Иола стояла на коленях с окровавленным кинжалом в руках. Ноги дрожали. На полу рядом с ней лежало бездыханное тело, под которым растекалась лужа крови, постепенно увеличиваясь в размере.
— Прости, прости, — захлебываясь слезами, шептала Иола, — прости меня, отец. Прости!
С лезвия на каменный пол звучно падали капли крови, собираясь в лужицу. Она отбросила кинжал в сторону и вытерла окровавленные ладони о белое платье, которое сразу же окрасилось в алый.
Иола вынуждена была это сделать. По-другому поступить было невозможно.
Она просидела рядом с убитым до самого рассвета. Стеклянный, отрешенный от всего мира взгляд ее был устремлен куда-то в сторону. Она едва слышно дышала. Слезы больше не текли из глаз, потому что их не осталось. Она их всех выплакала. Но только боль в груди почему-то осталась. Боль утраты и чувство вины не давали ей облегчённо выдохнуть.
Дверь распахнулась. В комнату вошел Мэтью, ее брат, со стражниками. Его обезумевший взгляд пал на мертвого отца, одежда которого пропиталась кровью, а на животе были видны ножевые ранения.
— Что ты наделала?! — вскрикнул он и бросился к телу. — О боже! Зовите лекаря. Срочно лекаря!
— Он мертв, — тихо оповестила Иола, продолжая сверлить равнодушным взглядом одну и ту же точку в полу. — И в этом виноват ты.
Стражники бросились звать лекаря. А Мэтью нахмурился, в глазах сверкнула искра ненависти.
— Не я выпотрошил его кинжалом! — возразил он, угрожающее повысив голос. — Его убила ты! Отца убила ты!
Легкая улыбка заиграла на бледных губах Иолы.
— Но если бы не ты, этого бы не произошло. — Она наконец посмотрела на него пустыми глазами. — Ты и сам знаешь, в чем твоя вина. Ты знаешь, что ты натворил.