28 июля

За пять месяцев сильно упали темпы экономического роста. В четыре раза! Читатель понимает, насколько меня беспокоит эта проблема. Ведь позади у меня - руководство страной, которая преодолела глубочайший кризис, почти 60-процентное падение ВВП.

Как могло случиться это четырехкратное падение? А так, что о проблемах роста просто не думали.

Возможно, я ошибаюсь, но прошло полгода, и за это время никто из моих «сменщиков» ни разу ни слова не сказал о производстве и накоплении. Заняты были тем, что делили накопленное и пытались любым способом наполнить казну для нужд потребления. Как относятся люди к семье, которая тратит в несколько раз больше, чем зарабатывает? Похвалялись упразднением свободных и особых экономических зон, всевозможных налоговых и иных льгот, «трясли» таможню, госпредприятия, начали ревальвировать гривню и многое, многое другое.

С чем- то из этих мер можно было согласиться, но у меня волосы шевелились на голове, когда я день за днем убеждался, что на верхней ступени власти нет, пожалуй, ни одного человека, который понимал бы, что темпы роста -это такой вопрос, которым надо заниматься с утра до вечера, а все остальное - между делом. Все остальное - гарнир.

Знаю, сколько важных вопросов я упустил из-за того, что занимался ими по остаточному принципу. Но не объять необъятного, а главного я все-таки не упускал.

Помню, как в период мирового финансового кризиса (1997-1998 гг.) мне пришлось перебрать по сути все бразды экономического управления на себя. При президенте был создан антикризисный неофициальный штаб, в который вошли глава правительства, его заместитель по экономике, министры финансов и экономики, председатель НБУ, мои экономические советники. Каждый понедельник заслушивались соответствующие доклады и принимались оперативные управленческие решения. Все делалось в «ручном режиме». Россия не устояла - объявила дефолт, а мы смогли не только сохранить свою дееспособность, но и создать предпосылки экономического роста.

Таких примеров очень много. Когда нужно было спасать пакистанский контракт по экспорту танков, выпускавшихся в Харькове на заводе Малышева, я взял на себя функцию главного прораба и в этом вопросе. Таким же образом решались вопросы о поддержке авиакосмической техники, судостроения, о стимулировании металлургии и многое другое.

Не буду скрывать, такая конкретика мне нравилась больше, чем общая сугубо президентская «глобалистика». Психология здесь понятна. Для меня само собою разумелось, что я являюсь директором большого завода под названием Украина - правда, с совсем иными функциями. Мне ставили это в вину. Считали, что в этом проявляется моя ограниченность. Сожалели, что я не могу вылезти из кожи «красного директора». Я мало прислушивался к этим замечаниям и еще меньше их понимал. Если бы мне тогда пришлось с кем-то из этих моих критиков говорить всерьез, я бы, наверное, сказал так. «Вы что, действительно считаете, что экономика Украины, проблемы ее роста не должны стоять для меня на первом месте? Вы действительно думаете, что в данный исторический период экономику Украины можно пустить на самотек? Вы говорите, что надо создать такие условия хозяйствования, чтобы экономика не нуждалась в повседневном внимании президента. Согласен. А я чем занимаюсь? Или вы представляете себе дело так, что, создавая эти самые условия, я не должен одновременно «директорствовать»?»

И вот только теперь, когда у руля страны оказались люди, для которых главное - это красивая фраза, собственный имидж, а производство, экономика отодвинулись на второй план, до меня дошло, чего, собственно, требовали от меня мои критики.

«Наехали» не только на крупный бизнес - «наехали» на средний и на малый. Деловая активность в стране резко упала. У меня в голове это не укладывается. Вы же сами почти все бизнесмены! Пришли в политику из бизнеса. Неужели вы не можете поставить себя на место тех, кого «окорачиваете»? Увидев, сколько теперь придется платить налогов, многие ушли из бизнеса вообще или перебрались в «тень», хотя ожидалось противоположное. Пришлось возвращаться к прежнему порядку налогообложения. Но это же не детская игра - вчера закон аннулировали, сегодня вернули. Такие потрясения в экономике не проходят бесследно, они мгновенно отражаются на темпах роста.

Резко упало производство в бывших свободных экономических зонах. Ко мне зашел человек из Луганска. Рассказывает: 300 тыс. т коксующихся углей лежат на складах, никто не покупает, потому что пришлось, так сказать, загасить металлургические «топки». В прошлом году за эти угли драка шла, их даже не хватало, завозили из Польши, из России, а теперь они никому не нужны. Десять домен закрыты. Металлурги ведь тоже лишились льгот, без которых, как теперь выяснилось, дело идти не может. А это, помимо всего прочего, 40 процентов поступающей в страну валюты.

По темпам роста ударил «накат» новой власти на директорский корпус. С кем из директоров ни поговоришь - чувствует себя очень плохо. А человеческий фактор - это не шутка. Если у директора нет настроения работать с полной отдачей, не помогут никакие инвестиции. Я это очень хорошо знаю. Был в директорской шкуре. На государственных предприятиях ввели конкурсное замещение руководящих должностей. Это напоминает горбачевское время, когда вводили выборность директоров.

Нанесен удар по частному интересу. Уже само это в высшей степени парадоксально: люди, владеющие немалой собственностью, знающие, казалось бы, что частная собственность - это действительно движущая сила, и сила, ничем не заменимая, «наехали» на эту силу! Начали пересматривать принципы рыночного ценообразования. А ведь это главное в механизме частной собственности. Одновременно стали наперебой объявлять, сколько кандидатов в списке на «раскулачивание». Поместили в подвешенное состояние практически всех, от кого в решающей степени зависят темпы роста. Сказали фактически открытым текстом: все, чем вы владеете, может быть отнято. Да пока вы соберетесь это сделать, от собственности, на которую вы положили глаз, останутся рожки да ножки!

Приходят люди, отводят душу. Им реально трудно. Сейчас они понимают переживания людей сразу после революции семнадцатого года - управляющих и собственников предприятий, на которые набросилась разрушительная стихия. Но тогда была соответствующая идеология, была песня: «… разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим». А сейчас всего-навсего выводят на чистую воду и ставят в рамки «олигархов». Этот популизм по сравнению с ленинским «классовым подходом» мелок, но сутью они сопричастны. Иначе трудно объяснить трансформацию Виктора Ющенко. Об этом меня часто спрашивают: «Ведь он же считался рыночником! Он лично участвовал в приватизации крупнейшего банка страны «Україна», был его акционером, управлял им, потом работал при вас в Нацбанке, в правительстве, видел содержание и стиль работы, был, казалось бы, во все это погружен. Как же он мог теперь удариться в этот социал-популизм? Как он может поддакивать тем, кто пытается для пользы «трудящихся» регулировать цены на горючее, на мясо, на сахар, на черт знает что?!»

Я могу ответить старыми словами: «логика борьбы». Он продолжает борьбу с «режимом Кучмы». Экономические показатели ему сигнализируют: ты терпишь поражение. Это и заставляет его хвататься за кнут администрирования. Я считаю, это - от отчаяния.

Загрузка...