Песнь надежды. Том 5.

Глава 179

Бойня была кровавой и быстрой. Я не тешил себя надеждой, что положил большую часть нападавших, но то, что внёс знатную смуту — это да. Сейчас сюда на звуки стрельбы должны были стекаться другие, чтобы закрыть брешь и дать отпор противнику, который прорвался и врезался в их ряды.

И сейчас их же преимущество, которым они воспользовались, играло против них.

Метель значительно глушила звуки и почти полностью закрывала обзор. И даже понимание, что я где-то здесь, не сильно помогало им в поисках.

Вот и я сидел на дереве повыше, разглядывая наёмников, которые медленно прошли подо мной, держа наготове ружья. Насколько я могу судить, у них были не барабанные карабины, что логично — никто бы не стал палить такое оружие в простой атаке на поместье. Но у некоторых встречались револьверы, что несколько расстраивало меня. Плюс те отличались калибром от моего, поэтому не было возможности пополнить исхудавший запас моих пуль. Я всегда брал с большим запасом, так как всё же это не патроны, весят меньше, но всё же их количество было не бесконечно.

Группа была довольно большой, поэтому я не рискнул нападать, просто пропустив их дальше, после чего спрыгнул в снег и двинулся опять творить смерть и подлость. Сейчас мне надо было затеряться. Я должен быть везде и нигде, заставив их бегать туда-сюда, не зная, откуда придёт следующий удар.

Так, встретив ещё одну группу, я разрядил оба барабана, привлекая внимание, и вновь скрылся в непогоде под аккомпанемент выстрелов вдогонку. Быстро свернул в сторону границы территории поместья, где вышел к забору.

Прошёл вдоль него в сторону перехода, где меня уже ждал Росси.

— Как? — кивнул он мне.

— Жив.

— Попробуем пробиться к поместью? — предложил он.

— Думаю, уже без надобности. После нас они, скорее всего, отступят. Лучше вообще отойти отсюда.

Как они будут отступать? Скорее всего, тем же путём, что и пришли. А значит, через этот самый мост, который они перекинули через забор. И мешать им в этом я не собирался — не хватало ещё лицом к лицу столкнуться с небольшой армией. В принципе, с Росси у нас были шансы, но зачем так глупо рисковать в бою, где у противника численное преимущество, а у нас нет эффекта неожиданности?

Поэтому мы отступили в сторону и вскоре после того, как стрельба улеглась, наблюдали за тем, как около тридцати человек плотной группой быстро пересекли наш забор и скрылись в лесу.

— Мы бы могли их всех положить, — заметил он.

— Лишний раз ввязаться в бой и оттянуть время? Там ещё девчонка помирает, надо бы её дотащить до поместья.

Росси взглянул на меня странным взглядом, но ничего не сказал. Зато я всё увидел.

— Чего?

— Ничего, — покачал он головой.

— Я же видел твой взгляд.

— Ну… просто ты изменился, смотрю. Немного.

— Это в хорошую или плохую сторону? — спросил я.

— Ну… наверное, зависит от того, с какой стороны смотреть, — пожал Росси плечами. — Ладно, идём, проверим КПП, не хочется, чтобы там кто-нибудь потом оказался.

Уже вдвоём мы быстро двинулись через лес, держа забор в поле видимости, пока не достигли КПП: ворота и небольшая караулка, где должно было сидеть шесть человек.

— Гляди, — кивнул он, ногой перевернув труп. — Второй рот от уха до уха.

И вправду, ему просто вскрыли горло. Вся его одежда была заляпана замёрзшей кровью. Красные комки снега виднелись то тут, то там.

— Скорее всего, ими занялись уже потом, когда перелезли, — ответил я, после чего заглянул в караулку. Там лежало ещё три трупа, которых просто зарубили. Да уж…

— Чисто, — донеслось с улицы.

— Чисто, — отозвался я, после чего вышел под завывающий ветер и падающие хлопья снега. — Все ушли.

— Да и метель тоже будто бы на убыль идёт, — бросил взгляд он в небо.

— Тогда я за девчонкой, а ты пока ворота открой и найди дудку.

— Дудку?

— Ту, которой сигналят, — пояснил я. — Сейчас просто так к поместью не пойдёшь — пулю словишь, глазом моргнуть не успеешь.

Приоткрыв затворки ворот, я тут же шмыгнул с дороги в лес и едва ли не бегом помчался за девчонкой.

Честно, мне не хотелось, чтобы она погибла. Девчонка действительно многое прошла и много пережила, чтобы вот так просто помереть под деревом от пули. К тому же, Арамза мне нравилась как человек: бойкая, дерзкая и со стержнем внутри, которая почти не сгибалась под натиском обстоятельств. Не ныла, как устала, а просто шла вперёд.

Из неё вышел бы хороший проклятый…

Эта мысль мелькнула в голове и вызвала у меня гримасу отвращения. Пусть лучше умрёт и переродится, чем ради какого-то призрачного приза катает и мучает себя, оставляя от собственной личности лишь призрак.

Я нашёл её там же, где и оставил, только сейчас она выглядела в разы хуже. Она выглядела мёртвой. Я, собственно, и подумал, что она умерла, пульс почти не ощущался, как и дыхание, но…

— Я жива… — буквально прошептала она.

— Да вижу.

— Вы… вы всё?.. А от… а то… я всё…

— Да, мы закончили, — кивнул я и поднял её на руки. Совсем лёгкая. — Сейчас потрясёт, но ты потерпи.

— Да уж как-нибудь… — усмехнулась она слабо и… умерла? Нет, уснула. Сучка, напугала.

И я бросился бежать.

Я никогда не видел ничего плохого, чтобы спасти жизнь товарищу, если позволяла ситуация. Меня называли убийцей, и, собственно, спорить было глупо с этим утверждением, но это не значило, что мне было чуждо сострадание.

Когда постоянно кто-то вокруг умирает, когда вокруг все стонут, истекают кровью, просят о помощи, естественно, ты привыкаешь. Адаптируешься, если говорить более научно. Перестаёшь обращать на это внимание просто потому, что иначе свихнёшься, как иногда это случалось с другими.

Ты начинаешь смотреть на умирающего и думаешь: «ну всё, ему конец». Иногда даже думаешь: «лучше бы это был я». Не потому что ты становишься бессердечным скотом, которому плевать на людей и который будет убивать всех налево и направо. Совершенно нет, ты просто привыкаешь, как привыкают ко всему остальному, и перестаёшь на это реагировать. Для тебя это всего лишь ещё одна смерть.

Я тоже привык. И всё же иногда что-то да откликалось. Как откликалось на мою прошлую группу, которая померла на сраной планете ради данных для империи. Столько хороших парней, а померли… практически неизвестными.

Как сейчас, когда я бежал через сугробы, избегая дороги, мне не хотелось, чтобы умерла Арамза. Как не хотелось, чтобы погибла кто-то из пигалиц в поместье.

Да, мне на многое может быть наплевать, особенно когда это происходит мимоходом или с моим косвенным участием. И всё же…

Я добежал до ворот, где и прошмыгнул внутрь.

— Нашёл дудку? — спросил сразу же я.

— На одном из трупов, — кивнул он и показал небольшую медную дудку, которые мы закупали для связи между друг другом. — Пришлось побегать по округе, но я всё же её нашёл.

— Тогда идём, а то, кажется, девчонка совсем уже того.

Вдвоём мы выдвинулись к поместью. Быстро, оглядываясь по сторонам, по подъездной дорожке направились к главным дверям и, прежде чем подойти ближе, Росси прогудел. Вообще, сигнал, который я услышал, говорил об отбое тревоги, но сейчас была важна суть, чтобы нас вообще подпустили к поместью.

Мы остановились. Остановились прямо на дороге, чтобы нас было хорошо видно.

— Ещё раз прогуди. Сигнал тревоги теперь.

И он ещё раз прогудел быстрыми отрывистыми гудками. Мы ждали, ждали около минуты хоть какого-то ответа, но поместье молчало. Словно все вымерли.

— Они там уснули? — поморщился Росси. — Или их всех там перебили.

— Стрелял же кто-то, верно?

Чтобы их перебили в поместье, у которого только внутри в постоянной боевой готовности тридцать да человека, не говоря ещё об около ста сорока человек? Ну ладно, допустим, кого-то отпустили в город, будет всё равно в запасе около ста человек к тем тридцати двум, которые буквально за минуты успеют одеться или хотя бы схватить ружьё с пулями.

Это надо просто против своих же воевать, чтобы просрать такую оборону.

Но когда мы уже собирались дудеть в третий раз, нам ответил раскатистый звук трубы на крыше. Низкий и даже немного пробирающий, но радующий слух, особенно, когда ты мог понять, что значил этот сигнал.

Главные ворота. То есть даже если нас не узнали, по крайней мере заметили.

— Продуди отбой тревоги и подходим, а то можно вечно тут надувать им сигналы, — вздохнул я и, дождавшись, когда Росси подаст знак, направился к поместью. Не бежал, но и не семенил маленькими шажочками — шёл спокойно, по правде говоря, в любую секунду ожидая случайного выстрела.

Когда я уже почти вплотную подошёл к двери, та открылась, и раздался громкий приказной голос:

— Медленно вошли все внутрь, держа руки на виду! Кто дёрнется, сразу получит пулю!

О как. Я даже узнал человека, который это произнёс — глава нашей охраны.

Я не стал испытывать терпение и удачу: медленно, повинуясь приказу, вошёл в поместье. И едва пересёк порог, как двери за нашими спинами закрылись. Я буквально затылком чувствовал ствол ружья, который смотрел мне в затылок.

Я оказался в холле, который претерпел кое-какие изменения. Теперь он был похож на поле боя, словно здесь очень долго и упорно перестреливались. Повсюду виднелись дырки от пуль, щепки, баррикады из мебели, как шкафы и кресла, и даже кровь. Кто-то даже двери оторванные поставил, словно они могли защитить от пули.

И за этими баррикадами пряталось человек тридцать. И все со вскинутыми ружьями, готовые угостить нас пулями. И судя по тому, как они смотрели на нас, никто из солдат нас не узнал. Поэтому, от греха подальше, я громко и чётко произнёс:

— Я Тэйлон Бранье, младший наследник рода Бранье, вернулся домой!

Огляделся по сторонам, смотря, дошли ли до солдат мои слова, а то, чего доброго, после сражения на нервах ещё и не расслышат.

Повисла тишина. Несколько человек переглянулись, будто спрашивая друг у друга «что?».

— Господин Тэйлон? — немного хрипло спросил глава службы охраны, и среди стражи пробежал шёпоток. — Вы живы?

— Тяжело узнать своего господина? — с лёгким недовольством спросил я.

— Нам… сообщили, что вы исчезли. Господин Диор сказал, что вы пропали.

Надо было сдёрнуть капюшон с головы, но я что-то не подумал об этом.

— Как пропал, так и нашёлся. Пусть кто-нибудь сдёрнет капюшон с меня, чтобы вы убедились, — вздохнул я. — В лицо-то вы меня узнаете?

Я почувствовал, как кто-то дёрнул за него, попутно выдернув мне несколько волосков из головы. Но теперь они могли разглядеть моё лицо нормально.

Было видно, как солдаты переглядываются между собой, привставая и немного расслабившись. Глава нашей охраны и вовсе отложил ружьё, перемахнул через баррикаду и почти подбежал ко мне.

— Господин Тэйлон, я прошу извинить, нам сообщили, что вы исчезли, практически погибли, а в свете ситуации… — быстро слегка оправдывающееся затараторил он, видимо, понимая, как выглядело то, что он держал на мушке господина, которого не узнал. И никого не будет волновать, что я был в капюшоне — своего господина он должен сразу узнавать.

— Отставить, — вздохнул я и кивнул на Арамзу. — Девушка. Огнестрельное в живот и большая кровопотеря. Пусть лекарь осмотрит, пока она не окочурилась, и сделает что-нибудь, а то она едва дышит.

— Боюсь, что там сейчас всё забито…

— Значит, пусть подвинут тех, кому не нужна первая помощь, — твёрже сказал я.

Глава охраны не стал спорить, махнул рукой, подзывая солдат, которые водрузили девушку на дверь, которая до этого служила им баррикадой, и быстро унесли на второй этаж.

Я сильно сомневаюсь, что наша лекарь знакома с военной медициной и с правилами сортировки раненых. Может получиться так, что она будет лечить кого-нибудь с простым огнестрелом, пока Арамза будет копыта отбрасывать. Поэтому пусть подвинет всех — думаю, что уж догадается, кого надо первым осмотреть, а кто потерпит.

— Как с потерями? — огляделся я.

— Лучше подняться к вашему брату, господин Тэйлон. Здесь не лучшее место для общения… — он покосился на дверь, которая была вся в дырах. — Он сейчас в одной из комнат и будет рад узнать, что вы целы.

— Я прямо уверен в этом… — хмыкнул я.

Меня повели по лестнице наверх, на третий этаж.

Всё поместье гудело от количества стражи, которая держала оборону поместья. Буквально у каждого окна кто-то да сидел с ружьём в обнимку, нередко по несколько человек. Замечая меня, почти все кивали и прикладывали кулак к сердцу, приветствуя. Ну точно полторы сотни есть, как погляжу. Наше поместье вообще теперь было похоже на одно из зданий, которое оказалось в зоне боевых действий: разбитые окна, следы от пуль, солдаты, запачканный пол, пыль, грязь…

Среди солдат я встречал и мужчин-слуг, которые наравне с другими держали ружья. А вот служанок видно не было. Большинство из них должны сейчас быть на третьем, подальше от перестрелки, чтобы не мешаться и не получить шальную пулю. Те, что постарше и с более крепкими нервами — в лазарете, который в случае чего должен был разместиться в нашей большой ванной на втором.

— Что с потерями-то? — повторил я.

— Двадцать девять, все, что в охране периметра, и ещё семеро на входах погибли, — ответил он. — Ещё семеро погибли уже здесь, обороняясь. Они проникли практически незаметно. Сами понимаете — метель, звуки глушит, ни черта не видно. Их заметили, когда они уже подбирались к поместью. На какое-то время они даже смогли попасть внутрь, но их быстро выбили и отбили наступление, вынудив отступить в лес. Собственно, семеро и погибли, когда выбивали их с первых этажей. После этого ещё две попытки, после которых у нас были только раненые.

— Гражданские? Служанки?

— Двух девушек убили. Ройс и Кенси. Одна завизжала, когда увидела их, как сирена, и была убита. Другая погибла под перекрёстным огнём. Ещё четверо были ранены.

Я знал обоих девушек. Одна любила задавать нетактичные вопросы не к месту. А Кенси была одной из тех трёх, кто встретил меня в городе и потом побежал сообщать родителям радостную новость. Жаль девчонок, конечно. Хорошими были.

— Ещё трое служанок из тех, что постарше, которые были на кухне, — продолжил он. — Маранна, Люсинда и Увия. Ещё две пропали без вести.

— Пропали?

— Палия и Кори. Мы их не нашли, и есть подозрение, что их забрали с собой ещё в первый раз, когда они пробились на первый этаж.

А вот это было плохо. Любой взятый наш человек был угрозой для рода. Мелкие пигалицы были не в курсе дел. Многие и не знали о наших гостях как в темнице, так и на третьем этаже, не зная, кто это. И всё равно тот факт, что их выкрали, ничего хорошего не сулил.

— Что с нашей темницей?

— Мы не знаем, но, по идее, их не должны были найти. Они находятся далеко в стороне, в лесу, и, когда на нас напали, метель уже шла и должна была укрыть все следы. Сейчас рискованно выходить. В данный момент лучше держать оборону и ждать, пока спадёт непогода, после чего выдвинуться. У них была чёткая инструкция не высовываться, если начнётся стрельба. И господин Тэйлон, — приостановился он, когда мы дошли до нужной двери. — Я рад, что вы вернулись. Ваша помощь была очень кстати.

— Спасибо. Хорошо, что вы продержались, — кивнул я, после чего без стука вошёл в комнату.

Небольшая библиотека, где сейчас всё было в бумагах, в центре которых сидел собственной персоной Диор.

Вот кого мне было не жалко, так это его. Но такие в принципе неутопляемые. Такие, как он, если и умирают, то обязательно последними и очень долго, словно чтобы лишний раз позлить всех в округе.

Услышав, видимо, как я вошёл, Диор обернулся. Его губы медленно растянулись от уха до уха. Ни удивления, ни радости, только самое хитрожопое выражение лица, которое можно увидеть в нашем поместье, а то и во всём королевстве.

— Я так и думал, что ты откопаешься, — сказал он, окидывая меня взглядом.