Под крышкой гроба

9

Мы встретились с Лейландом Хантером в буфете гостиницы. У нас с Шэрон был несколько глуповатый вид, как у детей, которых застукали за сараем во время игры в доктора. Хотя Хантер все понял, он ничего не сказал, только едва заметно улыбнулся. Когда мы закончили завтрак, он сказал:

— Ты, кажется, встретил еще одного старого знакомого.

— Да, Кросса Макмиллана. Неужели и в этом городишке у ЦРУ есть уши?

— Не совсем так. Он ведет переговоры относительно владений на Мондо Бич, а я имею дело с его адвокатом. Мистер Макмиллан хочет ускорить заключение сделки.

— Как вообще обстоят дела, советник?

— После наследников Макмиллан имеет право преимущественной покупки. Твои братья выставляли владения на продажу в прошлом году. Теперь там редко кто бывает, строения обветшали, что сказывается в цене, поэтому они не видят смысла в дальнейшем владении этой собственностью.

— Короче говоря, им нужны деньги, — подытожил я.

Хантер утвердительно кивнул:

— Если честно, то да. Опи намереваются обновить завод.

— Зачем же они выжидали целый год?

— Подумай.

— Думали, что здесь будет федеральное строительство?

— Верно. Ходили слухи, что здесь пройдет новая скоростная трасса, и сюда стали наведываться крупные земельные спекулянты.

— Только трасса сделала ручкой, земляные мальчики смылись, а Альфи и Дэнни сели в лужу. Какова исходная цена?

— Четверть миллиона долларов.

— Да ты что, советник, это же задаром!

— Макмиллан тоже так думает. Он считает, что имение уже у него в кармане. Если эта сделка выгорит, он получит самый лакомый кусочек в штате.

— Когда истекает срок подачи заявок?

— Через неделю.

— Он единственный претендент?

— Да, — ответил Хантер. — Мондо Бич окружен его землей, и это делает невозможным осуществление каких- либо проектов на владении Бэрринов. Этот кусок приобретет особую ценность, если здесь будет развернуто федеральное строительство, тогда настанет его час. Пока что залив и дорога к нему принадлежит Бэрринам.

- Давай его проучим, старина.

Хантер внимательно посмотрел на меня настороженным взглядом. Ухмыльнувшись, я достал свою новенькую чековую книжку, заполнил чек и, вырвав, подал ему.

— Этого хватит на все, включая услуги, налоги и страховку.

Изучив чек, он поднял на меня глаза:

— Я не против шуток. Но сейчас не время. Позвольте вас ненадолго покинуть.

Я кивнул головой, он встал и вышел.

Шэрон с улыбкой смотрела на меня. У нее на лице было такое выражение, как будто ей рассказали веселый анекдот, а она ничего не поняла.

— Куда он пошел?

— Позвонить.

Хантер вернулся со странным выражением на лице и занял свое место.

— Ну" и как? — спросил я.

— Вы меня удивили, мистер Келли.

— Что это ты так официально, советник?

— Любой, кто вручает мне чек на четверть миллиона с гаком, автоматически становится «мистером». — Он нервно провел рукой по голове и уставился на меня. — Мой юный друг, отныне ты единственный владелец Мондо Бич. Скоро ты получишь купчую, неугасимую ненависть Кросса Макмиллана и вечную злобу Бэрринов за то, что недооценили тебя.

— Ты купил залив? — переспросила Шэрон, не веря своим ушам.

— Купил, — подтвердил Хантер.

— Так просто? — она выразительно щелкнула пальцами.

— Так просто, — повторил Хантер.

— Но… зачем?

— Мне так и не пришлось поиграть в Робинзона Крузо, детка. Помнишь, я тебе рассказывал? — Я сжал ей руку и почувствовал под пальцами кольцо. Опустив глаза, я увидел зеленую полоску кожи, но она осторожно высвободила свою руку.

— Советник… — обратился я к Хантеру.

— Да?

— Не называй покупателя, хорошо?

— Но в купчей надо указать…

— Все утрясем. Ведь владение остается в семье. Это моя доля акций. Если у них будут возражения, можешь сказать правду, но попытайся держаться до последнего. Кстати, какой задаток внес Макмиллан?

— Пятьдесят тысяч.

— Сестричкам не понравится, что их надо возвратить.

— Ничего не понимаю, — сказала Шэрон.

— Я тоже, моя дорогая, — со вздохом подхватил Хантер.

По старой привычке я уселся в лимузине так, чтобы видеть боковое зеркало, а в нем белый автомобиль, который увязался за нами от самого Линтона. Он то приотставал, то нагонял, ближе к светофорам. Сейчас он шел за три машины сзади нас и немного левее, чтобы не потерять нас из виду.

Опустив стеклянную перегородку, я тронул Виллиса за плечо:

— Давай-ка заправимся у следующей бензоколонки.

— Бензина достаточно, сэр.

— Так сделай вид. Мне надо в уборную.

— Хорошо, сэр.

Через четверть мили мы увидели неоновые огни шикарного автосервисного центра. Виллис подкатил к колонке. Белый автомобиль проехал мимо, замедлив скорость, и скрылся из виду за углом. Выйдя из машины, я нашел телефон и набрал номер.

Незнакомый голос ответил:

— Да?

Я назвал пароль и спросил:

— Чет снял наблюдение?

— Минутку, сэр. — Я слышал, как он переключил меня на другую линию, и трубку взял сам Чет.

— За мной следят?

— Не мы.

— У меня кто-то на хвосте.

— Дело плохо, малыш. А что ты от нас хочешь?

— Не думай, что я прошу помощи, приятель.

— Тебе помогло бы лучше всего одно: если бы ты был мертв. Тогда никто не смог бы выдавить из тебя ни слова. Они сейчас такие приемчики отработали, что и немой заговорит. Не следовало мне тогда голосовать против.

— Что это за люди, Чет?

— Скорее всего, люди Турка. Вчера появились трое. Предполагаем, для расширения операций в Джерси. Но это лишь догадка. Пока они не начали действовать, мы их не трогаем.

— Турку виднее.

— У него большой зуб на тебя, — заметил Чет. — Что еще?

— Ничего. До встречи.

— В аду, — ответил он и повесил трубку.

Когда я вернулся, Хантер перебирал свои бумаги, а Шэрон сидела с закрытыми глазами, откинув голову на спинку сиденья. Не проехали мы и полумили, как на боковом съезде я снова заметил белый автомобиль. Он пропустил нас метров на сто вперед и двинулся за нами. Уголки моего рта дрогнули в усмешке, я откинулся на сиденье рядом с Шэрон и взял ее за руку. Мои пальцы опять нащупали колечко с крохотным камешком. Подняв руку, я стал его рассматривать.

— Эта штука тебя отравит, — сказал я.

— Думаю, уже отравила.

— Ну и выкинь его.

Она возмущенно ткнула меня локтем и выдернула свою руку из моей.

— Оно дорого мне как память.

— И отрава не пугает?

— Нет.

Шелестя бумагами, Хаптер с улыбкой посмотрел на нас поверх очков.

— Хорошо быть молодыми.

— Ко мне это не относится, — заметил я.

Всего лишь одна машина отделяла нас от белого автомобиля. Впереди раскинулась бетонная паутина дорог, сходящихся к Нью-Йорку. Когда мы остановились у будки, чтобы заплатить пошлину за въезд в город, белый автомобиль встал рядом, и я смог разглядеть водителя и его пассажира.

Все-таки Турок — дурак. Мог бы отрядить кого- нибудь другого. Маркхэм, шофер, был неплохой стрелок, но без царя в голове, а Грек Брайди, рядом с ним, гордился тем, что чисто работает. Этот ничтожный тип, который мог легко затеряться в толпе хоть из двух человек, искренне верил, что он один из знаменитой банды анонимных убийц. Он работал ледорубом и мог по заказу изуродовать или убить любого. Видно, убийство не планируется, иначе Турок не послал бы ко мне Грека Брайди. Расправа со мной должна была быть показательной. Маркхэм будет держать меня на мушке, пока Грек будет делать свое дело.

Чего изволишь, Турок? Может, парализуем правую сторону? А может, все ниже пояса? Хочешь, сделаю так, что у него только башка будет вертеться? А то давай сделаем ему секс-операцию, ваза — как ее? Оттяпаем так, что хмырь не только хмыренков не заимеет, но забудет, зачем вообще бабы нужны.

Сволочи. За такую работу Турок платит двадцать пять кусков в два приема. Мне вдруг стало обидно, что я упал в цене. В прошлом году, когда Курт Шмидт открыл охотничий сезон на меня, он предложил полмиллиона. Вызвались два француза, но потом желающих больше не стало.

Да, Турку было далеко до Курта Шмидта. Он все еще оставался мелким жуликом, пытающимся всучить поддельные турецкие ковры наивным туристам. А возможно, его вытеснили с черного рынка и доходы снизились.

Лейланд Хантер разложил бумаги по папкам и засунул все в кейс. Открыв бар, он налил себе рюмочку коньяка и выпил.

— Это за тебя, Дог.

— Спасибо.

— Угощайся, если хочешь.

Мыс Шэрон отказались.

— Что у нас дальше на повестке дня? — спросил я.

Положив руки на колени, старик взглянул на меня с кривой ухмылкой.

— Я уполномочен провести расследование относительно твоей порядочности. В этом вряд ли есть необходимость, если припомнить… недавний эпизод.

Заявление вызвало у меня смех.

— Старина, юрист ты, может, и неплохой, но психолог никудышный. Наши проказницы, которых ты имеешь в виду, не расколются ни за какие деньги. Кроме того, тебе придется признаться, что ты сам был участником групповой терапии. Представляю, как будут резвиться твои соклубники.

— В твоих аргументах что-то есть, малыш Догги.

— О чем вы говорите? — не выдержала Шэрон. Выслушав мое краткое объяснение, она рассмеялась.

— Мистер Хантер, может, я могу помочь? Вчера ночью мы баловались совсем голые, а потом так и уснули.

— Думаю, не стоит втягивать вас в это дело, моя дорогая, — возразил Хантер.

— Пожалуй, нет смысла, — согласилась она. — Ведь этот верзила отказался меня насиловать. Даже доктор подтвердит, что все в порядке.

— Неужели вы хотите его опозорить? — улыбнулся Хантер.

— Я думала, что это — доказательство его высокой нравственности, — попыталась оправдаться Шэрон.

— Кузинам это не понравится, — подтвердил я. — Давай напишу письменное заявление о своей беспорядочной жизни.

— Не надо облегчать им задачу. А потом, такое расследование весьма развлечет меня, а то по судейским делам мне приходится читать жуткую скукоту.

Я усмехнулся и посмотрел в зеркало. Белое авто опять было третьим в нашем ряду. Проскочив за нами на желтый свет, они шли впритирку, чтобы не разъединиться у следующего светофора. Так они пасли нас до офиса Хантера.

— Куда вас подкинуть? — спросил Хантер.

Я глянул на Шэрон.

— Меня домой, на Пятьдесят Пятую улицу, — сказала она.

— Хорошо. Машина мне больше не понадобится сегодня. А гараж как раз в этом районе. — Хантер взял свой кейс и проверил замки. — А у тебя какие планы, Дог?

— Кое-что намечается, — ответил я, сжав руку Шэрон. Он улыбнулся, заметив мое движение.

— Я имел в виду твое семейство.

— Не гони лошадей, дружище. У меня в запасе целых три месяца, что-нибудь соображу.

— Стоит ли ломать голову из-за жалких десяти тысяч?

— Еще как стоит.

Высадив Хантера у его конторы, мы поехали в сторону Пятой авеню и повернули к северу. Мне показалось, что мы в сутолоке уличного движения потеряли наших преследователей, но вскоре. я засек белое авто на противоположной стороне улицы с односторонним движением.

Все шло как надо. Опустив перегородку, я сказал Виллису, что сначала мы высадим Шэрон, но она запротестовала и потребовала, чтобы от гаража я проводил ее пешком. Это было непредвиденное осложнение. Если мне дорога жизнь, я сам должен определить место и время стычки с двумя бандитами. Впервые я пожалел, что со мной нет револьвера.

Мы въехали в многоэтажный гараж. Машина остановилась, и мы с Шэрон вышли, а шофер поставил лимузин на подъемник в дальнем конце первого этажа. Затем в гараж въехал «фольксваген», слегка зацепившись за опору. Выглянув за угол, я увидел знакомый белый силуэт и решил, что время наступило.

Попросив Шэрон подождать, я спросил у служащего, где туалет, и пошел в указанную сторону.

В плоское ветровое стекло какого-то допотопного автомобиля я увидел, как Грек Брайди и Маркхэм вышли из машины и направились за мной. Я свернул в туалет.

Сняв пояс, я намотал его на руку. Работа предстояла серьезная. Мне везло — все три кабинки в туалете были свободны. Войдя в крайнюю справа, я снял ботинки и поставил их так, чтобы любой посетитель сразу понял, что я сижу на толчке, абсолютно поглощенный своим незатейливым делом. Заперев кабинку изнутри, я перелез через верх и притаился за входной дверью, поджидая Маркхэма.

Он вошел, как по указанию, в руке у него был револьвер 38-го калибра. Увидев единственную закрытую кабинку и мои ботинки, он уверенно прошел вперед. В одних носках я бесшумно прокрался за ним, и только он поднял ногу, чтобы выбить дверцу, как я с такой силой ударил его по голове, что он вышиб собой дверь и снес сиденье унитаза. Он не успел издать и звука, как, схватив его за голову обеими руками, я так шарахнул его лицом в замызганный унитаз, что туда посыпались его окровавленные зубы.

Маркхэм потерял сознание и не почувствовал, как я переломал ему обе руки и, с силой ударив по ушам, разнес вдребезги барабанные перепонки. Через несколько часов и в течение нескольких месяцев это будет сплошной комок невыносимой боли. И Турок вышвырнет его за ненадобностью.

Я поднял револьвер и надел ботинки.

Грек Брайди слышал возню за дверью и ждал своей очереди завершить дело. Не без удовольствия я открыл дверь и сказал:

— Входи.

Когда до него дошло, что голос был не Маркхэма, он уже был внутри и смотрел на меня расширившимися от страха глазами. Он замахнулся было своим ледорубом, но ударом револьвера я перебил ему кисть, а следующим ударом в висок не дал ему проронить и звука. Выпустив из рук ледоруб, он рухнул, как мешок с грязным бельем. Глядя на стальное лезвие ледоруба, я не мог не вспомнить, как от него погибли Вурис и Браун, а Баду Хили изуродовали позвоночник и он, парализованный, в муках доживал свой век в домике на окраине Брюсселя.

Я переломал Брайди все пальцы и рассек ему обе щеки, чтобы он никогда не смог затеряться в толпе. Расстегнув пояс, я сдернул с него брюки и трусы и, занеся ледоруб над его увесистой мошной, подождал минуты две, пока он очнется. Он застонал и, приоткрыв глаза, с трудом перевел их на меня, в то же мгновение ледоруб рассек этот кусок мяса и глухо грохнулся о пластиковое покрытие пола. Безумный крик ужаса и боли так и не вырвался из его горла, с резким всхлипом он втянул воздух и потерял сознание.

Шэрон спокойно смотрела, как я приближаюсь, но вдруг нахмурилась и прикусила губу. До ее дома было минут пять ходу, она молчала, пока мы не свернули за угол.

— У тебя вся рубашка в крови.

— Такой уж я неряха.

— За тобой вошли двое мужчин.

Я кивнул.

— Они не вышли.

Я снова кивнул.

— Ты их знаешь?

— Да.

Подойдя к ее дому, мы остановились.

— Они из того белого автомобиля, который все время ехал за нами?

— Как ты заметила?

— Я наблюдала за тобой и увидела их в зеркало/

— Они из другого времени, котенок. Забудь об этом.

— Что ты с ними сделал?

— Освежил им память, чтобы в следующий раз были поосторожнее, если у них вообще будет этот следующий раз.

— Можешь рассказать, почему все это случилось?

Закурив сигарету, я посмотрел вдаль.

— Нет.

— Понимаю.

— Хочешь опять со мной встретиться? — спросил я.

В ее лице было что-то торжественное. Очень внимательно посмотрев в мои глаза, она ответила:

— Да.

Я нежно поцеловал ее.

— Пожалеешь.

— Знаю, — она согласно кивнула головой.

— И все равно?

— Да.

На туалетном столике лежала записка. Ли сообщал, что костюмы доставлены и висят в шкафу. Звонил Эл Де- веккио и просил позвонить, как только смогу. Был еще звонок из офиса Дика Лагена, но ничего не передали. В заключение Ли пригласил меня на ужин в новый модный ресторан «Оливер Лодж», если я выкрою время.

Мой старый приятель не столько соскучился по моему обществу, сколько умирал от желания разузнать, что произошло между мной и Шэрон. Мои мысли вернулись к ней. Сумасбродная девка. Профессиональная девица. Не знаешь, что от нее ждать в последнюю секунду, прими я предложение лишить ее невинности. То ли коленом в пах двинет, то ли укусит, а ведь даже слабенький укус в шею или плечо может погасить любую страсть. Сумасшедшая, но симпатичная. Как тигренок — пушистый, ласковый, забавный — зато берегись, когда вырастет.

Открыв шкаф, я осмотрел свои обновы.

Беттертон и Штраус в своем письме благодарили меня за верность их фирме и предложили прислать еще кое-что для моего гардероба. Эта невинная записка была шифровкой, в которой сообщалось, что Гарфильд и испанец Греко благополучно попались в мою последнюю ловушку и навсегда вышли из строя. Саймон Корнер, обосновавшийся в книжном магазине в районе Сохо, пробует возобновить свою деятельность, пользуясь моим отсутствием, но действует осторожно, так как не может попять, откуда дует ветер.

«Вот и отлично, — подумал я. — Когда у людей нет доступа к информации, они начинают подозревать все и вся. Для этой публики само отсутствие новостей уже плохая новость, что подчеркивает лишний раз сверхвысокую эффективность действий противоположной стороны. Пусть теперь каждый день пересчитывают носы, чтобы выяснить, кто еще пропал».

Приняв душ и побрившись, я нарядился в новый костюм и позвонил Элу.

— Привет, служивый, — приветствовал я его, когда он снял трубку.

— Где ты шляешься, командир? Тебе не дозвониться.

— Закрутился, сам понимаешь.

— Ну и как тебе американские красотки?

— Недурно. Правда, в мозгах небольшой засор, но, к счастью, не все они заразились бабьей болтовней о независимости. Что новенького у тебя?

— Кое-что. Ты ведь все еще мой клиент.

— Валяй.

— Слыхал что-нибудь о корпорации «Фарнсворт Авиэйшн»?

— Вроде бы они недавно перебазировались куда-то в пустыню. Об этом писали в газетах.

— Точно. Они были самые махровые загрязнители в Лос-Анджелесе, и экологические ведомства не слезали с них. Сложность в том, что правительственные предприятия нуждаются в их продукции, вот они и поладили.

— Жалко бедных индейцев.

— Там нет никаких краснокожих. Дело в том, что они хотят передоверить заводу Бэрринов контракт на выпуск одной хитрой штучки, так как считают, что завод имеет достаточные мощности и справится быстрее других.

— Славно. Как разнюхал?

— Из случайного разговора с приятелем из этой корпорации. Он там работает. Правда, есть одна заминка.

— Какая?

— Завод должен переоснаститься. И на это понадобится больше средств, чем они могут предоставить.

— На сколько больше?

— Около двух миллионов. Так что не удивляйся, если твоя родня выставит что-нибудь на продажу.

— Что у них есть еще, кроме недвижимости?

— Несколько патентов. Группа инженеров из старой гвардии, похоже, опередили свое время. Эти патенты так бы и пылились в архивах, если бы о них не вспомнили и не отыскали два утлых старикана, которые появились в фирме еще при твоем деде. Если патенты уплывут, это здорово скажется на будущем потенциале.

— Моя родня предпочитает синицу в руках, так что продадут.

— Да, ты знаешь, что они продали Мондо Бич?

— Знаю. Я купил.

Несколько секунд в трубке была тишина.

— Сколько?

— Двести пятьдесят кусков.

— Угу, — выдавил Эл, и по его тону я понял, что он мысленно собирает в мешки мертвецов, жизнью заплативших за эти тысячи, чтобы их запах не привел ко мне.

Выразительно хмыкнув, я успокоил его:

— Все чисто, компьютерная ты голова. Эти деньги честно заработаны. У меня их навалом.

— Дог, — произнес он тихо, — с твоими мозгами таких денег не заработать.

— Значит, есть люди еще глупее меня.

— Что за люди?

— Дураков хватает.

— Да, — он помедлил. — Теперь еще одна новость. Кросс Макмиллан намерен действовать на аукционе через подставных агентов. Первоначальные держатели акций поумирали, а наследники распродали акции. Верность фирме для них уже ничего не значит. Предполагаю, что в руководстве произойдет смена. В принципе это неплохо. Но Макмиллан — настоящий пират. Он разбазарит фирму, положит денежки в карман и надует акционеров.

— Он делал предложение о покупке?

— Несколько лет назад, но встретил категорический отказ. Теперь он может развернуться безнаказанно.

— Возможно, Эл.

— Он и без этого возглавляет один из крупнейших концернов. Но ему, хоть убей, хочется ваш кусок и воевать за него он будет до последнего, — напомнил Эл.

— Ему и Мондо Бич хотелось.

— Знаю. Дельцы типа Макмиллана не любят, когда им переходят дорогу. Он сейчас зол как черт.

— «Кого желают боги погубить, лишают разума сначала», — процитировал я.

— Хотелось бы тебя раскусить, — заметил Эл.

— И мне тоже, — ответил я и повесил трубку.

Не отходя, я набрал номер Лейланда Хантера.

— Ну-с, чем вы еще порадуете меня сегодня, мистер Келли? — спросил старик. — Вы там ничего не натворили, с тех пор как мы расстались?

— Я по делу, советник. Относительно Мондо Бич… Есть такая компания — «Эйв Хиггинс, Инкорпорейтед», я ее единственный владелец. Она не ведет никаких дел, просто существует.

— Понятно.

— У деда был троюродный брат, намного моложе него. Он откололся от семьи и обосновался в Канаде. Говорили, что он чертовски богат, но точно никто не знает. По крайней мере, он иногда присылал очень дорогие подарки. Однажды он прислал Камерону скаковую лошадь. Если это не очень повредит твоим принципам, будь добр, соври, что заверенный чек был получен почтой из Канады, остальное сообразят Альфи и Дэнни. Вспомнят старого родственника и решат, что он протянул руку помощи, как это было пару раз еще при жизни Камерона.

— Вранье — это не главное мое занятие. Как ты знаешь, я представляю интересы Бэрринов.

— И представляй на здоровье, старина. Залив выставлен на продажу, цена названа, преимущественное право покупки за членами семьи, так что завещание не нарушено. Если уж ты такой щепетильный, можешь сказать, кто купил. Они так и так продадут, им деньги нужны.

— Почему ты скрываешь?

— Пусть будет сюрприз. Да и Макмиллан подергается. Вот уж изумится, когда узнает, что у кого-то из родни были припрятаны денежки. Оформи покупку на фирму «Эйв Хиггинс». Через пару дней я вручу тебе ее реквизиты. Идет?

— С тобой не соскучишься. Ладно, идет. Придется, правда, слегка поступиться принципами. Кстати, кто ведет твои дела?

— С этой минуты ты, Великий Охотник. Жди от меня большой пакет в своей почте.

Попрощавшись, я, не откладывая, позвонил в «Вестерн Юнион банк» и дал указание отправить этот самый пакет Хантеру. В офисе Дика Лагена мне ответили, что он вышел, но через час будет. Потом я отправился на другой конец города и нашел знакомый ветхий дом. Здесь находилась небольшая мастерская, хозяин которой, длинноволосый парень в засаленном кожаном фартуке, с готовностью продал мне револьвер 45-го калибра с запасом патронов и кобурой. Получив деньги, он коротко кивнул головой и тут же повернулся к своему верстаку.

На улице громыхал гром — опять будет дождь. Хорошо, что я взял свой армейский плащ.