Похищенный. Катриона

Глава 25
ВОЗВРАЩЕНИЕ ДЖЕЙМСА МОРА

Перед рассветом я было погрузился в тяжелый, беспокойный сон, но вскоре меня разбудил стук в дверь. Я поспешил открыть ее и едва не упал в обморок от нахлынувших на меня противоречивых и главным образом неприятных чувств: на пороге в грубом плаще и огромной шляпе с галунами стоял Джеймс Мор!

Быть может, мне следовало только обрадоваться, ибо в некотором смысле его появление выглядело удивительно своевременным. Всю ночь я твердил себе, что нам с Катрионой следует расстаться, и тщетно ломал голову, придумывая способ, как это осуществить. И вот способ сам пришел ко мне, а я не ощутил ни малейшей радости. Однако следует вспомнить, что он, если и снимал с меня бремя забот о будущем, зато настоящее делал еще более черным и угрожающим, и, по-моему, при виде его я пошатнулся, словно подстреленный.

- А! - сказал он.- Вот я и нашел вас, мистер Бальфур!

Он протянул мне свою крупную красивую руку. И я, вновь твердо встав на пороге, словно собираясь преградить ему путь, пожал ее с некоторым сомнением.

- Право, можно только удивляться,- продолжал он,- как нас сводит судьба. Но я должен принести вам извинения за злополучное вмешательство в ваши дела, причиной которому был вкравшийся в мое доверие лгун и обманщик Престонгрейндж. Мне стыдно признаваться вам, что я положился на слово судейского крючкотвора! - Он пожал плечами на французский манер.- Но, правда, этот негодяй умеет быть убедительным,- добавил он.- И вот теперь я узнаю, что вы великодушно взяли на себя попечение о моей дочери, поиски которой привели меня к вам.

- Мне кажется, сударь, - сказал я растерянно,- нам с вами необходимо объясниться.

- Что-нибудь случилось? - спросил он.- Мой доверенный, мистер Спротт…

- Ради бога, говорите потише! - воскликнул я.- Ей не следует ничего слышать, пока мы не объяснимся между собой.

- Она здесь? - вскричал он.

- За той дверью,- ответил я.

- Вы тут с ней один? - осведомился он.

- Но кого я мог поселить с нами? - воскликнул я.

Надо отдать ему справедливость, он побледнел.

- Странное положение! - сказал он.- Очень, очень странное. Вы правы, нам следует объясниться.

С этими словами он прошел мимо меня в комнату, и, не могу отрицать, в это мгновение высокая фигура старого плута выглядела полной достоинства. Теперь его взгляду открылась моя комната, и я взглянул на нее его глазами. В окно падал луч утреннего солнца, освещая мою кровать, баулы и таз для умывания. Погасшая печь и некоторый беспорядок в моей одежде (на мне были только штаны и рубашка) дополняли впечатление убогости. Жилище это выглядело холодным, нищенским и отнюдь не подходило для девицы из благородной семьи. Тут же мне вспомнились наряды, которые я ей накупил, и я сообразил, как дурно может быть истолковано такое сочетание скаредности и мотовства.

Он еще раз оглядел комнату в поисках сиденья и, не найдя ничего другого, опустился на край кровати, а я, затворив дверь, вынужден был последовать его примеру. Чем бы ни кончился наш разговор, вести его следовало так, чтобы не разбудить Катриону, а для этого нам пришлось сесть рядом и не повышать голоса. Но какое странное мы, должно быть, являли зрелище! Он в широком плаще - самом подходящем костюме для моей простывшей комнаты, я стучу зубами в одной рубашке. У него вид неумолимого судьи, а я (не знаю уж, как я выглядел) испытываю все чувства человека у подножия эшафота.

- Ну? - спросил он.

- Ну…- начал было я, но не нашел, что сказать дальше.

- Итак, она здесь? - спросил он, но уже с некоторым нетерпением, которое помогло мне взять себя в руки.

- Она в этом доме,- ответил я.- И не отрицаю, что это можно назвать странным. Но вспомните, каким странным все обернулось с самого начала. Юная девушка высаживается на европейский берег с двумя шиллингами и тремя полупенсами. Она отыскивает в Хеллевутслейсе дом Спротта. Вы назвали его своим доверенным. Я же могу ответить только, что при одном упоминании вашего имени он разразился проклятиями и отказался что-нибудь сделать. Мне даже пришлось заплатить из собственного кармана, чтобы он позаботился о ее багаже. «Странное положение»,- сказали вы только что. Так вот, мистер Драммонд, поставить ее в такое положение, раз уж вы выбрали это слово, было варварством.

- Вот этого-то я и не могу понять,- заявил Джеймс.- Мою дочь поручили заботам весьма почтенных людей, чью фамилию я забыл.

- Их фамилия Гебби,- ответил я.- И без сомнения, мистер Гебби был обязан проводить ее на берег в Хеллевутслейсе. Но он не согласился, мистер Драммонд, и мне кажется, вам следует поблагодарить бога, что я оказался там и мог его заменить.

- В самое ближайшее время я побеседую с мистером Гебби,- сказал он.- А что до вас, то, по-моему, вам следовало бы подумать, что для подобных обязанностей вы слишком молоды.

- Но ведь речь шла не о выборе между мной и кем-нибудь еще! - воскликнул я.- Кроме меня, не было никого! Никто другой не вызвался проводить ее вместо меня, и должен признаться, не замечаю, чтобы вы были благодарны мне, хотя иначе она оказалась бы совсем одна в чужой стране.

- Прежде мне надо подробнее разобраться в том, чем я вам обязан,- ответил он.

- Ах так? А по-моему, это видно с первого взгляда,- сказал я.- Ваша дочь всеми покинута, брошена с двумя шиллингами в стране, языка которой не знает. Хорошенькое дельце, ничего не скажешь! Я назвал ее своей сестрой и заботился о ней так, как если бы это было правдой. Разумеется, мне пришлось пойти на кое-какие расходы, но, полагаю, о них не стоит упоминать. Они были необходимы для сохранения ее репутации, к которой я отношусь с величайшим уважением, и, по-моему, будет странно, если я начну петь ей хвалы ее отцу!

- Вы молоды…- начал он.

- Вы уже мне это говорили! - воскликнул я с жаром.

- Вы очень молоды,- повторил он,- иначе вы понимали бы, что означает подобный поступок.

- Вам легко говорить! - вскричал я.- Но что мне оставалось делать? Пожалуй, я мог бы нанять какую-нибудь честную бедную женщину и поселить ее с нами, но, право же, мне это пришло в голову только сейчас! Да и где бы я нашел ее тут - я, иностранец? И позвольте напомнить вам, мистер Драммонд, что платить ей мне пришлось бы из собственного кармана. В конце концов все сводится именно к этому: я должен был тратить деньги, не считая, из-за вашей небрежности. И ей есть только одно объяснение: вы не любите свою дочь и так скверно о ней заботились, что бросили ее на произвол судьбы.

- Тому, кто живет в стеклянном доме, не следует швыряться камнями, - сказал он.- Прежде кончим расследовать поведение мисс Драммонд, а уж потом будем судить ее отца.

- На такой крючок я не попадусь,- ответил я.- Поведение мисс Драммонд не может требовать никаких расследований, и уж ее отцу это должно быть известно лучше всех! Как и мое! Потрудитесь это запомнить. У вас есть только два выхода. Либо поблагодарить меня, как один благородный человек другого, и прекратить этот разговор. Либо (если вы настолько щепетильны, что вас ни в чем убедить невозможно) возместить мне мои расходы и покончить с делом.

Он помахал рукой, словно успокаивая меня.

- Ну-ну,- сказал он.- Вы слишком торопитесь, мистер Бальфур, слишком торопитесь! Хорошо, что я научился терпению. И мне кажется, вы забыли, что я еще не видел своей дочери.

После этих слов мне стало легче на душе - тем более, что я заметил, как изменилась его манера держаться, едва речь зашла о деньгах.

- Мне кажется, будет приличнее (прошу извинить мою бесцеремонность: я должен буду одеться в вашем присутствии), если я уйду и дам вам возможность встретиться наедине,- сказал я.

- Чего я вам не извиню! - воскликнул он и притом весьма учтиво.

Это мне понравилось еще больше и, натягивая чулки, я вспомнил, каким попрошайкой он себя показал в приемной Престонгрейнджа, а потому решил одержать, как мне казалось, окончательную победу.

- Если вы намереваетесь задержаться в Лейдене,- сказал я,- то располагайте этой комнатой, а я без труда подыщу себе другую. Это ведь будет много проще и избавит вас от хлопот с переездом.

- Вот что, сударь,- сказал он, выпятив грудь,- я не стыжусь бедности, в которую вверг себя, верно служа моему королю. Я не скрываю, что мои дела довольно запутаны и в настоящую минуту уехать отсюда мне было бы затруднительно.

- До того времени, когда вы снесетесь со своими друзьями,- сказал я,- не сделаете ли вы мне честь считать себя моим гостем.

- Сударь,- сказал он,- когда я слышу прямодушное приглашение, я отвечаю на него столь же прямодушно. Вашу руку, мистер Дэвид! Вы внушаете мне большое уважение и принадлежите к тем немногим, от кого джентльмен может принять одолжение без дальних объяснений. Я старый солдат,- продолжал он, оглядывая мою комнату довольно брезгливо,- и вам не следует опасаться, что я стану вам в тягость. Слишком часто я ел на траве у дороги, пил из канав и кровом мне служили дождевые тучи.

- Мне следует предупредить вас,- сказал я,- что завтрак нам обычно присылают в это время утра. С вашего разрешения я схожу без промедления в харчевню и распоряжусь, чтобы они добавили третий прибор и подождали бы час, так что вы успеете поговорить с дочерью наедине.

Мне почудилось, что при этих словах его ноздри затрепетали.

- Целый час? - переспросил он.- Это, пожалуй, лишнее. Полчаса, мистер Дэвид, или, скажем, двадцать минут. Мне этого вполне достаточно. И кстати,- добавил он, беря меня за отворот кафтана,- что вы пьете по утрам? Пиво или вино?

- По чести говоря, сударь,- ответил я,- пью я одну только чистую холодную воду.

- Фу! - воскликнул он.- Это же гибель для желудка, поверьте слову ветерана многих походов. Наиболее полезен, пожалуй, наш родной напиток, но раз уж придется обойтись без него, то рейнвейн или белое бургундское почти могут его заменить.

- Я позабочусь, чтобы вам его подали,- сказал я.

- Вот и отлично! - объявил он.- Мы еще сделаем из вас настоящего мужчину, мистер Дэвид!

К этому времени я уже пропускал мимо ушей почти все, что он говорил, и лишь иногда спрашивал себя, какого найду в нем тестя. Думал я теперь только о его дочери и решил, что ее необходимо предупредить. А потому я подошел к ее двери и, постучав в филенку, крикнул:

- Мисс Драммонд! Наконец-то приехал ваш батюшка!

Затем я отправился в харчевню, умудрившись какими-то двумя словами испортить для себя все дело.