Парень моей подруги. Запрет на любовь

5

— Почему он игнорирует меня? — Марина расстроенно смотрит в телефон, пока я собираю волосы. — Мась, вот скажи мне, что за дурацкие игры? Мы же встречаемся. Я пишу ему со вчерашнего вечера, а в ответ — тишина. Он был онлайн и вечером, и ночью, и сегодня утром. Неужели так трудно ответить?

— Ты что, вообще не спала? Ждала его сообщение?

— Уснешь тут.

Марина быстро скролит сообщения вниз. Я мою руки и смотрю на себя в зеркало.

Ну, что ей сказать? Что он мудак без сердца? Я ей и так уже все уши прожужжала: сама от себя уже устала. Язык болит.

— Тася сказала, написать ему самой и не ждать. Вот зачем я ее послушала? — Марина досадно жмурится, сжимает телефон в руке и неожиданно начинает плакать.

Тушь тут же плывет и стекает по ее щекам черными дорожками.

— Мы уже больше месяца вместе, а он даже не переспал еще со мной. Даже попытки не предпринял. Значит, на стороне с кем-то спит. — Она закрывает лицо ладонями.

Я притягиваю Маринку к себе и обнимаю. Глажу по мягким волосам.

— Т-шшш, Мариш, не плачь. — У меня тоскливо тянет в груди. Как же она так попала? — Ты сама была все это время не готова. Тебе разве не хотелось получше узнать друг друга?

— Может, я недостаточно красивая? Или я его не возбуждаю? Щеки эти дурацкие, как у шарпея. Говорят, он с Ковальчук с экономического до отъезда встречался. Ты ее видела? Она, наверное, в постели зажигалка, не то, что я, неумеха. — Она поднимает на меня заплаканные, несчастные глаза, и мне хочется прибить Соколова.

— Марин, ты очень-очень красивая. Ни один парень не должен заставить тебя сомневаться в себе, поняла? А если вдруг заставляет — значит, это не твой человек. Ты должна всегда стоять у себя на первом месте. Сначала ты, а потом всякие Пети и Васи. А сравнивать себя с Ковальчук — вообще дно. Она нас на пару лет старше, а выглядит на тридцатник. Курит каждую паузу. — Беру Маришкино лицо в ладони и вытираю ее щеки большими пальцами.

Марина часто кивает и успокаивается, тихо всхлипывая. Пока она умывается, я достаю из рюкзака бутылку минералки. Марина вытирает лицо бумажными полотенцами и раздраженно швыряет их в урну. Потом берет у меня бутылку из рук. Наблюдаю, как она делает маленькие глотки.

— Влад вчера разрешил мне остаться у него. — Она возвращает мне бутылку. И продолжает говорить, прислонившись спиной к стене. — У нас была прелюдия. Ну, там поцелуи, поглаживания, легкий петтинг, но дальше этого не зашло. Это при том, что я была готова и дала ему понять, что хочу продолжения. — У нее снова блестят слезы в глазах.

Черт! Сказать, что Соколов пытается затащить таким образом меня в кровать? А — ранить Марину, б — рассориться с ней, вдруг она обвинит во всем меня? Я не могу предугадать ее реакцию.

Нет, спасибо, я уж лучше решу этот вопрос с мудаком-Соколовым один на один, и Марина переболеет им гораздо быстрее.

— Он такой страстный. От него так вкусно пахнет, а, пресс … знаешь, какие у него кубики? А, квартира, Марго, огромная. Я раньше думала, что у Таси хоромы, но они с квартирой Соколова и рядом не стояли.

Меньше всего мне сейчас хочется слушать о кубиках Соколова и его хоромах.

Марина замолкает и становится похожа на грустную куклу, которую закинули на чердак с кучей ненужных вещей. И никто не хочет с ней больше играть. Светлые брови образуют печальный домик, рука безвольно опадает вниз.

Я скольжу по ней глазами, прислонившись к противоположной стене. Взгляд натыкается на экран ее телефона. На дисплее открыт диалог с Соколовым.

— Ты что, ему свои голые фотки отправила? — Хватаюсь за виски, прямо как моя мама. — Да ты с ума сошла, Марина! Включи голову! — Пытаюсь выхватить у нее телефон, но она уворачивается, высоко подняв руку.

— И что? — Раздраженно спрашивает она и прячет телефон в сумку. — Мы не в девятнадцатом веке живем, Марго. Так все делают. Мы с Владом в отношениях. Я же не в интернет на всеобщее обозрение фотки выгрузила. Не думала, что ты такая святоша.

— А ты не боишься, что он их сольет куда-нибудь или пацанам своим покажет? С этих дегенератов станется.

— Не говори глупости, Марго! Я, вообще-то, думала, что ты за свободу женщин и их реализацию. Мы имеем право делать с нашим телом все, что захотим. — Марина краснеет и хватает сумку с раковины. — Иногда ты просто невыносима! — Обдает меня презрительным взглядом и выходит из туалета, громко хлопнув дверью.

Я не знаю, чего мне хочется больше — заплакать или выругаться. Швыряю свой рюкзак на пол и включаю ледяную воду. Держу кисти рук под струей, пока не начинает ломить кости. Меня трясет от злости и обиды. Открываю последнее, емкое сообщение от контакта «Мудак», текст которого гласит: «Не передумала?»

Я даже не задаюсь вопросом, откуда у него мой номер. Соколов получает любую информацию по щелчку пальцев. Вот такая ирония. Одни вынуждены пробивать себе путь головой, разбивая лоб в кровь, а другие с рождения имеют внешность, деньги и связи, открывающие им любые двери.

До этого момента я игнорировала его сообщения и общался он сам с собой. Видимо, ему это очень нравилось, потому что писал он часто и даже по ночам. Сейчас набираю свое первое, адресованное ему, сообщение: «Это Марго. Надо поговорить. Сейчас же!».

«О-у, я польщен))) Приходи в библиотеку. Я на втором этаже, в отделе экономики», — приходит мгновенный ответ.

Бросаю последний взгляд в зеркало: лицо бледное, глаза злые. Ну, как есть.

До следующей лекции еще полчаса. Успею.

Вхожу в здание библиотеки, прикладываю карточку и преодолеваю турникет под пристальным взглядом пожилой библиотекарши в старомодных очках.

В зале стоит тишина.

Студенты, в основном, сидят в компьютерном зале. Поднимаюсь на второй этаж и ищу отдел с литературой по экономике. Блуждаю по пустому залу между высокими стеллажами, пока не выхватываю в углу под мансардным окном высокую фигуру Соколова.

Он стоит между полками в полоборота. Лениво листает какой-то справочник и делает фото нескольких страниц на телефон.

Его светлые волосы стильно взъерошены. Он одет в кардиган песочного цвета и такие же брюки. К бабушке в гости что ли собрался в классике?

«Подлецу все к лицу», — шепчет внутренний голос, и я мысленно затыкаю его.

Подхожу ближе, подавляя в себе желание заехать ему ногой под зад. Он то ли не видит меня, то ли делает вид.

— Соколов, надо поговорить. — шиплю ему в район плеча.

Он отрывается от книги и поворачивается ко мне.

— Привет! Отлично выглядишь. — Бесцеремонно осматривает меня, закрывает книгу и откладывает ее в сторону. — Я даже как-то растерялся от твоего сообщения. Разволновался и чуточку смутился. Чем обязан? — Ерничает он.

Я делаю шаг, толкая его вглубь ряда. Он удивленно отступает и улыбается, как дурак. Сегодня у него гладко выбриты щеки и подбородок, я упираюсь взглядом в четкие углы челюсти. Невольно отмечаю, что у него высокие скулы и четко — очерченный рот. Надо же было такому засранцу получить от природы такую внешность.

Если бы демоны существовали в реальном мире, то выглядели бы они именно так. Не роковые брюнеты, а высокие блондины, не оставляющие шанса наивным девичьим сердцам.

— Слушай меня внимательно, если ты обидишь Марину или причинишь ей боль … — Он поднимает одну бровь, мол, и что будет, — я сотру тебя в порошок. Я не шучу, Соколов. — Сверлю его взглядом, он усмехается в ответ и молчит.

Опускаю взгляд и вижу, что вцепилась ему в предплечье.

— Я не тусуюсь больше ни с кем, кроме твоей подруги. Мы ходим на свидания, зависаем у меня дома под романтические комедии и проводим время вместе, как положено парочкам. Какие проблемы? Или ты хочешь, чтобы я ей предложение сделал, а? Чего ты хочешь, Ритуля?

— Меня зовут Марго. — Чеканю по слогам и впиваюсь ногтями ему в руку.

Он выдергивает ее и перехватывает меня за плечи. Больно сжимает.

— Почему тебя это вообще волнует? — Он разворачивает меня спиной к полке, упирается руками по бокам от меня и приближается слишком близко. Я чувствую исходящий от него жар. — Своей личной жизни нет, и ты суешь свой конопатый носик в чужую?

Запах его туалетной воды смешался с запахом его тела: снова пахнет соленым, свежим бризом. Против воли вбираю его в легкие.

Вокруг стоит оглушительная тишина, и я слышу стук своего сердца и тиканье его наручных часов рядом с ухом.

Он смотрит пристально, как кот разглядывает мышку, загнанную в угол. Упираюсь ладонью в его грудь, но это не помогает. Соколов приближается еще ближе, стирая собой все дозволенные границы.

У меня пересыхает во рту, и я совершаю большую ошибку — автоматически облизываю губы. Его зрачки стремительно расширяются, и он медленно приближает ко мне лицо. Смотрит в глаза и на губы, и снова — в глаза. Между нами остаются считанные миллиметры. Его рука скользит по моей талии. Я собираюсь отвернуться, но он, словно почувствовав это, удерживает меня за подбородок. Я чувствую его теплое дыхание на губах прежде, чем Соколов меня целует.

Меня пробирает предательская дрожь. Ничего не могу с собой поделать, она исходит изнутри и не поддается контролю.

Он прикрывает глаза и поглаживает подушечкой большого пальца мою скулу. Не углубляет поцелуй, как будто просто пробует мои губы на вкус. Изучает их изгиб и форму. Его сердце глухо стучит под моей ладонью.

Мозг выходит из чата, и я проваливаюсь в какое-то забытие.

Не знаю, сколько это длится, прежде, чем Соколов отстраняется. Его взгляд затуманен. Он продолжает рассматривать меня и нежно поглаживать подбородок.

Я ошарашенно смотрю на него и вытираю рот тыльной стороной ладони, а потом молча скидываю его руку с талии и делаю шаг в сторону. Он перехватывает меня за локоть и слегка тянет на себя.

— Марго … — шепчет со странной интонацией и выпрашивает свою заслуженную пощечину.

Хватается за щеку и удивленно смотрит на меня. Его глаза темнеют, не предвещая ничего хорошего.

Пользуясь его замешательством, я разворачиваюсь и быстрым шагом иду к лестнице. На ходу кусаю губы.

На меня сваливается неминуемое осознание, что я только что целовалась с парнем своей лучшей подруги. Пусть, это был даже не поцелуй, а легкое касание губ — факт остается фактом.

До этого он не распускал рук, и я потеряла бдительность в его присутствии.

Бегом спускаюсь по лестнице и на секунду поднимаю глаза. Соколов смотрит мне вслед, засунув руки в карманы брюк.

На выходе из библиотеки мне приходит сообщение:

«Пойдем на свидание? Тебе понравится, обещаю. P.S. согласишься, и твоей подруге не будет больно. Я расстанусь с ней».