Постмортем

Глава 32

В мире остались только зола и пепел. Никаких цветов, кроме серого — даже небо потемнело, затянутое то ли низкими тучами, то ли туманом. Трава пожухла, а высохшие деревья тянули к небесам в немой мольбе изломанные, лишённые листьев ветви.

Гримхейм вымер. Тальф ступал по улицам, устланным сплошным ковром высохших тел, замерших в таких позах, что не оставалось никаких сомнений — перед смертью эти люди страдали.

Единственное, что могло принести хоть какое-то облегчение — высохшие, обтянутые потемневшей кожей лица было совершенно невозможно узнать.

Над Рогатой горой зияла гигантская чёрная прореха в пространстве. Лохмотья реальности на её краях свисали жалкими тряпочками и колыхались на нездешнем ветру, который приносил с собой темноту и холод.

Всё, чего касалось его дуновение, мгновенно лишалось жизни, ветшало и рассыпалось — даже камни не выдерживали: трескались и моментально выветривались, рассыпаясь в песок. Мир расплывался, истончался и таял, пожираемый голодной пустотой по ту сторону реальности.

Чьё-то внимание — пристальное и настойчивое воткнулось Тальфу в затылок и едва не просверлило кость.

Не подчиниться неслышному зову было нельзя и магистр, крупно дрожа всем телом от ужаса, обернулся.

Его взгляд скользнул дальше и выше, туда, где над ломаной линией крыш, под самыми облаками клубился омерзительный скользкий сгусток материи размером в половину видимого неба. И он смотрел на Тальфа гигантским, размером с Рогатую гору, глазом с квадратным зрачком.

Магистр закричал и бросился прочь, теряя рассудок от ужаса. Мчался так быстро, как только мог, перепрыгивая тела, но понимал, что это бесполезно — Темнейший уже заметил жалкую кроху жизни и очень скоро она будет безжалостно раздавлена и угаснет навсегда без всякой надежды на посмертие.

— Так всё и будет, — раздался совсем рядом знакомый голос, — если воплощение Темнейшего выпустят в мир.

Происходящее мгновенно потеряло свою реалистичность.

— Значит, теперь ты показываешь дешёвые страшилки? — спросил Тальф. Мир вокруг него растаял и юноша очутился в густом сером тумане. — Я же говорил тебе не лазить в мою голову.

— Ну, во-первых, я не лез в твою голову, а любезно пригласил тебя в свою. А во-вторых, — в голосе демона послышалось задетое самолюбие, — я никогда не опускаюсь до откровенного обмана. Тому, кто видит все возможные пути развития истории, это просто не нужно. То, что я показал — это будущее, которое станет настоящим, если кто-нибудь призовёт воплощение. Смерть всему и смерть всего, без малейшей надежды. Он пожрёт всё: пространство, души, саму реальность — и наступит конец времён.

— Ты боишься! — торжествующе воскликнул Тальф. — Значит, я на верном пути.

— Да, боюсь, — не стал отпираться демон. — И это о многом говорит, верно? Твоя история пересекается с моей, но если проводить аналогии, мы с тобой спорим на страницах книги, а ты хочешь докричаться до автора, чтобы он бросил рукопись в огонь.

— Ладно, допустим, — соглашаться с чудовищем магистр не торопился, но чувство, что у него есть хоть какой-то рычаг давления на демона, грело. — А какой второй вариант?

Гримхейм горел.

Казалось, что небо и земля объявили друг другу войну.

В самом сердце города, на месте королевского дворца, выросла багровая гора. Она швыряла в небо гигантские камни и чихала тучами серого пепла, а по её склонам с обманчивой неторопливостью стекала раскалённая лава.

Небо отвечало огромными разветвлёнными молниями, которые били в вершину вулкана, как в громоотвод.

А рядом с вулканом, немногим меньше его в размерах, сидел, удивительно похожий позой на исполинского кота Пожиратель Камней, Патриций Сплетников, Повелитель Сокрытых Клавиш и Коллекционер Страшных Сказок.

Грохот стоял неимоверный.

Тальф обнаружил себя на разрушенной улице среди развалин домов. Земля под ногами вздрагивала, по ней пробегали трещины, в которые здания проваливались целиком.

Магистр смотрел на демона — и знал, что, невзирая на колоссальную разницу в размерах и на то, что Тальф находился в темноте и среди руин, взгляд чудовища был направлен прямо на него.

Терпеть это было невозможно, и юноша опустил глаза — но лишь для того, чтобы наткнуться на лежащие вповалку тела в знакомой одежде. Кожаный панцирь Борислава, роскошная мантия Кассиана, платье Жози, а у неё на спине чёрно-белый комочек — безнадёжно мёртвый Клаус.

— Выбирайте, магистр, — казалось, заговорили небеса. — Не отводите глаз, не прячьтесь, это не поможет. Вы видите?..

Тальф видел. Видел, как рухнуло всё, что он знал, и как умерли все, кого он считал близким.

— Уже совсем скоро, магистр. Уже совсем скоро.

Юноша попытался ответить, но не смог — стоял столбом, не в силах даже пошевелиться.

— Тук-тук, магистр.

Рядом что-то загрохотало и Тальф, вывалился из сна, жадно хватая ртом воздух, и чуть не свалившись с кресла Хейлера.

Ничего. Покои магистра не изменились. Дождь барабанил по крыше, в оконные щели с завываниями неупокоенного призрака задувал холодный сквозняк.

Пожевав накопившуюся во время сна во рту мерзость и потерев глаза, юноша потянулся, разминая окаменевшие кости и дёрнулся, услышав стук в дверь.

— Магистр! Вы тут? — глухо донеслось с той стороны.

— Тут-тут… — пробубнил он и поплёлся открывать.

За дверью стоял гвардеец. Козырнув, он доложил, что королева вызывает магистра к себе не позднее, чем через полчаса.

— Её величество сказала: «Даже если будет занят, пусть всё бросает и едет».

Двор Мрачного замка, заваленный трупами и чадящий разноцветным дымом, кипел лихорадочной работой.

По пути к экипажу Тальфа несколько раз окрикивали, но он лишь отмахивался — некогда — и упрямо шёл вперёд.

Единственный, кто добился от него внимания — это Атис. Старик недавно вернулся в Ковенант, извинился и попросил работу, и юноша не смог ему отказать.

У ворот Борислав о чём-то вполголоса переговаривался с Эриком. Они поприветствовали Тальфа и тоже попытались пристать с какими-то вопросами, но и на них тратить время и силы магистр не пожелал, бросив лишь: «Разбирайтесь сами, я во дворец».

Задрёмывая в экипаже, Тальф гадал, что снова понадобилось Жози. В ожидании нового сражения, которое должно было стать переломным и вернуть инициативу Гримхейму, королева извелась сама и извела всех вокруг. Придворные, заслышав о её приближении, разбегались и прятались, как тараканы, а тем, кому всё-таки не посчастливилось столкнуться с её величеством, краснели, бледнели и пребывали в натуральном ужасе, пока Жози, взяв за пуговицу, рассказывала, чем она недовольна и как сделать так, чтобы исправить положение. Найти человека со стабильной нервной системой во дворце было сложнее, чем праведника за игорным столом.

Улицы Гримхейма проносились мимо — серые, залитые дождём, безрадостные и пустые. По королевскому указу с городских улиц исчез весь металл: ограды, флюгеры, вывески и даже фонари. Город выглядел как покалеченное тело.

Кое-где, судя по разбитым окнам и витринам, уже успели порезвиться бандиты и мародёры.

Карета миновала горстку новобранцев. Мокрые, одетые в гражданскую одежду и вооружённые как попало (дубинки, мясницкие ножи и пара ружей на всех) они смотрелись откровенно жалко.

На пустой улице по борту кареты что-то стукнуло: в полусне Тальф не обратил на это внимания, решив, что его снова закидали камнями. Такое часто бывало после провала попытки Кассиана объяснить, что Гримхейм призывает на свою защиту всех — и живых, и мёртвых.

Колдунам вообще стало опасно показываться за пределами Ямы — могли вернуться избитые и ограбленные, либо не вернуться вовсе.

Коридоры на подходе к Малому залу оказались заполнены вооружёнными и угрюмыми гвардейцами. Они провожали Тальфа взглядами волкодавов, только и ждущих момента, когда ослабнет цепь.

— А я спрашиваю ещё раз — почему? — едва магистр открыл дверь, до него донёсся голос Жози — неприятный, напряжённый и полный едва скрываемой ярости. В её присутствии Тальфу всегда казалось, что королева разносит не министра, генерала или чиновника, а именно его. И, судя по виду Кассиана в те моменты, некомфортно было не только ему. Жози заполняла собой всё помещение и давила, давила как носорог до тех пор, пока у собеседника не начинали дрожать колени, а из головы не улетучивались все слова и аргументы, вытесненные чувством вины.

Пока в королевстве не нашлось ни одного человека, способного сохранять спокойствие рядом с ней.

На этот раз перепало самому Кассиану: он стоял, вытянувшись по стойке «смирно» — такой старенький, маленький, мокренький — и то и дело поправлял тугой воротничок мундира.

— Ваше величество, — склонил голову Тальф.

— Проходи, — бросила ему королева и вернулась к истязанию министра. — Ответа не будет?

Кроме них двоих в Малом зале было полно придворных и военных. Тальф узнал несколько лиц, в том числе генерала Гросса, который приезжал за колдунами в Мрачный замок.

— Ну почему же, — вяло улыбнулся Кассиан. — Клеве мне рекомендовали как умелого тактика, который знает, как…

— А мне кажется, — Жози особо подчеркнула слово «мне». Если бы она писала его на бумаге, то прорвала бы листок и ещё несколько под ним, — что Клеве никудышный тактик. И как генерал он — дерьмо. Как можно было повторно угодить в такую простую ловушку?!

— Я не уверен, возможно, ситуация…

— Если не уверены — не отвечайте. И вообще, что вы за министр такой — неуверенный. Быть уверенным — ваша работа. Си-ту-а-ция! — передразнила девушка. — Такое могло случиться только в одном случае — если ваш Клеве специально подставил своих людей! Это катастрофа! Катастрофа, понимаете?!

— Что случилось? — спросил Тальф, ощущая, как в груди шевельнулось дурное предчувствие.

— Поражение, — прошипела Жози в его сторону. Очень захотелось отступить куда-нибудь, чтобы между ним и королевой оказалось какое-нибудь прочное препятствие.

— Ох… — голова закружилась, перед глазами потемнело.

— О, не надо этого фальшивого оханья! К тебе мы ещё вернёмся! — пообещала королева. — Значит, так! Приказываю арестовать Клеве и казнить, а после казни — на рудники в полном сознании, чтоб понял… Чтобы всё осознал! Сукин сын!.. Генерал Гросс! Распорядитесь, чтобы его доставили сюда и отдали под трибунал! А остальные войска нужно как можно скорее организовать и отвести к городу. Чтобы его защитить, нам потребуется каждый человек.

Бравый вояка, услышав последние слова, почернел лицом.

— Ваше величество, — негромко пробормотал он. — Только что сообщили — Клеве перешёл на сторону врага со своими людьми. Он атаковал с тыла отступающих и… — генерал быстрым движением стёр пот с взмокшего лба. — У нас больше нет армии. Защитить Гримхейм некому.

В наступившей гробовой тишине Жози подняла дрожащую руку и сняла малюсенькие очки, которыми пользовалась во время чтения.

— Пусть останутся генерал Гросс, Кассиан и Тальф, — глухим голосом произнесла она. — Остальные — выйдите.

Придворные на цыпочках покинули Малый зал, оставляя генерала, министра и магистра на растерзание королеве.

Едва за последним закрылась дверь, Жози взвилась:

— Как же так?! Почему не усмотрели?! У меня одной голова на плечах?! Я одна могу сложить два и два?! Я одна поняла, что Клеве — проклятый предатель?! Или вы с ним заодно и продвигаете интересы друг друга?! Вы в заговоре с ним, да?! Генерал Гросс! — Жози поднялась из-за стола. — Вы арестованы за измену! Солдаты!

Гвардейцы вломились в кабинет и волоком утащили побледневшего генерала.

— Теперь вы, Кассиан!

Министр попытался что-то объяснить, но получилось какое-то невнятное бормотание.

— Что вы там лопочете?! Вас тоже по-хорошему надо под суд!

— Не нужно под суд, ваше величество.

— Не нужно?! — продолжала буйствовать Жози. — А что с вами делать?! Наградить? На кой мне теперь министр, если через неделю в Гримхейме будет не продохнуть от вражеских солдат?! И ладно я, но вас-то они первым же делом потащат на костёр, как колдуна, если вы не сбежите — а сбежать я вам не дам, о, не дам!.. — неожиданно королева замолчала и медленно опустилась на своё место. — Война проиграна. Это катастрофа. И вы, Кассиан, — прошипела королева, — вместе со мной хлебнёте последствий сполна.

— Погодите секунду, ваше величество, у меня кое-что есть, — мокрый Кассиан покосился на Тальфа и показал взглядом: «Извини». — Мы открыли способ призвать в наш мир воплощение Темнейшего. Такая угроза будет хорошим козырем при мирных переговорах!

— А вы только и думаете о переговорах, — глаза Жози нехорошо заблестели. — Небось, уже просчитали, как продать Гримхейм подороже и как с новыми властями подружиться… Вот вам! — девушка показала полруки. — Вот, а не переговоры!

— Господин Кассиан! — шокированный вероломством ректора, Тальф не сразу нашёл в себе силы что-то сказать. — Мы же обсуждали это! Воплощение Темнейшего — это смерть для всего живого, это сущий кошмар, это…

— Вот и отлично, — перебила его Жози. — Если на карте не будет Гримхейма со мной на троне, то пусть не будет вообще ничего. А ты!.. — Жози повернулась, и юноша почувствовал, что настал его черёд терпеть показательную трёпку. — Ты тоже арестован за государственную измену!

Ситуация повторилась: сразу же после этих слов дверь распахнулась настежь, и гвардейцы в два счёта скрутили ничего не понимающего Тальфа.

— Что?! Как? За что? — пронзительно завопил он и тут же получил по затылку так, что в голове зазвенело.

— Ты думал, я не узнаю? — королева подошла к нему вплотную и отвесила пощёчину. — О-о-о, как же ты отвратителен. Я бы спросила, не стыдно ли тебе было так мной пользоваться, но знаю, что не стыдно.

— О чём ты? Я думал, ты поняла, что я не собираюсь тебе причинять вред!

— Не прикидывайся! Я не об этом. Хотя за одно это стоило тебя упрятать подальше. Я о твоих шашнях с Леонтиной. Сколько вы с ней украли? А? Ты знаешь, что на эти деньги можно было несколько сотен новобранцев одеть и вооружить? Как тебе не стыдно?!

— Это было необходимо, — Тальф пытался сохранять спокойствие и говорить рассудительно, но это было сложно сделать с заломленными руками и красной усатой харей, которая дышала в лицо свирепым перегаром. — Кроме Леонтины с нами никто в Яме не стал бы торговать. Я пересмотрел наши с ней соглашения, как только позволила ситуация!

— Ага, у тебя тоже ситуация, — съязвила девушка. — У всех ситуации, и в итоге королевство в полной жопе!.. А лошади? Не прикидывайся! Твой Борислав продавал их герцогству Альбози!

— Э-э… — возникла заминка — Тальф попытался вспомнить, где вообще находится это герцогство и какое отношение оно имеет к войне против Гримхейма. — А оно разве тоже?..

— Да. Оно — тоже, — Жози так посмотрела на магистра, будто хотела плюнуть ему в лицо. — Недавно, примерно с неделю, но это не умаляет твоего проступка.

— Ты же сама отказалась давать мне золото!

— Ой, хватит строить из себя святого. Хорош магистр… Казнокрад и контрабандист. И куда я раньше смотрела?.. Вот что, — обратилась она к гвардейцам, — этого — связать понадёжнее, чтобы пошевелиться не мог, в пасть — кляп, и в тюрьму. И смотрите у меня — чтобы крыса не проскочила. Буквально!

Только когда Тальфа рывком приподняла над полом, до него окончательно дошло, что сейчас случилось. А когда дошло, он заорал не своим голосом на весь дворец:

— Меня-я! Да ты совсем, что ли?! Я не жрал! Не спал! Я только из-за тебя во всё это ввязался! Всё! Это! Ради! Тебя! Дура! А ты!.. — он выдал пару крепких оскорблений. — Кассиан! Это верная смерть! Не смейте вызывать воплощение, вы слышите?! Не смейте! — опального волшебника тащили к выходу, а он упирался, ругался последними словами и предупреждал Кассиана не идти у королевы на поводу, но гвардейцам это быстро надоело — последовал очередной удар по затылку, вспышка боли и спасительная темнота.

Приказ Жози был выполнен безукоризненно: Тальфа связали так, что он не мог и пальцем пошевелить, а кляп, похожий вкусом на старую половую тряпку, нельзя было выплюнуть.

Это магистр понял после того, как пришёл в себя на ледяном каменном полу и испробовал один за другим все возможные способы освободиться. В конце концов ему не осталось ничего, кроме как лежать, слушая, как капает вода и завывают в коридорах тюрьмы сквозняки.

В дальнем углу в кирпичах зияла дыра, которую заткнули тряпкой — видимо, отрабатывая пожелание королевы, чтобы к Тальфу не проскочила крыса.

Юноша попытался устроиться поудобнее, но не смог и вновь прислонился лбом к холодному камню.

Что же теперь будет?..

С ним, с Клаусом, с Бориславом и колдунами? Помешанные на религии южане колдунов ненавидели и много раз в истории грозились организовать для них один большой костёр. Если город возьмут, их судьба предрешена.

Тальф подумал о Жози, которая от груза ответственности совсем сошла с ума.

Затем о Кассиане, жалком и запуганном. Трудно было поверить, что он решился воспользоваться переводом Тальфа и вызвать воплощение Темнейшего, но плохие предчувствия подсказывали, что ректор не так благоразумен, как кажется.

Тряпка шевельнулась.

Заинтересованный Тальф уставился на неё, ожидая продолжения, но оно всё не наступало.

Он таращился на неё не моргая, пока в глазах не появились слёзы.

«Показалось», — подумал магистр и сморгнул влагу.

Тряпка шевельнулась ещё раз. И ещё.

Затем она исчезла, и в дыре сверкнули два глаза. Тальф возликовал, подумав, что Клаус нашёл его, но из дыры вылезла невероятно длинная и тощая крыса. Она привстала на задних лапах, принюхалась и шмыгнула обратно.

Юноша мысленно выругался, но тут послышалось приглушённое: «Спасибо, дорогая, ты прелесть». Наружу принялся протискиваться Клаус.

— Наконец-то, — пыхтел он от натуги, пытаясь пропихнуть в камеру толстые бока. — Мы всю тюрьму обыскали. Они засунули тебя в самое глубокое подземелье, представляешь?

Тальф промычал нечто, по его мнению, похожее на: «Представляю».

— Ничего-ничего, сейчас мы… Дорогая, ты не поможешь?

Крыса что-то пискнула в ответ, после чего два зверька вцепились в кусок тряпки, торчавший у Тальфа изо рта, и потянули. Юноша помогал им как мог — в основном, пыхтел и мычал, — и вскоре дело было сделано.

— Ох… Ух… — челюсть болела и не закрывалась.

— Сейчас-сейчас, — захлопотал Клаус. — Сейчас!

Они вместе с крысой принялись грызть верёвки на запястьях Тальфа и вскоре тот уже мог освободиться сам.

— Как там?.. — спросил магистр, не зная о чём конкретно спрашивать.

— Борислав с охраной засели в доме. Гвардейцы хотели их оттуда выкурить, но куда там — эти тюфяки даже стрелять не умеют. А в Мрачный замок заявился Кассиан и сказал, что он-де теперь магистр Ковенанта. О, как он пел. Ну чистый соловей! Мол, прошлый магистр королевского доверия не оправдал, поэтому всем надо объединиться, чтобы дать отпор врагу, ну и так далее.

— И что ему на это ответили? — Тальф избавился от верёвок и потирал распухшие запястья с синими следами.

— Да ничего. Послали его.

Тальф усмехнулся:

— Прямо-таки послали?

— Ну сперва, конечно, нет. Вежливо попытались. Говорили, что магистр у них уже есть. А когда тот начал упираться, сказали, что его тут знать никто не знает.

— Ха! Даже так?

— Ага. Сказали, мол, тебя в Мрачном замке мы уже давно не видели и имя твоё забыли, так что катись отсюда подобру-поздорову. А платит нам магистр Тальф, так что если его заменят, они тоже по домам разойдутся. Или ещё лучше — пойдут и прямо сейчас его освободят. Вот за эти речи, кстати, к замку потом пушки-то и прикатили…

— Ну, верность золоту — это всё-таки верность, — хмыкнул юноша. — И что же Кассиан?

— А что ему оставалось? Сильно погрустнел и уехал обратно во дворец. Хотя Атис аж подпрыгивал от злости и призывал его схватить и судить за воровство и развал университета.

— А замок?

— В осаду взяли. Сперва обстреливали, а потом колдуны перехватили прямо в полёте с десяток ядер, да как жахнули ими же по гвардейцам… Те сразу поняли, что лучше пока так постоять, без пальбы.

— Ну ладно, — Тальф встряхнул ладонями — кровь медленно возвращалась и ощущение было такое, словно в них воткнули тысячу иголок. — Попробуем разобраться.

— И что ты собираешься делать? — Клаус жмурился от удовольствия — крыса его обнюхивала и легонько выкусывала из его шерсти несуществующих блох.

— Пойду к Жози.

— Совсем сдурел? — округлил глаза крыс. — Смотри, второй раз можем и не вытащить.

— Ну, теперь-то я буду во всеоружии, — на ладони магистра расцвело заклятье. — И разговор получится совсем другой.

— У-у-у… — протянул Клаус. — Да, другой. Тебя просто пристрелят. Не ходи туда, идиотина!

Тальф вздохнул:

— А что ты предлагаешь? Поднять восстание? Нет уж, сейчас надо договариваться. Не хватало только, чтоб мы ещё до появления чужих армий друг другу глотки перегрызли. Очень удобно для них получится.

— Ты действительно веришь, что с Жози — теперешней Жози — получится договориться? — крыс цокнул языком. — О, наивное, наивное дитя.

— Не верю, — честно признался Тальф. — Но попробую.

В следующий миг он взмахнул рукой и дверь его камеры, смятая как конфетный фантик из фольги, вылетела в коридор.

Магистр настроился на то, что ему придётся пробиваться сквозь полчища тюремщиков, но по пути к выходу (а путь этот был долгим, ведь Тальф успел напрочь заблудиться) ему попался только один зачуханный стражник, который приветственно кивнул и даже не попытался задержать беглеца.

Причина стала понятна позже, когда юноша шёл по улицам Гримхейма. Они были совершенно пусты, лишь кое-где в витринах копошились мародёры, да изредка пролетали сметая всё на своём пути экипажи, из которых на ходу сыпались собранные впопыхах вещи.

Жители бежали из города, а те, кто не бежал, готовились его защищать. Непонятные отряды без формы и опознавательных знаков повсюду строили баррикады, и Тальфу пришлось их обходить, чтобы не нарываться на конфликт.

А вот дворец, контрастируя с остальным городом, сиял.

Чем ближе к нему, тем больше попадалось пьяных, а музыка была слышна ещё задолго до того, как магистр шагнул за ворота резиденции королевы.

В саду звенели бокалы и смех. Пьяненькие придворные дамы увлекали не менее пьяненьких гвардейцев в зеленый лабиринт. Повсюду лежали и стояли бочки и бутылки — королевский винный погреб был вскрыт и разграблен. Возле фонтана довольная розовая свинья копалась пятачком в горке апельсинов.

В самом дворце нельзя было и шагу ступить, чтобы не натолкнуться на пьяные пары (тройки, четвёрки и так далее).

Музыка оглушала. Вместо обычных для двора неторопливых мелодий звучали разудалые танцевальные, очень похожие на народные, но чем-то неуловимо от них отличавшиеся.

Два упитых до свинского состояния гвардейца обнаружили рояль — первый, взобравшись на инструмент, спустил штаны, присел и пытался удержаться на сколькой крышке, но постоянно поскальзывался, вызывая у второго уже не смех, а какие-то конвульсии.

В Малом зале Жози не оказалось — там нашёлся один лишь печальный чиновник, седой и скрюченный, который поджигал и выбрасывал из окна пачки документов.

По пути к покоям королевы Тальфа несколько раз чуть не утянули в оргию — отказывать девушкам магистр не умел, поэтому краснел, смущался и учился этому нелёгкому делу на ходу.

Стражи у покоев не оказалось — два ружья были прислонены к дверному косяку, а самих гвардейцев не было и следа. Впрочем, они быстро нашлись — когда юноша распахнул дверь, то увидел на огромной кровати, окружённой невероятным количеством винных бутылок, голую Жози и у неё в ногах солдат, чья форма валялась рядом с постелью измятая и растерзанная.

От увиденного Тальф онемел и забыл зачем пришёл.

Королева первой нарушила молчание:

— Ничего правильно сделать не могут, кр-ретины… — она пнула по небритой роже одного из гвардейцев. Тот не отреагировал. — Эй! Подъём! Эх… И этих тоже… — она на мгновение закрыла рот ладонью и зажмурилась. — Ох. В тюрьму. Все у меня узнают. Все у меня наплачутся. Слезами изойдут. Слезами…

Сам собой напрашивался вопрос «Что происходит?» — однако ответ был слишком очевиден.

Тальфу многое хотелось сказать — и о воплощении Темнейшего, и о защите королевства, и о собственных растоптанных чувствах. Все эти слова рвались наружу, толкались и мешали друг другу, отчего в горле образовался гигантский ком из слов, который причинял гортани боль.

— Я тебе не враг, — стало единственным, что смог выдавить Тальф.

— Ой, да пошёл ты… — отмахнулась Жози. — Стража! Стража!.. Никого нет, все разбежались. Предатели. Кругом одни предатели. И ты! — в юношу полетела бутылка, от которой даже не потребовалось уворачиваться. — Убить меня пришёл? Так давай! — покачиваясь и кряхтя, обнажённая девушка поднялась на ноги, выпрямилась и развела руки в стороны. — Давай! Бей!..

— Не буду я тебя бить, — поморщился Тальф, понимая, что ничего полезного от королевы он не услышит. — Я пришёл сказать, что не всё ещё потеряно. Мы можем помочь. Я, — подчеркнул он, — могу помочь. Только прошу, не слушай Кассиана.

— А я и не слушаю. Тоже мне — Кассиан, — фыркнула девушка. — Р-раз — и нет Кассиана. И он знает об этом, сукин кот. Потому и сделает всё, что я скажу. И вызовет сюда своего этого… Воплощение.

— Не нужно этого делать, прошу, — Тальф вложил в эти слова все чувства и всю душу, но ещё не закончив фразу, понял, что его не услышали.

— Коне-ечно. Опять палки в колёса ставишь?

— Я пытаюсь спасти тебя! — воскликнул юноша, чувствуя, что теряет контроль. — Это не поможет, Жози. Я видел, чем это обернётся. Это смерть, Жози, это верная смерть для всех!

— Да знаю я, — набычилась Жози. — Тоже мне, открытие… Знаю я, что это не спасение. Это месть, — произнесла она глухо. — Всё кончено, дурак. Война проиграна, королевства больше нет. Смерть?.. Ну, может, и смерть. Я в мире без Гримхейма жить точно не хочу. И они, — она ткнула пальцем куда-то в сторону юга, — тоже не будут. Погибать — так всем вместе, вот как я считаю! Эх… Всё, всё, что отец оставил, всё погибло. Из-за таких вот как ты!.. Эй, вы! — мимо шли два мёртвых гвардейца, очевидно, безразличные к оргии. — Подойдите сюда! Вышвырните его!..

— Руки, — глухо рыкнул Тальф, когда солдаты потянулись к нему. — Я сам дойду.

У входа в покои королевы пришлось подождать — один из гвардейцев о чём-то пошептался с Жози и кивнул.

— Её величество сказала, что мы можем отвезти тебя куда скажешь, лишь бы подальше отсюда.

Магистр подумал пару мгновений:

— Давайте в Мрачный замок.

«Ничего, это ещё не конец, — думал он, когда трясся в экипаже между двумя гвардейцами. — Жози не получилось переубедить — надо искать Кассиана. Но сперва — помочь защитить город».

— Эй, — буркнул юноша. — Вы помните, что мы едем в Мрачный замок?

— Помним-помним.

— Тогда почему мы едем не в ту сторону? — буркнул юноша, и в следующую секунду понял, почему.

В темноте кареты несколько раз сверкнуло быстрое лезвие.

Невыносимая боль несколько раз уколола его в грудь, но мгновение спустя ушла, уступая место холодному небытию.

Тальф умер.