Парень моей подруги. Запрет на любовь

22

По дороге я думаю о Маринке. Сможет ли она понять меня? Сохранить нашу дружбу? Как бы я отреагировала, будь я на ее месте? Мысленно пытаюсь ответить на эти вопросы, и ни один ответ мне не нравится.

Крепче сжимаю руки вокруг пояса Влада. Уверена, он бы поговорил с Маринкой. В отличие от меня, он не пытался снять с себя ответственность. Только я должна сделать это сама. Как только представляю лицо Марины, сердце делает в груди тревожный кульбит. Прикрываю глаза.

Плохо вижу сквозь визор пролетающий мимо пейзаж, но понимаю, что что-то не так. Мы уже должны были выехать с центра и двигаться в направлении моего дома, но Влад перестраивается на светофоре, а потом поворачивает в сторону одного из центральных проспектов.

— Влад! — Пытаюсь перекричать свистящий ветер. — Ты не в ту сторону поехал!

Он молчит, смотрит в зеркало и снова перестраивается.

Когда мы останавливаемся на светофоре, я стучу его по плечу и снова громко спрашиваю:

— Ты куда меня везешь, Соколов?

Он невозмутимо постукивает рукой в перчатке по рулю и снова игнорирует меня. Думает, раз помог нам сегодня, то ему все теперь можно?

Дорога пустая. Неудивительно: время почти двенадцать. Он снова срывается с места, и минут через десять мы въезжаем на подземную парковку его дома. Он паркуется рядом со своей спортивной тачкой.

— Влад, это, по-твоему, нормально? — Снимаю шлем и приглаживаю волосы. — Ты предложил помощь, а сделал все по-своему.

Мои слова разлетаются эхом. Я достаю телефон и открываю приложение такси. Соколов спокойно снимает шлем, зажимает его подмышкой, подходит и забирает у меня из рук телефон.

— Эй, это что еще за выкрутасы?

— Дома отдам. Пошли. — Не дожидаясь меня, он разворачивается и уходит.

Смотрю на его удаляющуюся спину и бегу за ним, огибая синий кабриолет.

— Может объяснишь, что все это значит? — Спрашиваю, догнав его.

Влад вызывает лифт и смотрит на меня. В его синих глазах — смех. Он явно получает удовольствие от ситуации. Мы заходим в лифт. Кабина чистая, зеркало натерто до блеска. Он приваливается к стенке, осматривает меня с ног до головы и нагло заявляет:

— Я тебя спас, теперь рассчитываю на благодарность.

— Чего?

— Говорю, на секс рассчитываю. А ты думала, я просто так по морде получал? Мне еще и свитер любимый порвали. Судом грозили.

Я открываю и закрываю рот. Шестеренки в моей голове жалобно скрипят. Влад смотрит мне в глаза и начинает хрипло смеяться.

— Ты бы свое лицо видела, Марго.

— Свинья! — Хлопаю его рюкзаком по плечу и выхожу в распахнувшиеся двери.

Он выходит следом и отмыкает дверь.

— Заходи, — подталкивает меня в спину. — Ты устала. Переночуешь у меня. На твою женскую честь я не посягну, не переживай.

— Я и не переживаю. — Злобно кошусь на него: почему-то кажется, что он издевается.

— Ну, вот, только что боялась, что я буду приставать, а теперь обижаешься, что я этого не планирую. Ты уж определись, Марго с косичками. — Он скидывает ботинки на массивной подошве и кладет шлем на пуфик.

— Мне в университет завтра, и родители…

— Я слышал, как ты разговаривала с матерью. — Не дает закончить мне мысль. — Выспишься нормально, а завтра я отвезу тебя в институт. Какая разница, ночевать у подруг или здесь?

Он проходит вглубь своего «аквариума».

— Это тебе нет разницы, где ночевать, кобелиная морда. — Бурчу себе под нос и иду за ним.

Влад уже открывает электрическим штопором бутылку вина. Я подхожу к нему и ядовито интересуюсь:

— Ты еще в придачу ко всему алкоголик?

Обычно я не докапываюсь до людей. Хочешь пить — пей, ради Бога. Но мне неприятно, что он привез меня к себе, не спрашивая, нарушив мои планы. Я привыкла все контролировать. Мне, в конце концов, нужны вещи, конспекты. Поэтому теперь мелко мщу, огрызаясь.

— В придачу к чему? — Спрашивает он.

— К наглости, надменности, эгоизму… — Я не успеваю закончить, потому что он отодвигает бутылку, резко поворачивается ко мне, подхватывает под задницу и сажает меня на кухонный остров.

Я давлюсь воздухом от неожиданности и хватаюсь за его плечи. Чувствую легкий запах морского бриза и мужского шампуня. Наши носы почти соприкасаются, между губами считанные миллиметры. Влад сжимает мои бедра и насмешливо говорит:

— Ну, продолжай мне грубить. Я внимательно тебя слушаю, чего затихла?

Я не то, что грубить не могу — слово выдавить не получается. Сердце раздулось и сдавило легкие. Дышу через раз. Что со мной такое?

Влад снова не спрашивает — накрывает мои губы своими. Целует медленно и нежно, и я незамедлительно отвечаю на поцелуй. Ничего не могу с собой поделать, это сильнее меня. Он кладет одну руку мне на горло, а второй — притягивает к себе еще ближе. Давит между лопаток. Посасывает нижнюю губу, а потом проникает языком в рот. Мне душно, волнительно и очень приятно. Вцепляюсь в его свитер, а потом ныряю обеими руками в его волосы. Глажу затылок. Влад переключается на мою шею, колет щетиной кожу, ныряет горячими ладонями под кофту.

Я ничего не соображаю. Прихожу в себя, когда его рука касается застежки на бюстгальтере, а эрекция упирается в бедро. Чувствую, как горят щеки.

— Влад…

Его взгляд расфокусирован. Губы опухли. Он упирается ладонями в столешницу по обе стороны от меня и смотрит мне в лицо. Чувствую себя уязвимой: он отобрал у меня щит из сарказма и осуждения.

— Ответь мне честно, я тебе нравлюсь? — Его голос хриплый, проникновенный.

Я молчу и пытаюсь привести дыхание в порядок. Прячу глаза.

— Я же чувствую, что нравлюсь. — Давит на меня.

— Нравишься, Влад, очень. — Глажу его щеку, получая от прикосновения какое-то неописуемое удовольствие.

Он прикрывает глаза.

Я рассматриваю его длинные ресницы, горбинку на носу, распавшуюся на пробор челку. Мои колени все также сжимают его бедра. Тянусь к нему навстречу и обнимаю, прижимаюсь щекой к его груди. Так я сейчас чувствую. Влад вздрагивает и обнимает меня в ответ. Чувствую под ладонями жесткий пояс его джинсов.

— Но я не хочу, чтобы ты мне нравился. Я чувствую себя ужасно виноватой, понимаешь? — Говорю ему в район солнечного сплетения.

— Я предлагал тебе, чтобы я поговорил с Мариной. Мое предложение в силе.

— Я должна сама. — Рассматриваю вязку на его свитере. — Речь идет даже не о ваших с ней взаимоотношениях, а о нашей с ней дружбе и доверии, которое я подорвала.

— Мне жаль, что все так далеко зашло. — Он невесомо поглаживает мою спину. — Скажу тебе циничную правду, Марина для меня — чужой человек: мне были безразличны ее чувства.

— А теперь? — Я поднимаю на него глаза.

— А теперь… мне небезразличны твои.

Он смотрит на мои губы, а я отвожу глаза и спрыгиваю на пол, чтобы спастись от окончательного морального падения.

Влад вздыхает.

— Пойдем, покажу тебе ванную комнату.

Я киваю.

Стараюсь не смотреть в район его ширинки. Пропускаю его вперед и иду следом. Мы проходим мимо пустующей комнаты и его спальни. Он толкает третью дверь, и передо мной открывается «ванная модного блогера». Именно такими картинками пестрят социальные сети, навязывающие простым смертным глянцевую жизнь: стеклянная душевая кабина, глубокая, овальная ванна, тропическое растение, плетущееся по стене, белый комод со стопкой свежих полотенец, дорогая плитка. Вдобавок ко всему здесь имеются два больших окна с матовыми стеклами. Пожалуй, это самая уютная комната в его холодной квартире. Гостевая уборная и рядом не стояла.

— Чувствуй себя, как дома, — говорит Влад. — Есть халаты, но могу тебе футболку принести.

— Нет, спасибо, — это точно будет лишним.

— Вещи можешь кинуть в стирку. Она с функцией сушки: к утру все будет готово.

— Спасибо, — вытягиваю руки по бокам и переступаю с ноги на ногу.

Влад продолжает стоять на месте и смотреть на меня. Взгляд какой-то тяжелый, слишком мужской. Я не знаю, как вести себя в подобных ситуациях. Я могла уехать, а вместо этого осталась. Неизвестно, что он обо мне теперь думает.

Я отступаю к машинке и неуверенно говорю:

— Ну, я тогда воспользуюсь благами цивилизации, если ты не против.

— А, конечно. Извини. — Он закрывает за собой дверь.

Я закрываю ее на изящную задвижку и несколько раз перепроверяю. Не то что бы я думаю, что Влад ворвется сюда, как австралопитек, просто мне неловко и как-то беспокойно. Как будто, находясь в его квартире, я совершаю ужасное, но манящее преступление, за которым непременно последует наказание.

Прислушиваюсь: что-то гремит на кухне.

Я разминаю ладонями напряженные плечи и стягиваю с себя вещи. Кидаю их в машинку и трачу минут десять на то, чтобы разобраться с кучей функций. Не успела сегодня вымыть волосы после бассейна, поэтому они неприятно пахнут хлоркой и наощупь как солома. Открываю один из черных флаконов — шампунь Влада — пахнет чем-то терпким. Никаких других уходовых средств, кроме линейки в чёрном стекле, я не нахожу: мою голову тем, что есть. Здесь вообще нет ни намека на женское присутствие. Одна электрощетка, два флакона мужских духов и лосьон после бритья.

Долго стою под теплыми струями, прокручивая в голове сегодняшний вечер. Под размеренный плеск стиралки чищу зубы и разглядываю себя в зеркале: лицо уставшее, волосы свисают сосульками. Кондиционера, разумеется, нет, поэтому даже не представляю, как я буду завтра расчёсывать волосы. Открываю окно на проветривание и выхожу в коридор.

Свет в квартире приглушен. Дверь в спальню Влада приоткрыта. Он в одних пижамных штанах меняет постельное белье. Почувствовав мой взгляд, поворачивает голову. В его глазах снова мелькает что-то странное. Я кусаю губы и прячу руки в карманы халата. Он бросает подушку в чистой наволочке на кровать и идет ко мне. Стараюсь не смотреть на голые плечи и живот.

— Голодная?

— Нет, я пойду спать. Устала. — Делаю невнятное движение рукой в сторону гостиной. — Выделишь мне постельное?

Он удивленно приподнимает брови.

— Я уже постелил, — имеет в виду свою спальню, — ложись, Марго, кровать метр восемьдесят на два.

Он притягивает меня к себе за пояс халата и маняще-медленно ведет губами от скулы к виску.

— Места хватит. Не захочешь — даже не соприкоснемся в постели.

Я прикрываю глаза и отстраняюсь.

— Дай мне возможность сохранить хотя бы остатки самоуважения, — прошу его тихо.

Влад отпускает меня и также тихо отвечает:

— Пойдем.

Он выделяет мне теплое одеяло, ортопедическую подушку и комплект постельного белья с ароматом лаванды. Выключает свет и быстро уходит к себе.

Странное ощущение — спать в огромной комнате, как будто посреди школьного спортзала ночую.

Достаю телефон и пишу сообщение Тасе. От нее сразу же приходит голосовое. Нажимаю прослушать, и пространство заполняет ее сердитый голос:

«Я с тобой не разговариваю, пока не поговоришь с Мариной. Я же тебе говорила — она трясется над твоим мнением, а тут такая подстава. Даже не знаю, как ты будешь это все разгребать, Марго».

Следом прилетает короткое: «У меня все нормально. Утром еще один чемодан с зимними вещами заберу и все. Леша — скотина, уже карты заблокировал. Ненавижу».

Понятно, Тася перешла в оборону. Так ей легче переживать трудности. Она не из тех людей, кто будет жалеть себя и винить судьбу.

Верчусь в кровати. Незнакомые предметы в темноте кажутся пугающими. Пытаюсь отвлечься и открываю отсканированные статьи для семинара. Спустя какое-то время понимаю, что смысл все время ускользает от меня.

— Ничего, поговорю с Маришкой, а потом позвоню Тасе, — успокаиваю саму себя вслух.

Отворачиваюсь лицом к спинке дивана и, наконец, засыпаю.

Мне кажется, я только прикрыла глаза, как через пять минут слышу голос Соколова над головой:

— Ох, рано, встает охрана!

В комнате уже светло. Накрываю ухо подушкой.

— Вставайте, Маргарита Борисовна, я вам латте наколдовал.

Открываю глаза. Соколов снова стоит надо мной с голым торсом, нудист чертов. Весь взъерошенный, уголком губ зажал сигарету. В руках — белая чашка. В квартире пахнет кофе и прохладной свежестью. Дверь на лоджию открыта.

— Который час? — Забираю у него чашку и делаю глоток.

Это то, что надо от недосыпа.

— Восемь. У тебя есть полчаса, если не хочешь опоздать. Завтрак уже едет.

Я смущенно приглаживаю волосы под его взглядом и, чтобы сгладить неловкость, спрашиваю:

— Хорошо спал?

— Уснешь тут, — он бурчит и идет в сторону открытой двери.

Быстро привожу себя в порядок. С трудом заплетаю волосы в косу — спутались за ночь и плохо просохли. Халат бросаю в корзину. Натягиваю джинсы. Свитер не сел в сушилке, но неплохо так помялся.

— У тебя утюг есть? — Кричу из ванной, но в ответ — тишина.

Влад все еще на лоджии. Курит и хмуро смотрит на город.

Вид отсюда открывается потрясающий: собор, городской сквер и влажные крыши домов. Ночью снова моросил дождь. Погода в этом году самодурствует — то тепло и солнечно, то собачий холод. Смотрю на его голую спину и осторожно спрашиваю:

— Может, оденешься? — Сама зябко ежусь.

Он выпускает сизую струю и тушит окурок в стеклянной пепельнице.

— Мне нормально. Бодрит лучше кофе.

— У тебя утюг есть? — Демонстрирую ему свой свитер.

— Не-а.

— Отпариватель? Или тебе девушки рубашки гладят? — Игриво приподнимаю бровь.

Я что, пытаюсь кокетничать? Ужас какой, рука-лицо. Я этого совсем не умею, мой уровень — тупой вопрос из разряда: «тебе нравится сыр?».

Влад с интересом косится на меня и качает головой.

— Утюга у тебя нет, отпаривателя тоже, питаешься ты доставкой. — Перечисляю я. — Ты что, дома только ночуешь?

— А ты с какой целью интересуешься? — Щурит он глаза, как большой кот.

Я не успеваю ответить, потому что в дверь звонит курьер, и Влад идет открывать. Я включаю чайник. Чувствую себя странно. Стыжусь за вчерашнее признание и одновременно с этим хочу, чтобы Влад сам вернулся к той теме.

Мы быстро завтракаем, переглядываемся. Обстановка вполне мирная.

Влад уходит переодеваться, а я сажусь на пуфик в прихожей и снова открываю на телефоне статью по основам психодиагностики. Пытаюсь вникнуть в текст, отмечаю про себя основные тезисы.

В дверь неожиданно звонят: настойчиво и протяжно. Я подскакиваю на месте. Наверное, Соколов должен сам открыть. Это же его квартира, а не моя. Звонок повторяется. Влад пока добежит из одного конца своих хором в другой — сто лет пройдет. Встаю и открываю дверь. На пороге — высокий парень, примерно ровесник Влада. Симпатичный. У него короткие, крашенные волосы: блонд с фиолетовым подтоном. В правом ухе маленькая серьга, винтажный кожаный пиджак. Он немного склоняет голову к плечу и внимательно рассматривает меня. У него выразительные, карие глаза, но есть в них что-то пугающее. Как будто смотришь на водную гладь дикого озера, в глубинах которого скрывается что-то страшное.

— Здравствуйте, — говорю на автомате.

— Привет, — растягивает губы в улыбке, — я к Владику, но не против и с тобой поболтать, сладенькая.

Меня передергивает от его обращения.

— Марго, спускайся. Я сейчас подойду. — Слышу за спиной голос Влада.

Он переоделся в серые брюки и белую футболку. Чувствую исходящее от него напряжение. Интонации жесткие, отрывистые. Он бросает взгляд на наручные часы и протягивает мне ключи.

— А…

— Иди, я сказал. — Говорит с нажимом и подталкивает меня в спину.

Я не спорю с Владом: чувствую, что сейчас так надо. Забираю свой рюкзак. Незнакомец не собирается отходить, вынуждая меня протискиваться мимо него. У него острый, агрессивный парфюм, от которого у меня начинают слезиться глаза. Хочется кашлять.

Быстро спускаюсь по лестнице. В спину врезаются взгляды.

— Твоя девушка? — Последнее, что я слышу, прежде чем зайти в лифт.