Под крышкой гроба

5

Никогда не понимал, отчего людям не нравится дождь. Стоит за окном насупиться и заморосить, как все начинают ворчать. Женщины куксятся в своих забитых всяким хламом квартирах или без конца висят на телефонах; мужья чаще чем обычно прикладываются к бутылке, и уже к обеду у них трещит голова; редкие прохожие готовы передраться из-за свободного такси, что, обычно, доставляет водителям садистское наслаждение. Как не радоваться дождю? Ведь он все делает чище. Хороший дождь дает городу единственную возможность поплескаться, чем он и занимался сейчас, весело и шумно сгоняя грязь в сточные люки.

Повернув направо у Парковой авеню, я добрался до старого Тричет Билдинга, отыскал на указателе номер конторы Чета Линдена и поднялся на лифте на шестой этаж. Он встретил меня улыбкой и, махнув рукой на стул, закончил свой телефонный — разговор.

— Привыкаешь с трудом, Дог? — повернулся он ко мне.

— Наверстываю в темпе. Город здорово изменился.

. — Не к лучшему, конечно.

~ — Разумеется. А ты когда вернулся?

— Сегодня как раз неделя. И уже скучаю по Лондону. Получил свои десять кусков?

Вынув последнюю сигарету из пачки, я закурил.

— Там есть одно условие, насчет нравственности.

Чет забулькал от смеха.

— А обойти никак нельзя?

— Вряд ли.

— Это не ответ, с твоей-то светлой головой. Впрочем, зачем ты вообще хлопочешь об этом деле, тебя что, зациклило?

— Скажем, это — дело принципа.

— Конечно. Ты бросаешь европейскую операцию, чтобы поиграть в бирюльки. Не думай, что мы не ценим твой вклад в операцию, ты, можно сказать, преподнес ее нам на блюдечке, но мы как-то не рассчитывали, что ты совсем выйдешь из дела. Ты действовал, как железный кулак в бархатной рукавице, и все шло как по маслу. Мы до сих пор не можем найти тебе достойную замену.

— Как насчет Перселла?

— Слишком резок. Потребуется год-другой, чтобы он смягчился.

— А Монтгомери?

— Мы подумываем о нем. Если он справится с новым заданием, думаю, подойдет. Кстати, мы приобрели еще один пакет акций Бэрринов. У наследника Вудринга. Он даже обрадовался, что столько дали. Эго наш подарок тебе. Насколько я знаю, акций Бэрринов больше в продаже нет. Знаешь некоего Кросса Макмиллана?

— Да.

— Он тоже охотился за последним пакетом, но мы дали больше и купили прежде, чем Макмиллан успел набавить. — Чет помолчал, вопросительно глядя на меня. — Ты что-то задумал, Дог?

— Просто хочу свои десять тысяч.

— Ладно. Не будем больше об этом. Постарайся только создавать поменьше шума. Нам сейчас это ни к чему. В Европе у нас относительно спокойно. Англичане опять занялись своей политикой, а ты превратился в легенду. Мафия наводит порядок в своем доме, вынесли кучу гробов, и даже Интерпол довольно наблюдает за уборкой, не интересуясь, откуда столько мусора. Знали бы они!

— Мы им не скажем, — заметил я.

— Шиш они узнают. — Чет подался вперед и облокотился на стол. — Связные тебе понадобятся?

— Вряд ли, но оставь на всякий случай.

— Идет. Что у тебя еще на повестке дня?

Взглянув на часы, я поднялся.

— Небольшая вечеринка. Будет забавно.

— Твой дружок Шей будет гидом?

— Он считает, что мне надо перестраиваться.

— А надо ли?

— Здесь все изменилось. Чет. Совсем не то, что в добрые довоенные времена. Все какие-то вздрюченные, даже шлюхи…

— Все шлюхи на один лад, Дог.

— Это те. которых ты подбираешь.

— Они называют меня счастливчик Линден. Никаких хлопот с моими лапочками — чистенькие, спокойные и очень деловые. А теперь возьмем тебя. И чего только эти шикарные девки в тебе видят? Ты их просто запугал до смерти.

— Они чуют класс.

— Они чуют кое-что другое, чего у тебя есть в избытке.

Ухмыльнувшись, я погасил окурок.

— Ты хотел, чтобы я подписал что-то.

Чет выдвинул ящик стола и вынул три машинописных странички.

— Там, где точки. Дог. Три автографа — и ты на воле. Связь сохраним только для экстренных случаев. Отныне ты выходишь из игры. И насовсем. Эта контора закрывается сегодня, остальные уже переехали. Все старые номера и коммутаторы отключены. Для наших людей ты теперь не более чем обычный прохожий.

— Ясно, Чет.’ Правила мне известны.

— А ты не забыл одно из них, Дог?

— Какое?

— Они хотели тебя уничтожить. Не хватило одного голоса.

— Твоего, Чет?

— Моего, Дог.

— Почему? Не думал, что ты такой сентиментальный.

— Не в этом дело. Чтобы убрать тебя, наши потеряли бы кучу стоящих людей. Из двух зол надо выбирать меньшее.

Надвинув шляпу, я улыбнулся ему и направился к выходу.

— Дог, — остановил он меня.

— Да?

— Я долго думал, прежде чем проголосовать.

Когда я добрался до квартиры Ли, он уже разогревал обед. Пропустив пару рюмок, Ли, по-видимому, успел немного успокоиться и встретил меня такой знакомой глуповатой улыбкой. Взглянув на своего друга, он заахал:

— В каком ты виде! В городе существуют такси и метро, ты что, забыл, дружище?

— Хотелось пешком.

— Ты даешь! Новый костюм, а он пешком. Плащ-то хоть не течет?

— Нормально. Брюки отглажу потом.

— Где ты был?

— Так, кое-какие дела, мелочи.

Улыбка исчезла с его лица, и он протестующе поднял руки.

— Ничего не рассказывай, Дог. Не хочу ничего знать о твоих делах.

— Да хоть бы я и рассказал, все равно ты не поверишь.

Схватив за руку, он потащил меня к бару. Приготовил питье и протянул мне бокал.

— Слушай, Дог, я насчет сегодняшнего вечера…

— Расслабься. Тебе не придется за меня краснеть. Я же тебе сказал, что уже встречался с Уолтом Джентри.

— Не за тебя волнуюсь. Компания больно зубастая, Дог. Я-то знаю, как с ними разговаривать. А когда на сцене появляется новичок, которого они не могут раскусить, вот тут-то и вылезают клыки. Народ дотошный, копать умеют. Боюсь, возьмут тебя в оборот.

— А чего копать-то? — Попробовав питье, я одобрительно кивнул и осушил половину.

— Хотя бы насчет денег.

— Пусть свяжутся с банком.

— Дог, я не шучу. Там будет Мерримен, которая ведет светскую хронику, Дик Лаген, политический комментатор…

— Успокойся, ради Бога. Я недостаточно важное лицо для последних новостей.

— Ты — новое лицо. А потом у тебя такой вид!

— Какой вид?

— Как раз для новостей. Слушай, я знаю этих людей…

— Рад за тебя. А как дела с женским вопросом?

— Ты можешь о чем-нибудь думать, кроме баб? Раньше только о полетах… а теперь вдруг только о дамах.

Прикончив питье, я глубокомысленно заметил:

— С ними как-то приятнее.

— Прости, что я повторяюсь, но ты совсем рехнулся. Окончательно.

— Это вряд ли можно считать ответом на мой вопрос.

Ли безнадежно пожал плечами и отхлебнул виски прямо из бутылки.

— Там будут все волчицы Нью-Йорка, и не пытайся сказать…

— Что?

— Что они отличная компания для такого старого кобеля, как ты.

Я засмеялся и попросил налить мне еще.