Песнь надежды. Том 5.

Глава 165

— Вон! — вскинула она руку, но я давно заметил его.

Кролик (или его аналог в этом мире) вытянулся вверх, подняв уши и оглядываясь по сторонам, после чего бросился наутёк.

— Погнала! — стукнул я лошадь пятками и сорвался с места.

Ничего сложного, в действительности, когда постоянно этим занимаешься. Но именно вот так, с полного хода с лошади, я уже и не помню, когда в последний раз стрелял. Всё же подобное не зря считают искусством, так как это и сложно, и в то же время красиво.

— Стой! Куда?! — крикнула эта Арамза вдогонку, но я уже давно оставил её за спиной позади.

Быстро нагоняя цель, я взялся за лук и потянулся к колчану за стрелами. Примерился, после чего быстро и чётко положил стрелу на тетиву, оттянул, на мгновение замер, прислушиваясь к собственным чувствам, правильно ли навёл, правильно ли держу, после чего пустил тетиву. Та хищно сорвалась с моих пальцев, и через мгновение местный аналог кролика на полном скаку запнулся и полетел кувырком со стрелой в боку. Мне только и оставалось что поднять его за задние лапы над собой, показывая, что охота закончилась более чем удачно.

— Ну молодец, — хмыкнула она надменно. — Вблизи и я могу.

— Ну так флаг тебе в руки. Давай, — бросил я ей лук. — На скаку, как я.

— Ты же мне что-то доказываешь, — бросила она лук обратно.

— Я никому нечего доказывать не собираюсь, девочка, — опять бросил я ей лук.

— Придётся за слова отвечать. Был уговор стрелять издалека.

— Не было.

— Это подразумевалось.

Так мы и перебрасывали друг другу лук, пока я не плюнул на это.

— Хорошо, давай, — вырвал я у неё лук, выхватил стрелу, резко оттянул тетиву и отпустил в её сторону.

Арамза на мгновение замерла, непонимающе глядя на то, как я стреляю в неё, но через мгновение стрела уже пролетела над её макушкой и устремилась к цели. Доли секунды, и…

Есть.

Ещё один кролик свалился подстреленным, поддёргивая лапками в предсмертных судорогах.

Арамза оглянулась по направлению моего выстрела, после чего посмотрела вновь на меня. Я же просто молча бросил ей, смолкнувшей, лук обратно в руки и проехал мимо, сказав:

— А мог ведь и промахнуться.

Она ещё секунду-другую постояла, немного шокированная, после чего быстро нагнала меня.

— Ну ладно, признаю, ты не ручки-неженки. Это было метко, — сказала Арамза, подъехав ближе. — Признайся, вырос не в городе?

— В городе.

— Ой, да ладно мне сейчас тут сказки рассказывать. Видно, что ты с характером, любишь зубки показывать, — улыбнулась она. — Да и где в городе такому научишься. Военный? Был солдатом? Хотя молод слишком…

— Почему же, был солдатом.

— Не слышала я, чтобы в армии учили из лука стрелять, — качнула она головой. — А если подкину что-нибудь вверх, попадёшь?

— Нет.

— Врун, — улыбнулась она и пришпорила коня, уезжая вперёд.

А я ещё раз на всякий случай огляделся и, никого не заметив на горизонте, ускорился, догоняя её.

Мы двигались аккуратно. Прежде чем выехать всей группой за сопку, вперёд выезжали чаще всего Арамза вместе со мной. И сейчас на охоте перед тем, как устроить стрельбу по зайцам с луком, мы внимательно огляделись на наличие чужаков, прежде чем приступили. Было бы плохо, если бы нас застали в разгар охоты врасплох.

— Разбойники, — сказала она, когда мы разведывали местность. — Они иногда орудуют здесь.

Честно говоря, разбойники звучало как-то безобидно. Уёбки, отморозки, ублюдки, моральные уроды — вот это хорошее определение, а разбойники как-то несерьёзно.

— Типа какого-то племени?

— Племени? Не-е-е… нет-нет, никакого племени. Просто те, кто не нашёл работы и решил, что лучше так, чем никак.

— То есть они благородные разбойники, — подытожил я.

— Ну… не совсем. Могут и пулю подарить, если очень захочется или если вынудишь.

— А где начинается и заканчивается «очень захочется» и «вынудишь»?

— Не знаю, — рассмеялась она, будто это было забавно. — Но где-то граница между ними есть.

Так что причины осторожничать у нас были.

Под вечер нас ждало мясо. Приготовив угли, когда ещё было светло и костёр так сильно не выделялся, с наступлением сумерек просто уселись и как-то молча поели. А на следующий день начали собираться, словно пытались как можно быстрее двинуться в путь.

Арамза подловила меня, когда я поднялся выше, слегка перевалив через холм, за которым встали на привал, чтобы окинуть округу взглядом.

Отсюда был прекрасно виден тот шахтёрский городок, словно маленькое нагромождение камней вдалеке. Небольшой. Выглядел он, как хаотичное нагромождение деревянных домов, которые создавали собой лабиринт. С одной стороны это минус, с другой стороны это плюс. Всё зависело, с какой стороны подходить к этой проблеме. Но сейчас я старался как можно точнее запомнить общее строение небольшого городка, ориентируясь по отличительным знакам, как ратуша или водонапорная башня.

Где-то в половине колеса от него располагались шахты. По крайней мере именно такое впечатление создавали высокие тонкие башенки и небольшие сараи, что сгрудились вместе.

Я даже успел в бинокль посмотреть, прежде весь обзор мне заслонило что-то чёрное.

Недовольно опустил биноклю и увидел, что прямо передо мной стоит эта Арамза-за блин и смотрит в бинокль.

Подавив жгучее желание отвесить ей пинка, я спрятал бинокль.

— Будет жарко, — заметил я.

— Мину…

— Я не про температуру, — она обернулась ко мне, и я кивнул в сторону городка. — Десять стражи и где-то в два раза больше других.

— Откуда ты знаешь? — недоверчиво спросила она меня, вновь приложившись к биноклю.

— Оттуда. Посчитал.

— Посчитал… хм… ну может быть… может быть…

— Идём, надо двигаться.

— Да. Кстати, вопрос, Тэйлон… тебя же Тэйлон зовут, верно?

Я обернулся. Девушка смотрела на меня своими чёрными хищными глазами, где даже зрачка толком не было видно. Честно говоря, в этот момент я думал, что она произнесёт что-то типа «я пришла мстить» и так далее, но вместо этого прозвучал вопрос.

— Как ты думаешь, твой брат примет меня на работу?

На… работу?

— Не надо тут строить удивлённое лицо, — недовольно сказала Арамза. — Даже камушку понятно, кто вы. Вернее, стало понятно после произошедшего на тех рудниках. А я умею слушать и видеть. Так что, у меня есть шансы?

— Зачем тебе это? — нахмурился я.

— Зачем? Оглянись вокруг, — раскинула она руки. — Это пустошь! Каменная не нужная никому пустошь, где только четыре доступных работы: скотоводство, рудники, торговля и шлюховство. Рано или поздно я стану как эта самая земля, — пнула она её ногой, подняв облачко желтоватой пыли. — Сухой, старой и никому не нужной.

— А у нас ты можешь стать мёртвой и никому не нужной.

— Зато поживу как человек.

— Ты не понимаешь, во что встреваешь. Ты уже живёшь как человек, — ответил я и огляделся. — Взяла лошадь и уехала отсюда. Забыла как страшный сон. У тебя есть лук, есть ружьё и есть навыки. Земля большая. Есть куда податься.

А плато действительно было большим. Не прямо чтобы сильно, но было где разгуляться, и ещё хрен знает сколько мест останется.

Я знал, чего хотят люди, видел это отчётливо, этот блеск в глазах, желание обрести даже не власть — богатство. Таким, как она, власть и не особо нужна сейчас, это приходит со временем. Они хотят богатств: дома, красивых одежд, не стирать в кровь ладони, не горбиться в поле и не таскать на собственном горбу тяжести. Они видят, как аристократы ходят и ничего не делают, кроме балов, и хотят так же.

Многие воспринимают аристократию (её искажённую форму) как общество, где обитают хитрые сучки и высокомерные ублюдки. Но аристократия как мафия — раз ввязался, и потом шансов выйти уже почти не будет. Ты станешь зависимым, станешь прислужником тех, кто над тобой, и делать будешь то, что тебе скажут. Да, аристократы, многие из них не сильно утруждают себя трудом, живя за счёт родового дела, которое у них из поколения в поколение передаётся. Но они и не свободны.

— Куда ехать? — усмехнулась она. — Я хочу денег, хочу дома и хочу своей жизни. И вот так, горбатясь, ты это получишь лишь к старости. А зачем мне всё это, когда жизнь прошла? Я не хочу к старости, я хочу, пока ещё молода, пока могу насладиться этим и пожить в своё удовольствие.

— Вот как раз пожить в своё удовольствие тебе вряд ли удастся.

— Пф-ф-ф… — но она всё же решила со мной не спорить. — Так у меня есть шансы?

— Спроси у него лучше напрямую. Я вряд ли смогу тебе ответить.

— Ладно, ну хоть не послали, и то уже хорошо… — усмехнулась она, после чего сделала ко мне шаг. Подошла слишком близко, из-за чего я чувствовал от неё запах этого места. Запах песка и бескрайних просторов. — Так что, будешь бегать от меня или может познакомимся поближе?

Поближе?

Не буду врать, она была отчасти в моём вкусе…

Поэтому да, я познакомился с ней поближе. Грубо обхватил её за талию и отнёс к ближайшим камням, которые нас бы закрыли от чужих взглядов.

— Потише, парень, одежду помнёшь мне, — хмыкнула она, прежде чем поцеловать меня.

Я взял её прямо там, не сильно долго рассусоливая. Развернул спиной к себе, загнул, задрал её пальто или как оно у них там называлось, когда она сама уже спустила с себя штаны с панталонами. Прогнулась в спине, отклячив приглашающе пушистую промежность.

— Сразу видно, что городской, — бросила она взгляд через плечо на презерватив, который я натягивал на член.

— А у вас нет подобного?

— Откуда? — хмыкнула она. — Господа у нас бывают редко. Мы всё по старинке: травками, приговорами, вытащить пораньше…

Мы сделали дело быстро.

Девушка была не из тех, кто сложен на подъём. Для таких подобное как парням передёрнуть. Сама схватилась за член, слегка погладив пальцами, после чего провела им по губкам, дразняще, медленно, будто примеряясь и давая почувствовать влажность, после чего медленно чуть-чуть насадилась, позволяя войти в себя. Я почувствовал, как она напряглась, как внутри всё сжалось и Арамза выдохнула. Замер, после чего начал медленно двигаться. но всё быстрее и быстрее, сильнее и сильнее.

Арамза упёрлась руками в валун раком с задранным пальто и спущенными штанами и пыхтела так, будто это на ней вся работа. От каждого толчка дёргалась слегка вперёд, иногда слегка мычала, вскоре сама присоединившись к процессу и двигаясь мне навстречу, словно пыталась насадиться ещё глубже.

— Ну же… Ну… Давай… Ещё чуть-чуть… давай, давай сильнее… — натужно просила она, хотя уже сам вот-вот и выйду на финиш. — Давай ещё сильнее… Да… да… да-да-да… давай так… — в отличие от остальных, она не молчала совсем, словно какой-то комментатор.

Я схватил её за талию и начал насаживать её силой. Сильнее, глубже, шлёпая об её твёрдую подкаченную задницу.

— Стой… стой-стой, погоди…

— Погоди? — пропыхтел я.

— Да… у нас ещё есть время… время, пока соберутся…

Она резко соскочила с меня, заставив лишь мгновение недоумевать, пока я не понял, чего девушка хочет. Арамза облокотилась спиной на пологий камень, после чего притянула меня, обхватила ногами за талию, прижав к себе, и обвила шею руками. Поцеловала, закрыв глаза, и я вновь вошёл в неё, как по маслу, продолжая начатое.

Это был быстрый и простой секс, равносильный тому, что я бы подрочил. И закончился он, когда я почувствовал, как она вся сжалась, а сама Арамза прервала поцелуй и уткнулась мне в плечо, начав покрикивать. Буквально за ней, уже не сдерживаясь, кончил и я.

Окончательно закончив, она взглянула мне в глаза, после чего чмокнула в губы, проведя пальцами по лицу.

— Красавчики редкость в наших краях.

— Может быть, — ответил я, немного задыхаясь.

Она отстранила меня и по-деловому натянула штаны обратно, опустив пальто. Будто ничего и не было.

— Имей ввиду, — решил всё же предупредить я. — Это не повлияет на решение моего брата.

— Если было бы так, то я подошла бы к твоему брату, а не к тебе. Я к вам не подстилкой устроиться хочу, — бросила она недовольно.

Хмыкнув, я направился за ней обратно к лагерю.

***

Арамза всегда знала, чего хотела.

Суровый климат и сухие ветра выдули из девушки женскую утончённость, оставив лишь каркас упертости, стойкости и доли оптимизма, который поддерживал её в этом сером уголке мира. Отсюда пошла и её неприхотливость: надо работать — она работала. Надо охотиться — она охотилась. И почти всегда полагалась на себя, что вырастило в ней стержень своенравности, целеустремлённости и того, что Тэйлон называл «мужик в юбке».

Она привыкла, что жизнь — это труд. И трудилась Арамза наравне со всеми. Для неё не существовало понятия мужской или женский труд: если она могла это сделать, она это делала — всё просто.

А ещё она копила. Копила деньги, чтобы однажды уехать. Её тайной мечтой, которую она никому не раскрывала, было вступить в род. Вступить, служить ему и получить все те блага и уважение, что тот обещал дать своим работникам.

И вот её цели стали неожиданно ближе. Настолько, что можно было прикоснуться к ним.

Какие-то аристократы, на её первый взгляд, совсем уж изнеженные и прилизанные, будто никогда не уходившие дальше своего поместья, забрались к ним. Проводник всегда всем был нужен, а она знала эту местность как свои шесть пальцев на левой ноге, поэтому убедить какого-то наёмника уверенным голосом проводить господ не составило труда.

Они оба были красивые, статные, прямо как говорил завсегдатай-пьяница в местном баре, пальчики оближешь. В принципе, смеряя их взглядом, она была не против «поскрипеть кроватью» с одним из них. Чистые, аккуратные, смазливые, они вызывали в ней те же похотливые чувства, что вызывает молодая нежная девушка в лёгком сарафанчике у тех, кто, кроме кирки и шахты, ничего не видел.

И нет, это не забить её киркой и сбросить в шахту.

Собственно, она и добилась одного из них. Красивый, не обшарпанный сухим ветром, свежий, в отличие от многих других, он был хорош, хотя опыта явно не доставало. Могло быть и лучше, приди он к ней домой, но что есть, то есть. И теперь, с уверенностью и приподнятым настроением, Арамза готовилась к своему главному шагу в жизни.

Но…

Она бросила взгляд на старшего брата, подъезжая к нему ближе. Если Тэйлон был своим парнем, то вот перед его братом Арамза робела. Смотрела на него и не могла избавиться от неприятного чувства, что ей рядом с ним всегда что-то угрожает, особенно после случившегося на руднике. Она старалась себя убедить, что те заслужили своей участи, но картины того, как погибли те, кто был ей неплохо знаком, заставляли Арамзу содрогаться.

Хотелось держаться как можно подальше от этого типа, но дело есть дело.

— Эм… господин Диор, можно ли вас на минутку?.. — робко подъехала Арамза к нему.

Диор окинул её насмешливым взглядом, от которого ей стало неловко и страшновато.

— Пришла и мне предложить свои интим-услуги? — хмыкнул он шутливо. — И сколько стоит?

— Нет, у нас было всё по обоюдному согласию. Я хотела бы спросить…

— Быстрее. Не люблю тех, кто долго соображает.

— Могу ли я работать на вас? — выпалила Арамза. — То есть работать у вас… я имела ввиду, на ваш род и… я работу ищу.

Арамза была готова ударить себя. В её голове разговор протекал совсем иначе. Она должна была уверенно представить себя как хорошего преданного работника, который не чурается грязных дел, а тут язык заплетается, и выглядит она как дура, ничего не умеющая. Аж возненавидела себя за собственную робость.

— Что? Ты? Работать на меня? — наигранно удивлённо посмотрел Диор на неё.

— Я многое могу…

— Охотиться на зайцев?

Она выдохнула, стараясь взять себя в руки.

— Ну, зайцы — малая часть того, что я умею.

— И что же ты умеешь?

— Выслеживать, стрелять, убивать…

— Людей?

— Ну… если потребуется, — кивнула она, запнувшись. — Я могу убить.

Глаза парня перед ней сверкнули, и она не могла понять, к добру это или нет.