Падший шут

Глава 14

Лео

— Узнал что-нибудь прошлым вечером? — спросил Эмметт.

— Ничего. — Я взял тряпку, вытирая жир с пальцев.

Я работал над «Файрбердом» весь день, наслаждаясь сольным проектом. И сейчас отдыхал от работы в покрасочной, чтобы сбавить темп. Мы привезли его с заднего двора несколько дней назад, и с тех пор я сосредоточился на нем. Машина обещала быть красивой, особенно теперь, когда она привлекла к себе некоторое внимание.

Список заказов, висевший на доске объявлений, был длинным, но у нас было небольшое окно, пока мы ждали детали, платежи и принятия решений клиентами, и когда Дэш предложил поработать над «Файрбердом», я ухватился за шанс снова заполучить его в свои руки.

Я провел пальцем по боковой панели, представляя его в ярко-оранжевом цвете. Были проекты, в которых цвет в моем воображении менялся по мере работы. Я видел машину по-другому, когда она преображалась. Но не эта. Она должна была быть оранжевой.

И будь моя воля, эта машина стала была бы моей.

Подарок Кэсс.

Прошел месяц с тех пор, как она переехала. Мучительный месяц. Единственная причина, по которой я не настаивал — не умолял — ее вернуться домой, заключалась в том, что мы все еще не выяснили, кто был тот ублюдок, который заплатил этой суке, чтобы она накачала меня наркотиками. Или почему. Хотя это было не из-за недостатка попыток.

Последний месяц я ходил в «Бетси» почти каждый вечер. Это был лучший способ найти парня, а без Кэсс было слишком одиноко оставаться дома. Каждый раз, когда я заходил в бар, я выпивал несколько бутылок пива, следя за тем, чтобы каждую из них открывал Пол или другие бармены в моем поле зрения. Я играл в бильярд и притворялся, что это была просто очередная ночь, а сам тем временем наблюдал на случай, если брюнетка снова войдет или кто-нибудь подозрительно посмотрит на меня.

Брюнетка так и не появилась. И в течение месяца вокруг не было ничего, кроме знакомых лиц.

Эмметт просмотрел запись с камеры наблюдения той ночи, когда меня накачали наркотиками. Он увидел, как Кэсс зашла в бар и убежала. В остальном, не было никого, кто подходил бы под описание, которое нам дала брюнетка, кого бы он или я еще не знали.

Тот, кто накачал меня наркотиками, пробрался внутрь и вышел, не попадая под камеры.

Или… брюнетка солгала мне.

— Я подумал… может быть, брюнетка сделала это сама. — Я вздохнул. — Я не думаю, что был парень, который заплатил ей. — Она казалась испуганной, когда я столкнулся с ней лицом к лицу, но, черт возьми, может быть, она была хорошей актрисой.

— Да. — Эмметт почесал бороду. — Я тоже склоняюсь к такому выводу. Все равно лучше сохранять бдительность. Следи за своими напитками. Мы все будем делать то же самое.

Не было необходимости следить за моими напитками. Любое мое желание ходить в «Бетси» умерло месяц назад. Единственная причина, по которой я продолжал появляться, — это, чтобы найти ответы. И если была какая-то опасность, убедиться, что Кэсс не пострадает от последствий.

Должно быть, это просто была сумасшедшая сука, которая перешла черту. Конец истории. Пора двигаться дальше.

Малышка должна была родиться со дня на день, и как только это произойдет, я привезу Кэсс домой.

— Есть новости от Кэсс? — спросил Эмметт, беря гаечный ключ из стопки инструментов, которые я принес ранее. Сегодня я разбирался с салоном «Файрберда», снимая старые сиденья и мерзкий ковер.

— Я написал ей вчера вечером. — Я отправил ей фотографию кроватки и пеленального столика в детской.

Я собрал их в тот день, когда она переехала, но еще не показывал ей. Возможно, потому, что надеялся, что она вернется домой и увидит это сама. Но срок ее родов был через три дня, а она все еще не собрала вещи ребенка.

Я подумал, что, может быть, так смогу убедить ее вернуться.

Это было непохоже на Кэсс — ничего не улаживать. Даже за то короткое время, что мы знали друг друга, я мог сказать, что она была планировщицей. Она составляла списки покупок и планы питания. Я скучал по ежедневным заметкам рядом с ее ноутбуком.

То, что она оставила вещи ребенка, могло означать, что она купила новые у своих родителей. Или, может быть, она не совсем разочаровалась во мне.

Целый месяц я не поднимал с ней эту тему, опасаясь, что она начнет действовать и уйдет навсегда. Но вчера вечером, когда я ужинал в одиночестве за обеденным столом, я хотел, чтобы она знала, что у нее все еще есть место. Что у ребенка есть место.

Поэтому я отправил сообщение с фотографией и спросил, как она себя чувствует.

Она не ответила. Она редко это делала. Но я все равно написал.

Несмотря на ее просьбу в пространстве, я не мог прожить больше трех дней, не отправив ей сообщение. Эти сообщения были скорее для меня, чем для нее. Я жаждал этой связи с ней. Я хотел, чтобы она знала, что я думаю о ней.

— Она собирается переехать обратно? — спросил Эмметт.

Я вздохнул.

— Я не знаю, и не спрашивал. В последнее время осторожничаю.

— Ты хочешь, чтобы она это сделала?

— Да. — Сильно. Кое-что, о чем я не хотел говорить Кэсс в смс.

Боже, я скучал по ее лицу. Я скучал по ее глазам, ее запаху и ее вкусу. Так долго не видя ее, я превратился в угрюмого мудака. Если бы не работа, я бы из кожи вон вылез.

Причина, по которой у нас было такое маленькое окно в рабочем графике, заключалась в том, сколько времени я проводил в гараже. Поскольку Дэш, Эмметт, Исайя и я все работали над ремонтом, все пошло быстрее, чем ожидалось.

Однажды утром я появился в восемь, и Пресли пригрозила отвезти меня в больницу, потому что ясно, что, если я появлюсь до десяти, у меня, должно быть, жар. Поэтому, я появлялся три дня подряд в восемь, просто чтобы увидеть выражение ее лица.

Я бы и сегодня хотел увидеть его, но Прес взяла выходной. Эмметт, Исайя и я по очереди отвечали на звонки в офисе. Исайя сейчас был там, бедняга. Офисная работа была скучной, и моя смена там позже тоже будет мучительной.

— Могу я тебя кое о чем спросить? — Я опустился на колени рядом с пассажирским сиденьем и достал из кармана складной нож, начав срезать старое покрытие. — Думаю, я хочу купить ее у Дэша.

— Это будет хорошая покупка, когда все будет готово. Хорошая инвестиция.

— Я подумал, может, Кэсс она понравится.

Эмметт моргнул.

— Ты собираешься отдать ее Кэсс?

— Почему нет? — Я пожал плечами. — Она была бы не для того, чтобы ездить на ней каждый день. Сзади не так много места для автокресла, но она могла бы кататься на ней ради развлечения. Летом, например.

Эмметт молча уставился на меня.

— Что?

Он покачал головой.

— Я не осознавал…

— Не осознавал что?

— Что ты влюблен в нее.

Нож выскользнул из моей руки.

Я не был влюблен в Кэсс, не так ли? Конечно, я скучал по ее обществу. Я уважал ее до чертиков. Она была самой умной женщиной, которую я когда-либо встречал, и храбрее большинства. Но влюблен?

— У тебя краска прямо отхлынула от лица. — Эмметт усмехнулся. — Сменим тему?

— Пожалуйста, — выдавил я.

Я не был влюблен в Кэсс. Мы были… Кем, черт возьми, мы были? Бывшими любовниками? Друзьями? Я сомневался, что она назвала бы меня другом. Скоро станем со-родителями?

Все эти ярлыки были неправильными. Это были не те ярлыки, которые я хотел. Больше нет.

В моей жизни была дыра. Я знал это давно. Эта дыра была в детстве, когда мне нужен был отец. Ребенок, чья мать, возможно, любила его, но не понимала. Дыра немного заполнилась, когда я присоединился к клубу. Затем она выросла, увеличившись в геометрической прогрессии, когда «Тин Джипсис» распались, и снова удвоилась после смерти Дрейвена.

Дыра за дырой. И единственный раз, когда она была не так глубока, был с Кэсс.

— Она заслуживает лучшего, чем я.

Взгляд Эмметта сузился.

— Ты правда так думаешь?

— Это правда. Мне нечего ей предложить, кроме багажа.

Он усмехнулся.

— Хорошо, что Дрейвен лежит в земле. Он бы надрал тебе задницу за такие слова. И ты бы это заслужил. — Не говоря больше ни слова, он бросил гаечный ключ с такой силой, что тот отскочил на пол машины. Затем он встал и зашагал прочь, оставив меня рядом с «Файрбердом».

Почему он разозлился? У меня не было образования. В течение многих лет я использовал кулаки, чтобы заработать дополнительные деньги на боксерском ринге. Я слишком много пил. У меня было слишком много женщин. Как сказал Дейл, Кэсс заслуживала лучшего.

Прежде чем я смог понять реакцию Эмметта, у меня в кармане зазвонил телефон. Я встал и вытащил его, на экране появилось имя Кэсс.

Мое сердце подпрыгнуло к горлу. Целый месяц я мечтал об этом. Я хотел, чтобы она позвонила. Теперь она звонила, и, поскольку прошел месяц, я боялся отвечать.

Но все равно это сделал.

— Привет, детка.

— Привет, Лео, — сказала Клаудия.

— О… здравствуйте. Извините, я подумал, что вы Кэсс.

— Она в больнице.

— Что? — Я покачнулся на ногах. — Она… ребенок…

— Приезжай сюда, Лео.

Я с трудом сглотнул.

— Да, мэм.

После того, как она закончила разговор, мне потребовалось мгновение, чтобы обрести равновесие. Мои ботинки, казалось, прилипли к полу, а голова закружилась. Я положил руку на верхушку «Файрберда» закрыв глаза, пока не обрел устойчивость. Потом я начал двигаться.

Я подбежал к раковине в углу, включил воду и яростно стал тереть руки. Но жир прилип к моей коже, а вода была холодной.

— Оттирайся. Давай, черт возьми.

Мне нужно было вымыть руки. Я не мог пойти в больницу с грязными руками.

— Эй, чувак. Ты в порядке? — Исайя вышел из кабинета и направился в мою сторону.

Я покачал головой.

— Мне нужно смыть эту смазку.

— Может, получится лучше, если ты воспользуешься мылом? — Он взял бутылочку с оранжевой жидкостью и плеснул немного мне на ладонь.

— Верно. — Я потер еще, давая ему вспениться, и, наконец, жир начал сам собой стекать с моих пальцев.

— Что происходит?

— Кэсс. — Я продолжал тереть и тереть. — Больница. — И тереть. — Ребенок.

— Глубокий вдох.

Я повиновался, делая глубокий вдох, пока продолжал отмывать руки.

— Держи. — Исайя протянул мне щетку, которой мы счищали жир с кутикулы и из-под ногтей. Затем он вылил мне на руки еще немного мыла и подошел к двери кабинета, чтобы крикнуть внутрь. — Кэсс в больнице.

— Ты шутишь. — В дверях появился Эмметт. — Пресли только что прислала мне сообщение из больницы.

Я почти ничего не слышал из того, что он сказал Исайе. Что-то о том, что Пресли была со Скарлетт и у Скарлетт начали схватки. Все это не имело значения, когда на моих руках были черные пятна.

Костяшки моих пальцев покраснели под краном, вода нагрелась до обжигающей температуры, но я все равно продолжал тереть. Я не пойду в эту больницу с жиром на чертовых пальцах. Я мало что мог контролировать в этом, но мои руки будут чистыми.

Хоть раз в моей гребаной жизни мне захотелось вымыть руки.

— Ты молодец. — Исайя потянулся передо мной и выключил воду. — Ты чистый.

Я натер руки почти до царапин, но это не означало, что они были чистыми. Я не был чистым.

Насилие, которое мы совершили. Законы, которые мы нарушили. Жизни, которые мы оборвали. Я не должен позволять моим призракам преследовать Кэсс и нашу малышку.

— Нет, это не так, — мой голос был хриплым.

Эмметт подошел и положил руку мне на плечо.

— Это в прошлом, брат.

Как это могло быть в прошлом, когда я думал о клубе каждый день?

— У тебя есть выбор, — сказал Исайя, бросая мне полотенце, чтобы я вытер руки. — Позволить прошлому разрушить твое будущее. Или извлечь из него урок и поклясться, что никогда не позволишь этому повториться.

— Вот так просто?

— Нет, чувак. — Он покачал головой. — Это никогда не бывает просто. Ты борешься каждый день. Ты надрываешься, чтобы стать лучше, чем был. И борешься, особенно в плохие дни, потому что они заставляют тебя хотеть продолжать бороться.

Я закрыл глаза и позволил его словам впитаться.

У Исайи были свои демоны, с которыми он боролся в одиночку. В то время как у меня всегда был клуб, мои братья, Исайя жил уединенной жизнью. Он потерял женщину в автокатастрофе и попал в тюрьму, потому что был за рулем.

Когда он переехал в Клифтон Фордж и пришел работать в гараж, он был немногословен. Ближе всех он был к Пресли. Но потом Дрейвена подставили. Исайя оказался в центре нашей неразберихи и ушел с главным призом. С Женевьев. В эти дни он боролся не в одиночку.

Бороться.

— Мне пора. — Я кивнул парням, затем направился к двери. Позади эхом отдавались чьи-то шаги.

Эмметт быстро догнал меня и направился к нашим байкам, припаркованным у забора из сетки-рабицы. Наступил март, а с ним и весенняя погода. Мой грузовик был брошен на подъездной дорожке у дома.

— Тебе не обязательно ехать, — сказал я Эмметту, садясь на байк.

— И отработать смену в офисе? Нет, спасибо. Я предпочту подождать в больнице.

— Спасибо, брат.

В ответ он надел солнцезащитные очки и завел свой байк.

Больница находилась на другом конце города, недалеко от реки Миссури, которая протекала вдоль края Клифтон Фордж. У кромки воды было несколько участков льда, но по большей части он весь растаял. То же самое было и с сугробами, которые теперь исчезли с улиц и дворов.

Воздух был свежим и бодрящим, когда он овевал мое лицо. Слава богу за это. Мне нужна была минута на байке, чтобы почувствовать дорогу и вибрацию. Подумать. О борьбе.

Кэсс не заслуживала меня, но я не оставлю ее одну. Я просто не могу.

Мы с Эмметтом припарковались на стоянке для посетителей, и я заставил себя идти ровно, пока мы шли ко входу в больницу. Мои колени дрожали. А конечности были как резиновые. Но я прошел, переставляя ноги, через раздвижные стеклянные двери и по коридорам, отмеченным стрелками, к родильному отделению.

Медсестра, одетая в фиолетовую форму с цветочным принтом, поприветствовала меня из-за стойки.

— Чем я могу вам помочь?

— Кассандра Клайн.

— А вы кто? — Ее взгляд метался между мной и Эмметтом.

Я с трудом сглотнул. Хороший, черт возьми, вопрос. Кем я был?

К счастью, мне не пришлось отвечать. Дейл шел по коридору, его лицо было бледным и выражало беспокойство.

— Лео.

Я оттолкнулся от стойки, чтобы встретить его катящим инвалидное кресло.

— С ней все в порядке? Могу я ее увидеть?

— Палата сто десять. — Он указал дальше по коридору. — Последняя слева.

— Спасибо, — сказал я, удивленный, что он мне это сказал.

— Я подожду в зоне ожидания, — сказал Эмметт. — Крикни, если тебе что-нибудь понадобится.

Я кивнул и вышел, направляясь к палате Кэсс. Я постучал и приоткрыл дверь. Кислород вырвался из моих легких в тот момент, когда мой взгляд упал на нее, одетую в выцветшую голубую сорочку и лежащую на кровати в центре комнаты.

Она выглядела красивой. Захватывающий. Черт, как же я скучал по ней.

Несмотря на то, что ее живот был прикрыт белым одеялом, я мог видеть, как он вырос. Ее волосы разметались по подушкам за спиной. Гладкая кожа ее щек была раскрасневшейся и влажной от пота. Когда ее пристальный взгляд повернулся ко мне, и я встретился с этими карамельными глазами, я был готов.

Не раздумывая, я подошел к кровати и положил руки ей на лицо. Затем я прижался губами к ее губам и дал себе секунду, чтобы впитать ее, прежде чем отстраниться.

— Привет.

— Привет, — прошептала она, когда я прижался лбом к ее лбу.

— Ты в порядке?

— Спроси меня еще раз через минуту. — Она зажмурила глаза и прижала руки к бокам, когда все ее тело напряглось.

Я стоял прямо, наблюдая широко раскрытыми глазами, как она стиснула зубы и поморщилась.

— Дыши. — Клаудия бросилась к Кэсс, взяв дочь за руку. Она встретила мой взгляд с другой стороны кровати и одарила меня страдальческой улыбкой.

Я не заметил ее, когда вошел, слишком поглощенный Кэсс.

— Вот и все. — Клаудия потерла тыльную сторону ладони Кэсс, поворачиваясь, чтобы посмотреть на монитор рядом с капельницей. — Почти готово.

Пик на экране монитора уменьшался.

— Ой. — Кэсс рухнула на подушки, ее глаза все еще были закрыты.

— Ты уверена, что не хочешь эпидуральную анестезию? — спросила Клаудия.

— Я не знаю. — Кэсс посмотрела на свою мать. — Да. Нет.

— Это так сильно больно?

Обе женщины стрельнули в меня сердитыми взглядами.

— Прости. — Я поднял руки. — Мне уйти?

— Нет, ты остаешься. — Клаудия наклонилась и поцеловала Кэсс в лоб, приняв решение за меня. Затем она выскользнула из палаты, оставив нас одних.

— Ты уверена, что ей стоило уходить? Я не знаю, что делать, — признался я.

— Я тоже. Для этого и нужны медсестры. И я читала книги.

Конечно, она читала. Она была подготовлена. Все, что сделал я, — это собрал чертову кроватку.

— Мне понравилась кроватка, — прошептала она.

— Она хорошая. Крепкая. У меня ушло несколько часов на сборку.

— Прошлой ночью?

Я покачал головой.

— В тот день, когда ты съехала.

— Лео. — Ее взгляд смягчился. — Почему?

— Потому что она такая большая, что твой папа не сможет протиснуть ее в дверь, не потратив три часа на то, чтобы разобрать ее.

Она хихикнула.

— Так ты сделал это, чтобы наказать папу?

— Нет, я сделал это, потому что надеялся, что ты вернешься.

— Нам нужно о многом поговорить.

Я сел на край кровати и взял ее за руку.

— Я знаю.

— Но не прямо сейчас. — Гримаса боли исказила ее великолепное лицо.

Мой взгляд метнулся к монитору и линии, которая стремительно увеличивалась. Блять. Где Клаудия? Что она сказала?

— Дыши.

Кэсс кивнула, с шипением выдохнув, когда ее рука сжала мою, как тиски.

Схватка, казалось, продолжалась вечно, пока, наконец, Кэсс не разжала зубы и не уткнулась в подушку.

— Ооо, это было больно.

Ооо, это было больно вскоре превратилась в это чертовски больно. Чертовски превратилось в адски. Адски превратилось в дерьмо, как больно. Дерьмо, как больно превратилось в блядски больно.

Слезы текли по лицу Кэсс, когда доктор Тан ворвалась в комнату.

— Как у нас дела? — спросила она, подходя к изножью кровати и откидывая одеяло.

Я сосредоточился на Кэсс, убирая прядь волос с ее вспотевшего лба.

— Что я могу сделать?

— Расскажи что-нибудь, — попросила Кэсс. — Отвлеки меня, пока не началась следующая.

Схватки теперь шли одна за другой.

— Скарлетт здесь. Уверен, у нее тоже схватки.

— Правда? — Улыбка скользнула по ее лицу. — Возможно, у наших детей будет один и тот же день рождения.

Судя по часам на стене, время приближалось к полуночи.

— Если не один и тот же день рождения, то чертовски близко.

— Я бы сказала, что вы родите этого ребенка сегодня. — Доктор Тан встала и улыбнулась. — Готовы начать пробовать тужиться?

— Прямо сейчас? — Глаза Кэсс расширились.

— Ага. — Доктор Тан и медсестры засуетились по палате, доктор облачилась в синее покрывало, а одна медсестра подошла к другой стороне кровати.

— Хорошо, Лео. Возьмите ее за ногу.

— Хм?

— Возьмите ее за ногу, вот так. — Медсестра улыбнулась мне, как будто думала, что я весь день ждал, когда меня попросят выполнить это задание.

— Или ты можешь подойти сюда и посмотреть. — В глазах доктора Тан блеснул вызов.

Я бросился к ноге Кэсс.

— Я в порядке.

Я ожидал, что Кэсс закричит, когда будет тужиться. Я ожидал, что она будет вопить и орать, может быть, бросит несколько заслуженных оскорблений и пошлет всех нахуй. Но каждый раз, когда доктор говорила ей тужиться, она сжимала зубы и тужилась.

Всего четыре раза.

Затем раздался вопль.

Вопль пары новорожденных легких. Вопль раскрасневшейся маленькой девочки. Вопль, который изменил все.

Вскоре после этого улыбчивая медсестра сунула мне в руку ножницы и сказала, где перерезать пуповину. Затем они отнесли малышку на поднос, где ее вымыли и завернули, затем вернули Кэсс, чтобы она полежала на ее обнаженной груди, дав нам несколько минут побыть наедине, прежде чем они вернутся, чтобы помочь Кэсс привести себя в порядок.

По ее щекам снова потекли слезы. Мои руки действовали инстинктивно и смахнули их.

Черт, она была стойкой. Она была более стойкой, чем я в миллион раз.

— Ты хочешь подержать ее? — спросила Кэсс.

— Я не знаю как. — Даже с моими друзьями и их детьми я никогда раньше не держал ребенка на руках. Я ждал, пока им не исполнится по крайней мере два года, и они не станут намного менее хрупкими.

Новая слеза скатилась по щеке Кэсс, когда я сел и протянул к ней руки.

Она протянула руку, положив головку малышки на сгиб моего локтя, а ее крошечное тельце — на мое предплечье.

Что я здесь делал? Как я вообще собирался заставить это сработать? Но даже когда вошли медсестры и помогли Кэсс принять душ, я отказался отпускать малышку.

Медсестры помогли Кэсс переодеться в ее собственную пижаму, прежде чем усадить ее в инвалидное кресло. Затем одна из них забрала ребенка у меня из рук.

— Куда мы идем?

— Это родильная палата, — ответила медсестра. — Мы устроим вас на ночь в послеродовую палату.

Я кивнул, и поскольку медсестра укладывала ребенка в свою кроватку-каталку, я перекинул сумку Кэсс через плечо и покатил ее инвалидное кресло по коридору в противоположный конец отделения, в маленькую, тускло освещенную палату с полноразмерной кроватью.

Кэсс взяла малышку, обнажив грудь, чтобы попытаться покормить, в то время как персонал входил и выходил из палаты, принося воду, брошюры и инструкции.

— Не мог бы ты пойти и найти моих родителей? — Кэсс поморщилась, когда малышка вцепилась в ее сосок. — Моя мама написала, что они нашли тихую комнату ожидания на втором этаже.

— Конечно. — Я попятился и в тот момент, когда оказался в коридоре и скрылся из виду, положил руки на бедра и опустил голову между колен.

О, черт. О, черт. Роды заняли несколько часов, но все равно все произошло слишком быстро.

Звук открывающейся и закрывающейся двери заставил меня выпрямиться. Появились Дейл и Клаудия, спустившиеся с лестницы.

Потрясающе. Дейл только что видел, как я был близок к обмороку.

Я указал на дверь Кэсс, слишком напуганный, чтобы смущаться.

Ни один из них не произнес ни слова, когда они промчались мимо меня к своей дочери.

Я шаркал по коридору, засунув руки в карманы, чтобы скрыть их дрожь, не совсем уверенный, куда иду, пока до моего слуха не донесся знакомый голос, и я направился в ближайшую комнату ожидания.

На стульях сидели люди. Мои люди. Пресли спала на плече Шоу. Дэш сидел через пару сидений от нее, вытянувшись с закрытыми глазами. Эмметт стоял рядом с Люком.

Они уставились на меня, когда я подошел.

— Все в порядке? — спросил Люк.

В порядке? Она была такой маленькой. Как мне позаботится о таком маленьком человечке? Как я буду менять ей подгузники, учить ее кататься на велосипеде или помогать с домашним заданием по математике? Я не был подготовлен ни к чему из этого.

Но я все равно сделаю это. Потому что она была… моей. Она была моей навсегда.

— У меня есть дочь. — Я моргнул и провел рукой по волосам. — Черт возьми, у меня есть дочь.