Падший шут

Глава 6

Лео

Ты будешь у нас.

Слова Кэсс повторялись в моей голове снова и снова. Все, что она сказала, крутилось у меня в голове, как серебряный пинбол в автомате. Я часами разъезжал по округе, и эти слова не выходили из головы.

Черт возьми, если она была не права. Я сказал, что ухожу, что она ничего от меня не получит, но я не ушел. Это был пустой треп без действий. Кэсс не связывалась со мной месяцами, но в тот день, когда она вернулась, я пошел к ней.

Меня тянуло к ней больше, чем я был готов признать.

— Чтоб меня. — Я стукнул кулаком по рулю, направляясь к дому.

Чего я действительно хотел, так это сесть на байк и отправиться в путь. Подышать свежим воздухом и проветрить голову. Вот только было холодно, и я предпочел не отмораживать уши, нос и яйца.

Мой дом, как всегда, был темным и пустым, когда я заехал на подъездную дорожку. Я войду в дверь, и за ней не будет ничего, кроме одиноких комнат и слишком большого безмолвного пространства.

В последнее время, в такие ночи, как эта, когда я знал, что не смогу отключить свой мозг, я шел в подвал и выбивал дерьмо из тяжелой груши, пока физически не уставал настолько, что мог заснуть. Но жестокая тренировка сегодня вечером меня не привлекала.

Зачем я купил такой большой дом? Год назад я купил этот дом, когда все остальные женились и взрослели.

Это была вина Эмметта. Пока я почти каждый вечер проводил в «Бетси», Эмметт становился настоящим бизнесменом, у него была недвижимость и инвестиции по всему городу. Он построил свой собственный дом в предгорьях горы, желая иметь собственную землю. Однажды он сказал мне кое-что о том, чтобы заставить деньги работать на него, и я подумал, что, возможно, мне следует поступить так же. Сделать инвестиции вместо того, чтобы хранить кучу наличных в банке.

Все вокруг меня хвастались своими земельными участками, процентными ставками и стоимостью акций, поэтому я решил, что пришло время потратить часть денег, которые я припрятал. Годы работы в клубе настроили меня на всю жизнь. Эти деньги были заработаны нелегально, поэтому они были заперты в моем сейфе, чтобы я мог тратить их наличными в городе — мне не нужно было много, чтобы существовать. То, что я зарабатывал в гараже, уходило в банк.

Мой риелтор показал мне это место первым. Мне оно понравилось. Я купил его.

На улице было тихо, и между мной и соседями было расстояние, отчасти по этой причине я сразу купил это место. Я мог пойти в отдельно стоящий магазин и включить музыку, поработать над байком или над любым другим проектом, который мне нравился, и никто не пожаловался бы на шум.

Но когда я уставился на черные окна, закрытые жалюзи, которые Скарлетт выбрала для меня несколько месяцев назад, я понял, что все это было чертовой ошибкой. Мне следовало остаться в моем дерьмовом дуплексе (прим. ред.: дуплекс — это дом для двух семей. Он поделён вертикально на половины — две отдельные квартиры. В проекте дуплекса может быть общий вход, но застройщики чаще предусматривают отдельные подъезды для обеих квартир. Каждая семья владеет половиной двора и прилегающей земельной территорией по 8–30 соток), где, по крайней мере, у соседей обычно горел свет.

Я жил в дуплексе в городе более десяти лет, даже в те времена, когда я проводил большую часть своих ночей в клубе. Дуплекс был дешевым. Парень по соседству был тихим. Я редко бывал дома, особенно летом, когда дни были длиннее.

И он остался аварийной площадкой. Именно туда я приводил женщин трахаться, никогда к себе домой.

За исключением Кэсс.

Она была единственной, кого я привел сюда. Она была… особенной. Необычной. Феноменальной в постели, она позволяла мне контролировать себя и была так чертовски отзывчива.

— Чтоб меня. — Теперь я был тверд. Я потер лицо руками.

Заходи внутрь.

Уезжай.

Переезжай в Даллас и забудь это чертово место.

Грузовик стоял на холостом ходу на подъездной дорожке, и я не мог заставить себя выключить его. Зачем я поехал к Кэсс домой, когда должен был быть внутри и собирать вещи?

Я открыл рот, проверяя свою челюсть в том месте, куда ее отец ударил меня. Она будет болеть несколько дней. Он ударил меня прямо и основательно. Хорошо для него. Кэсс заслуживала такого парня, который будет присматривать за ней. Который будет держать таких засранцев, как я, на расстоянии.

Может быть, он сделает это и для ребенка тоже.

Это девочка.

Девочка.

Мое любопытство сводило меня с ума. Мне должно было быть все равно. Но образ маленькой девочки с рыжими волосами Кэсс застрял в моем мозгу. Может быть, у нее будут мои глаза, но не то чтобы я узнаю.

Но я мог.

Все, что мне нужно было сделать, это остаться.

Мои ребра сжимались так сильно, что я не мог сделать глубокий вдох. Как бы ни было холодно, я опустил стекло и глотнул морозного воздуха.

Почему я еще не уехал? Мой собственный отец ушел, не оглянувшись. Мне должно было быть легко пойти по его стопам. Черт возьми, это было в моей ДНК.

Иди внутрь, Лео.

Я сдал назад.

Недолго думая, я поехал туда, где обычно находил ответы на свои вопросы.

В здание клуба.

В гараже было темно, если не считать наружных фонарей, отбрасывающих желтые круги на замерзший тротуар. Я проехал мимо него и покатил по стоянке к зданию, окутанному тенью.

Раньше здесь было так много жизни. Теперь здание клуба выглядело как скелет. Большую часть времени я не позволял себе даже взглянуть в этом направлении. Было слишком тяжело видеть его заброшенным и без ряда припаркованных перед ним байков.

Деревья вокруг здания клуба стали выше, их ветви оголились, а листья рассыпались по покрытым снегом корням. Еще больше скелетов. Сколько раз меня рвало на эти деревья после того, как я слишком много выпил? Скольких женщин я привел в рощу для быстрого траха?

Это были хорошие времена, верно?

Все окна были заколочены изнутри. Это была задача, которую Дэш, Эмметт и я выполнили после того, как Цыгане распались. Прибивать листы фанеры было все равно что забивать гвозди в мой собственный гроб. Но я сделал это с закрытым ртом, потому что так решило братство.

Входные двери были заперты на толстую цепь и висячий замок. У меня был ключ. Я мог войти внутрь.

Но там было бы еще пустее, чем в моем доме. В последний раз, когда мы заходили сюда, запах беспокоил меня больше всего. Вместо кожи и табака здесь пахло пылью и гнилостным, спертым воздухом.

Запах мертвых воспоминаний.

Что мне делать? Тишина. Пустая, давящая тишина.

Здесь не было ответов.

Меня бесило, что я точно знал, где их найду.

— Сукин сын. — Я развернул грузовик и направил его шины в противоположный конец города. Каждая клеточка моего тела, казалось, дрожала по мере того, как я подъезжал все ближе и ближе к дому Кэсс, пока мои мышцы практически не начали вибрировать.

Ее улица была не такой темной, как моя, сочетание фонарей на крыльце и рождественских украшений, все еще свисающих с карнизов. Они освещали ее район мягким желтым светом. Одной из приятных особенностей грузовика старой модели, такого как мой, было то, что можно было выключить фары, тогда как в более новых моделях все работало на автоматическом управлении. Я выключил свои фары и подъехал к подъездной дорожке Кэсс, припарковавшись у тротуара.

Часы на приборной панели показывали, что было чуть больше полуночи. Без сомнения, ее отец пристрелит меня, если узнает, что я был здесь в этот час. Поэтому как можно тише я заглушил двигатель грузовика и открыл дверь, закрыв ее с приглушенным щелчком. Затем я пересек лужайку, мерзлая трава хрустела под моими ботинками. Добравшись до дома, я медленно двинулся вдоль стены к самому дальнему углу.

Затем я достал свой телефон и отправил сообщение на номер, который запомнил несколько месяцев назад, но так и не набрал.

Я снаружи.

Как только оно было отправлено, я постучал костяшками пальцев по ее окну.

Мгновение спустя зажегся свет, затем зашуршали занавески, когда она отдернула их. Несмотря на отяжелевшие веки, лицо Кэсс было хмурым. Ее волосы были собраны в конский хвост, и она была одета в бледно-серую пижаму, рукава которой были такими длинными, что доходили до кончиков пальцев.

Со своего места под ней я мог видеть только живот. Там был мой ребенок. Это девочка.

Зачем я здесь?

Кэсс отперла окно и распахнула его.

— Уже полночь.

— Прости.

Кэсс вздохнула.

— Чего ты хочешь, Лео?

— Я не знаю, — признался я. Я действительно, по-настоящему не знал, почему не мог оставить ее в покое.

— Входная дверь. — Она указала в ту сторону. — И тихо, пожалуйста.

Я кивнул, когда она закрыла окно, затем направился к парадному входу. К тому времени, как я добрался до крыльца, она уже открыла дверь. Я снял ботинки, оставив их снаружи. Они промерзнут, но я ни в коем случае не хотел рисковать разбудить ее родителей.

Мы молча, медленно прошли по коридору к ее спальне. Когда я вошел внутрь, она закрыла за мной дверь и подошла к краю кровати.

Я подошел к ее столу, сел на стул и наклонился вперед, опираясь на локти.

— Как твое лицо? — спросила она.

— Болит.

— Хорошо.

— Ты, наверное, даже не представляешь, как тебе повезло, что у тебя есть папа, который сделал это для тебя.

— Представляю. Я точно знаю, как мне повезло.

Я встретил взгляд этих карамельных глаз и утонул. Протянула бы она руку, чтобы вытащить меня на поверхность?

— Я чувствую себя потерянным.

Что она сделала, чтобы заслужить мои признания? Но я был здесь и швырял ими в нее, как конфетами на параде.

Кэсс поерзала на кровати, пряча ноги под пушистое одеяло. Затем взяла подушку и прижала ее к груди, когда легла. Но ее глаза не отрывались от моих. Она просто устраивалась поудобнее, чтобы слушать.

— Клуб… долгое время был моим миром. Мы расформировали его, и я ненавидел каждую секунду. Это не то, о чем я когда-либо кому-либо говорил. Я голосовал за это, потому что так было лучше для моих братьев. Но я этого не хотел.

— На что это было похоже? Клуб?

— Семья. Связь. Мы работали вместе. Мы сражались вместе. — Мы убивали вместе.

— С кем ты сражался? С Воинами?

Я кивнул.

— Иногда. Не всегда.

Клуб был вовлечен в ряд незаконных действий. Наиболее прибыльной и опасной была защита наркоторговцев. Мы занимались частной охраной нескольких местных предприятий, в основном действуя как местные головорезы. И был подпольный бойцовский ринг, который теперь был не чем иным, как боксерским клубом при одном из местных спортзалов. Слишком банально, на мой вкус.

— Почему вы сражались?

— Простой ответ? Ради средств к существованию и образа жизни. Деньги. Власть.

Ее лоб наморщился, и на лице появилось любопытство.

Поэтому я продолжил, прежде чем она успела задать вопросы, на которые я не стал бы отвечать.

— Мы были по одну сторону закона. Ты выросла здесь. Я уверен, что ты слышала слухи на протяжении многих лет. — Большинство из которых были чушью, но в их основе была доля правды. — Мы не были хорошими людьми.

— Ты был преступником.

— Да. — Не было смысла скрывать от нее правду. Она заслуживала знать. — Я совершал поступки, которыми не горжусь. Я совершал поступки, которыми горжусь, но которые привели бы меня в тюрьму.

— Ты когда-нибудь причинял боль невинному человеку?

— Нет. — Ничего похожего на похищение, которое произошло с ней.

Возможно, именно поэтому мы оправдывали свои действия. Убийцы, убивавшие других убийц. Воры, крадущие у других воров. У каждого человека, за которым я охотился, было столько же крови на руках, сколько и у меня.

— Не все братья, вероятно, могут так сказать. Мы не были бойскаутами.

— Но ты никогда не причинял вреда невинным.

— Насколько я знаю, нет.

— Хорошо, — сказала она. — Ты скучаешь по этому? По преступлениям?

— Нет.

— Тебе не хватает духа товарищества.

— И я скучаю по Дрейвену. — Еще одно признание. Я скучал по нему больше, чем кто-либо мог себе представить. Мой собственный отец бросил меня давным-давно, и Дрейвен занял его место. Но я не был его сыном, и скорбеть по нему стало чем-то, что я делал молча. Один.

— Кто такой Дрейвен?

— Отец Дэша и Женевьев. Он долгое время был президентом клуба. Он отдал свою жизнь Воинам, чтобы защитить своих детей.

Глаза Кэсс расширились.

— Я помню, как читала о его смерти в газете. Они сообщили, что он покончил с собой.

— Он этого не делал, — сказал я сквозь стиснутые зубы. Одной из величайших несправедливостей было то, что мир думал, что Дрейвен покончил с собой, чтобы избежать тюремного заключения, когда на самом деле он принес высшую жертву.

— О. Я, должно быть, пропустила это в новостях.

Господи, может, мне не следовало этого говорить.

— Это не достояние общественности. Можешь оставить это при себе?

— Конечно, — согласилась она, и каким-то образом я понял, что все, что я скажу сегодня вечером, останется между нами.

— Брайс публикует в газете столько правды, сколько может, но многое упускает, когда речь заходит о клубе. — Она будет всегда защищать секреты Дэша — наши секреты.

— А. — Кэсс кивнула. — А как насчет Маркуса Вагнера? Старого шефа полиции? Была ли эта история правдой?

— Да. Он убил маму Женевьев и пытался обвинить в этом Дрейвена. — Этот сукин сын никогда больше не увидит свободный мир, но тюрьма, как мне кажется, для него слишком хороша. Я бы предпочел увидеть его в аду.

— Мама с папой месяцами говорили об этом всякий раз, когда звонили мне из-за съемочной группы в прошлом году. Они время от времени встречались с режиссером и актерами в городе.

— Пресли замужем за Шоу Вэлансом. — Возможно, она уже знала об этом. Я не был уверен, насколько часто она общалась с кем-либо здесь за последние шесть месяцев. Как бы то ни было, в городе было не так уж много новостей, которые не распространялись бы подобно лесному пожару, и информация о том, что Пресли выходит замуж за знаменитого актера за считанные дни разнеслась по улицам.

— Я знаю. Папа дразнит маму, потому что она влюблена в Шоу. Они видят его время от времени, когда тот приезжает навестить Скарлетт. Мама каждый раз пишет мне смс.

— Шоу хороший парень. Он подходит Прес.

Кэсс пошевелилась, потирая бок.

— Ты в порядке?

— Все в порядке. Там становится немного тесновато. — На ее лице была радость, когда она потерла живот.

На это было трудно смотреть, поэтому я опустил взгляд на ковер. Было слишком сложно видеть ее волнение и отрицать, что в нем не было чего-то — не волнения, а моего собственного любопытства, — спрятанного глубоко.

В комнате пахло ею, цитрусовыми и сладкими грушами. Свежо и успокаивающе. В ту ночь, когда мы были вместе, я зарылся лицом в ее волосы, чтобы вдохнуть этот аромат, заставляя нас обоих кончить.

Мой член дернулся под молнией. Черт возьми.

— Ты сказал, что потерян, — сказала она, возвращая меня к разговору.

— Да. Наверное, я не знал, в каком направлении двигаться после клуба.

— Ты поэтому переезжаешь?

Я покачал головой.

— Нет.

— Получается ты переезжаешь из-за меня.

— Ты действительно хочешь сталкиваться со мной в городе, как это случилось сегодня вечером в «Стокярдас»?

— В мире есть люди, которым удается завести общего ребенка и сосуществовать в одном городе. Я уверена, мы сможем с этим разобраться.

— Будет легче, если я уеду.

— Легче кому?

— Тебе. — Я встретился с ней взглядом. — Тебе будет легче.

— А тебе?

— Нет. — Покинуть Клифтон Фордж было бы жестоко. То, что мне придется попрощаться с Дэшем, Эмметтом, Исайей и Пресли, со всеми, глубоко ранит. Когда клуба не стало, они были единственной семьей, которая у меня осталась.

— Ты хочешь знать, почему, как я думаю, ты пришел сюда сегодня вечером?

— Объясни мне, потому что я не совсем уверен. — Точно так же, как я не был уверен, как работает магнетизм. Именно это я чувствовал к Кэсс, меня тянуло к ней, но я не мог сформулировать почему.

Ее взгляд смягчился

— Готов ты стать отцом или нет, этот ребенок твой. Ты принадлежишь ей так же, как она принадлежит тебе. Верность, которую ты питал к своим братьям, к своему клубу, у тебя в крови. И это поиск новой связи. Она кричит тебе, чтобы ты нашел новое место, куда направить ее. Это место здесь. С ней.

Спасибо, блять, за стул под моей задницей, потому что, если бы я стоял, я бы упал на колени.

Какой в этом смысл?

— Дрейвен всегда предупреждал меня быть осторожным с умными женщинами. Его жена была умной. Он любил ее всей душой, но всегда говорил, что его жизнь была бы проще, если бы она не была умнее его.

Мягкие губы Кэсс растянулись в улыбке.

— Ты любил его, не так ли?

— Он был отцом, которого у меня никогда не было.

— Мне жаль, что ты потерял его.

— Мне тоже.

— А твой настоящий отец?

— Его нет. Никогда не было.

— Прости, Лео.

Она могла принять этот факт и смириться с ним. Большинство женщин на ее месте бросили бы это мне в лицо, потому что я поступал не лучше. Но Кэсс не была похожа на большинство женщин. Я понял это в ту ночь, когда мы познакомились. Она продолжала напоминать мне об этом каждым разговором.

Я пожал плечами.

— Не надо меня жалеть.

— Почему? Мой отец ударил тебя по лицу сегодня вечером, потому что он так сильно меня любит. У каждого ребенка, независимо от его возраста, должен быть опекун. Он мой. И мама тоже.

Кэсс была бы таким опекуном для ребенка.

Может быть… может быть, я не хотел, чтобы она несла этот груз в одиночку.

— Я не знаю, чего я ожидал, когда пришел сюда сегодня вечером, но только не этого. — Не того, что поделюсь своим прошлым. Расскажу о клубе.

— Это потому, что ты слишком занят, пытаясь подогнать меня под тип женщин, с которыми ты обычно встречаешься, чтобы понять, что я совсем на них не похожа.

— Ты всегда говоришь то, чего я не ожидаю.

— Хорошо. — Улыбка заиграла на ее губах, когда она погладила свой живот. — Это заставляет меня чувствовать себя загадочной и немного сексуальной, что далеко от того, что я на самом деле чувствую в данный момент.

О, она была чертовски загадочной. Это факт. И если она считала себя не сексуальной, ей нужно было новое зеркало.

Кэсс была самой соблазнительной, пленительной женщиной, которую я когда-либо встречал. Именно по этой причине я подсел к ней в баре. Один взгляд на эти волосы и эти глаза, и я был очарован, зависим и отчаянно нуждался в прикосновении.

Одной ночи было недостаточно.

Черт возьми, я хотел поцеловать ее. Я хотел повалить ее на кровать и целовать до потери сознания.

Опять же, это было не то направление, в котором следовало направлять мои мысли, поэтому я встал со стула и подошел к шкафу, самому дальнему возможному месту в комнате от Кэсс на ее кровати.

— Я никому не говорил, что переезжаю, — сказал я. — Я даже официально не принял предложение о работе. — Я хотел сначала сказать Дэшу и Эмметту, прежде чем звонить Брюсу в Даллас.

Может быть, потому, что я хотел, чтобы они отговорили меня от этого.

— Это потому, что ты не хочешь переезжать. — Кэсс озвучила правду, которую я бы не стал.

Нет. Техас был не тем местом, где мне было место. И если я останусь здесь, я не хотел бы однажды столкнуться со своей дочерью в магазине, и, чтобы она смотрела на меня как на незнакомца.

Я глубоко вздохнул.

— Ты сказала, что я буду у вас.

Она кивнула.

— Именно.

— Я не знаю, что я могу дать, но… я бы хотел быть частью этого. — Я даже не был уверен, откуда взялись эти слова, но они были честными.

— Хорошо, — сказала Кэсс.

— Это все? Никаких возражений? Никакого наказания за мое поведение?

— Мой папа ударил тебя по лицу сегодня вечером. Было странно приятно наблюдать за этим.

Я усмехнулся и потер челюсть.

— Тогда рад, что ты это увидела.

— Я тоже. — Ее рука сделала еще один круг на животе. — Она не только моя, Лео. Может, я и единственный ребенок в семье, но я очень хорошо умею делиться. Но нам нужно перенести эти разговоры на дневное время.

— Что ты делаешь завтра?

— Ищу квартиру. — Она зевнула. — У меня назначена встреча с арендодателем на девять.

— Как насчет того, чтобы отменить ее? Поспи.

— Мне вроде как нужна крыша над головой.

— Тогда возьми мою. — Слова сорвались с моих губ.

— Хм? — Она заставила себя сесть.

Я сглотнул. Господи, что я делал?

— У меня большой дом с тремя дополнительными комнатами. Ты могла бы пожить там некоторое время. Сэкономить немного денег. Мы могли бы получше узнать друг друга.

Кэсс моргнула, ее брови сошлись вместе.

— Да, я тоже не могу поверить, что только что сказал это. — Эта женщина всколыхнула мой мозг.

— Хочешь забрать слова обратно?

— Нет, — сказал я без колебаний. — Я серьезно. Если ты хочешь подкопить и не жить одной, добро пожаловать ко мне. Ты можешь сначала посмотреть, если хочешь. Завтра.

Она продолжала пристально смотреть на меня, склонив голову набок, пытаясь понять меня. Когда она это сделала, я надеялся, что она поделится богатством.

Я затаил дыхание, не уверенный, хотел ли я, чтобы она сказала «да» или «нет». Да. Нет.

Да. Она собиралась сказать «нет». Я чувствовал это.

— Хорошо, — прошептала она.

— Правда?

— Уже передумал?

— Нет. Просто… ты никогда не говоришь того, что, как я думаю, ты собираешься сказать.

Она улыбнулась.

— Ты привыкнешь к этому.

Я надеялся на это. Не только потому, что это чертовски нервировало, но и потому, что я хотел узнать ее получше.

— Я отстаю от тебя. Завтра я весь день дома. Напиши мне, когда захочешь приехать.

— Я так и сделаю. — Она спрыгнула с кровати и последовала за мной к входной двери, зависнув в проеме, пока я натягивал свои ледяные ботинки.

— Спокойной ночи. — Я помахал и направился к своему грузовику, но она остановила меня.

— Лео.

Я обернулся.

— Да?

— Если ты причинишь боль мне или моей дочери, я вычеркну тебя из нашей жизни быстрее, чем ты успеешь моргнуть.

Это говорил опекун. Она горела.

— Справедливо. — Я опустил подбородок. — Спокойной ночи, Фейерверк.

У нее перехватило дыхание.

Возможно, она была не единственной, кто мог шокировать другого.