Певчая

Глава четырнадцатая АПТЕКА

Пенебригг поторопил меня спуститься в комнату, где я проснулась этим утром.

— Ты должна одеваться как настоящая леди. Но богатая одежда будет выделяться, потому мы с сэром Барнаби решили скрыть тебя, нарядив горничной, — он указал на кровать, где лежали юбки и платье. — Надеюсь, это тебя не обидит.

— Конечно, — убедила я его. Простое серое платье выглядело теплым, и оно точно было не таким потрепанным, как моя одежда. — Где встречается Колледж?

— В доме Гэддинга, — Пенебригг открыл шкаф в углу комнаты и дал мне чепец, фартук и плащ. — Боюсь, нам нужно спешить, милая. Одевайся, я мы подождем внизу, ладно?

Серые юбки казались коротковатыми, но верх с длинными рукавами скрывал рубин и мою метку Певчей, свободный чепец скрыл мои спутанные волосы. Укутавшись в плащ, я спустилась по лестнице. Я приближалась к последнему пролету, когда до меня донеслись голоса.

— Она сделала так от страха, — говорил Пенебригг. — Подумай, Нат, она ведь почти ничего о нас не знает.

— Она знает, что мы оберегаем ее. Но этого ей мало. Она полезла в мою голову, стоило вам уйти, и захватило мои тело и душу. Я чувствовал ее там…

— Да? — в голосе Пенебригга появился интерес. — Ты меня удивляешь, Нат. Я не смог ее почувствовать.

— А я смог. От этого я дрожал всем телом.

— Понадеемся, что наши враги не такие восприимчивые.

— Боюсь, она и есть наш враг.

Я застыла. Я хотела извиниться перед Натом, но если он так думал, то зачем?

Пенебригг спокойно заговорил:

— Она нужна нам, Нат. Этого не изменить. Тебе придется работать с ней.

Долгая пауза.

— Ладно. Я сделаю так, если так нужно. Но если она попытается снова прочитать мое сознание, я…

Под моими ногами скрипнула ступенька. Они подняли головы и увидели меня.

Нат помрачнел от злости.

— Ты подслушивала?

— Ничего не поделать, — сказала я уязвлено. — Иначе по лестнице не спустишься.

— Тогда ты знаешь, что я работаю с тобой, потому что приходится. Если еще раз прочтешь мои мысли, я за себя не ручаюсь. Если запомнишь это, мы сможем работать вместе.

— Я не хочу снова посещать твое сознание, поверь, — сказала я.

До воцарения мира было далеко, но Пенебригг уже был рад.

— Мы же союзники?

— Да, — холодно сказала я.

Нат ответил таким же тоном:

— Да.

Теперь он вел себя довольно вежливо. Но мы пошли к двери, и я заметила, что он насторожен и держится вдали от меня. Я шагнула вперед, он отпрянул. Я оглядывалась на него, и он отводил взгляд.

Вспышка связи, что была этим утром, пропала окончательно. Если она вообще была.

Я сказала себе, что мне все равно.

— Быстрее, — прошептал мне Пенебригг, пока мы шли по улице. — Нат присмотрит за нами сзади, пока мы идем впереди.

Мы поспешили, а я задумалась, следил ли за нами Нат, или он просто пытался держаться подальше от меня. Но я знала, что оглядываться не стоит. Лучше делать вид, что я гуляю со стареньким господином, как и сказал Пенебригг. Хотя шагал Пенебригг не так, как подобало его возрасту. Он был таким быстрым, что мне было сложно поспевать за ним, еще и тяжело было дышать из-за едких запахов в воздухе. Водостоки города были полны отходов, грязи, воняло гнилым мясом и гнилыми яблоками.

А еще я вскоре поняла, что тут было и шумно. В ушах звенело от воя собак, визга свиней, стука и скрипа телег. А люди! Они звали, кричали, возмущались, ругались, словно здесь собралась огромная стая чаек и боролась за еду.

Но больше меня поражала не громкость криков, а страх на их лицах. Даже в свете дня они опасались Скаргрейва и тенегримов.

Вскоре и мне стало не по себе. Хотя я знала, что моя одежда делает меня скрытной, мне было тревожно идти открыто. А если меня кто-то схватит? А если найдут рубин… или метку Певчей?

А потом я заметила, что на меня смотрит женщина.

У нее были серебряные волосы, она стояла в переулке, и лицо ее было неподвижным, лишь сияли глаза, глядя на меня. Я поспешила за Пенебриггом, а она вернулась в тень.

Рассказать о ней Пенебриггу? Нет, не стоит так переживать из-за одного взгляда. И ее уже не было видно.

— Почти на месте, милая, — тихо сказал Пенебригг.

Несколько минут спустя — и я была рада, что мы были уже далеко от переулка — он повернул на узкую аллею, где было темнее и тише, чем на других улицах по пути. И здесь было безопаснее, хоть я и не знала, было ли так на самом деле.

Когда мы миновали около десятка домов, Пенебригг повел нас по еще более узкому переулку и кивнул на магазин слева, где потрепанный знак изображал ступку и пестик на сине-черной вывеске.

— Мы на месте.

Я растерянно посмотрела на магазин. Пенебригг говорил, что встреча будет в дом Гэддинга, но это место не было похоже на поместье важного человека. Но сейчас не стоило задавать вопросы, и я безмолвно пересекла порог следом за ним.

Я попала в комнату, что была забита не меньше чердака с диковинками Пенебригга. Ящики и склянки были всюду, выстроились на деревянной стойке и возвышались на маленьких шкафчиках с выдвижными ящиками. На полках были длинные ряды сине-белых китайских ваз, пестиков и ступок, а еще глиняных мисок. В воздухе пахло травами.

Нат закрыл дверь, он все еще шел за нами, и Пенебригг кивнул мужчине с острым носом за стойкой.

— Добрый день, господин аптекарь.

— И очень хороший день, насколько я слышал, — аптекарь с любопытством посмотрел на меня.

Пенебригг быстро сказал:

— Вы еще не знакомы с внучкой моего брата?

— Роджер Харботтл к вашим услугам, — сказал мне мужчина.

— И, конечно, вы знаете моего ученика, — добавил Пенебригг, указав на Ната.

Мужчина кивнул.

— Чем могу помочь?

— Чуток трагаканта, если можно, — сказал Пенебригг, — и немного семян белой камнеломки. О, и у вас есть сироп Крови дракона? — он склонился и подчеркнул последнюю фразу тихим выдохом.

Господин Харботтл нахмурился.

— Насчет последнего — не уверен. Потребуется время для создания свежей микстуры, около часа хотя бы. Но вы можете пока отдохнуть и подождать в комнате ухода. Пройдемте за мной?

Он повел нас через небольшую дверь в длинную комнату со столом и стульями. Вдали были полки и контейнеры, висели и сушились травы. Господин Харботтл осторожно закрыл дверь, Нат отодвинул красный ковер и нажал на две половицы. Они тихо отодвинулись, открывая лестницу, ведущую вниз.

— Лампы и спички слева, как обычно, — шепнул аптекарь. — Удачи.

Нат уже спускался. Пенебригг указал мне идти за ним.

— Но где… — начала я.

— Не сейчас, милая, — шепнул Пенебригг.

Видя тревогу на его лице, я поспешила по ступенькам. Внизу вспыхнула спичка, Нат зажег лампу. Он не ждал меня и спускался все ниже. Не желая оставаться в темноте, я следовала за ним. Пенебригг шел последним, он задвинул за собой половицы.

У подножия лестницы Нат отпер дверь, и мы пошли дальше по коридору. Хотя он выглядел крепко, балки поддерживали стены и потолок, он был таким низким, и узким, что нам приходилось пригибаться и идти цепочкой. Пахло дымом свечей и влажной землей, и я хотела бы отгонять тьму своей свечой.

Мы шли, впереди мерцала лампа Ната, пока проем не расширился перед другой запертой дверью, похожей на ту, что уже была у лестницы.

Нат открыл ее, и я прошептала:

— Где мы?

— Под домом Гэддинга, — сказал Пенебригг. — В одном из тайных проходов, что ведут в его погреба.

— Есть и остальные?

— Есть, и каждый охраняют друзья.

— Господин Харботтл — друг?

— И не только, — сказал Пенебригг. — Он — член нашего Колледжа. Его жена займет место в магазине, чтобы он смог прийти на встречу.

Нат открыл дверь, а за ней короткий коридор вел к другой двери, что была крупнее и красивее. Перед ней стоял страж с мечом и пистолетом.

Пенебригг сказал что-то сложное стражу на неизвестном языке. Страж ответил так же и пропустил нас в комнату с одной дверью. Пенебригг покрутил ручку.

— Что-то не выходит, — сказал он Нату. — Попробуешь?

— Конечно, — Нат обошел меня и схватился за ручку.

— Они меняют замки каждый раз, — сказал мне Пенебригг. — У меня часто возникают проблемы, но Нат чудесно справляется с этим.

Тихий щелчок, Нат сделал работу. Мы прошли за ним в вестибюль, где его лампа выхватила маленький мраморный камин с золотыми часами. Изящные стрелки показывали на десять минут после часа.

— Немного опоздали, но не страшно, — тихо сказал Пенебригг, когда мы подошли к двери, встроенной в нишу в стене. Он повернулся ко мне. — Там будет не просто, милая, но постарайся. От этого многое зависит.

Я приготовилась, и он постучал в дверь.