй, Лео. Звонит Брюс Пондс из «Даллас Кастомс». Просто хотел узнать, подумал ли ты о нашем разговоре на прошлой неделе. Позвони мне, когда представится возможность.

Я прослушал сообщение дважды, и с каждым повторением яма в моем животе становилась все глубже.

На прошлой неделе мне позвонил Брюс и предложил обдумать чертовски выгодное предложение. Какое-то время он был поклонником моих работы, увидев какую-то из них в автосалоне в Денвере. Когда он позвонил в офис и попросил мой номер, я сомневался, что Пресли поняла, что он просил его, чтобы предложить мне работу.

Брюс управлял магазином в Далласе с репутацией, подобной той, что была у Дэша здесь, в Монтане. Один из его парней уволился, оставив дыру в их команде, и он хотел лучшего.

Очевидно, лучшим был я.

Зарплата была сопоставима с тем, что я зарабатывал здесь. Я сомневался, что у меня будет такой же гибкий график, который дает мне Дэш — я работал, когда мне этого хотелось, и он никогда не спрашивал меня о тех днях, когда я вообще не приходил. Брюс мог стать занозой в заднице, менеджером, который будет сводить меня с ума и требовать, чтобы я работал по часам.

Но работа была в Далласе. На противоположном конце страны.

Вдали от Кассандры Клайн.

Кэсс уехала из Клифтон Фордж на шесть месяцев. Она осталась в Миссуле на каникулы, и ходили слухи, что ее родители ездили туда на Рождество. Я был рад, что они поехали, потому что проводить Рождество в одиночестве было удручающе — именно так я провел свое. Я отклонил приглашение Дэша и Брайс, потому что они устраивали грандиозную вечеринку и там было бы слишком много счастливых беременностей.

Избегать это станет слишком утомительно, если я останусь в городе. В конце концов, Кэсс вернется. Ее семья была здесь. Как бы сильно я ни любил Клифтон Фордж, мой дом и мою историю здесь, у Кэсс было то же самое.

Я не мог отнять это у нее.

В этом маленьком городке было бы невозможно не столкнуться с ней и нашим ребенком. Это был не тот опыт, который мне хотелось бы пережить. От одной только мысли у меня сдавило грудь.

Поэтому, Даллас. Я переезжал в Даллас. Я практически принял решение после того, как повесил трубку, но, поскольку мои импульсивные решения обычно приводили меня к куче дерьма, я решил подождать с этим неделю.

Мое мнение не изменилось.

Сначала я расскажу Дэшу и Эмметту, потом приму предложение Брюса и соберу свои вещи. Я попрощаюсь с Монтаной и начну все сначала.

К тому времени, как я закончил работу, мой желудок скрутило в узел. В это время года дни были короткими, и к шести часам на улице уже стемнело. Я застал Эмметта за текущим заказом, он вырезал ржавый кусок дверной панели для переделки.

— Я собирался зайти в «Стокярдас» и перехватить бургер, — сказал я. — Хочешь присоединиться ко мне?

— Звучит неплохо. — Он сорвал защитную маску, отложив ее в сторону. — В любом случае, на сегодня я почти закончил.

Я снял свою куртку с крючка на стене, пока он снимал комбинезон, затем мы вдвоем умылись. И направились, каждый на своей машине, в центр города.

Мои нервы были на пределе, руки дрожали, а сердце билось слишком быстро, когда мы приехали. Как только мы сели за высокий стол в центре бара, моя нога начала подпрыгивать на перекладине табурета. К счастью, зал был тускло освещен, и там уже собралась приличная команда ужинающих, заполняя помещение.

В отличие от тех из нас, кто ходил в «Бетси», постоянные клиенты «Стокярдас» пришли сюда не ради напитков и вечеринки. Тут всегда были свободные места, хотя во время ужина обычно было многолюдно, потому что их жирные бургеры и соленая картошка фри были непревзойденными.

— Мы должны посмотреть, начнут ли они игру, — сказал Эмметт, кивая на стол для покера в дальнем конце зала. — Я бы поиграл немного.

— Да. — Я подозревал, что после моих новостей это изменится.

Подошла официантка и приняла наши заказы. Я подождал, пока она доставит наше пиво, но прежде чем успел заговорить, Эмметт опередил меня.

— Пресли наконец нарушила молчание, да?

Я кивнул.

— Да. Думал, что она разорвет меня на куски, но на самом деле ей нечего было сказать.

Хотя те несколько слов, которые она произнесла, ранили до глубины души.

Лео, ты пожалеешь об этом.

Я буду сожалеть о том, что был дерьмовым отцом, больше, чем о том, что отсутствовал. Особенно, если бы это означало дать Кэсс шанс, чтобы найти парня, который будет хорошим отцом.

Для человека, который потратил много лет на то, чтобы сеять хаос, моим девизом, когда дело касалось Кэсс, было «не навреди».

— Ты что-нибудь слышал о ней?

— Нет.

— Ты не можешь игнорировать ее вечно.

— Смотри на меня. — Я поднял свое пиво и залпом выпил половину пинтового стакана. Когда я поставил его на стол, я ожидал увидеть хмурое выражение на лице Эмметта. Вместо этого он выглядел… удивленным. Он пытался не рассмеяться? — Что?

Он указал через мое плечо на дверь.

Я повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как она входит в дверь, а за ней ее родители.

И, чтоб меня, я чуть не упал со стула.

Сначала мне бросились в глаза каштановые волосы. Они обрамляли ее лицо, контрастируя с нежной кремовой кожей. Ее щеки были раскрасневшимися, и были того же естественного оттенка, что и губы. На Кэсс была черная парка, но она не застегнула ее, и ее живот натягивал зеленый свитер.

Когда ее глаза оглядели комнату, и остановились на мне, взгляд, который она мне послала, определенно был не тем, который я ожидал. Тем временем я пялился на нее с открытым ртом.

Что она здесь делала?

Вот почему мне нужно убираться к чертовой матери из Монтаны. Потому что, увидев ее, первой мыслью в моем мозгу было то, как она прекрасна. Даже от ее яростного взгляда захватывало дух.

Я был причиной этой ярости и ненавидел себя за это. Я ненавидел то, что милая, тихая сексуальная женщина, которая заманила меня в ловушку в баре много месяцев назад, смотрела на меня с холодом.

Я сделал это с ней. Я ожесточил ее.

Кэсс вздернула подбородок, отводя от меня взгляд, затем оглянулась через плечо на своих родителей, вошедших в бар, и они втроем пересекли зал к пустому столику.

Меня не существовало.

Я был никем.

С таким же успехом она могла воткнуть мне нож в бок. Господи, это не должно было быть так больно, но, черт возьми было.

Я с трудом сглотнул и повернулся к столу, полностью сосредоточившись на своем пиве.

На лице Эмметта все еще была та же дерьмовая ухмылка.

— О, на это будет так весело смотреть.

— Отвали.

Из-за моего плеча кто-то прочистил горло.

— Что ж, и тебе привет, Лео.