Под крышкой гроба

13

На мой условный звонок связному в салоне Веллера- Фабре мне сообщили, что салон будет закрыт до понедельника. Это означало, что мне следует позвонить по специальному кодовому номеру. Перезвонив, я спросил:

— Ваши телефоны прослушивают?

— Возможно. Утром у нас были люди из министерства финансов… Думаю, Сюрте заинтересовалась международными переговорами с Марселем. Джейсон звонил нам из ресторана «Павильон Крестов» как раз накануне убийства одного из своих стамбульских курьеров. У того было двадцать килограммов героина, которые он должен был переправить в Штаты.

— Кто его убрал?

— Неизвестно. Предполагают, что кто-то хотел перехватить груз. Убийца исчез бесследно.

— Черт, кому достался груз?

Мой собеседник хмыкнул:

— В том-то и юмор. Никому. Курьер опасался грязной игры и подменил пакеты. Настоящий товар и сейчас где-то спрятан. Если бы все прошло чисто, он получил бы деньги и сказал, где взять товар. К сожалению, он не предусмотрел, что его могут убить.

— Никаких следов?

— Пока нет. Это был опытный курьер. Сейчас началась большая охота. Игра в это… как его?., в «холодно— горячо»,

— Кто из наших?

— Ирландец О’Киф и Пьер Дюмон.

— Черт, О’Кифа задерживала берлинская полиция…

— Простая драка. Не думаю, чтобы его узнали. А потом, — он опять хмыкнул, — опасаться надо тебе.

— В чем дело? — спросил я.

— Почерк твой. Ходят слухи, что курьер и сам не знал о подмене, а убили его, чтобы навести всех на ложный след.

— Очень мило.

— Кое-кто сильно рассердился. Сам Ле Флер назначил премию за твою поимку или смерть.

Ле Флер — цветок. Прелестное имя для человеческого отребья. И этой жирующей мрази стоило только нажать пару кнопок, чтобы выстрел достал любого, от наркодельца до дипломата. Его империя была воздвигнута на наркотиках, а все конкуренты были либо подчинены, либо уничтожены. Но в его хитроумной системе время от времени появлялись дыры, и те, кто их прогрызал, не поддавались контролю. И чем чаще будут появляться дыры, тем вероятнее возможность развала системы.

— Думаю, он не рискнет раскрыться, — заметил я.

— Вряд ли. Хотя многим хотелось бы знать, кто он на самом деле. Стоит ему засветиться, как те, кто стоят над ним, уберут его. Нет проблем при нашем уровне технологии. Можно логово бомбануть, да и обойдется недорого.

— Но сложно, — возразил я.

— Согласен. Проще вытащить муху из меда, то есть тебя, они так полагают. Синдикат уже назначил исполнителя, а он, в силу врожденной злобности и подозрительности, решил тебя похитить, а потом, конечно, убить.

— Турок?

— Именно. Они в курсе того, что случилось с их посланцами. И если Турок не управился, им займется сам Ле Флер. Турку это вряд ли по вкусу, сам понимаешь.

— Да, старается, гад. Уже была еще одна попытка, но мне повезло — не было дома. Зато моему другу пришлось туго, его чуть не убили.

— Тебе, Дог, не следует подставлять своих друзей.

— Я о них позабочусь. Пусть лучше Турок поостережется. В последние несколько дней кто-то появлялся на горизонте? — спросил я.

Мой собеседник помолчал мгновение, и я слышал, как он постукивал пальцем по трубке.

— Никто, если судить по той информации, которую мы получаем обычным путем. Известно, что позавчера они переправили морем груз через Мехико в Неваду. Кто- то мог прибыть с грузом. Береговая охрана упустила ночью быстроходный катер, который шел на Майами. Все может быть.

— О’кей. Будем плясать отсюда. Разузнай, что можешь, о двух иностранцах моих габаритов, без всяких примечательных черт. Говорят по-английски с акцентом, возможно, бельгийским. Одеты во все новое и дорогое, но носят коричневые ботинки с темной одеждой. Поищи по кинотеатрам, где идут фильмы на иностранных языках, где любят останавливаться иностранцы, по ресторанам… в общем, сам сообразишь насчет злачных мест.

— Понятно.

— Вряд ли у них было время, чтобы найти поручителя, так что они, видимо, расплачиваются наличными. А в стране кредитных карточек это тоже подсказка. Еще одно… У одного был тридцать восьмой калибр, а у другого — двадцать второй, тяжелый, никелированный.

— Арнольд Белл, — раздалось в трубке.

— Бельгийский подданный, — подтвердил я.

— Дог, ты же знаешь, что это за человек.

— Слышал рассказы.

— Один другого круче. Он любит работать в упор. Одиннадцать шишек были убиты им по приказу. Только раз он чуть не засыпался: при попытке покушения на генерала Де Голля. Но чуть-чуть не считается. Пока что он действует безупречно. Дог… они взялись за тебя всерьез.

— Зачем ему понадобился подручный?

— Может, он не очень хорошо знает страну. Поэтому и коричневые ботинки…

— Им бы обоим не помешали курсы усовершенствования, — съязвил я.

— Когда позвонишь?

— Завтра.

— Времени маловато.

— Сделай, что успеешь.

Через нужных друзей Лейланда Хантера я узнал, что Грек Брайди и Маркхэм, вопреки протестам врачей, выписались из больницы по собственному желанию. Но они не учли, что по привычке полицейские — ребята любознательные и суют нос даже туда, где им вроде бы и делать нечего. Они оставили словцо, чтобы им сообщили, если в больнице произойдет что-нибудь необычное. Один из служащих больницы, у которого брат служил в полиции, уведомил его о выписке.

Брата звали сержант Тобано.

Он вернулся с дежурства в четверть третьего, оприходовал двух задержанных ханыг и только собрался уходить, как дежурный указал ему на меня. Небритый, в помятой форме, он выглядел усталым и раздраженным.

Посмотрев на меня без всякого выражения, он сунул руки в карманы и заметил:

— Я как раз думал, когда мы опять встретимся.

— Почему?

— Предчувствие.

— Поговорим, — предложил я.

— Пойдем в кабинет.

Я прошел за ним в комнату, надежно хранившую запахи многих лет, подождав, пока он закроет дверь и усядется за заваленный бумагами стол, сам сел напротив.

— Слушаю, — сказал Тобано.

Взяв карандаш, я написал на бумажке номер телефона и пододвинул к нему.

— Сначала позвоните.

— Зачем? — спросил он с неприязнью.

— Просто позвоните.

Тобано молча смотрел на меня своими темными ястребиными глазами, словно фотографируя для своей памяти. Наконец он взял трубку.

— Если это еще одна шутка, я тебе хвост прижму.

Он набрал номер и, услышав ответный голос, оторвал сузившиеся глаза от лежавших перед ним бумаг. Представившись, он начал было объяснять, что допрашивает человека по имени Догерон Келли, по дальше ему не дали говорить. Кивнув пару раз, он сказал «о’кей» и положил трубку. Позвонив по другому номеру, он проверил первый и снова положил трубку на место.

— Важные друзья у вас, Келли.

— Это помогает.

— На этот раз я вас отпускаю. Но помните, что мне наплевать на всякого, кто будет мешать мне вести дело. Могу уделить вам десять минут.

— Вы вели наблюдение за теми двумя типами, которых помяли в гараже.

— Обычная предосторожность.

— Они смылись из больницы.

— А вы хотите знать куда, — заметил утвердительно Тобапо.

— Вот именно.

— Зачем?

— Если вам трудно сказать, я и сам их найду.

Подумав, он ответил:

— Грек снимает комнату в пансионе на Вест-Сайд.

Он нацарапал адрес на той же бумажке, где я написал номер телефона, и пододвинул ко мне.

— Маркхэм остановился в отеле «Ормин». Они выписались в разное время и сели в разные такси. Но им не удалось замести следы.

— Их ни в чем не обвиняют?

— Не обвинять же их в том, что их избили. Они даже оплатили счет за лечение.

Я встал, отодвинув стул.

— Если у вас есть отпечатки пальцев этой парочки, попросите коллег из Вашингтона запустить их в компьютер. Получите много интересного для них и Интерпола.

— Непременно.

— Продолжаете наблюдение за этой парой?

— Намек понял. — Тобано задумался. — С чего бы им было удирать из больницы?

— Возможно, меня боятся, — ответил я.

Полвека назад один пароходный магнат завещал свой дом на Ист-Сайде содружеству молодых законников. То, что когда-то служило ночлежкой для начинающих и безденежных сыщиков, со временем превратилось в один из нью-йоркских эксклюзивных закрытых клубов, куда принимались только самые могущественные представители профессии, в чьих силах было создавать и разрушать империи.

Согревая рукой бокал, я сидел напротив Лейланда Хантера за черным столом орехового дерева и высматривал знакомые лица.

— Хорошо живешь, — одобрил я.

В ответ Хантер улыбнулся, пожав плечами.

— Мимикрия. Защитная окраска. А потом это производит должное впечатление на клиентов. Хочешь что- нибудь заказать?

Я согласно кивнул. Лейланд, нажав кнопку, вызвал официанта и сделал заказ.

— Надеюсь, полиция тебя больше не беспокоила, советник.

— Нет.

— Хочешь знать, что произошло? — спросил я.

— Не особенно. Ты еще со мной не советовался. Может, начнешь.

— Нет.

— Тем лучше. Что еще тебя беспокоит?

— Покупка Мондо Бич оформлена?

— Да, все в порядке. Как ты и предполагал, твои братья решили, что деньги поступили от давно забытого родственника. Они, похоже, рассчитывают на возобновление с ним дружбы в скором времени.

— Да, видно, деньги им нужны позарез. Я так и предполагал. Но на старикана они зря рассчитывают, он денег не дал бы, — заметил я, закуривая сигарету.

Лейланд как-то очень серьезно кивнул головой в знак согласия.

— И я сомневаюсь. Он умер десять лет назад. Я навел справки из чистого любопытства. Денег у него действительно было не счесть, но он всадил все в урановые разработки и разорился под конец в пух и прах. А сам погиб во время обвала в шахте, в поисках счастливой жилы.

— По крайней мере, пожил в свое удовольствие.

— Кто знает. А ты себе какие удовольствия приготовил?

Достав из кармана заполненный чек, я протянул его Лейланду.

— Советник, купи мне дом. Затем найми мастеров, и пусть они восстановят его в первоначальном виде.

К чеку была скрепкой прикреплена записка, которую он внимательно прочитал.

— Покупка не на твое имя?

— Я же написал, что мне надо.

— А ты не староват для таких забав?

— Это не забава, дружище.

— Можно спросить, зачем это тебе?

— У меня никогда не было дома. Пусть хоть кто- нибудь другой порадуется. Что, это сложно?

— Нет. Это тоже срочно?

— Само собой. По сумме видно.

— Ну и засранец ты, Догерон Келли, — засмеялся Лейланд.

— Какие выражения! И от кого?

— От кого слышишь, — отпарировал Лейланд. — У тебя все?

— Нет.

— Я так и думал.

— Еще один вопросик. Почему Дэнни и Альфи не женились?

Хантер помолчал немного и допил свой бокал.

— Я все думал, когда ты об этом спросишь.

Официант принес нам тарелки с едой. Хантер попробовал, одобрительно крякнул и вытер рот салфеткой.

— Вскоре после войны их сватали несколько раз. К сожалению, сестры испортили дело своим разгульным поведением.

— И на этом все кончилось?

— Не совсем. Говорят, что братцы вообще не горели желанием жениться. Они нашли свое призвание в управлении делами Бэрринов. Был случай, когда Дэнни проявил интерес к вдове Хейвлока, но она вышла замуж за владельца целой сети магазинов, и все ее богатство досталось ему. Альфред время от времени приударял за какой- нибудь богатой и, как правило, некрасивой наследницей, но все впустую. Родне невесты было ясно, что его интересует.

— А сейчас?

— А сейчас и невест выбирать не из кого, да и сами они — не велика добыча. На прошлой неделе я просматривал бухгалтерские книги в Линтоне. Твои братья заключили несколько крупных и важных контрактов. Но когда я побеседовал с управляющими на заводе, стало ясно, что с заказами они не справятся, если завод не будет переоснащен. А для этого у них нет средств.

— Значит, они рассчитывают на какой-то источник. Но какой?

— Держат что-то в загашнике.

— Во сколько обойдется модернизация?

— В несколько миллионов.

— А точнее?

— Около пятнадцати.

— Может, они собираются продать дом на Гранд Сайте?

— Они бы давно продали, да покупателей нет. Работа над заказами должна начаться через месяц. Они уже вбухали в завод деньги от продажи Мондо Бич, так что коготок успел уже увязнуть.

— Недурно, — заметил я.

— Будет еще лучше. Дошли слухи.

— Какие?

— На следующем заседании правления на сцену собирается выйти Кросс Макмиллан. Тогда корпорации Бэрринов — хана, — заключил Лейланд.

Мы взяли такси, и я подвез Хантера до его офиса, а сам направился к Элу Девеккио, в его контору. Он все так же жевал салями и прихлебывал кофе из своей громадной кружки, не отрывая уха от телефонной трубки. Положив ее, он, как обычно, пригласил меня присоединиться к его трапезе, но я отказался и уселся на свободный стул-качалку.

— Газеты только о тебе и пишут, малыш, — сообщил он мне. — И эта рехнутая Мерримен, и Лаген не обошли тебя вниманием. Читал?

— Нет еще.

— Мерримен расписала тебя почище какой-нибудь кинозвезды. Секс-символ, да и только.

— Умница.

— А этот брехун Лаген вылез с гипотезой… что ты вернулся, чтобы взять на себя дела разваливающейся корпорации, и прочее в том же духе.

— Тоже неплохо. Может, акции на бирже поднимутся.

— Не при сегодняшней конъюнктуре, — возразил Эл, поставил чашку и откинулся на спинку второй качалки. — Что тебя грызет, Дог?

За окном виднелся Манхэттен, и сквозь густое марево был едва различим силуэт Эмпайр Стейт Билдинг.

— У тебя есть контакт со сворой, Эл? Прищурившись, он перестал качаться. — Что?

— Рэкет. Свора. Организованная преступность.

— Если я итальянец, так ты думаешь…

— Оставим национальный вопрос в стороне, Эл. Ты вел весь бухгалтерский учет для сети отелей Каддера. Ты основал фирму «Дэйвел Продакте» и разработал все технические детали слияния для Вартона.

Он привстал с кресла.

— Откуда ты это знаешь, черт побери?

— Иногда подрабатываю на дому.

— Ничего себе надомник! Здесь все было чисто, а то бы я не взялся.

— А когда ты узнал, кто за этим стоит, каково тебе было?

Отхлебнув кофе, он скривился.

— Хреново. Дружище, я тебя очень ценю, но у меня нет никаких контактов и принципиально не будет. Они предлагали мне две наваристых сделки, но я послал их куда подальше. На этом и разошлись.

— А как ты вообще в это дело вляпался?

— Проще простого. Они подъехали ко мне через абсолютно чистых и крупных людей. Трлько много позже я допер, что отмываю грязные деньги через законный бизнес. Я даже стукнул на этот предмет федеральным властям, но там все заглохло. У некоторых наших избранников и чиновников лапы липкие. — Эл сокрушенно покачал головой. — Эхма!

— Как насчет контактов, — повторил я.

— Забудь.

С минуту я молчал. Наконец он не выдержал.

— Зачем тебе?

— В Марселе был похищен груз героина, предназначенный для переправки в Штаты. Надо узнать, кто получатель.

— Дог, ты совсем охренел!

— Да я не занимаюсь наркотиками, не бойся.

Встав, Эл походил по комнате, затем остановился, возмущенно уставившись на меня.

— А каким чертом ты занимаешься?

— Пытаюсь остаться в живых, например.

— Мужик, у тебя горшок треснул. Неужели ты думаешь, что я буду задавать такие вопросы? Мне моя голова дороже. Неужели ты надеешься, что я замажусь наркотой?

— Конечно, надеюсь, Эл. И упираться не стоит.

— Иди ты знаешь куда!

Я смотрел на него с широченной ухмылкой.

— Да ты теперь сам не отступишь, пока не разнюхаешь что к чему.

Подняв свои беспомощно опущенные руки, он с жестом отчаяния выставил их вперед ладонями вверх.

— Где я мог ошибиться, черт возьми? Бедным помогал, семью содержал, записался в безупречные клубы…

— Кончай представление, — прервал я. — Послушай, в чем дело.

— Давай.

— Сядь-ка лучше.

Я не вдавался в подробности. Пусть сам пошевелит мозгами. Если у него осталась хоть капля совести и чувства вины, в чем я не сомневался, он проявит чудеса изобретательности, чтобы все разузнать. А интересовали меня сведения о том, кто ворочает героиновым рэкетом. Можно было найти и другие источники, но у Эла были прямые связи, и если он настроит уши на нужную волну, то и намека будет достаточно.

Еще немного поломавшись, он сказал, что поможет, но только из уважения ко мне и в виду угрожающей мне опасности.

— Сколько тебе понадобится времени?

— Команда Дэйвела предлагала мне провести у них очередную проверку документации. Я собирался отказаться. Отсюда и начнем.

— Когда?

— Во вторник. Не возражаешь, если я возьму помощника?

— Действуй по собственному разумению.

— Если бы я так всегда действовал, я бы сейчас послал тебя к чертовой матери. Не очень-то хочется ввязываться туда, где стреляют.

— Ходи осторожно, так не попадут.

— Водные процедуры в ванной — тоже не сахар.

Мои кулаки сжались, когда я вспомнил недавнее происшествие.

— Да, я не все предусмотрел. Но теперь квартира Ли под строгой платной охраной, и сам он впредь будет настороже.

— Но у тебя есть и другие друзья.

— Охотятся за мной. Они знают, что по эту сторону океана у меня нет деловых связей. Теперь я буду действовать один и, конечно, постараюсь предусмотреть возможные неожиданности.

— Тебе б заиметь еще пару глаз на затылке.

— Не дрейфь. Прорвемся, — успокоил я.

— Будь по-твоему. Все-таки надо быть психом, чтобы дать себя уговорить. Ты хоть подстрахуй меня на первое время. Если что услышу, позвоню по известному номеру или тебе на квартиру.

— Идет.

— Что сейчас собираешься делать?

Встав с качалки, я подмигнул ему.

— У меня свидание с одной симпатичной малявкой по имени Шэрон Касс. Она ведет меня на ужин с Уолтом Джентри и своим боссом. Люблю широко пожить, приятель.

Эл отборно матюкнулся сквозь зубы и даже не сказал мне «пока».

Обычно С. К. Кейбл со свойственной профессионалу легкостью мог беседовать на любую тему, но когда Шэрон выдвинула свою идею, он так и застыл на полуслове, изумленно взирая на Уолта Джентри. Но тот лишь глуповато улыбался, из чего было ясно, на чьей он стороне, предоставив голливудскому хижнику выпутываться самому.

Шэрон продолжала гнуть свою линию:

— Ну почему, почему нет? Нам не надо будет месяцами искать натуру. Ведь все есть — источники освещения, простор, подлинные строения того периода, а также готовность городских властей к сотрудничеству.

Наконец С. К. Кейбл вновь обрел голос.

— Ты с ума сошла, Шэрон. У нас даже рабочего сценария нет. Да и средства…

— Ты еще не подписал контракт с Уолтом. А поскольку ты ожидаешь, что я вложу в великий проект мою добродетель, тебе следует меня ублажать.

— Ублажать тебя?

— Именно, а то Уолт отменит сделку. И весь разговор.

Кейбл вопрошающе уставился на Уолта. Тот с улыбкой утвердительно кивнул головой. Кейбл повернулся ко мне:

— Наверное, это вы зачинщик всего этого…

— Нечего на меня смотреть. Я всего лишь поддерживаю идею. И, честно говоря, она мне кажется вполне осуществимой… Я прочитал книгу. Линтон — вполне подходящее место с точки зрения исторической достоверности. А если вплести в сценарий еще действительные факты из истории города, картина от этого только выиграет..

— Это шантаж, — запротестовал Кейбл. — Так нечестно.

— А разве честно давать даме аморальные поручения ради прибыли? — промурлыкала Шэрон.

— Я тебя увольняю, — заявил Кейбл.

— Я тебя нанимаю, — парировал Уолт. — Теперь это будет твой проект.

Кейбл беспомощно смотрел на меня.

— Вот так заманивают в ловушку. Никакого понятия о деловой этике. Сделка — пустые слова. Вот и попробуй работать…

— Сделку никто не отменял, — напомнил я. — Теперь ваш ход.

— У, черти! — вздохнул Кейбл. — Ладно, посмотрим завод, если сгодится, то пожалуй… Есть еще проблемы? — Он обвел нас глазами, но все молчали. — Беру эту проходимку обратно. Не позволю, чтобы она работала на кого- то еще.

— О моем повышении поговорим позже, — добавила Шэрон.

— О Господи! Еще не начал съемки, а они уже меня разорили, — простонал Кейбл. — Давайте пожуем что- нибудь, пока у меня аппетит не пропал.

Под столом я нашел руку Шэрон и сжал ее. И опять я ощутил в ладони это смешное колечко.

Шэрон словно оставила в ресторане свой защитный фасад светской деловой женщины. Коготки, которыми она перекраивала планы гигантов бизнеса, были опять упрятаны в бархатные лапки. Она сняла золотую заколку, которая держала волосы, и они рассыпались по плечам, а черное шифоновое платье сменила на короткие облегающие шорты и такую же соблазнительную кофточку.

Передо мной опять была девчушка, но женщина тоже осталась, и мне было как-то не по себе.

Что-то в ней было необычное. Цель. Целеустремленность. Но ведь все женщины к чему-то стремятся. Заметив мой взгляд, Шэрон улыбнулась. Что-то кошачье было в ее улыбке. Так и хотелось взять ее и немного потискать. Однако даже кошки кусаются. Сам был свидетелем, как она тяпнула двоих.

— Котенок, а тебе зачем нужна эта сделка?

Шэрон убавила звук проигрывателя и подала мне кофе.

— Не знаю. Может, мне хотелось… Ведь все-таки Линтон — мой родной город. Пусть там произойдет что- то хорошее.

— Как ты думаешь, сколько придется заплатить за аренду съемочной площадки на заводе?

Она задумчиво пожала плечами.

— Не так уж и много. Но в городе будут и другие съемки, так что не все достанется Бэрринам.

— Ах ты моя сентиментальная благотворительница! Я думал, ты не любишь эти места.

— Мне казалось, что не люблю. Но вот я побывала на берегу залива, навестила свой старый дом… и почувствовала какую-то ностальгию. Что, зря я это затеяла?

— А сколько, по-твоему, компания заплатит городу?

— Не менее пяти миллионов. По крайней мере два из них пойдут на непосредственные нужды города — жилье, социальная помощь, субсидии по арендной плате и прочее.

— Братцам придется согласиться, — усмехнулся я, — а то город о них плохо подумает.

— Думаешь, могут быть неприятности? — заволновалась Шэрон.

— Неприятности — да, но сложностей никаких. Они будут как шелковые, котенок. Препоны надо ждать совсем с другой стороны.

— Кросс Макмиллан?

— Этот олух ни за что не пойдет на сотрудничество с Бэрринами, даже если бы дело касалось его кровных интересов.

Шэрон налила себе еще чашку кофе и улыбнулась:

— Но он будет покладистее с Уолтом.

— Почему ты так думаешь?

— Потому, что нашему прекрасному принцу принадлежит увесистый пакет акций Макмиллановых владений. А наивная мальчишеская улыбка холостяка прикрывает клыки не хуже тигриных. Нет, Кросс не пойдет против Уолта, а Уолт не пойдет против меня.

— Здорово.

— Знаешь, Дог, Уолт считает тебя настоящей коброй.

— Что?

— Так оно и есть. — Поставив чашку, Шэрон подошла и села рядом со мной. — Ты — змей, мой друг. Правда, не шипишь и не гремишь хвостом. Я еще не решила, ты удав или ядовитый. Думаю, узнаю дорогой ценой.

— Ценой будет твоя знаменитая девственность, не сегодня— завтра я тебя все-таки продырявлю.

Моя улыбка больше походила на оскал. Я не допущу, чтобы мной играла эта увертливая красотка с золотыми волосами. Я привык развлекаться по-другому.

— Что же ты замолчал, Дог?

Я отдал ей чашку и встал.

— Не крути хвостом, пташка. Я далеко не монах. Знал бы я твоего жениха, врезал бы ему по шее, чтобы приглядывал за своей ходячей миной замедленного действия. Я слышал, как ты отшила того донжуана… как его?

— Рауля?

— Да. Со мной этот номер не пройдет. Теперь уж в последний раз. Тело у тебя что надо, сахарная, пылкое и влажное. Оно мне понравилось. Не следовало бы, но это так. Меня больше не устроит купание голышом, как Хантера со старухой Дубро, или братские объятия под пыльной дерюгой в заброшенном доме.

— Дог, — мягко остановила она меня.

— Что?

— Ты любишь меня?

— Нет, черт побери.

— Нахал.

— Все так говорят.

Я улыбнулся, надевая пальто.

— А ты меня любишь, малыш?

— Конечно, — ответила она деловито.

— Вот так всегда. Стоит женщине на меня посмотреть, и она — готова.

— Ты и вправду нахал, Дог, улыбнулась она в ответ белозубой сияющей улыбкой.

— А ты говорила — кобра.