Под крышкой гроба

10

Когда я явился в ресторан на Западной Сорок Седьмой улице. Ли и Роза уже заказали себе по второму мартини.

— Уютно устроились, — сказал я, пододвигая себе стул.

— Привет, великан! — Роза подняла бокал в мою сторону.

— Приятно видеть тебя одетой, — заметил я.

— С голой попой она лучше, — возразил Ли.

Когда официант наполнил мой бокал. Ли откинулся на стуле и, хитро улыбаясь, сказал:

— Похититель младенцев.

— Завидуешь?

— Ладно, выкладывай, Дог. Если верить слухам, тебя скоро привлекут за изнасилование.

— Его? Ни в коем случае, — подхватила Роза. — За обольщение — да, но не за изнасилование. Он такой, что девушка сама будет его упрашивать.

Я бросил на Розу быстрый взгляд, а Ли усмехнулся:

— Не переживай, малыш. Мой девиз — делись богатством с ближним. Роза говорит, что ты оказался веселым парнем. Приятно узнать, что и у квадратных ребят вроде тебя бывают закругленные углы.

— Ну и болтушка ты, — сказал я Розе.

— Болтушка? Да я на каждом углу буду хвастаться тобой. Теперешним щенкам до тебя расти и расти.

— То ли было в наше время! — согласился я.

— Да уж есть что вспомнить, черт побери! Помнишь, как мы ездили в увольнение в Лондон, к этим двум из женского вспомогательного корпуса, одна высокая, а другая— пикантная такая блондиночка. После каждого налета мы с Догом менялись кроватями. Во, давали!..

— Хватит об этом.

— Что, кто-то из них наградил тебя болезненными воспоминаниями? — хихикнула Роза.

— Да нет, просто нам обоим пришлось скинуться на аборт для высокой. Мы не знали, чья это работа.

— Ладно, замнем для ясности, — буркнул Ли. Он поднес к губам бокал, одобрительно глядя на меня. — Отличный прикид. До сих пор не могу забыть, как ты это провернул.

— Чем вы тут без- меня занимались? — поинтересовался я.

— Хочу устроить шикарную вечеринку. Набросал список гостей.

— По какому поводу?

— Разве Шэрон тебе не сказала? Ей удалось вытянуть несколько миллионов из Уолта Джентри для папаши С. К. Кейбла на совместный фильм. Старина Кейбл хочет снять последний бестселлер в новой интеллектуальной манере: хватит, мол, голого секса.

— Что за книга?

— «Плоды трудов».

— Хм! Такое название — и без секса? — ухмыльнулся я.

— Ну ты скажешь! Как можно без секса! Просто подход другой. Кейбл хочет осовременить тему, показать, что это такое.

— А что это такое? — спросил я.

Ли глянул на Розу и рассмеялся:

— Он спрашивает меня. Отличная штука, старина. Пока не знаю ничего другого, что может с этим сравниться.

— Просто не искал.

— Чушь. Что может быть лучше этого?

Пожав плечами, я затянулся сигаретой.

— Может, не лучше, но острота ощущений та же. Для некоторых, по крайней мере.

— Ну и что же это?

— Помнишь твой первый сбитый самолет, Ли? Это был «хейнкель», ты сбил его над Ла-Маншем. Видел, как выбросились два летчика, но их парашюты не раскрылись. Что ты чувствовал?

Ли передернуло, его лицо скривилось.

— Меня тошнило, — ответил он.

—' То же самое было с тобой, когда ты потерял невинность. Ты сам мне рассказывал. Ребята притащили дешевую шлюшку — по два доллара с носу — и уговорили тебя попробовать на старом продавленном диване в каком-то гараже. Тебя — благовоспитанного мальчика из хорошей семьи. Тогда тебя тоже тошнило.

— Мне было четырнадцать.

— Неприятное начало ведь не отбило охоту и по сей день. Теперь вспомни твой второй сбитый самолет. Я шел у тебя справа, когда ты подбил «Мессера-109» и летел за ним, наблюдая, как он горит. А вечером ты устроил выпивку.

— Ну знаешь, Дог…

— Я еще не кончил. После этого ты начал охотиться. Ты рыскал за добычей, ввязывался в бой, и одержанная победа становилась твоим высшим наслаждением. Затем следовали возбужденные обсуждения в пивнушке и немного похвальбы, пока ты не успокаивался и не возвращался к своей охо ге. Потом наступило пресыщение, и все превратилось в обыденную работу.

— Брось ты, Дог. Убийство и секс — разные вещи.

— Говорят, оргазм — это «малая смерть», разве не так?

Подперев подбородок руками, Роза наблюдала за нами со странным выражением на лице.

— Ты знаешь, Ли, он, пожалуй, прав. Скажи, Дог, ты правда получаешь наслаждение от убийства?

— Я обнаружил сходство.

— Я не об этом спросила.

— Пока шла война, я об этом не думал. Война вообще ненормальное состояние.

— Дог… — начал Ли и запнулся. Лицо его было напряжено, он словно подыскивал слова.

— Что?

— Теперь, когда ты исследовал предмет, что ты думаешь по этому поводу?

— Многие люди не знают, что значит убить.

— Я говорю не о многих, а о тебе и твоем отношении к убийству и сексу.

— Это две вещи, где ты либо побеждаешь, либо терпишь поражение, либо наслаждаешься, либо тебя презирают. Победил — слава тебе, оплошал — горе тебе.

— А ты как чувствуешь, Дог?

— Пока живой и счастливый, приятель.

— Ты меня пугаешь, — сказал Ли. Он был необыкновенно серьезен. Но быстро опомнился, лицо его разгладилось, и он с улыбкой заметил: — Ты совсем мне голову заморочил своими словами…

— …А слова приводят мир в движение, — раздался чей-то голос. Обернувшись, мы увидели наблюдавшего за нами Дика Лагена с полупустым бокалом в руке. — Можно присоединиться? Меня ведь пригласили.

Я пододвинул ему стул.

— Садитесь.

— Вы уже поели?

— Только собираемся, — ответил Ли.

— Прекрасно, тогда я присоединяюсь, за ваш счет, если не возражаете. Это наш типичный журналистский подход, который вам будет не совсем по вкусу.

— Пустяки, — сказал Ли. — Считайте, что этим обедом вернули себе часть налогов.

Управившись с супами и бифштексами, мы перешли к кофе. Роза и Ли еще раз просмотрели свой список приглашенных. Лаген раскурил тонкую сигару и откинулся на спинку стула.

— Мои сотрудники кое-что раскопали о вас, мистер Келли.

— Какой же улов?

— Достаточно, чтобы я заинтересовался.

— Вот как? — я вытряхнул сигарету из пачки. Дик Лаген с готовностью поднес мне зажигалку.

— Вы демобилизовались в 1945 году в Европе.

— Общеизвестный факт.

— Поселившись там, вы следовали налоговым законам страны проживания, — продолжал Лаген.

— Общее правило для всех.

— Именно. Только сумма уплаченных вами налогов была настолько значительна, что, подсчитав ваш доход, мы были озадачены.

— Из этого только следует, что я честный человек и исправно платил налоги.

— В этом плане, да. Но откуда такие деньги — вот что интересно.

— Не будьте любопытной Варварой.

— Мне это уже говорили. Когда моя разведка копнула глубже, то столкнулась с еще более интересной информацией.

— Какой же?

— Отсутствие всякой информации. Доход был декларирован, и только. Никаких источников, кроме графы «Капиталовложения». Хотя в вашей биографии нет ничего, что указывало бы на вашу способность или желание добиться успеха с помощью… капиталовложений. Все говорит как раз об обратном.

— Ну и что?

— Можете что-нибудь прояснить?

— Не горю желанием.

— Тогда могу я высказать некоторые предположения?

— Милости прошу.

— Отлично. Доход обычно поступает из одного или двух возможных источников — законного и незаконного. Мы не смогли обнаружить легальных источников. Тогда мы решили прощупать возможность нелегальных поступлений.

— Для человека, который видит меня всего лишь второй раз, вы проделали чертовски кропотливую работу.

— Дела семейства Бэрринов вызывают постоянный интерес.

— Надеюсь, у вас компетентный персонал.

— О, да. Самые способные. Бывшие сотрудники ФБР, отставные офицеры полиции, лучшие газетчики, которые знают все входы и выходы. То, до чего нельзя добраться, можно купить. У нас неограниченные средства для этих целей. Так что мы отыскиваем все, нас интересующее, что видно из моих еженедельных обзоров. Наша информация настолько точна, что служит основанием для приостановки отдельных коммерческих сделок комиссиями Конгресса или для привлечения к ответственности известных деятелей за преступления против общественных интересов.

— С чем и поздравляю. Так что же насчет меня?

Дик Лаген мило улыбался, попыхивая сигарой.

— Абсолютно ничего. Вот в чем загвоздка. При первой же попытке расспросить, мои люди натыкались на глухую стену. А в одном случае их даже немного помяли. В ответ на предложение купить информацию они встречали недоуменные взгляды или угрозы. Реакция на имя Дога, или Эль Лобо, была такой, что мои ребята просто перепугались. Такого с ними никогда еще не бывало.

— «Что имя?» Помните, как поэт сказал о розе, — усмехнулся я.

— Запашок, правда, не тот, мистер Догерон Келли. Когда упоминается имя Дог, по реакции заметно, что это не самый любимый герой. Правда, в весьма определенных кругах.

— Дик, у вас есть враги? — спросил я.

— Конечно. Я их специально культивирую, это — часть моей профессии.

— Знаете ли вы хоть одного человека, у которого нет врагов?

Подумав минуту, он отрицательно покачал головой:

— Нет.

— А я знаю.

Лаген посмотрел на меня с некоторой снисходительностью.

— Вот как? Кто же это?

— Они все умерли, — невозмутимо ответил я.

Секунд десять он молча смотрел на меня, потом глубоко затянулся сигарой и, выпустив струю дыма, посмотрел, как она плыла к потолку.

— Кто умер, мистер Келли, люди без врагов… или враги?

— Сами решайте, мистер Лаген, — ответил я.

Лии Роза молча смотрели на нас, прекратив свою беседу. Лицо Ли опять напряглось, а в глазах было такое выражение, как будто он переходит улицу, а на него несется грузовик и он не знает, то ли прыгнуть вперед, то ли отскочить назад.

Высадив Розу у салона красоты, мы поехали на работу к Ли. Прохожие жались к стенам зданий от залпов дождя или сражались со своими зонтами. Усиленно работали «дворники», не заглушаемые звуком мотора.

— Отчего у Лагена нездоровый интерес к тебе, Дог? — вымолвил наконец Ли.

— Его всегда интересовали Бэррины.

— Вопрос не о Бэрринах, а о тебе.

— Плевать.

— Но почему? — с беспокойством спросил Ли.

— Что почему?

— Не валяй дурака, Дог. Я знаю, как он работает. Всегда находит ответы на свои вопросы. Он не успокоится, пока не разнюхает все.

— Я все еще верю в мое право на независимую личную жизнь. Желаю ему удачи.

Ли покачал головой, глядя прямо перед собой.

— Ты это сказал так, что чего-чего, а удачи ему не видать.

— Возможно.

— Не все люди так тщательно скрывают свое прошлое.

— Не все, — согласился я.

— Мне тоже не все ясно.

— А ты спроси, Ли.

— Я страшусь твоего ответа.

— Тогда не спрашивай.

— Думаю, не стоит, — ответил Ли.

Ли остался в своем офисе, сказав, что ему надо готовить вечеринку, а я, пообещав заехать за ним около пяти, отправился в фешенебельный салон Веллера-Фабре. Пара безупречно отутюженных молодых людей занималась с двумя джентльменами, один из которых был владельцем нефтяной компании, а другой — газетного синдиката.

В конце зала находился кабинет управляющего. Узнав меня, он приветливо улыбнулся и отложил в сторону свои деловые бумаги. Пожав мне руку, он заговорил по- испански, сам того не замечая:

— Рад снова видеть вас, мистер Келли. Надеюсь, костюмы вам поправились.

— Они безукоризненны. Извините, что в прошлый раз не предупредил вас о своем приходе.

— Понимаю.

— Мой приятель был слегка озадачен.

— Он же не в курсе.

— Ваш деловой стиль несколько суров, мой друг.

— Этот стиль позволяет мне делать то, что мне нравится. Вернемся к вам.

Он взял меня под руку, и мы прошли в глубь салона к примерочным.

— В Европе какие-то осложнения, — сказал я.

Он красноречиво пожал плечами:

— Одни уходят, другие приходят.

— Кто-то хочет меня убрать. Уже пытались через Турка.

— Странно, что это Турок. Ему самому следовало быть тише воды, ниже травы.

— Вот и я так думал. За ним скрывается кто-то еще.

— Возможно. Но он настолько туп, что мог действовать и по собственной инициативе. Его последняя акция полностью подорвала его положение… и его карликовую империю. Вы же помните, что он лично уничтожил Луиса Альбо и стал заправлять его бизнесом.

— Тогда он был моложе, да и терять ему было еще нечего.

— А сейчас есть что?

— Я ушел от дел, мой друг. Событие вызвало шок, и волны от него еще расходятся среди бойцов.

— Но вы живы, — заметил он. — Ходят упорные слухи, что вы располагаете чем-то таким, что служит гарантией сохранения вашей жизни.

— Не исключено.

— Так обдумайте план действий.

— Обязательно. А вы тем временем нащупайте, кто за всем этим стоит. Если возможен упреждающий удар, нанести его должен я.

— Хорошо, попытаюсь.

Мы обменялись рукопожатием, и я собрался уходить, когда, дотронувшись рукой до моего плеча, управляющий остановил меня.

— Мистер Келли…

— Да?

— Скажите, почему вы… прекратили свою деятельность? Вы же знали, чем это кончится.

— Да, но я надеялся, что будет по-другому. Я просто устал от этого проклятого бесконечного соревнования по стрельбе.

Ли налил два бокала и один принес мне в спальню. Я как раз снял пиджак и вешал его в шкаф.

— А это зачем? — спросил Ли, глядя на револьвер у меня на поясе.

Привыкнув к его тяжести, я и забыл о нем.

— Сам ведь деньги считал. Где миллионы, там и найдется, в кого стрелять.

— Но они же в банке, — возразил он дрогнувшим голосом.

— Так это только ты знаешь.

— Дог… — не успел он закончить, как в передней настойчиво и резко зазвонил звонок. Поставив рюмку, Ли пошел открывать. Сняв револьвер, я сунул его в шкаф, на полку, где лежала коробка с патронами, и пошел в прихожую.

В дверях стояли двое, а Ли, с белым как полотно лицом переводил вытаращенные глаза с одного на другого. Первый, лет сорока, был похож на боксера-тяжеловеса, второй, помоложе, худощавый и угловатый, напоминал терьера. В удостоверениях не было нужды, по одному виду было ясно, что это— полицейские.

— Добрый вечер, джентльмен, — поздоровался я.

Старший посмотрел на меня и хмуро спросил:

— Мистер Келли?

Ли встал между нами, по старой лётной привычке охраняя ведомого.

— Знаешь, у них нет ордера на обыск…

— Спокойно, малыш. — Попробовав свое питье, я с удовольствием глотнул еще. — Чем могу служить?

Мое поведение несколько сбило их с толку. Один представился, назвавшись сержантом Тобано, и спросил:

— Можете сказать, что вы делали сегодня?

— Могу отчитаться за каждую минуту.

— Свидетели есть?

— Всю дорогу. А в чем дело?

Сержант протянул руку, и другой полицейский передал ему конверт. Похлопывая конвертом по бедру, он пристально смотрел на меня.

— Где вы были в 11.30 утра?

— Мы как раз подъезжали к городу.

— Мы?

— Двое моих друзей и водитель.

— Продолжайте.

Сделав еще один добрый глоток, я поставил бокал, чтобы достать сигарету.

— Мы высадили моего друга, юриста… его зовут Лейланд Хантер, потом мы с моей приятельницей Шэрон Касс поехали в гараж, а оттуда я проводил ее домой пешком.

— Какой гараж?

— Точно не знаю, где-то в районе Пятидесятых улиц.

— Гараж Денье?

— Да, да, именно. Когда вы сказали, я вспомнил.

Сержант открыл конверт и вынул две фотографии восемь на десять и протянул мне. Поднеся их ближе к глазам, я стал внимательно рассматривать. У стоявшего рядом со мной Ли перехватило дыхание из-за подкатившей к горлу тошноты. Любого могло вырвать при виде того зрелища, которое являли собой Грек Брайди и Маркхэм. У одного вместо лица было сплошное кровавое месиво, а у другого такое же месиво ниже пояса.

— Жуткая картина, — заметил я.

— Узнаете их? — спросил полицейский.

— Разве я их должен знать?

— Не в этом суть, мистер Келли. Посмотрите еще.

— Ну два парня, которых укокошили в общественной уборной.

— Откуда вы знаете, что это уборная?

— В домах, кажется, писсуары не устанавливают, — ответил я, не отводя глаз от фотографий. Мне сделалось весело. — А я-то при чем?

— Это туалет в гараже Денье. Вы заходили в туалет.

— Заходил. Спросил у служащего, где он находится, попросил знакомую подождать, сделал свое дело и вернулся.

— Вы их видели?

— Когда я там был, их не было. — Я вернул фотографии, и сержант положил их обратно в конверт. — Собственно, почему ко мне вопросы?

— Служащий запомнил номер вашего лимузина и выяснил имя владельца, Лейланда Хантера, а тот назвал вас.

— Хотите, я дам вам адрес моей приятельницы?

— У нас он уже есть.

— И что дальше?

Полицейские переглянулись в нерешительности, и младший сказал:

— Мы думали, вы что-нибудь, возможно, видели. Они прошли сразу за вами. Один еще спросил, нет ли там другого выхода на улицу. Служащий сказал, что там только дверь в уборную, и они пошли в том направлении.

— Когда я вышел, я никого не заметил. Там, правда, стояло много автомобилей. Может, за ними не было видно.

Сержант Тобано заметил с кривой ухмылкой:

— Я смотрю, эти картинки не произвели на вас впечатления, не то что на вашего приятеля.

— Я много повидал покойников на своем веку, сержант.

— Это не покойники, мистер Келли. Оба направились к выходу. — Спасибо. Возможно, нам придется прийти еще раз.

Тобано уже взялся за ручку двери, когда я его спросил:

— Кто сделал эти фотографии, сержант?

— Какой-то случайный фотограф, он вошел как раз после вас. Наверное, неплохо заработает на этих картинках.

— Его не подозревают?

— Нет. С ним вместе вошел водитель, который только что поставил свою машину. Вот он рухнул в обморок.

— Слабый желудок, — прокомментировал я и взял свой стакан.

— Да, есть такие, — согласился сержант.

Когда они ушли, Ли чуть не бегом бросился к бару и налил себе второй бокал. Выпив залпом, он налил еще и только тогда повернулся ко мне. Он содрогнулся всем телом, вращая кубики льда в своем бокале. Наконец, подняв голову, он уставился на меня:

— Ты им солгал, Дог, верно?

Осушив свой бокал, я подошел к бару, чтобы налить себе еще.

— Да.

— Ты их видел там… этого, с расквашенным лицом… и того, другого…

В молчаливом тосте я поднял свой бокал: «Черта рыжего, приятель. Это моя работа».