Певчая

Глава семнадцатая ЗАЙТИ СЛИШКОМ ДАЛЕКО

На обратном пути мы присоединились к взволнованной толпе, спешащей добраться домой до заката. Хотя никто не останавливался, чтобы посмотреть на нас, я была насторожена, когда мы приблизились к переулку, где я видела ту женщину. В этот раз там никого не было, но пока мы проходили, мне упорно казалось, что за мной следят.

Ощущение быстро угасло, и мы добрались до дома Пенебригга. Нат задвинул засов, и я выдохнула и сняла плащ. Радость прошла, и теперь мне было холодно, я устала и была подавлена.

Пенебригг сразу предложил еду:

— Нам нужно перекусить. Нат, идем на кухню, поможешь мне приготовить, — он кивнул мне. — Отдыхай наверху, милая. Мы позовем тебя, когда все будет готово.

Я с радостью склонилась, чтобы повесить плащ, и чуть не столкнулась с Натом. Он отпрянул так резко, что мое лицо вспыхнуло.

Он вел себя, будто я была прокаженной, но я слишком устала, чтобы ругаться. Вместо этого я пошла по лестнице прочь от него. Каждая ступенька требовала усилий, но я не пошла в спальню, зная, что кровать принадлежала Нату. Я забралась выше, на чердак.

В длинной комнате было еще светло, даже в поздний час, но в западном окне я видела, как солнце скрывается за крышами, озаряя город растаявшим сиянием.

Сколько еще до сумерек? Полчаса? Меньше? На острове я бы знала точно, но не здесь. Побаиваясь темноты, я чуть не ушла ниже, к свету и компании, где чувствовала себя смелее. Но я не хотела выглядеть трусливо в глазах Ната.

И я заставила себя остаться здесь. Если тенегрим снова сядет на крышу, я узнаю. Но вороны не знали, что я здесь, они не могли коснуться меня. Они еще даже не проснулись. Пока что я была в безопасности.

Но я все равно закрыла окна чердака и дымоход. Ставни закрывались просто, и шторы легко задвинули их. Я остановилась, чтобы зажечь свечу от остатков огня, чтобы не остаться во мраке.

Как только я закрылась от ночи, мне стало спокойнее. Опустив свечу, я ощутила тоску по дому. Неужели еще вчера мы с Норри были на острове? Казалось, прошел год.

О, Норри, где же ты?

Хотя сэр Барнаби уверял, что Невидимый колледж старается ее найти, я знала, что результата могло и не быть. А сама я никак не могла ее отыскать…

Или могла? Я с волнением подумала о песне лунного шиповника. Если я дотянулась до короля, может, смогу так достать и до Норри. Но у меня не было вещей Норри. Ни волос, ни предметов.

Могла ли я дотянуться до нее, потому что хорошо знала?

Вряд ли, но я должна была попробовать.

Я медленно сняла рубин и положила на стол рядом с собой. Комната замерцала нотами. Я прислушалась и уловила семена лунного шиповника, которые Пенебригг запер и спрятал. Но теперь я хорошо знала их песню, но, чтобы спеть правильно, я прижалась ухом к сундуку. Их песня была тихой, но сильной. Я спела ее и попыталась отыскать Норри.

Бессмысленно. Норри бела недосягаема.

Стараясь не думать о причине, я вернула рубин и принялась искать источники света.

Со свечой я искала лампу. Заметив одну на столе Ната, я поднесла свечу и ждала, пока фитиль загорится. Теплый свет озарил обложку цвета мха, обложку книги на столе Ната.

Книга Скаргрейва.

Я уставилась на нее. Да, она точно принадлежала Скаргрейву. Там был такой же знак на корешке, как и на кольце: ворон с вытянутыми когтями.

Конечно, одной картинки было мало для связи со Скаргрейвом. Это я поняла по кольцу. Но я помнила слова на встрече, и я задумалась, нет ли внутри какой-то записи или даже волоска, как говорил Олдвилль. Это могло помочь.

Я оглянулась на книгу и поежилась.

Не глупи. Книга тебя не ранит. Как и прядь волос. Это лишь предметы. Их нужно использовать, когда я буду готова.

Я схватила книгу.

Вот. Не так и страшно, да?

Моя уверенность росла, я ощутила любопытство, тягу к приключениям. Может, стоило подождать Ната и Пенебригга, но я хотела проверить сама, без сверлящего взгляда Ната. Я поняла, что страхи нужно встречать прямо, чтобы понять, хватит ли сил справиться с ними. Так почему не проверить этот? Почему не поискать Скаргрейва самой?

Пока смелость меня не покинула, я сняла рубин и открыла книгу. На первой странице был знак владельца: подпись сильной размашистой рукой. Люциан Ричард Артур Рейвендон. Я прижала к надписи пальцы.

Без предупреждения меня окутала тьма, густая и удушающая. Мне становилось все холоднее. А потом тьма поднялась…

Книга. Я смотрела на книгу.

Не на ту, что до этого, а на книгу, что была старее, бежевая обложка была в пятнах и трещинах, напоминала человеческую ладонь. Множество серебряных цепей приковывало ее к каменной стене.

Гримуар. Я смотрела на гримуар глазами Скаргрейва. Меня охватила радость, смешанная с предвкушением Скаргрейва.

Что он предвкушал? Я попыталась найти, но детали не давались. Я словно стояла у защищенной комнаты, и у меня не было пароля, чтобы войти. Я только видела его глазами книгу, цепи и стену, и ощущала предвкушение, а теперь жуткое чувство, что за мной следят…

— Кто здесь?

Скаргрейв произнес эти слова. Но они словно исходили из моих легких.

Мне стало страшно. До этого важная часть меня всегда была отделена от чтения разума. Как бы сильно я ни ощущала другого человека, я понимала, что это не мои чувства. Но в этот раз было иначе. Я была заперта в части разума Скаргрейва и падала все глубже в него.

— Кто здесь? — в этот раз он прошептал.

Страх, что за мной следят, что меня найдут, словно принадлежал мне. И частичка меня, что все же была отдельно, понимала, что происходит. Скаргрейв не ощущал присутствие обычного нарушителя. Знал он или нет, но он ощущал меня.

Я приглушила свой страх и попыталась стать незаметной, бесплотной. Его горло расслабилось, пульс успокоился, и я ощущала это, как свое тело.

Но, прячась от него, я упустила нечто важное. Границы между нами пропали.

Рука замерла над книгой с серебряными буквами. Его рука? Моя рука? Была ли разница?

Частичка меня говорила, что да. Должна быть. Но остальная часть потерялась в ощущениях, в предвкушении, в тишине комнаты, в холоде, когда рука приблизилась к книге…

Рука и книга встретились. Вспышка, похожая на жар тысячи солнц, и тишину пронзил звук: карканье и какофония криков.

Вороны отвечали своему хозяину.

Нет! Я не хотела знать, не хотела слышать…

Потрясение вернуло меня в чувство, но я зашла слишком далеко. Я не могла вырваться. Вопящие тенегримы кружили, мое тело горело, и огненная тьма накрыла меня.