Постмортем

Глава 17

— Чего же ты хочешь? — чудовище всем видом выражало заинтересованность, как овчарка, почуявшая кусок мяса в руках хозяина.

— Десять желаний, — ляпнул Тальф, лихорадочно соображая, как ему выйти из этой ситуации с наименьшими потерями и, желательно, с сохранённой душой.

— Одно.

— Пять!

— Три.

— Ладно, пусть будет три…

— Классика, — довольно проурчал демон. — Люблю классику.

— И что же ты хочешь взамен? — быстро перебрав в голове все известные сказки и легенды про договоры с демонами, Тальф затосковал — но в этот раз по крайней мере, это была его собственная тоска. — Мою душу?

— Нет уж… — демон хохотнул. — Во-первых, это так себе ценность, а во-вторых, я наслышан о хитрости колдунов. Не хочу потом доставать её со дна океана, заключённую в какую-нибудь мелкую безделушку.

— Так что же?

— Я хочу, — демон сделал паузу, чтобы заставить магистра понервничать. — Чтобы ты убил королеву. Жозефину.

— Что?! — воскликнул Тальф, хватаясь за голову. — Не-е-ет, я не буду этого делать!

— Тогда мы не договоримся.

— И ты вскипятишь мне мозги?.. — мрачно спросил магистр, уже догадываясь, что ответом будет зудящее в черепе «Да». Договоры с демонами никому не приносили пользы — разве что кратковременную. Потусторонние твари обладали потусторонним же коварством, злопамяностью и специфическим чувством юмора. Эти качества, помноженные на садизм и любовь к букве договора, а не к его духу, очень роднили их с бюрократами с многолетним стажем. «Это можно использовать, — подумал Тальф. — Например…»

«Нет, — язвительно ответил демон. — Нельзя. Не забывай, что я тебя слышу. И, раз уж ты подумал о сроках договора — я даю тебе месяц».

— Нет, — молодой человек решительно помотал головой. — Так не пойдёт. Делай что хочешь. Можешь даже убить, мне всё равно.

— Не забывай — мы связаны, и я могу утянуть твою душу с собой. Интересно, в ваших книгах написано, что бывает, когда мы убиваем людей?

— Нет, — соврал Тальф. В то же самое время он мысленно напевал первое, что пришло на ум — очень похабную и прилипчивую песню про дочку гробовщика.

— Не поможет. Хотя звучит забавно. Так вот, убитые демонами попадают на другую сторону. Ох, как мы там с ними развлекаемся… — чудовище мечтательно вздохнуло. — Вообрази себе целую вечность отборных мук, придуманных существами намного умнее тебя и наделённых куда более богатой фантазией. Бесконечная комната пыток, где ты будешь пробовать всё новые и новые виды страданий до тех пор, пока не погаснет последняя одряхлевшая звезда и реальность не разойдётся по швам. Ты точно хочешь, чтобы я тебя убил?

Магистр попытался проглотить застрявший в горле ком — и сделал это слишком громко. Когда-то давно он нашёл в библиотеке Хейлера старую-престарую книжку, которая называлась «Откровения Иоанна Утешителя». Тот жил почти три сотни лет назад и был могущественным демонологом, но однажды оплошал и погиб во время страшного взрыва, который сжёг хвойный лес, где он обитал, и оставил в скале огромную оплавленную воронку.

Однако вскоре колдун вернулся. Живой, но выглядящий как курсовая работа некроманта-двоечника. Исхудавший, безумный, без глаз, с жуткими шрамами, сломанными зубами и трясущимися конечностями. После возвращения он большую часть времени проводил в кресле, выкрикивая случайные ругательства, но иногда его сознание прояснялось, и Иоанн рассказывал такие вещи, что многие желали ему поскорей вернуться в беспамятство. Он провёл на той стороне не так много времени, но пережил столько, что даже королевскому палачу, пришедшему набираться нового опыта, стало дурно. Кроме того, многие вещи Иоанн просто не мог объяснить человеческим языком, но это лишь пугало ещё сильнее.

В качестве последнего откровения Иоанн раскрыл, что демоны специально отпустили его, чтобы он рассказал людям о том, что их ждёт, и, хохоча, умер.

Тальф слишком хорошо помнил эту книгу — и то, как он спрятал её подальше, чтобы случайно не натыкаться взглядом и не вызывать неприятных воспоминаний о кошмарах, которые живописал сумасшедший старец. Но убить Жози…

— Хорошо, — демону не требовалось отвечать. — Я чувствую, что ты боишься. Боишься, но колеблешься. Несомненно, я получу от твоей смерти огромное удовольствие — и это не считая того, что произойдёт по ту сторону, но… Давай сыграем. Три месяца. Три месяца и ни дня больше. Это достаточно большой срок, кто знает, может, ты придумаешь, как вывернуться?.. По рукам?»

— Боги, да зачем тебе это вообще? — простонал юноша. — Чем тебе так насолила Жози?

— Мне? — удивилось потустороннее создание. — Ничем. Я люблю сказки с интересным сюжетом, и такой поворот мне по душе. Смотри сам — ты вызвал меня для того, чтобы спасти свою королеву, а теперь должен будешь убить её своими руками. Разве не весело?..»

Тальф вовсе не считал, что это весело, однако, предпочёл не озвучивать это мнение.

— Хорошо, я согласен, — Тальф снова принялся напевать песенку — исключительно на всякий случай. — Надо что-то подписать или…

— Не-ет, — улыбка рассекла морду демона почти пополам. Его многочисленные ноздри (или то, что казалось ноздрями) раздувались, жадно втягивая воздух. — Ты уже мой».

— Тогда первое желание! — выпалил магистр. — Я хочу, чтоб ты больше никогда не мог читать, слышать, видеть, знать или понимать мои мысли!..

— Неплохо, неплохо, — ухмыльнулось чудовище. — Если не получится с колдовством, ты всегда можешь стать юристом. Что-нибудь ещё?

Тальф окинул демона недоверчивым взглядом. Как можно проверить, читает он его мысли или нет?.. Формулировка вроде как не позволяла этого сделать, но кто его знает, может, он и смог как-то обойти ограничение. Улыбнувшись, юноша мысленно оскорбил демона самым чёрным и грязным ругательством, которое только знал.

— Сам такой, — ответил Патриций.

— Эй! Мы же договорились! — возмутился Тальф. — Никакого чтения мыслей!

— Я и не читаю их. Просто всё слишком хорошо видно на твоём лице. Итак, второе желание?

Молодой человек крепко задумался

— Хм-м-м… Давай так: я хочу, чтобы ты не мог причинить вреда ни мне, ни кому-либо ещё в Гримхейме.

— Как пожелаешь, — хвост демона метался туда-сюда и гремел, выдавая возбуждение. — Так даже интереснее. Третье?..

— А третье, — Тальф выдохнул с облегчением. — Я оставлю на потом.

— Разумно, разумно… — протянул демон. — Что ж, время пошло. Не выполнишь свою часть договора — он будет расторгнут, и я приду за тобой. А теперь ступай, тебя, кажется, потеряли.

— В смысле? — спросил Тальф и в ту же секунду услышал, как несколько голосов в саду выкрикивают его имя.

— Где вы пропадали, магистр? Ничего не случилось? — Кассиан глядел на магистра с подозрением.

Юноша вяло улыбнулся в ответ.

— Просто гулял по саду. Дышал воздухом.

— А, ну ладно. А я уже успел испугаться, что вы к демону без меня ходили. Да, очень свежо, — ректор глубоко вздохнул. — Я и сам бы прошёлся, да жаль, времени нет. Предлагаю поехать в Мрачный замок прямо сейчас, пока её величество не передумала.

— Как она? — поинтересовался Тальф.

Кассиан помрачнел:

— Покушение, тем более повторное, никого не оставит равнодушным. Она напугана, она сердится и, боюсь, может действовать несколько импульсивно. Поэтому я бы рекомендовал выдвигаться немедленно. Мой экипаж уже здесь, тебе нужно как-то подготовиться?

— Даже не знаю, — молодой человек помотал головой, глядя на то, как по двору с чрезвычайно деловым видом носятся гвардейцы. Кажется, сейчас они были даже активней обычного и похоже, на этот раз эта активность не была имитацией. — Это ведь может быть опасно, верно? Нас могут захватить, разве нет?..

— Могут, — нехорошо усмехнулся Кассиан. — Но им это не понравится. Кстати, где Атис? Я бы прихватил его с собой.

— Кажется, он не в замке, — рассеянно ответил Тальф и лишь потом спохватился. — Я видел, как он уходил, — торопливо соврал он, чувствуя, как кровь приливает к щекам. — Через ворота. Главные.

— Ну и ладно, — никак не отреагировал Кассиан. — Пусть и через главные. Едем!

До знакомой чёрной кареты с черепами пришлось чуть ли не бегом бежать — ректор очень торопился и, казалось, еле-еле сдерживал желание взять Тальфа за руку и потащить волоком.

— Гони! — Кассиан закрыл дверь, и мёртвые кони начали набирать скорость. Бросив взгляд в окно, Тальф увидел, как в их сторону бежит, размахивая руками кто-то из дворцовой прислуги. Парик с буклями смешно подпрыгивал, а золотое шитьё пускало солнечных зайчиков, когда человек размахивал руками.

— Там… — начал молодой человек, но ректор лишь покачал головой.

— Я ничего не заметил. А ты?

Выбраться из замка удалось без проблем, однако, на улицах начались проблемы.

Центр города оказался наводнён гвардейцами, которые деловито перегораживали проезд бочками, столиками летних кафе и разным хламом, который обычно держат в подвале, потому что жадность не даёт выкинуть.

— Что происходит? — удивился Тальф, выглядывая из окна кареты и собирая на себе угрюмые взгляды солдат.

— Готовятся, — непонятно ответил задумчивый Кассиан. — Похоже, Вильгельм не хочет дать нам поговорить с Ковеном.

— Сто-ой! — послышалось впереди. — Тпр-р-р!.. Кто едет?

Карета остановилось.

— И что же нам теперь делать? — насторожился Тальф.

— Надеяться, что мы успеем.

Отряд гвардейцев выстроился в колонну на улице, ведущей в Яму. Глубокая канава, где в грязи возились многоногие и многоглазые создания, которым учёные ещё не подобрали названий, разделяла два мира — тот, где магия рождалась и тот, где её применяли.

По одну сторону — аккуратные доходные дома в несколько этажей, чистые и ухоженные, со скульптурами, колоннами и большими окнами, по другую — кривые чёрные хибары с остроконечными крышами причудливых форм.

— Не нравится мне это, — в четырнадцатый раз за последние два часа произнёс командир отряда — сержант, похожий комплекцией на платяной шкаф модницы — несоразмерно широкий и раздутый, будто вынужденный сдерживать напор рвущихся наружу платьев. — Не нравится — и всё тут! — пятнадцатый раз.

Впрочем, мысль о походе в район некромантов не вызывала энтузиазма ни у кого: ни у офицеров, которые благоразумно держались за спинами подчинённых, ни, тем более, у солдат, с подозрением глядевших на безлюдную узкую и грязную улочку, над которой почти смыкались крыши домов. На уровне вторых-третьих этажей и крыш было переброшено множество досок, мостиков и лестниц, по которым запросто мог пройти человек, а из тёмных и выглядящих нежилыми мансардных окон на голову запросто могло что-то свалиться — и хорошо, если это будет содержимое чьего-нибудь ночного горшка, а не камень или бочонок пороха с дымящимся фитилём.

Обезлюдевшая Яма казалась затаившимся живым существом, которое неумело притворяется частью города и выжидает, когда добыча сама шагнёт в пасть.

Порыв холодного ветра принёс с собой крупные тяжёлые капли нового дождя и перезвон часов на далёкой Старокоролевской башне, от которой был виден лишь острый, как игла, тёмный силуэт. Солдаты ёжились, морщились и жмурились, вполголоса проклиная погоду, а офицеры наконец-то отдали команду:

— Шаго-ом!.. Арш!

Сотня левых ног в тяжёлых сапогах шагнула вперёд по мокрой мостовой и громогласный «Плюх!» на мгновение перебил шелест дождя, барабанившего по черепице и мокрому дереву. Воинство двинулось вперёд и ступило на территорию колдунов, настороженно косясь по сторонам и крепко сжимая в замёрзших ладонях ружья с примкнутыми штыками. И у абсолютно каждого из бравых гвардейцев в голове зудела одна и та же тревожная мысль: «А не отсырел ли порох?..»

Утешала лишь мысль, что ещё несколько сотен гвардейцев в это же самое время вступают на территорию притихшей Ямы с разных направлений.

Левой.

Левой.

Раз-два-три.

Ни звука, ни движения. За поворотом улица резко сужалась: между стенами домов могли едва-едва протиснуться два человека, не злоупотребляющие сладким и жареным. Ряды смешались, и колонна быстро превратилась в плотно сбитую толпу, состоящую из людей, остро чувствующих собственную уязвимость и стремящихся поскорее просочиться в место попросторней. Офицеры и сержанты носились вокруг них, как овчарки вокруг овечьего стада и костерили солдат так, что было слышно, должно быть, и в Мрачном замке. Отдаваемые команды противоречили друг другу и лишь усиливали общую сумятицу.

— Стоять!

— Вперёд! Вперёд, олухи! Не останавливаться!

— В колонну по два станови-ись! Левое плечо вперёд!

— По одному, бегом!

— Идиоты!

— Болваны!

— Всем заткнуться!..

Командиры задирали головы, надеясь обнаружить (а верней, надеясь не обнаружить) свидетелей их позора, но тех будто и не существовало — из-за стёкол на солдат равнодушно взирала темнота.

Кое-как просочившись дальше, на небольшой пятачок земли, с которого, недовольно повизгивая, сбежала толстая пятнистая свинья, рассерженные гвардейцы сбились в кучу и остановились в ожидании приказов. С площади, где они оказались, было два пути — и оба напоминали не улицы или переулки, а, скорей, извилистые тропинки. Причём нельзя было увидеть, куда те ведут, потому как дорожки быстро ныряли за угол, теряясь в лабиринте чёрных развалюх.

— Тьма бы их всех побрала! — капитан, немного отекший после вчерашних возлияний за карточным столом, чесал в затылке, глядя на мокрую карту. На красной ткани его мундира ярко сияли пуговицы, золотые шнуры, эполеты и ордена. — Эй! Сержант! — он увидел знакомую красную физиономию совсем рядом. — Шульц! Ко мне!

— Да, ваше благородие! — служака локтями, кулаками и грозным выражением на бульдожьей морде в два счёта проложил себе дорогу к командиру.

— Смотри! — тот показал ему карту. — Мы ведь отсюда заходили, так?

— Точно так, ваше благородие! — быстро закивал сержант. — Вот улица Кожевников, где мы и стояли.

— Тогда где Кривоколенный переулок? Мы должны сейчас стоять прямо на нём!

— Не могу знать! — сержант одновременно вытянулся во фрунт и выпучил глаза, изображая усердие. — Виноват!

Ближайшие солдаты, разумеется, слышали этот разговор и хмурились.

— Начинается веселье… — капитан снова взглянул на карту. Картина на бумаге никак не сходилась с реальностью. Можно было бы сориентироваться по длинному зданию, подписанному, как «Конюшни мастера Меркендорфа», но ничего даже отдалённо похожего на конюшни в поле зрения капитана не попадало.

— Ай, да ну их… — командир гвардейцев сложил бесполезный лист бумаги и сунул его во внутренний карман. Офицер мог быть глуп как чугунное ядро, но нерешителен перед подчинёнными — никогда. — Командиры взводов — ко мне!.. — спустя несколько секунд перед ним выросли молодые хрустящие лейтенанты, с большинством из которых он вчера играл в вист. — Слушай мою команду! Устранить бар-рдак! — прорычал он. — Не гвардия, а стадо идиотов! Разбиться повзводно! По моей команде идём в левый переулок! Первым пойдёт… — взгляд нашёл юного наглеца с острым кадыком и золотистыми кудрями, выбивающимися из-под кивера. — Взвод Этельена. И ради Темнейшего, постарайтесь держать хотя бы жалкое подобие строя! Выполнять!

«Будешь знать, как выигрывать у командира, — со злорадством подумал капитан, когда офицеры разбежались и принялись собирать своих людей в кучу. — Восемьдесят крон! Чуть без штанов не оставил, щенок».

До ушей капитана на секунду донеслись странные звуки, которые он сначала принял за отдалённые хлопки выстрелов, но затем понял, что это дождь застучал сильнее по жестяному карнизу.

Этельен при помощи сержантов быстро навёл порядок и принялся выводить людей с площади. У остальных дела тоже продвигались неплохо — люди группировались и рота снова стала похожа на роту, а не на «стадо идиотов». Гвардейцы успокоились, получив чёткие приказы, а значит перед ними больше не маячила тревожащая неопределённость. Выполняй команды — и дело в шляпе, а думает пусть тот, у кого эполеты красивей.

«Ничего-ничего, — с удовлетворением подумал капитан. — Главное дойти до замка — а там…»

В следующую секунду его голова вместе с кивером, пошитым в лучшем военном ателье Гримхейма, превратилась в пылающий шар.

Жутко завопив, капитан схватился за голову, пытаясь сбить огонь, но ничего не добился, если не считать обожжённых ладоней. В следующую секунду несколько рук подхватили его и опрокинули на землю, хорошенько макнув головой в ближайшую грязную лужу.

Солдаты загудели, раздалось несколько выстрелов — и следом за ними очередной жуткий вопль.

— Ха-ха-а! — раздался сверху хриплый пропитый голос. — Так им, Вольфганг! Так им! Выпускайте мертвяков? Где мертвяки?

Дезориентированный капитан вырвался из рук спасителей, которые от усердия его едва не утопили. Голову продолжало невыносимо жечь, а левый глаз заплыл и ничего не видел, но одного правого хватило на то, чтобы разглядеть, как через правый проход вываливаются оборванные полуистлевшие мертвецы, сжимающие в руках топоры, серпы, вилы и дубины. По мосткам над ними промчалась, сгибаясь, фигура в развевающейся мантии. Солдаты снова выстрелили, но поздно — чародей успел скрыться, перед этим метнув раскалённую каплю в гвардейцев. Снова закричал обожжённый, но на этот раз не он один — жуткие мертвецы, размахивающие оружием, врубились в строй солдат, которые принялись кое-как отбиваться штыками. Несколько хилых мертвяков сразу же разлетелись на куски от ударов, но тут гвардейцам в спину ударила очередная огненная капля — разбилась вдребезги о спину одного из солдат, моментально поджигая его мундир и мундиры тех, кто попал под брызги пламени.

— Окружили! — заверещал кто-то рядом. — Окружили!..

— Стоять! — со всей мочи рявкнул капитан, но слишком поздно. Бойцы авангада сломали строй и попятились от атакующих мертвецов, бросая горящих сослуживцев, а задние ряды, услышав про окружение, без приказа ломанулись назад, в сторону города.

В небо взмыли яркие языки колдовского пламени: это моментально, как спичка, занялся один из домов.

Рота снова превратилась в толпу. Люди метались под огнём, давили друг друга, стреляли куда попало, бросали оружие и разбегались кто куда. Как бы ни орал капитан, как бы ни выкрикивал имена лейтенантов и сержантов — паника управляла людьми куда эффективнее, чем он. И её единственный приказ — спасаться любой ценой — гвардейцы исполняли со всем прилежанием.

Подразделение перестало существовать, как организованная боевая единица.

Экипаж чародеев в городе, который готовился к противостоянию, вызывал такую же реакцию, как фривольно одетая красавица, идущая мимо собравшихся на лавке старух. Гвардейцы останавливали и досматривали карету буквально на каждом углу, пока Кассиана не начало потряхивать от бешенства.

Кроме того, все известные пути к Яме оказались перекрыты импровизированными баррикадами, на которых копошились защитники.

— Сукин сын, — это был самый лестный из эпитетов, которыми ректор награждал Вильгельма. — И как нам теперь добраться до замка?

— Пешком, — уверенно сказал Тальф, открывая дверь.

Кассиан кивнул:

— Да, похоже, выхода нет.

В конце длинной улицы, состоявшей из сросшихся стенами трёхэтажных каменных домиков, их поджидала очередная баррикада, которую охраняли двое гвардейцев — судя по росту, ширине плеч и огромным красным ладоням, вчерашние деревенщины. Завидев чародеев, они схватились за ружья с примкнутыми штыками:

— Стоять!

— Мы по поручению первого министра Вильгельма! — не отреагировал Кассиан, продолжая идти. — Я — ректор университета, а это — магистр Ковенанта.

На лицах дуболомов пару мгновений была заметна нешуточная работа мысли, которая вылилась в возглас:

— Хренанта! Стой, говорю, не то стрелять буду!

Тальф потихоньку начал бормотать защитное заклинание. Пространство вокруг его ладони закрутилось в несколько маленьких смерчей, которые у основания превращались в чистую энергию — и эти обжигающие нити магистр накручивал на пальцы.

— Я с поручением от королевы!.. — не сдавался ректор.

— Всё равно стой!

Взгляд одного из солдат упёрся в Тальфа, ладонь которого начала едва заметно светиться синим.

— Колдует! Пли! — заорал напуганный деревенщина.

Не менее перепуганный Тальф пригнулся и выбросил вперёд руку с раскрывшейся синей полусферой. По конечности пробежали искры и заклинание сорвалось, не удержавшись на кончиках пальцев.

«Не сработало!..»

Юноша сжался в ожидании боли. Грянули выстрелы и следом за ними раздался синхронный вскрик.

— Ха! — усмехнулся Кассиан. — Неплохо.

Магистр приоткрыл один глаз, гадая, на этом он свете или уже на том, и увидел торчащие над баррикадой две пары сапог.

— Чем ты их? Щитом?

Тальф сперва пожал плечами, но затем кивнул:

— Ага.

— Интересная идея, — одобрительно покачал головой ректор. — Я и не думал, что им можно так… кхм, толкаться.

— Я тоже, — признался Тальф и посмотрел на дуболомов, которые уже начали шевелиться и вспоминать ругательства. — Бежим?

Когда дыхание напрочь сбилось, а баррикада осталась далеко позади, молодой человек позволил себе остановиться. Задыхающийся Кассиан был ему за это горячо благодарен.

Какое-то время он стоял, согнувшись и уперевшись ладонями в колени.

— Куда теперь?

Магистр осмотрелся. Улица застыла, будто замерло само время, лишь немного дёрнулась занавеска в окне дома напротив.

— Вниз по улице и потом левее, в арку. Идёмте, я покажу.

Один из въездов в Яму был совсем рядом, но и там магистра с ректором ждал неприятный сюрприз — на мостовой выстроились угрюмые гвардейцы, которые, судя по примкнутым штыкам и решительным рожам, готовились явно не к походу в гости. Офицеры ходили взад-вперёд вдоль выстроенных в ровные «коробки» солдат и чего-то напряжённо ждали. По всей видимости, приказа.

Показываться им на глаза Тальф счёл излишним.

— Не пройти, — сказал он Кассиану. Снова зарядил мелкий и мерзкий дождик. — По крайней мере, мирно.

Ректор накинул капюшон и несколько раз хмыкнул на разные лады.

— Что ж, если мы не сможем прийти к Ковену, пусть Ковен придёт к нам. Надо выбрать здание повыше.

Теперь настал черёд Тальфа думать.

— Насколько повыше?

— Максимально.

— Старокоролевская башня подойдёт?

На вершине часовой башни жили голуби. Очень много голубей. Чрезвычайно много голубей. Из-за этого стены, скрипучая узкая лестница, площадки между этажами и сам часовой механизм выглядели так, будто состояли из известняка. Кассиан тяжело вздыхал, глядя, как подошвы его начищенных до блеска сапог оставляют на полу глубокие отпечатки. Тальф, который поднимался следом, гадал, что произойдёт, когда ректор поймёт, что полы его роскошной накидки всё это время тёрлись о стены и перила.

Часовой механизм гремел над головами тем сильнее, чем выше поднимались колдуны, а исполинский маятник раскачивался над головами, приковывая взгляд и гипнотизируя. Дневной свет попадал внутрь башни через разноцветный витражный циферблат, к которому шли толстые крутящиеся валы, управлявшие стрелками.

— Ай! — незамеченный белый голубь вспорхнул прямо из-под ног Кассиана и ректор чуть не прыгнул Тальфу наголову. — Проклятые птицы!..

Проклятые птицы в это самое время оглушительно курлыкали и провожали волшебников взглядами янтарных глаз.

Взобравшись по лесенке на самый верх башни — небольшую площадку, по которой ветер гонял старое жестяное ведро, Тальф с магистром остановились, чтобы отдышаться.

— Ну и денёк… — кряхтел Кассиан. — Просто кошмар. Фух! — он выгнул спину, которая громко хрустнула. — Начнём.

Из недр накидки появился малюсенький нож с посеребрённой рукоятью, в навершии которой сиял крошечный рубин. Ректор придирчиво осмотрел свою ладонь, а затем задрал рукав и, зажмурившись, сделал малюсенький надрез, из которого вылилось примерно полкапли крови.

— Граф фон Веттин, — произнёс колдун. — Я приглашаю вас.

Порыв холодного ветра сорвал с Тальфа капюшон, а в лицо ему сыпануло горстью мелких острых капель. Теперь оставалось только ждать и надеяться, что… Прищурившись, магистр увидел, как из башни Мрачного замка вырвалось нечто, на расстоянии похожее на маленький клочок дыма. Клюнул.

Кассиан довольно усмехнулся:

— Вот и он.

Не прошло и минуты, как кровопийца соткался из стаи нетопырей:

— Да?..

— Королева собирается атаковать Мрачный замок, — без долгих предисловий заявил Кассиан.

Вампир приподнял идеальную чёрную бровь:

— И вы пришли предупредить меня, надеясь получить прощение?..

— Нет, — ректор не отреагировал на провокацию, в то время как Тальф еле сдержался от колкости. — Мы пришли сказать, что это ваш последний шанс сдаться.

— С чего бы нам это делать? — делано удивился вампир.

— С того, что шутки кончились. После покушения на королеву…

— Покушения? — удивился вампир, причём, похоже, непритворно.

— Покушения, — подтвердил Кассиан. — Ситуация осложнилась. Многократно. На её величество уже не получится повлиять или как-то смягчить. Приказы отданы, гвардия уже на позициях, улицы перекрыты.

Вампир быстро вернул лицу прежнее выражение лёгкого презрения:

— Что ж, пусть так. Хоть Ковен и не имеет отношения к покушению, мы готовы встретить гвардию во всеоружии.

— Во всеоружии? — откровенно засмеялся ректор. — Любезный граф, уж кому-кому, а мне-то вы можете не врать. Да, противостояние будет тяжёлым, это несомненно, но исход предрешён. Ковен слаб, колдунов слишком мало и они разобщены. Сдайтесь, присоединяйтесь к нам и вместе мы сможем дать отпор и Альбрехту и вторжению извне.

— Очень милосердно, — голос вампира мог замораживать птиц на лету. — Но нет, пожалуй, я откажусь.

— Боги, да отриньте вы свою гордость! — раздражённый Кассиан повысил голос. — Взгляните в лицо фактам! Ковен не готов к противостоянию, он не удержится!

— У меня на этот счёт совсем другое мнение. Ковен…

Неожиданно раздавшийся бой часов заставил Тальфа вздрогнуть и закрыть уши ладонями. Вампиру и ректору тоже было неприятно — они морщились, ожидая, когда колокола наконец умолкнут.

— Так вот, — продолжил фон Веттин. — Ковен выстоит. Что бы вы себе ни нафантазировали.

— Ладно, хорошо. Допустим, Ковен выстоит. Но что дальше? Он будет ослаблен борьбой и попадёт в зависимость от Альбрехта. Какой в этом смысл?

— Альбрехт — это уже моя забота, а не ваша, — уклонился от ответа кровопийца.

— А, по-моему, наша общая, — напирал ректор. — Мы освободим от ответственности всех, кто принимал участие в мятеже, у нас есть слово королевы. И, поверьте, сейчас у Ковена просто нет выхода. И сил у него нет. Присоединяйтесь к Ковенанту, граф.

Кровопийца опустил глаза и позволил себе задуматься.

Кассиан развёл руками:

— Только так мы сможем что-то изменить.

— Вы сами недавно очень убедительно рассказывали королеве, — граф поднял взгляд, — что Ковен мне не подчиняется. А теперь пришли говорить со мной. Нет ли в этом противоречия, мой лицемерный не-друг?

— Совершенно никакого, — решительно заявил Кассиан. — Вы не можете управлять Ковеном, но только ваши усилия на дают ему переругаться и разбежаться окончательно. Если вы объявите о сдаче, всё развалится само собой.

Вампир снова замолчал, глядя то на Кассиана, то на Тальфа.

Юноша успел промокнуть под вездесущим дождём, замёрзнуть на пронизывающем ветру и чувствовал только раздражение. Во-первых, из-за того, что чувствовал себя абсолютно бесполезным — чем-то вроде театральной декорации, каким-нибудь уродливым картонным замком, а во-вторых, из-за того, что опять попал в очередную словесную баталию.

Он не был сторонником насилия, ни в коем случае, но бесконечные разговоры и интриги не вызывали ничего, кроме скуки, разочарования и брезгливости. Прямолинейность Жози в этом свете становилась совершенно понятна.

— Решайтесь, граф, — прервал молчание Кассиан, которому, похоже, тоже надоело торчать на ветру. — Ещё есть время решить всё миром.

Над шпилями, башнями и крышами прокатился грохот, где-то внизу вспорхнула стайка перепуганных чёрных птиц.

Вампир усмехнулся:

— Нет, господин ректор. Времени больше нет.