Песнь надежды. Том 5.

Глава 153

— Убедился? — усмехнулся Диор, глядя на меня. — Не простая девчонка, а?

— Ты имеешь ввиду, что она странно отреагировала?

— Именно. Ты заметил это?

— А тебе откуда знать, как она отреагирует? — прищурился я.

— А я много с её подругой общаюсь, — похвастался он. — Знаешь, сколько интересных вещей можно узнать от той, кто является лучшей подругой?

— Может она тогда и расскажет, кто из принцев перебежчик? — предложил я.

— Не уверен, что она что-то знает.

— Почему вдруг?

— Знаешь, Тэйлон, иногда просто стоит поговорить с людьми, чтобы всё стало понятно. Ты можешь понять, что ребёнок тебя обманывает?

— Зависит от ребёнка, — уклончиво ответил я.

— Да, зависит от того, насколько он хитрый, согласен. С Амелией точно так же: она хитрая сука, которую хочется как отправить от себя подальше, так и держать рядом всегда на виду. Не поймёшь, заливает она тебе в уши или нет, но многие вещи при её помощи приобретают смысл.

— Какой, например? — поинтересовался я.

— Например, тот факт, что недавно горел склад в столице. Склад принадлежал роду Реверклоудов. Помнишь таких?

Я порылся в памяти, пытаясь припомнить такой род. Реверклоуды, Реверклоуды, Реверклоуды…

Да, я помню таких. У них был сын, Ангор, с которым у нас состоялась дуэль. Я помню это, отстрелил ему пулей яйца в самый первый раз, чтобы ублюдку было неповадно. Но, кажется, это было единственным, что я мог сказать об их роде.

— Да, я помню, у них сын, Ангор.

— Да, — кивнул Диор, улыбнувшись. — Ты отстрелил ему яйца. Мне рассказывали.

— Было дело, — усмехнулся я.

— Выл как сучка?

— Скорее пел как соловей, — ответил я, и мы рассмеялись.

Никогда бы не подумал, что мы сможем вот так просто рассмеяться, сидя друг напротив друга. Хотя чего мне удивляться. Иногда даже с самым ублюдочным подонком ты умудряешься найти общий язык и поговорить. В такие моменты кажется, что вот оно, ты наконец понял человека… а через мгновение он превращается обратно в того самого ублюдка, которого ты ненавидишь.

— Ладно, — утёр он глаза ладонью. — К складу. Склад был с продуктами питания — от консервов до овощей. И он сгорел. Обвинили в этом, естественно, наших. Если точнее, Блэскенсов, что они специально сожгли склад, чтобы отомстить Реверклоудам, а заодно освободить место под строительство новых жилых домов. В столицу стекаются люди, а мест становится день ото дня всё меньше и меньше. Цены на недвижимость растут, и есть для этого резон.

— А сделали это Реверклоуды, — догадался я.

Вернее, ошибся я.

— Нет, это сделали, как выяснилось, Чифенстоу.

Я знал тот род. Он занимался продуктами. Сельскохозяйственный сектор практически полностью был под ним.

— Чифенстоу?

— Да. Я тоже удивился, но потом мне нашептали, что они слили хорошую партию продуктов Реверклоудам. Слили, но их склады не сильно опустели.

— Продали им подножный корм, иначе говоря?

— Да, но дело не в этом. Они продали дерьма Реверклоудам, после чего сожгли все улики и тем самым создали мнимый дефицит, что пожар, много продуктов, особенно муки, пропало и так далее. Цены начнут подниматься, а у тех этого добра полные склады. Они ничего не потеряли, так ещё и продадут втридорога.

— Это тебе Амелия нашептала?

— Раскрыла некоторую часть, скажем так, — облокотился Диор на спинку стула, — и всё остальное приобрело смысл. Иначе говоря, Амелия сказала правду. И документы, что ты достал, частично подтвердили её версию. И пока у меня нет резона ей не верить.

— И про принцессу она рассказала тебе тоже много интересного.

— Да, достаточно, чтобы понять, что принцесса не самая простая избалованная личность. Ты же участвовал в её выходках, верно?

— Было дело, — кивнул я.

— Ты знаешь, какой у неё характер. Да и чего она хочет, не так ли?

— Свободы.

— Да уж… — усмехнулся Диор. — Хотя для каждого свобода имеет своё понятие, конечно. Как бы то ни было, мы можем попробовать с ней договориться.

— Ты всё хочешь провернуть план по взятию трона? — негромко спросил я.

— О нет, я лишь буду скромным советником, — покачал он с улыбкой головой. — И да, я всё ещё лелею этот план. Только для него мне нужен будешь ты.

— Принцесса.

— Естественно. Кто ещё уговорит её?

— Я уже высказывался на эту тему.

— И я повторно предлагаю тебе. Престол, власть, всё королевство. Больше никто не вытрет об тебя ноги…

— Об меня и так никто не вытирает ноги, — заметил я.

— Ты будешь способен сделать всё, что хочешь. С моей помощью, естественно. Больше ни лизания задниц, ни глубоких поклонов. Никогда не будет вот этого дерьма, когда нас едва ли не рвут на части, а мы, всегда преданные королю, вынуждены будем опираться на свои неполные силы и ещё следить за тем, как бы слишком сильно им не ответить. Ты будешь сам себе хозяин.

Сам себе хозяин…

Его слова словно эхом прошлись по моей голове, так как попали если не в точку, то рядом с ней. И хитрожопый ублюдок это заметил.

— Ты будешь свободен делать то, что хочешь, Тэйлон. Конечно, советуясь со мной, но надо понимать, что именно с тобой я буду иметь власть. И без тебя я стану никем, а значит, ты мне будешь нужен. Но ты сам станешь хозяином своей судьбы.

— Мне это не интересно, — ответил я твёрдо, но улыбка Диора стала лишь шире.

— Кто-то говорит, что свобода — это отсутствие обязательств. Кто-то, что это деньги. Но свобода — это власть. Власть над другими, возможность диктовать свои условия. Мы вдвоём сдвинем горы…

— Нет, — твёрже произнёс я.

— Время отца прошло. Время всех этих стариков прошло, Тэйлон. Настала эра молодых. Нам не надо предсказывать будущее, нам надо его создавать.

— Отвали, Диор. У нас есть план…

— И Исциниэнта будет твоей, — негромко сказал он.

Повисла тишина.

Ублюдок зарывался и лез туда, куда его не просят, но Диор был хорошим переговорщиком. Он бил туда, куда следует, задевая то, что нужно.

— Исциниэнта. Я не буду врать — мне рассказала Амелия, как ты на неё смотришь. Смотришь, будто боишься больше никогда её не увидеть вновь.

— Заткнись, Диор, — повторил я.

— Соглашайся, и она будет твоей. Никто и никогда уже не разлучит вас. Она будет в твоей власти, и не думаю, что принцесса будет против. Тебе никто не скажет: женись на той или трахни ту.

— Диор, я серьёзно, — уже тише произнёс я. — Заканчивай.

— Прости-прости, — поднял он руки вверх. — Я просто хотел, чтобы ты понял, что перед тобой открыто.

— Я знаю, что передо мной открыто, — ответил я. — И даже если так, она не согласится…

— Она будет свободна, — с нажимом произнёс Диор. — Она будет той, кем хотела стать. Взгляни на Исциниэнту, Тэйлон. Она получит свободу. Она станет королевой и буде вольна хоть голой бегать, хоть по миру путешествовать!

— Ей нахрен не нужна власть.

— Ты так считаешь? Ты смотришь на неё и видишь кого? Шебутную девчонку? Веселячку? Непоседу? А сказать, кого я вижу? Опасную анархичку, у которой безобидные шутки граничат с безумием. По сравнению с ней ты просто пушистый комочек меха. Девчонка ещё не раскрыла всех своих талантов, но когда она действительно окажется в западне, все её таланты пойдут уже в деструктивное русло. У тебя есть шанс получить прекрасную девушку, которая готова веселиться и трахаться. Но мы можем получить пиздец в кубе.

— То есть теперь ты предлагаешь мне пойти на миссию ради неё?

— Я говорю тебе, какие у нас сейчас преимущества, — подался Диор вперёд. — У нас есть борьба за трон, есть деньги, есть осведомитель и есть девушка, которая будет не против захватить престол и стать ключом к власти!

— А она этого хочет?

— А ты её спроси, — ответил он. — Спроси принцессу, захотела бы она захватить власть, чтобы стать поистине свободной.

Чего бы захотела Исси?

Из того, что я услышал от неё, ей было плевать на свою семью. Как я понимаю, матери уже не было, были только братья, на которых ей было плевать. То же самое она сказала про отца. Девушка, которой плевать на свою семью.

Для аристократов нет ничего необычного в подобном. Нередко дети вырастают такими же циничными, готовыми продать собственную кровь ради силы и рода. Просто принцесса выглядела не такой. Или я не хотел видеть её такой, так как она была слишком похожа на ту, кого я любил.

И всё же я видел, что Диор отчасти прав. Он был… Он был как Суцьиси, не удивительно, что они спелись. Они не видели человека целиком, они видели только его стороны, и чаще всего именно тёмные, гнилые. Они видели только плохое в людях и удивительным образом могли отыскать это практически у каждого.

«Все её таланты пойдут уже в деструктивное русло»…

Весёлая девчонка, которая делала небольшие бомбочки, может пустить свои способности на создание настоящих бомб. Люди удивительным образом ломаются и меняются, превращаясь в таких чудовищ, о которых никто бы даже и не подумал. Ведь та же Суцьиси, как она говорила, раньше даже курицу не могла убить…

Я вышел на улицу подышать свежим воздухом.

Было тихо. Немного порошил с неба снег. Окинув округу взглядом, я направился к озеру через заснеженное поле, которое покрылось уже давно слоем льда.

Диор метко бил.

Свобода. Власть над своей судьбой. Гелиопсис. Я знал, что власть даёт свободу и уже никто тебе ничего не прикажет. Это было заманчиво, если я вдруг останусь в этом мире. Даже если не останусь, защищать род, будучи королём, будет прекрасно, а держать рядом такую, как она…

Я не был жаден до власти, но если она давала возможность воплотить то, чего я хотел, я был готов побороться за неё. И всё же…

Я подошёл ко льду и осторожно наступил на него. Крепкий, толстый, изумрудный и удивительно прозрачный, словно стекло. Единственное, что нарушало его красоту — царапины, словно кто-то на нём катался на коньках…

Я молча лёг на лёд, раскинув руки в стороны, и смотрел в небо. Был так тихо, так хорошо и даже тепло несмотря на то, что я лежал без шапки и перчаток. Просто хотелось немного… посмотреть на небо, которое заволокло облаками. Успокоиться и ни о чём не думать. Просто смотреть, как кружатся снежинки и ложатся на лицо…

Старею.

Эта мысль была словно колокольчиком о новом сообщении в компьютере.

Я старею. Или мир этот изменяет меня, старит, заставляя смотреть на ситуацию иначе. Раньше я бы пришёл и косил всех налево и направо. Я бы не сомневался и не раздумывал. Я бы убивал. Убивал, убивал, убивал. Тупо, бездумно, без сомнений.

А сейчас, словно инвалид, просто лежу и смотрю в небо.

Как же я низко пал… или наоборот, эволюционировал.

И всё равно, лёжа на льду, под лёгким снегом в такой тишине — было что-то в этом хорошее. Не та тишина, когда ты сутками сидишь в сугробе со снайперской винтовкой или сидишь в засаде, чтобы подорвать колонну. А именно лежать и наслаждаться тишиной и спокойствием, просто ни о чём не думая.

Правда, долежать вот так спокойно мне было не суждено.

Я уже закрыл глаза, наслаждаясь покоем, когда вокруг послышались шаги. Много шагов. И хихиканье. Через закрытые веки я увидел, как потемнело, словно на лицо легла тень, и через мгновение мне на рожу начали сыпать снег.

Сыпать и хихикать.

Я поморщился, недовольно приоткрыв глаза, чтобы стать свидетелем, как меня окружили молодые девчонки. Вот эти прохвостки, что тогда у меня на кровати дрыхли, сейчас стояли надо мной, сыпали мне на лицо снег и хихикали.

— Вот же сучки… — пробормотал я, и те с дружным радостным ором тут же разбежались кто куда. Они словно просили: побегайте за нами.

Могу сказать, что одну я всё же догнал. Та с весёлым визгом пыталась выбраться: брыкалась, пищала, дёргала руками и ногами, пока я просто не свалился с ней в снег и не подмял её под себя. Девчонка с карими глазами и тёмными волосами смеялась, даже не представляя, что этот смех может застыть у неё на губах, если я того захочу.

Но мысль исчезла так же быстро, как и появилась.

Девчонки, как это ни странно, грели мне душу своим смехом и криками. Словно оживляли мир и прогоняли эту хандру с души.

Стоило мне свалить и придавить смеющуюся девчонку к земле, как на меня буквально гурьбой навалились другие, гогоча, толкаясь и кидаясь снегом. Словно воробьи-убийцы налетели, чтобы заклевать меня. Началась борьба, отчаянная и беспощадная, где я, естественно, всех переборол.

Бросал визжащих пигалиц в снег, подбрасывал их вверх. Одну раскрутил за ноги и выбросил в сугроб. Кого-то бросил в снег с прогибом, кого-то просто толкал. Они не останавливались: вылезая из сугробов и смеясь, все в снегу, отплёвываясь, они раз за разом штурмовали меня, пока не побороли.

Навалились дружно, схватили за руки и сели на ноги, не позволяя встать, после чего две принялись натягивать мне шапку на голову.

— Простынете, господин Тэйлон, — заботливо мне натянули на голову шапку аж две служанки. В конечном итоге я поддался и позволил себя завалить в сугроб. И сейчас меня прижимал едва ли не десяток молодушек, которые думали, что одержали вверх. — Мозг замёрзнет, будете дебилушкой.

— Станете уже женихом не принцессы эльфийской, а нашей Хлины, — хихикнул кто-то, и над озером поднялся самый настоящий ор.

Мне даже перчатки на руки натянули, после чего обмотали вокруг шеи шарф. Поправили зимнее пальто, смахнули снег с лица, после чего подались назад, любуясь своей заботой. Наверное, в красной шапке и варежках с оленями я выглядел ровно так же, как и эти олени. Ну или идиотом.

Хотя сами девчонки выглядели очень довольными своей заботой и даже счастливыми. Так выглядят люди, которые рады служить и, кроме этой службы ничего не знают. С одной стороны, они готовы работать и своей заботой охраняют «своих», даже идти против воли, если тем самым считали, что спасают своих господ. С другой — смотрят глазами преданных питомцев, готовые выполнить любой приказ.

Мне кажется, что я вполне бы мог получить без какого-либо сопротивления безвозмездно любую из них, и они были бы рады просто стать ближе к тому, кому служат.

Нечто подобное было и у солдат, что шли за мной в предпоследней миссии. Однако если там взгляды были суровыми, полными понимания, что обратной дороги не будет, у девушек же взгляд был ясный, чистый, полный неомрачённого желания жить и преданности. Просто чистые девушки с не самыми чистыми мыслишками, которые знали только спокойную, рутинную и ничем не омрачённую жизнь.

— Вы прямо как моя мама… — пробормотал я, поправляя шапку.

— Ну кто-то должен заботиться о господине, — ответила одна из них, и пигалицы закивали головой. — Вы наш, господин Тэйлон, потому мы должны хранить вас. Вы нас охраняете, мы вас храним.

— И пусть вы повзрослели, за вами нужен глаз да глаз, — кивнула другая.

— Вы уже для меня как семья прямо.

Девушки переглянулись, после чего одна из них радостно подскочила:

— Позволите представиться, — поклонилась она, как в театре. — Я Тинен Бранье, новоиспечённая дочь нашего великого рода.

— А я Колира Бранье, — подскочила другая. — Почти самая старшая из всех окружающих меня клух и самая прекрасная.

Поднялся ор, и Колиру со смехом быстро повалили в снег. Началась весёлая потасовка, которая кончилась тем, что в поле образовалась куча девчачьих тел, которые просто понапрыгали друг на друга.

Даже я сверху напрыгнул на эту кучу, но поднялся такой визг, что я всех раздавлю, что пришлось слезть.

— Хорошие вы… — вздохнул я, чем заставил их всех переглянуться.

— Да, мы хорошие, — едва ли не хором ответили они мне, а потом, не сговариваясь, набросились на меня сверху, просто погребя под собой. Меня даже кто-то в губы чмокнул под общий смех и радостные вопли, словно им только и нужно было, что пообниматься с кем-нибудь.

И лишь после того, как все слезли, женская братия раскрыла тайну своего появления.

— А мы на коньках пришли кататься, — подняла одна из них два массивных агрегата на шнурках с железными дугами. — Хотите с нами?